Похищен, но не сломлен

На мягком пуфе сидит юноша, на чьём лице красуются необычные очки, застилающие его тёмные и уставшие глаза. Он почти не снимает их, даже сейчас, когда его шею осматривают. На ней находится серебряное кольцо, что удушающей тяжестью смыкается, и, кажется, что вот-вот и оно раздавит шею, наконец отрывая голову, но, к сожалению, этому не позволят случиться. Вокруг Лололошки ходил Доктор Блэк, рассматривая это «кольцо», что когда-то сам спроектировал, но, к его сожалению, его усовершенствовали, так что сейчас он не знает, как его снимать или разрушить. И вновь иссушающий волшебник хочет впасть в истерику, но держится в знак уважению тому, кто пострадал от его рук, но, в отличии от него, не унывает или делает вид. Сколько бы он ни извинялся перед Лололошкой, он всё равно чувствовал стыд и разочарование в себе. Хоть и под шантажом, но он разработал и одел это кольцо на друга, что доверял ему! Блэк не понимает Ло. Сколько бы он ни думал, он не понимает его. Как человек, попавший в плен, мог оставаться в своём уме и даже не опускать руки. Это кольцо, оно… оно как клетка, что ограничивала, не позволяя покидать замок Варнера без позволения самого правителя. Варнер, если бы захотел, мог бы одним заклинанием найти Ло-шку, в каком бы он измерении ни прятался. Это кольцо не имело ни отверстия для ключа, ни шва. Все попытки снять его оканчивались неудачей, а Лололошка лишь ранил себя, после чего получал и от его заточителя.       — Извини… Лололошка, я… — голос Блэка дрожал. Он не может представить, что нужно сделать, чтобы снять это. Его речь остановила чужая рука, что легла поверх его, в успокаивающей манере сжимая её. Глаза за очками не смотрели на волшебника как на предателя. В них было лишь понимание и печаль… В коридоре слышится нарастающий стук небольших каблучков, и с громким грохотом в комнату открывается дверь, а следом в неё входит величественная фигура. Варнер с отвращением осмотрел взъерошенного от постоянной работы и недосыпа волшебника, что сразу же убрал руку от Ло, как только на пороге появился правитель Арнира. Блэк боялся его, в отличии от Лололошки, что с нескрываемым, не считая стёкол очков, пренебрежением переместил взгляд на фигуру в дверном проёме.       — И чем вы тут занимаетесь, по вашему мнению? — Варнер раздражённо начал свой допрос, не скрывая ревность к своей игрушке, с которой взгляд не сводил, не желая, чтобы тот надолго оставался один или с кем-то, кто раздражал его. Если бы не Лололошка, то все его друзья были бы уже мертвы. Хотя Варнеру нравится наблюдать за их жалкими попытками, ведь он знает, что лучше, что выиграет и что нет никого, кто мог бы его победить. Даже единственного, кто мог бы это сделать, он запер подле себя. Доктор Блэк хотел начать оправдываться, в голове ища правдоподобную вариацию ответа, но его опередил Лололошка:       — Это кольцо ужасно раздражает шею, от чего мне и пришлось обратиться к Блэку за помощью, — Ло говорил громко, уверено и правдоподобно, не оставляя никаких сомнений присутствующих о том, что он лжёт. Варнер оглядел своего пленника, а после перевёл взгляд на чуть трясущегося от напряжения волшебника.       — Это правда? Тебе будет очень плохо, если ты солжёшь, — Варнер говорил правду, и Блэк об этом очень хорошо знал, но он не хотел подвести Лололошку.       — Да, это так.       — Ладно, но с такой просьбой ты мог обратиться к моему лекарю в замке, а не к какому-то неизвестному и слабому магу, что ещё и предал тебя, не забывай об этом, — рука Ло непроизвольно сжалась, от чего костяшки кулака побелели. — Не понимаю, как ты вообще с ним продолжаешь разговаривать, но ладно, — Варнер вновь перевёл взгляд на мага, делая голос грубее. — Заканчивай и уходи. Вскинув презрительный взгляд на иссушающего волшебника, правитель Арнира опёрся спиной о дверной косяк, наблюдая и ожидая, когда волшебник закончит, прожигая взглядом каждое движение мага. Строилось ощущение, что вот-вот и он решит просто сжечь Блэка, после чего будет немигающим взглядом наблюдать, как тот мучается в агонии, надрывая глотку в оглушительном крике, пока просто не замолчит, а его тело не истлеет. Блэк спустя секунду вышел из ступора, разворачиваясь к своей сумке и нервно ища, а после доставая что-то. Развернувшись обратно к Ло, он положил в его руку непрозрачную тубу.       — Эт… Пока я выясняю причину, это просто успокаивающий крем, чтобы зуд пока ни беспокоил. Я… Я пойду… Под тяжёлым взглядом правителя, Блэк вышел в коридор, где его уже ожидал стражник, сопровождавший его. Хоть Блэку из-за работы на Варнера позволили иногда появляться в Арнире, при условии, что он будет помалкивать, ведь всё равно ему никто не поверит, но вот в замок он мог попасть только со стражей и при имении приглашения. В этот раз Блэка попросил впустить Лололошка по срочному делу и ему нужно было много усилий, чтобы уговорить стражников. Как бы ему не хотелось, чтобы Варнер не прознал про это, но как только иссушающий волшебник перешёл за магический барьер, его присутствие стало известно «всезнающему» волшебнику. Теперь в комнате остались только двое. Бесцеремонно, как и всегда, Варнер подошёл к Лололошке, выхватывая из его рук тубу. Повертев её в руках, а после открыв и принюхавшись, правитель Арнира не заметил ничего опасного или запрещённого и кинул забранную им ранее вещь вновь в руки Ло. И зачем Варнер только проверял, он уверен, что они бы не смогли провернуть ничего в его замке, а он ведь никогда не ошибается.       — Тебе лучше было попросить помощи меня. Никто не сравнится со мной в мощи и силе, а такой пустяк я мог решить за мгновенья, а не как остальные, — Варнер склонился над Лололошкой, полностью закрывая его своей тенью, только кольцо на шее поблескивало, отражая солнечный свет из окна. Как бы хотелось Ло ударить его, но не сейчас.       — Я не хотел Вас беспокоить по таким пустякам, — сдерживаясь, чтобы не сказать это саркастичным тоном, Ло-шка отвернулся, лишь бы вновь не наблюдать довольную улыбку на этом самодовольном лице. На что Варнер схватил Ло-шку за подбородок, грубо поворачивая к себе так, чтобы они встретились глазами.       — Хах, ладно, поверю, но лишь на этот раз. А, и ещё я хочу, чтобы после обеда ты направился в мои покои, подготовься. По щеке Лололошки прошёлся длинный скользкий язык, оставляя мокрый и мерзкий след. Оглядев свою работу и усмехнувшись, Варнер отошёл от подрагивающего Ло. Уже стоя у выхода, он развернулся и сказал: «И чтобы твоих очков на тебе не было, они мне не нравятся, ты же знаешь.» он вышел, окончательно оставляя Лололошку одного. Как только раздражающее цоканье каблуков перестало эхом раздаваться по коридорам нового замка, Ло вышел из своего транса, начиная как только можно сильнее тереть щеку, стараясь избавиться от того фантомного ощущения языка на ней, но это не получалось, а щека лишь покраснела, неприятно горя.

Как же мерзко.

