***
Шут
В центре Снежной находился Заполярный Дворец, резиденция Криоархонта. В центре стояли два массивных трона, изготовленных из чистого льда… Да здравствует Ее Величество Царица… Рядом с ней восседал Итэр, бессмертный чужеземец, обретший власть над всеми элементами Тейвата, несмотря на то, что не использовал Глаз Боги или Глаз Порчи, вечный наследник Ледяного Трона. Да здравствует Его Высочество Цесаревич… Лишь горстка людей знала, как Царица встретила Цесаревича, а Пьеро был лишь одним из немногих, кто воочию стал свидетелем вознесения Итэра. Он был там, когда Царица объявила о новом титуле, которым она наградила чужеземца. Он был там, когда Снежная приветствовала Итэра, преклонившего колени перед Царицей, чтобы принять его новый титул. И он все еще помнил все это, несмотря на то, что это было много веков назад. Итэр был смертным богом и бессмертным человеком, что-то почти похожее на то, кем стал Пьеро после Катаклизма Каэнриа… Хотя его не было там, когда Царица нашла и взяла его с собой после падения Нации без Бога, ему почти хотелось встретиться с этим человеком, прежде чем он отбросит свои еретические мысли и поклянется в верности одному из Семерых. — Ну и что бы ты сделал, если бы встретил меня раньше? Ничего бы не изменилось, — сказал Итэр, откинувшись на спинку кресла. — Ты так думаешь, — сказал Пьеро, глядя на цесаревича, — Но вы, освобожденные от пут судьбы, не можете видеть, что лежит за ее пределами. Будущее диктуется миром, и мы свободны бороться в его пределах, а ты? Ты можешь пойти куда пожелаешь, но ты предпочитаешь остаться здесь и бороться с нами. Итэр наклонился вперед, на его лице играла улыбка, но глаза сверкали раздражением. — Не то чтобы я хотел хотел оставаться здесь, у меня не было возможности уйти… — Семантика, — фыркнул Предвестник, — Руины Каэнриа хранят тайны потусторонних миров. — …Не без моей сестры. Я не могу уйти без нее. — И что ты будешь делать, когда найдешь ее? Ты откажешься от дела Ее Величества? — Нет. Я дал ей обещание и сдержу его, несмотря на желания Люмин… Пьеро что-то промычал, и Итэр откинулся на спинку стула. — — А если она выступит против Ее Величества? — Она не станет. Я ее уговорю… — Я почти завидую твоему легкомыслию… Ну же, Ваше Высочество, — сказал Пьеро, вставая со своего места, — Покажи мне, куда ты смотрел, и я прикажу солдатам обыскать то место, где ты еще не был…***
Доктор
Иль Дотторе мало заботил успех планов царицы, а скорее сам процесс. Было интересно, забавно, когда он услышал о запланированном будущем… О, как ему нравилось быть участником столь кощунственных действий! Однако больше его интересовала не Царица, а ее наследник, Цесаревич, Итэр. Ему хотелось разобрать его на атомы, увидеть, как такое ходячее противоречие, как он, могло существовать в этом мире. Итэр был настоящим чужеземцем, существом из совершенно другого мира, за пределами Тейвата. Его воодушевляло изучение чего-то, столь похожего и столь сильно отличающегося от всех остальных. — Ну и вульгарщина, — с отвращением сказал Итэр после того, как тот выразил желание провести над ним эксперимент. — Я не слышал слова «нет», — сказал Предвестник с усмешкой. — Мне казалось это само собой разумеется. Следи за своим языком, Предвестник, не думай что кто-то расстроится, если я распылю тебя на атомы… Дотторе рассмеялся, когда Итэр считал себя лучше его из-за своего статуса. Статус был бессмысленным, когда его сила намного превосходила даже Царицу или даже всех Архонтов вместе взятых, а его максимальный потенциал еще даже не был достигнут. Увы, ему все еще нужны были ресурсы и сила, которыми обладали Фатуи, и в мире было еще очень много мест, которые он мог использовать для себя. Но пусть каждый поверит, что у них есть преимущество, и когда придет время, он сможет наконец отделиться от Фатуи. Ледяной клеймор с силой вонзился в паре миллиметров от шеи Предвестника, вернув его внимание к нынешнему миру. Дотторе провел пальцем по холодному краю, отстранился и увидел, как из открытого пореза потекла малиново-красная жидкость. Он слизнул кровь и зубасто улыбнулся раздраженному Цесаревичу. — О чем это ты там думаешь, Дотторе? — Просто мысли об уничтожении мира, о том, чтобы разорвать тебя на части, о том, чтобы экспериментировать над тобой, о том, как ты будешь выглядеть, когда будешь молить о пощаде, — подумал про себя Предвестник. Вместо этого он сказал, — Вообще ничего, Ваше Высочество.***