Вот настало время обеда. Как всегда, в большом и роскошном зале собрались приближённые Варнера, беседуя и восхваляя своего правителя, что сидел на большом троне, возвышаясь над всеми. Лололошка, как и все, сидел внизу, но его место было ближе всех к Варнеру, специально в таком месте, где тот мог наблюдать за ним. В этот раз он тоже сидел под пожирающим его взглядом, молча поедая свою еду, что практически не лезла в глотку, иногда переговариваясь с Горбатиком. Горбатик был единственным, с кем Ло был искренен и кто хоть как-то в эти стенах радовал его. Он каждый раз пытался его подбадривать, таская тому разные подарки: то пикси, то венки, то иглобрюхов. Он не прекращал это делать даже после того, как Варнер ударил Горбатика, разозлённый его беспечностью, тогда ещё Ло встал на защиту друга, за что тоже получил, однако теперь Горбатик притаскивал ему подарочки тайком, иногда даже, не подозревая, приносил посылки или письма от друзей Лололошки снаружи, а иногда и к ним, конечно, по просьбе Ло. Хоть ему было и неудобно перед Горбатиком, обманывая и используя его, но это было единственным подвернувшимся вариантом, как можно было общаться с друзьями извне. Вот обед закончился, и Лололошка направился в свои покои, где по приказу Варнера для него приготовили ванну и одежду. Выгнав оттуда всех слуг, Ло разделся и присел в воду, что, как обычно, была с обильным давлением ароматических масел, от которых его уже мутило. Отмыв тело и головы, Ло, не замедляя, вышел из воды. Как только с мытьём было покончено, осталось одно не из приятных, но обязательных действий, — растяжка. Он, конечно, мог этого не делать, но он не знал, будет ли этот недоделанный дракон хотя бы смазку использовать или войдёт на сухую, а вот быть с порванным очком ему не хотелось. Для удобства руками держась за пуф, и, опираясь на него торсом, Ло обильно вымочил пальцы в полупрозрачной смазке, опуская их к анусу, для удобства ещё сильнее расставляя ноги. Каждый раз для Лололошки эта часть была унизительной, непонятно по причине того, что он намерено готовится к тому, что будет между ними, или по тому, как он каждый раз это делает как в первый из-за удивительно сильной регенерации. Какую рану он бы не получал, то его организм приходил в первоначальное состояние, если только рана была не смертельной. Закусив губу, Ло вставил первый палец, без промедлений толкая его глубже, насколько позволяла поза. Двигаться внутри, растягивая сжимающиеся стенки и покрывая их смазкой, было неприятно. Как только один палец стал двигаться свободно, Ло вытащил его и, добавив ещё смазки, вставлял уже два, двигаясь медленнее, но более активно сгибая и расставляя пальцы. Лололошка уже мычал, старясь не думать о дрожи в ногах и тягучем ощущении внизу. Добавляя третий палец, он старался держать направления не на простату. Ему не хотелось доводить себя до возбуждения, особенно перед встречей с ним. Закончив с растяжкой, Лололовка вытер остатки смазки, что стекла по ногам, и вымыл руки, прямо оголённым выходя в свою спальню. Тело уже неприятно ныло, а желудок хотел вывернутся наизнанку. На кровати уже лежала одежда, которую выбрал нарциссичный правитель. Это было безвкусное, по мнению Ло, полупрозрачное платье с вырезами по бокам и спине. Он совершено не понимал, зачем ему вновь одевать подобную одежду, которую почти сразу же с него снимают, если её в очередной раз не порвут. Переодевшись и окончательно собравшись, конечно, перед этим как можно лучше просушив волосы полотенцем, Ло накинул на себя плащ, больше напоминающий халат, до пола, что скрывал его тело и смущающую одежду. Пройдя несколько длинных и одинаково безвкусных коридоров, Ло-шка добрался до массивных дверей, ведущих в ненавистную ему спальню. Глубоко вдохнув и выдохнув, Ло, не стучась, вошёл. Варнер сидел за столом, с неинтересном рассматривая какие-то бумаги и подтягивая вино из бокала, но как только он услышал, как двери захлопываются, он повернулся к ним и, увидев Ло, вставал, подходя к тому. Его руки по-привычному опустились на талию парня, жадно сжимая и оглаживая, пока губами он опустился к изгибу между шеей и плечом, облизывая и целуя, а после оставляя там первый за сегодня укус. Лололошка недовольно поморщился, стоя и практически не двигаясь, даже когда с него стянули плащ и взяли на руки, таща на огромную кровать, оправленную жемчужно-белым балдахином. Скинув парня на кровать, Варнер быстро стал стаскивать с себя немногочисленную одежду, желая побыстрее приступить к столь аппетитному телу, а Лололошка всё