Субретка
В пустых коридорах дворца доносилась мелодия затерянной во времени песни. Коломбина продолжала петь для одиноких коридоров, для никого из не присутствующих, для льда и снега на этих суровых землях. Когда ее песня закончилась, в тишине раздались аплодисменты, привлекшие внимание Коломбины к этому человеку. Она сделала реверанс, выразила формальную благодарность и приветствие его Высочеству Цесаревичу. — Приветствую, Ваше Высочество, — сказала Коломбина, садясь за заснеженный чайный стол. — Добрый день, Коломбина, — сказал Итэр, занимая свое место на противоположной стороне, — Это была красивая песня. Предвестница захихикала от комплимента. Между ними был поставлен чайный сервиз и чайник с горячим кофе, любезно предоставленный одной из служанок во дворце. — Это песня — наставление для тех, кто ушел, реквием если угодно. Итэр взял чашку и отпил горячий напиток на глазах у Предвестницы. Он поставил чашку перед собой, и горничная бросилась наполнять ее. — Для тех кто ушел сейчас или для тех, кто уйдет после? — спросил он, наклонив голову в ответ на этот вопрос. — Почему не оба? И для тех, кому еще предстоит… — Я там фигурирую? — Нет, — сказала Коломбина, покачав головой, — Для тебя я спою другую песню. — Хо-о? Я чувствую себя польщенным. Предвестница снова захихикала. — Немногие будут рады, что их удостоили реквиема. Ты не боишься этого? — Смерти? Вот еще… Нет, я боюсь другого. И еще, убери свой нож, это не игрушки для детишек… Предвестница улыбнулась, вытащила нож из-под стола и положила его сверху. Оружие с грохотом упало на стол, а Итэр сделал еще один глоток из своей чашки. Он пробормотал что-то про себя, ставя чашку на место и поднимая руку, чтобы горничная не наполнила ее снова. — Новый яд? Тебе нужно это лучше замаскировать, я все равно чувствую его вкус в напитке. Коломбина улыбнулась, поставив бутылку с противоядием рядом с ножом. — Спасибо за совет, Ваше Высочество. В следующий раз я постараюсь лучше.***
Петух
Если и было что-то, что нравилось Пульчинелле, так это контроль над людьми. Ему нравилось контролировать жизни людей, вести их за собой, как будто они были не более чем марионетками, и заставлять их работать на него, пока их жизни не иссякли. И все они делали это с улыбкой на лицах. Когда его привел к Царице и Цесаревичу Пьеро, один из Предвестников… В тот день, глядя на КриоАрхонта и ее наследника, ему казалось, что он смотрит на своих палачей. Однако Цесаревич улыбнулся ему, подойдя к нему. Он упал на одно колено и протянул руку будущему Предвестнику. Он сказал ему, с трепетом наблюдая за неземным зрелищем: — Присоединяйся к Фатуи, нам нужны твои таланты… Были времена, когда Пульчинелла задавался вопросом, что бы с ним случилось, если бы он отклонил предложение Цесаревича. В то же время он и мысли не допускал о том, чтобы отказаться от нынешнего положения. Он мог пользоваться могуществом Фатуи, и он никогда не чувствовал, чтобы ему было дано столько власти и контроля. Пока он оставался верным Царице и Цесаревичу, ему дозволялось все, что бы он ни пожелал, во всем Тейвате. Слава Ее Величеству Царице! Слава Его Высочеству Цесаревичу! Если бы им нужна была его преданность, они бы ее получили. Если бы им был нужен его талант манипулирования, то они могли бы его использовать. — Твою лояльность на удивление легко купить, — прокомментировал Итэр с дивана, наблюдая, как Пульчинелла подписывает стопку документов на его столе. — Вот как? Ну, если организация падет, то и я потеряю все. Поэтому я просто обязан обеспечивать процветание этой самой организации. Что бы вы ни выиграли, я в стороне не останусь. Все просто и честно, так с чего бы мне думать об обратном? Цесаревич что-то бормотал, откинувшись назад, размышляя над словами Пульчинеллы. — Туше… Но как далеко простирается твоя преданность? — Вы… отсеиваете шпионов во дворце? — Простой вопрос. Тебе не обязательно отвечать, если это тебя раздражает. — Хм, — фыркнул Предвестник, — Возможно, моя преданность и была легко куплена вами и Царицей, но для всех остальных они не могут позволить себе такую же цену, даже если им принадлежат все до последней моры в этом мире!***
Сказитель
Когда Скарамуш впервые встретил Цесаревича, он ничего особо не подумал об этом человеке. Он больше беспокоился о себе и своем новом месте среди Фатуи. Он исследовал коридоры Заполярного дворца, идя вперед, не имея никакой цели, когда обнаружил, что Цесаревич смотрит на огромный заснеженный город снаружи. Скарамуш остановился как вкопанный, почти ожидая, что тот обернется и уставится на нового Предвестника, но тот остался на месте, все еще глядя на пейзаж снаружи. Он действительно его не заметил или специально игнорировал? Скарамуш продолжал наблюдать за Итэром, раздумывая, стоит ли ему уйти, но было искушение, соблазн опасности проверить этого человека, прыгнуть с головой в опасность, которая была неизведанным морем возможностей, и посмотреть, где он находится в своем стремлении к вознесению. — Пялиться невежливо, Скарамуш, — сказал он, ни разу не отрывая взгляда от вида снаружи. Предвестник усмехнулся. — Игнорировать человека тоже. Цесаревич рассмеялся, как будто забавляясь тем, как Скарамуш отреагировал на него. — Действительно, — сказал он, повернувшись лицом к Предвестнику, — Ну, приятно познакомиться, Скарамуш. Как тебе Снежная? — Слишком холодно и скучно. Инадзума намного интереснее этого места… — Какая жалость… Надеюсь, ты потерпишь еще немного, Царице еще нужно немного времени, прежде чем она сможет привести свой план в действие. Скарамуш промычал, притворяясь заинтересованным. Если его желание исполнилось, какая разница, сколько времени это заняло? Годы, столетия, эоны… он был создан богом, а не каким-то смертным, подверженным течению времени. И когда он наконец взойдет за пределы трона Небожителей, он будет смеяться над миром, который забрал у него все. К ним подошел солдат, отдавая честь им обоим, и Итэр кивнул ему, чтобы они продолжал. — Скарамуш, Дотторе хочет поговорить с вами, — сказал солдат, заставив Скарамуша раздраженно нахмуриться. Чего теперь хотел Доктор? Очередной бесполезный эксперимент? Очередной бесполезный тест? Всего несколько дней в Снежной, а Скарамуш уже был готов покинуть страну, чтобы уйти от него как можно дальше. — Мои извинения, — сказал Итэр с извиняющимся выражением лица, встав между посланником и Предвестником, — Скарамуш помогает мне с работой. Дотторе придется подождать… — А, тогда я немедленно сообщу Дотторе! Мужчина тут же отдал честь и убежал, оставив Скарамуша снова наедине с Цесаревичем. — Зачем было лгать? — спросил Предвестник, и Итэр ухмыльнулся. — Кто сказал, что это ложь? Твоя задача сейчас — составить мне компанию. — Попахивает злоупотреблением властью… — Возможно, вопрос в другом… А кто меня остановит? Скарамуш рассмеялся, а затем от удивления быстро прикрыл рот рукой. Он нахмурился, увидев насмешливую улыбку на лице Цесаревича, прежде чем отвернуться. — Приказ есть приказ. Почему мне всегда приходится выполнять самую скучную работу? — А как насчет истории? Что-нибудь из-за пределов Тейвата? — Делай что хочешь… — Не стесняйся слушать или просто молчать. Я люблю поностальгировать… Итак… С чего мне начать… Ах да, до того, как я прибыл в Тейват, я был…***
Марионетка
Глубоко в недрах Заполярного дворца, Сандроне время от времени возилась с неизвестной машиной. Будь то военная машина затерянной цивилизации или марионетка, которую она создала сама, руки Предвестницы всегда были заняты работой. Сандроне всегда восхищалась машинами. Каждое металлическое творение, включая марионетку, созданную богом. Машины не заговорили бы, если бы она не сделала это возможным. Они не могли ослушаться ее и не истекали кровью, когда она их уничтожила. Это были холодные и безжизненные, бессердечные существа, подчиняющиеся только своим создателям. Хотя она не любила большинство людей, были и исключения. — Сандроне, — поприветствовал