так же лежал, лишь прикрыв свои глаза рукой, в чью бездну светили приглушённые балдахином солнечные лучи. Правитель Арнира не сдерживался, стискивая в руках бёдра парня и раздвигая их, сжимая грудь того и проводя по выпирающим костяшкам бёдер. Послушался треск ткани, когда юбка платья была разорвана, а после сорвана вместе со стальной частью платья. Варнер опустился до еле заживших от прошлого секса бёдер. Вся кожа на них была усыпана бледными следами от укусов и синяками, но, похоже, эта картина сегодня пополнится новыми больнючими отметинами. Варнер с силой сжал челюсть на покрытой шрамами коже, пока на его губах не появился металлический вкус, только после этого он разжал её, слизывая крупинки крови со свежей раны. Лололошка изворачивался в постели, сжимая в руках простыни и утыкаясь носом в подушки, стараясь удержаться от очередного судорожного стона, вызванного или болью от новых укусов, которые теперь покрывали всю территорию его ног, спускаясь даже до ступней, и с которых стекала кровь, пачкая шёлковые ткани постели, или извращённым удовольствием, вызванным этой неправильной болью. Варнер лишь сильнее цеплялся губами за ещё чистые участки кожи, покрывая их новыми яркими засосами и болезненными укусами, сжимая и подымая чужие бёдра, что вызывали у него несдержанный аппетит, как у самца в гоне, что впервые увидел течную самку за долгие годы одиночества. Как же ему они нравились, так что он был готов долгое время втрахивать в кровать сексуальное тело Лололошки, чтобы тот стоять ещё несколько дней не смог. Он не мог избавиться от желания вновь и вновь насыщаться этим телом, слушая голос, что назло его обладатель приглушал, не желая, чтобы правитель узнал о его удовольствии. Будь этот воин более женственен, Варнер однозначно бы не выпускал бы его из спальни, но он не мог не признать, что в его мышцах и шрамах был свой шарм, особенно когда такой мужественный человек так сладко стонал под напористыми толчками в его аппетитное тело. Закончив с пометками, правитель осмотрел свою работу, жадно облизывал свои губы, на которых ещё чувствовался вкус тёплой крови и слабого алкоголя, что ещё сильнее распаляло возбуждение Варнера, опустившего дрожащее тело на постель, приказывая перевернуться на живот. На это Лололошка без слов, еле как переставляя ноги, горящие от жгучей боли, перевернулся, вставая в нужную позу и оттопыривая свою задницу Ложась на грудь, Ло взял в руки подушку, укладывая на неё голову. Сжимая в руках края потрёпанной подушки, он выгнулся сильнее, когда его ноги своевольно раздвинули, прижимая своё возбуждение к его разработанному и мокрому отверстию. Без промедлений Варнер толкнулся вовнутрь, заходя наполовину и не почувствовав сопротивления чужого тела, толкнулся полностью. Толстый и твёрдый член Варнера вошёл, и он, проверив, нет ли крови, начал набирать темп, толкаясь так, как нравится ему. Его когти вцепились в кожу бёдер, царапая её и выпуская мелкие капли алой крови, что так нравилась правителю. Он двигался по-звериному быстро, желая удовлетворить свою необъятную похоть. Подушка под Лололошкой стала мокрой от слёз и слюней, что скапливались во рту и вырывались с громкими стонами от резких и быстрых толчков в его измученное тело. Правитель с рычанием толкался в податливое тело, что принимало его целиком, обхватывая розовыми стенками, сжимая, желая или вытолкнуть, или заглотить целиком. Варнер схватил Ло за волосы, подымая его голову и заставляя ещё сильнее выгнуться, так что срывающийся от скулежа и стонов голос можно было отчётливо услышать. Теперь толчки всё чаще стали попадать по простате, вынуждая Ло стонать громче и стыдливо закрывать глаза. Варнер по-звериному оскалился, обнажая свои клыки и не выходя из тела, он перевернул Ло на спину, вновь входя полностью и прижимаясь всем телом к горячему и мокрому тельцу. Он с интересом рассматривал красное лицо и отведённые в бок замыленные возбуждением глаза. Губы Варнера опустились к груди Ло, обхватывая по-змеиному длинным языком твёрдый сосок, оттягивая и облизывая его, а после проделывая то же самое со вторым, заставляя Ло извиваться под умелыми движениями. Лололошка вновь раскрыл рот в очередном стоне, чем воспользовался Варнер, затягивая его в глубокий поцелуй со вкусом крови и алкоголя, проталкивая свой язык глубоко в глотку парня. Ло хватался руками за плечи правителя, пытаясь его оттолкнуть, царапая его плечи, задыхаясь от нехватки воздуха, пока юркий язык двигался в его рте, давя на глотку до тех пор, пока он не ослаб. Наконец отстав