ее Итэр, как только вошел в ее мастерскую. — Ваше Высочество, что привело вас в мою скромную обитель? — Я принес документы, которые вы искали. — Положите их на верстак, — сказала Сандроне, продолжая возиться с машиной, стоящей перед ней. — Эхем… — Спасибо. Теперь положите его на верстак. Итэр раздраженно цокнул языком, но сделал так, как просила Предвестницы. Его внимание быстро переключилось на машину, над которой она все еще возилась, сменив раздражение на любопытство. — Это ядро машины выглядит иначе, чем те, с которыми ты обычно экспериментируешь. Это для кукольного проекта? И именно поэтому Цесаревич был одним из немногих исключений. Он интересовался машинами так же, как и она… хотя и не так сильно. По крайней мере, он понимал, о чем она говорила, когда описывала свои планы и чертежи. — Не возражаешь, если я останусь здесь и посмотрю? Я буду молчать. И что еще более важно, он знал, когда следует промолчать. — Делайте, что хотите, ваше высочество.***
***
Синьора
Снежная, страна льда и снега, отличалась от Мондштадта. Ла Синьора никогда не рисковала посетить ледяную страну, для этого не было причин. Однако, даже несмотря на то, что Глаз Порчи сдерживал ее пламя, она не могла чувствовать леденящий холод, которым славилась сия страна. Огонь, который горел внутри, согревал ее, даже когда ее сердце похолодело. — Синьора, — поприветствовал ее Итэр. — Ваше Высочество, — поприветствовала его Предвестница в ответ формальным реверансом, которому она научилась, когда была еще дворянкой, — Вам следует вернуться, сегодня на улице холодно. Это пальто вас не защитит… Цесаревич улыбнулся ее беспокойству, но не сделал попытки повернуть назад. — Я не замерзну насмерть. Я владею холодом как своим оружием и щитом. Он не обернется против меня. Скорее, не лучше ли тебе вернуться внутрь? Даже самое жаркое пламя колебалось бы в печально известных снежных буранах. Он волновался за нее? — Тем не менее, я никогда не освобожусь от пламени, которое продолжает пожирать меня, даже если я окутана льдом, — сказала Ла Синьора. — Значит, проклятие? — Инструмент… который я предложила Ее Величеству Царице. Она спасла меня, и я буду служить ей ради той жизни, которую она вернула. — Она бы не хотела этого от тебя. Она спасла тебя, потому что любит жителей Тейвата. Чтобы вернуть ей жизнь, которую она спасла… Я знаю Царицу, Синьора. Она бы не хотела этого… При этих словах Предвестник замолчал. Вокруг них продолжала бушевать метель, не заботясь о тишине, которой желала Синьора. — Сможет ли она действительно переживать о ком-то вроде меня? Кто-то, кто отвернулся от своей страны? Кто-то, кто винил богов в своих неудачах? Кто-то, кто добровольно пошел по пути разрушения? — Не думай, будто знаешь, чего хочет Ее Величество. Синьора быстро упала на колени, снег хрустел под ней, когда она опустилась перед цесаревичем. — Простите меня, это не было моим намерением, — сказала она, ее глаза были прикованы к густому снегу перед ней. — Ха-а, полагаю я был несколько резок, — сказал Итэр, но Предвестница осталась стоять на коленях на земле, опасаясь делать какие-либо незначительные движения. Он опустился на землю и положил свои холодные руки в перчатках на ее голову, слегка поправив ее голову так, чтобы ее глаза встретились с его глазами, — Пожалуйста, встань, Розалин. Я не злюсь. — Ваше высочество…? — Мне следовало бы сформулировать это лучше. Я хочу сказать, что даже такой человек, как ты, заслуживает того, чтобы его любили. Почему бы нам не скорбеть по тебе, синьора? Ты важна для нас. — Ваше Высочество… я… — Однако… нам следует продолжить наш разговор внутри. Хоть я бы и не замерз, но холод начинает меня одолевать. — Конечно, ваше высочество! Я сейчас же попрошу горничных приготовить чай!***
Делец
Мора — универсальная валюта мира Тейват. Мора может дать вам все на свете: славу, богатство, власть и даже счастье. Одна монета могла изменить жизнь, а дюжина монет могла дать власть. Панталоне смеялся над людьми, утверждавшими, что стремление к богатству ниже их достоинства, в том числе и над Цесаревичем. О, он разумеется уважал этого человека за его статус и власть, но ему не нравилась его идеология относительно богатства. — Мора мне не нужна. Идиотизм! Глупости! Что он пытался доказать, когда делал это заявление? — Я не думаю, что Его Высочество имел в виду то, что, по вашему мнению, он сказал, — сказал Пульчинелла, но Панталоне проигнорировал его. Мора была источником жизненной силы мира. Сказать, что человек не нуждается в море, — это то же самое, что сказать, что человеку не нужно есть, чтобы жить. Невозможно выжить без единой моры в их карманах, и Итэр ничем не отличался от всех остальных, кем бы он ни был. Ну и что, что он не был уроженцем Тейвата? Даже ему понадобится мора, чтобы прокормить себя и жить. Ну и что, если он мог черпать силу из всех семи элементов Тейвата? Даже ему понадобится мора для финансирования своей армии. Это было смешно! Просто смешно утверждать, что мора не нужна! — Почему ты вообще так зациклен на том, что тебе нужна мора? — спросил Итэр, выслушав выступление Панталоне о новых корректировках бюджета. — Однажды я испытал отвратительное и горькое чувство бедности и стремлюсь никогда не возвращаться к этому мерзотнейшему состоянию… Цесаревич пробормотал что-то про себя и как будто обдумывал перемену своего образа мыслей о море. Однако его мысли остались прежними, и слова Панталоне не поколебали его. — Деньги сильны, да, но чего они стоят, когда битва лежит за пределами смертного мира? Поможет ли наличие всей моры в мире, когда дело дойдет до Селестии? Спонсировать армию, которую легко раздавит один Архонт? Купить лояльность людей, которых Селестия задавит авторитетом? Деньги имеют свое применение, но для меня это не то, что мне нужно. Моя армия мне не принадлежит, их преданность никогда не была моей. Я никому не приказываю, Панталоне. Солдаты подчиняются, потому что такова воля Царицы. Если она прикажет, меня убьют, и я ничего не смогу сделать, чтобы это остановить. Так что нет, мора мне не нужна, хоть я и понимаю ее значение. И это все? Просто потому, что деньги были чем-то, что не имеет власти над Селестией, они стали бесполезными? Какая близорукость! — Хм, значит, вы просто недооцениваете силу, которую могут принести деньги. — Да неужели? Ну тогда будь так любезен, просвети меня. Панталоне улыбнулся, как охотник, который наконец успешно поймал неуловимую добычу. — Конечно, Ваше Высочество. Я буду рад…***
Чайлд
Фатуи были сильнейшей армией в мире. Это был общеизвестный факт всем в Снежной. Вступить в армию считалось привилегией и многие дети мечтали служить Царице через Фатуи. Однако, по мнению Тартальи, он не столько присоединился к Фатуи, сколько был принужден к этому своим отцом. До того, как он стал Тартальей, он когда-то был ребенком по имени Аякс, который мечтал пойти по стопам своего отца до того дня, пока не упал в Бездну и не вышел из нее чудовищем. Он больше не был невинным ребенком, а воином, взращенным Бездной, существом, жаждущим только насилия и крови. Остальные новобранцы смеялись при виде простого ребенка в их рядах, но молча смотрели в ужасе, когда он избивал всех инструкторов. Вскоре за этим последовало новые акты насилия, и вскоре кто-то из высших эшелонов был соблазнен запахом неиспользованного потенциала. Пульчинелла нашел его, когда он бил кулаками по лицу капитана отряда. Мужчина был привлечен силой, которой обладал ребенок, и не обращал внимания на крики о помощи своей последней жертвы. Предвестник взял ребенка к себе, стремясь взрастить личное живое оружие, но Цесаревич вмешался и забрал ребенка. — Ваше высочество…! — Пульчинелла запротестовал, но его заставил замолчать один-единственный взгляд. — Мои извинения, Пульчинелла, я компенсирую это позже, — сказал он, прежде чем повернуться лицом к остальным солдатам Фатуи в лагере. Затем он громко заявил перед всеми, позволяя своему голосу разлететься по всему лагерю, — С сегодняшнего дня этот ребенок находится под моей защитой. Он будет моим протеже. Если будут какие-то жалобы, сообщите об этом мне позже». Цесаревич увел ребенка из лагеря Фатуи, крепко держа его за руку на ходу. Аякс оглянулся и увидел, как Предвестник