от губ Ло, что сразу же начал жадно глотать воздух, Варнер возобновил быстрые толчки, в этот раз намеренно целясь в простату, кажется, желая выбить вместе со стонами и душу. Лололошка от перевозбуждения практически и не мыслил, а с каждым толчком его органы всё сильнее переворачивались вверх дном, а боль ушла на второй план, застилая кашу вместо мыслей яркой похотью и подводя к экстазу. Ноги Ло сползали вниз, когда резко напряглись, как и всё тело, когда Лололошка наконец-то кончил, пачкая свой живот и выгибаясь в спине, хныча и мыча. Но несмотря на одолевавший парня снизу экстаз, Варнер продолжил толчки, ещё сильнее вколачиваясь в чужое перевозбуждённое тело. Вокруг было до невозможности жарко, а от пота тела скользили друг по другу, из-за чего Варнеру пришлось плотно обхватить чужую талию, пока тот вдалбливался в размякшее тело, что скользило по перепачканной кровью и каплями спермы шёлковой ткани. Грубо двигаясь ещё несколько раз, Варнер входит глубоко настолько, насколько может, и кончает, заполняя внутренности Ло своим семенем. Выйдя из тела, он довольный оглядел свою работу, а после, взяв ослабевшее после секса тело в объятья, лёг на чистый край. Он знал, что Ло совершено ничего не сможет ему сделать, даже когда он уязвим и расслаблен. Лололошке было неприятно в чужих объятьях, но пока правитель Арнира в хорошем расположении, он мог кое-что спросить:       — Варнер? Можно мне кое-что попросить? — голос Лололошки был сорван, от чего был очень хриплым и немного тихим.       — Смотря, что за просьба, задавай лучше, пока настроение есть.       — Я бы хотел прогуляться с Горбатиком за стенами Арнира ненадолго, мы хотели бы собрать немного цветов вместе.       — Зачем тебе за стены, да ещё и с ним? Если захочешь, я прикажу построить оранжерею прямо в замке, — Варнер, лёжа лицом к спине Ло, поглаживал его живот, думая, что было бы, если бы Лололошка мог бы родить…       — Я бы очень хотел погулять с ним, Вы же наверняка знаете, что в последнее время ему плохо и я волнуюсь, — Лололошка старался не думать о руке на его животе, совершено не желая знать, что в голове этого подонка.       — Ладно, но недалеко и со стражниками. Узнаю, что какая-то подстава, тебе мало не покажется, ты меня понял?       — Конечно.       — Замечательно, а теперь уйди, я хочу побыть один, — и Варнер отвернулся на другой бок, укрываясь одеялом и погружаясь в собственные размышления. Лололошка с трудом встал и, пройдясь до двери, поднял халат, еле как извернувшись на негнущихся и дрожащих ногах. Кое-как нацепив халат, он вышел из спальни с тяжестью, стараясь добраться до комнаты, морщась от боли и раздражающего халата, что постоянно спадал с плеч и который постоянно приходилось подправлять. По дороге до комнаты он то и дело встречался со слугами, оглядывающими его тело, перешёптываясь и смотря на него то с жалостью, то с мерзким вожделением. Добравшись до комнаты, он принял ванну, что для него любезно приготовили. Он долго тёр и отмывал следы, растирая израненную кожу вновь в кровь, что быстро покрывалась корочкой, а завтра от этих ран только следы и останутся. Зайдя в свою спальню, он увидел Горбатика, стоящего у его кровати с подносом, на котором было лекарство и кувшин с вином.       — Г-господин попросил принести нас это… Лололошке больно? — Горбатик оглядел своими большими глазами Ло, который успел уже одеться в свободную одежду.       — Всё в порядке, не волнуйся, — Ло-шка оглядел поднос, заметив тубу, что ранее принёс Блэк. Взяв её с подноса, он подошёл к окну, где пылало закатное солнце, и, вертя тубу в руках, он заметил у неё странную линую, что оказалась вторым дном. Открыв его, он достал оттуда записку, где было сообщение Блэка о их продвижении в поиске скрижали и попытках понять, как снять ошейник, а ещё о встрече, на которую Ло как-то должен обязательно выскользнуть, перед этим сообщив об этом им, чтобы они всё подготовили. Также была приписка, что записку можно легко растворить.       — Горбатик, помнишь, я обещал договориться о прогулке за стенами? — Лололошка вновь подошёл к подносу, беря кувшин в руки и наливая вино в кубок, что также любезно принесли, а после он закинул в кувшин записку, наблюдая, как она растворяется. — Так вот, у меня всё получилось, мы сможем выйти, но до этого тебе нужно будет кое-что отнести за стены, а после достать сонного порошка, хорошо? Только тш-ш-ш, мы же не хотим, чтобы Господин злился?       — Х-хорошо, Лололошка, мы не хотим, чтобы Господин вновь был в ярости!       — Вот и хорошо.