Фатуи вскипел, прежде чем отдать приказы солдатам в лагере. Они продолжали идти, даже когда выходили за город и в открытую тундру, сквозь густой снег и завывающую метель. Аякс не знал, куда они направляются, и не хотел знать, куда, но жажда крови, утоленная после того, как он избил солдат Фатуи, возвращалась. Его руки сжали пустой воздух, и ему захотелось пролить кровь у человека перед ним. — Первый урок, Аякс, заключается в том, что тебе нужно подавить свою кровожадность. Я чувствую это за милю. Голос Цесаревича был громким и ясным, отличным от воя Бездны, жаждущей насилия и кровопролития. — Ты чувствуешь желание поглотить, уничтожить. Ты не можешь отличить свои мысли от воли Бездны. Я знаю, что это такое, я уже много раз попадал в Бездну. Ты владеешь силой Бездны, как своей собственной, но не знаешь, как ее использовать. Голос Его Высочества был настолько ясен, что легко проник сквозь туман в его голове. Его тон обволакивал покоем и уверенностью, которых так жаждал Аякс после того, как выполз из Бездны. — С сегодняшнего дня мы не вернемся в Снежную, пока ты не научишься управлять силой Бездны. И когда этот день наступит, ты откажешься от своего имени и будешь служить ее величеству Царице. Ты станешь Тартальей, Предвестником Ее Величества, моим протеже. А теперь нападай! Покажи мне, чему ты научился в Бездне! И с этими последними словами «Аякс» ринулся вперед…***
Капитано
Капитано ушел с последней встречи, разозлившись на других Предвестников. К несчастью для него, эта сцена не была новой, но, увы, поскольку планы Царицы продолжали продвигаться вперед, он продолжал сталкиваться с другими Предвестниками и теми методами, которые они использовали. Их не заботила мораль, ведь приказы Ее Величества всегда должны были выполняться любыми необходимыми средствами. По крайней мере, на этот раз с ним согласился Цесаревич Итэр. Хотя Итэр не был против использования аморальных методов, он был против их использования, когда можно было использовать другие, более разумные методы. Его чувство справедливости, хотя и отличалось от чувства Капитано, все же было тем, что Предвестник уважал. Он вспомнил встречу ранее, когда Итэр прямо перед Царицей указал, насколько тупым и никчемным был план Панталоне. Хоть он и не озвучил свои причины, он согласился с Итэр. Однако он не был настолько смел, чтобы оскорблять и высмеивать Предвестника и его план. Цесаревич, напротив, не испытывал подобных сомнений. Капитано, как и другие Предвестники, с удовольствием увидел, как Его Высочество разрывает план на куски в течении 10 минут. Ее Величество ничего не сказала, пока Итэр наконец не замолчал. К этому моменту Скарамуш едва сдерживал смех, а Панталоне больше не носил своей фирменной улыбки. — Пересмотрите свой план и представьте его мне завтра, — сказала Ее Величество, прежде чем отпустить всех. Тогда Панталоне испортил ему хорошее настроение, бросив ехидную реплику о его методах после ухода Царицы и Цесаревича. Ситуация быстро погрузилась в хаос, когда они начали оскорблять друг друга. Если бы Капитано остался, он бы в конечном итоге вступил в драку со своими товарищами-Предвестниками. Предвестник остановился, заметив одинокого Итэра в коридоре. Тот еще не заметил его, слишком занятый чтением газеты в своих руках. И только когда он услышал шаги Капитано, когда «Предвестник» приближался к нему, он наконец заметил его. — Капитано, чем я могу вам помочь? — Ничего такого, что требовало бы Вашего внимания. Эфир прогудел и снова повернулся к бумаге. — В таком случае, могу ли я попросить у вас совета? Цесаревич? Просит совета? И от него? Очевидно небеса падут на землю раньше положенного, раз Итэр из всех людей обратился за советом к кому-то более низкого статуса, чем он? И все же ему было любопытно, что беспокоило этого человека. — Конечно, Ваше Высочество. О чем вам нужен совет? — Не слишком ли я был резок раньше? Первоначальный план сработал бы, справедливость восторжествовала бы, даже если бы я был не согласен с методами. — А что бы сделало Ваше Высочество? — Что-то, что займет больше времени, но с меньшей вероятностью разрушит нашу репутацию и жизни наших солдат. Действительно ли цель оправдывает средства? Капитано покачал головой в знак несогласия. — Нисколько, Ваше Высочество. Я согласен с вами. План Панталоне сработал бы, но в долгосрочной перспективе это вызвало бы только больше проблем. А еще, я не вижу смысла просто так разбрасываться жизнями наших солдат. О какой справедливости идет речь, если мы просто будем идти по трупам наших же соратников? Итэр вздохнул и опустил руку. — Ты прав. Если бы только другие смотрели на это так, у меня было бы меньше головной боли… Предвестник рассмеялся. — Действительно, Ваше Высочество. Если бы…***
Валет
В мире было много вещей, которые Арлекино не любила. Одним из них был Цесаревич. Ей не нравилось, что она никак не могла манипулировать им, контролировать его или иметь над ним власть. Она никогда не могла понять, как обмануть его преданность или как получить силу всех семи элементов Тейвата, которой он обладал. Она не хотела власти, ей нужна была власть. Сначала она думала, что присоединение к Фатуи станет ключом к получению необходимой ей силы. Она не ошиблась, она действительно получила власть. Однако этого было недостаточно, ей нужно было больше. Однако пытаться получить от Итэра секреты, которые принесли бы ей пользу, было все равно, что пытаться черпать воду из камня. Он рассказывал истории о мирах за пределами Тейвата, но это были всего лишь истории, а не откровения о том, как можно преодолеть барьер, удерживающий Тейват в плену, или как можно победить богов с помощью потусторонних сил. Им также было трудно манипулировать. Его волновали только две вещи: Царица и его пропавшая сестра. Арлекино, возможно, и желала власти, но даже она знала, что не стоит связываться с Криоархонтом. Внешне она казалась доброй и заботливой, но Предвестница знал, что ее величество без колебаний уничтожит все, что встанет на ее пути. Итэр, с другой стороны, был слишком доверчивым, несмотря на свою холодную внешность и, по ее опыту, им было легко манипулировать. Однако его по-прежнему было невероятно трудно контролировать, а сила, которую, как она думала, она могла взять, оставалась недосягаемой. — Миледи! — солдат приветствовал ее салютом, — Я принес те отчеты, которые вы хотели! Арлекино подошла и выхватила бумаги из рук солдата, прежде чем отмахнуться от него. Солдат поспешил подчиниться, оставив Предвестницу одну в кабинете. Она прочитала отчет, отметив, что результаты не изменились с момента последнего поиска пропавшей сестры Итэра в прошлом году. Она порвала отчет в руках, и его кусочки упали на ковер внизу. Сначала ей нужно было найти Люмин, она станет ключом к контролю над Итэром и ступенькой к получению силы, способной бросить вызов богам. Она найдет ее первой, это был лишь вопрос времени…***
Царица
Когда Царица впервые встретила Итэра, она не ожидала, насколько близкими они станут друг другу. Она также не ожидала, что он станет тем, кого она сможет назвать своим сыном. Разумеется, он отказался от этой позиции, подобно тому, как он отказался от позиции Предвестника. Он рассудил, что он чужеземец и не заслуживает семьи в мире, где его не принимают. Однако она быстро пресекла эту мысль. — Даже если ты не позволишь мне называть тебя сыном, ты все равно для меня семья, — сказала она ему. После этого Итэр замолчал и принял роль Цесаревича. Его первой миссией в качестве Цесаревича было присоединиться к Царице за обедом. Итэр был сбит с толку приказом, поскольку каждый день, когда он был свободен, он присоединялся к Царице за ужином. — Раньше ты был просто Итэр, Чужеземцем. Сегодня ты — Итэр, Цесаревич. Тебе больше не нужно отдаляться от меня. Тебе больше не нужно дистанцироваться от дома. Итэру потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к своему титулу Цесаревича, и большую часть времени он забывал, что занимает эту должность. Царица всегда была достаточно мила, чтобы напомнить ему, что он не был пешкой в ее игре в шахматы, что он был больше, чем просто инструментом, который можно было использовать для общего блага. — Ты важен для меня, — напоминала она ему бесчисленное количество раз на протяжении веков. — Потому что я нужен тебе, — сказал он, как будто его существование предназначалось только для того, чтобы его использовали. О, как ей не понравилось, как он произнес эти слова, как обвинение или общеизвестный факт. — Потому что ты — это ты. Ты мне нужен, да, но ты важен для меня не поэтому. Твоей сестре не понравилось бы, если бы она услышала то, что ты сказал. — Она не может мне ничего сказать, ее здесь нет. Ей было больно каждый раз, когда Итэр вспоминал о своей пропавшей сестре. Это было напоминанием о ее неспособности сдержать данное ему обещание. Он сдался после двух столетий бесконечных поисков, и как бы она ни старалась убедить его в обратном, он оставался непреклонным в своем решении. — Прошло слишком много времени. Она не здесь. Пожалуйста, перестаньте пытаться убедить меня переосмыслить все это. Пожалуйста… Дай мне отдохнуть. Я больше не могу этого терпеть. Прошло слишком много времени, я больше не могу терпеть одни сплошные неудачи… Мне очень жаль, Ваше Величество. Мне очень жаль, — сказал Итэр умоляющим голосом. Она не могла заставить себя подталкивать его дальше, ни то, как он умолял ее позволить ему отдохнуть, ни то, как его голос сорвался, когда он понял, что никогда не найдет свою сестру. Это была ее вина. Она дала ему надежду, ложную надежду, что его сестра все еще ждет, пока ее найдут. Она пообещала, что найдет ее, ни разу не усомнившись в своих силах или невозможности такой задачи. Она обещала и нарушила это обещание. При этом Итэр сломался. — Мне очень жаль, — извинилась она перед ним, но слова остались без внимания, поскольку самого юноши не было рядом, чтобы их услышать. Извинения были бессмысленны, как и ее обещание ему. После этого они перешли к плану. Итэр больше не искал свою сестру, но, похоже, в конце концов это не имело значения, когда его сестра появилась в Мондштадте, когда он и Ла Синьора украли Гнозис Анемо Архонта. Она попросила его уйти, воссоединиться с сестрой и навсегда покинуть этот мир. Однако он отказался. Он не мог бросить ее, когда план уже был приведен в действие. Он дал ей обещание и намеревался его сдержать. В тот день, когда он должен был отправиться в Инадзуму, Царица пригласила Итэра на ужин. Они разговаривали во время еды, болтая еще долго после того, как еда закончилась. Они выпили свою порцию вина, пили в компании друг друга до тех пор, пока длилась ночь, прежде чем им пришлось уйти. — Итэр, будь осторожен. Вельзевул, возможно, плевать на свое положение, но она без колебаний зарежет вас, как она это сделала с другими богами до нее, если вы будете угрожать ее Инадзуме. Нет никого, кто мог бы пережить ее атаку, даже бог… — Не волнуйся, у меня нет планов привлекать ее. — Тем не менее… — она не могла избавиться от предчувствия, которое она чувствовала с тех пор, как попросила Итэра отправиться в Инадзуму, чтобы проверить отсутствие связи с размещенными там Фатуи, — Будь осторожен. Когда она увидела, как Итэр уходит с небольшой группой солдат в сторону гавани, это чувство никогда не покидало ее. Итэр был сильным, надежным человеком, которому она могла доверять во всем. И все же, что, если это была ошибка? Что, если что-то пошло не так? Нет, ей пришлось довериться Итэр. Она поверит, что все будет хорошо, что он вернется с улыбкой на лице. — Береги себя, мой свет, — прошептала она, молясь каждому, кто послушает. Какая ирония в том, что бог молится… Ей следует подготовиться к его возвращению, чудесному возвращению домой. Повара готовили лучшую еду, все его любимые блюда. Предвестники соберутся вместе и присоединятся, чтобы поприветствовать его дома. Если бы она попросила, Тарталья был бы рад помочь, несмотря на то, что произошло в Лиюэ. И поэтому она отвернулась от окна, уйдя, чтобы начать подготовку к его возвращению, хотя он только что ушел. Это помогло бы занять ее мысли и облегчить ее проблемы. И все же не было ничего, что могло бы подготовить ее к тому, что судьба предписала звездам чужеземцу, которому она не принадлежала. Это был последний раз, когда она видела его, и в этом некого было винить, кроме нее самой.