Tu es toujours magnifique

***

— Сука! — послышался с кухни отборный мат из уст Герцога Меропид. — Ризли? — на шум прибежал обеспокоенный Нёвиллет. Из них двоих время было не властно лишь над юдексом, поэтому тот изо всех сил старался оберегать своего возлюбленного. Особенно теперь, когда ему вот-вот исполнится пятьдесят восемь, — Ризли, ты в порядке? Что случилось? — Ничего! Просто обжегся в попытке налить себе чай! Не нужно так нервничать, — поскольку у Ризли с возрастом ухудшилось здоровье, Нёвиллет очень сильно переживал за него. Опасаясь, что любимому осталось недолго, он старался уделять ему как можно больше времени, что порой раздражало Герцога.       Ризли ненавидел быть беспомощным, ненавидел то, что происходит с его телом в силу старения. Он наотрез отказался ходить с тростью, хотя без нее он немного прихрамывал — сказались, по итогу, изнурительные тренировки и рискованные потасовки в крепости, — считая, что так он выглядит еще более жалко. Ризли ненавидел выглядеть жалко. Ризли ненавидел выглядеть слабым, и речь не только про тело. Сколько еще пройдет времени, прежде чем его охватит старческий маразм, он начнет забывать всё подряд, а потом и вовсе ходить под себя? Интересно, Нёвиллет хотя бы понимает, что еще каких-то лет пятнадцать(если Ризли, конечно, столько проживет) — и ему придется ухаживать практически за инвалидом? Потому что ноги и руки подводят Герцога уже сейчас. Он искренне жалел, что был так глуп и не попытался найти какой-нибудь источник вечной молодости, пока еще был молод.       Тогда-то он считал, что у него полно времени, что морщины не будут смотреться на его лице так отвратительно и ужасно, что у него не будет ломить кости при плохой погоде и что у него не будет проблем в постели. Ох, как же он ошибался, считая, что старость как-то пройдет мимо него и всё будет не так… плачевно. Тридцать с лишним лет пролетели как один миг, и теперь по утрам вместо привлекательного мужчины на него из отражения в зеркале смотрел самый настоящий старик. Обычный старик. С морщинами, с большим количеством седых прядей. Старик с больными ногами, с плохим зрением и уставшим взглядом. Старик, который в тайне от возлюбленного вынужден пить таблетки, чтобы как прежде удовлетворять его в постели.       Ризли было очень больно видеть взволнованный взгляд юдекса, в котором так и читалось: «Ты постарел. Ты скоро умрешь, поэтому я буду с тобой нянчиться, чтобы ты не умер раньше времени». Ризли не хотел, чтобы с ним нянчились. Он не собирается пока умирать. Однако Нёвиллет был крайне настойчив в своей заботе о здоровье мужа, что сводило Герцога с ума еще сильнее. — Ризли… — дракон со временем научился проявлять хоть какие-то эмоции внешне, поэтому сейчас Ризли видел, как тот печально свел брови к переносице, явно не понимая причину такого поведения со стороны мужа, — я сделал что-то не так?.. — Нет, всё в порядке, — соврал Герцог. Ничего не было в порядке, и Нёвиллет в самом деле кое-что сделал не так — позволил простому смертному любить себя, позволил ему приблизиться и медленно стареть, медленно умирать.       Конечно, Ризли понимал, что Невиллету гораздо хуже, ведь после его смерти древний дракон будет жить еще много веков, и первое время Фонтейн будет утопать в бесконечных дождях. Но кто сказал, что для Ризли все это тоже легко? В молодости он был, очевидно, слишком глуп и наивно полагал, что старость придет не скоро, что он не умрет от какой-нибудь ерунды раньше положенного. Сейчас же он каждый день видит все больше невыносимой тоски и печали в глубоких фиалковых глазах.       Нёвиллет без всякого труда скрывал свои истинные чувства насчёт всего этого, вот только Ризли за годы вместе научился распознавать эмоции по одному только его взгляду. — Тебе не о чем волноваться, — добавил глава крепости чуть мягче. Не хотелось сейчас ссориться из-за его весьма мрачных мыслей в голове. Он притянул Юдекса за руку и прижал к себе, целуя в лоб, — ты не виноват. Я просто… старый и ворчливый, хах. — Не говори так, — Нёви обиженно нахмурился. Ему не нравилось, когда Ризли называл себя старым. Пятьдесят восемь — это еще не приговор.       Судья неоднократно наблюдал, как после пятидесяти у людей только-только начинается жизнь. Уже есть достаточно средств для проживания и пропитания и даже каких-то увлечений. Спешить уже некуда и можно уделить больше внимания себе, а если есть дети, то они уже достаточно взрослые и за ними не нужен постоянный надсмотр. В общем, Нёвиллет был уверен, что к этому возрасту Ризли станет еще более жизнерадостным, чем в молодости. Однако вместо ожидаемой радости Герцог был все время на нервах из-за приближающегося дня рождения. — Ты хоронишь себя раньше времени. Не такой уж ты и старый. Посмотри на Фурину — у нее словно второе дыхание открылось, каждый день выдает что-то новое и не стесняется выражать себя как прежде. — Пф, Фурина намного младше меня, ну, если вычесть те пять сотен лет в роли Архонта… — и вправду, госпожа бывший Архонт чувствовала себя просто прекрасно. Она умудрялась одновременно выступать в театре, не боясь брать более зрелые роли, заниматься музыкой и на досуге еще улучшать свои кулинарные навыки. И это еще не считая ее собственной кондитерской лавки, которую она открыла примерно два года назад, — сколько ей? Чуть больше сорока? Ну, сорок семь, ладно, но все равно я старше.       Нёвиллет на это ничего не ответил. Лишь тяжело вздохнул и прижался к своему любимому герцогу еще ближе.       Он привык не понимать каких-то вещей, но не привык не понимать Ризли. Сейчас с ним происходило именно это, и это чувство неприятно сжимало сердце и грызло душу. Для него Ризли был по-прежнему прекрасен и душой, и телом, даже когда ворчал, как настоящий старик. Нёвиллету нравились эти морщинки в уголках глаз и губ, на лбу. Нёвиллету нравились седые пряди волос, которых с возрастом стало чуть больше.       Нёвиллет любил Ризли целиком и полностью, и эта любовь спустя годы стала лишь сильнее. Поначалу он волновался, когда сердце перестало волнительно стучать при одной лишь только мысли о Герцоге, но позже понял, что так и должно быть. На смену волнению пришли спокойствие и покой, которые стали чаще нарушаться в последние годы.       Юдекс искренне хотел понять, почему Ризли стал так требователен к самому себе.

***

— Ризли! — перепуганный Нёвиллет ураганом ворвался в крепость Меропид, когда получил срочное сообщение от Сиджвин, — ты сошел с ума? Тебе же строго-настрого было запрещено пить кофе! У тебя серьезные проблемы с сердцем! — Я же сказал Сиджвин, что со мной все в порядке, — Герцог недовольно цокнул языком, поднимаясь с больничной койки, — она развела панику. Не о чем волноваться. Просто легкая слабость появилась, вот и все. Нужно было больше молока, наверное, добавить. — Ризли… — юдекс покачал головой, прекрасно понимая, что мелюзина не стала бы тревожить его посреди заседания, если бы дело было пустяковым, — ну сколько мы еще будем спорить на эту тему? Тем более, что ты всегда был больше поклонником чая, а не кофе. К чему тебе потребовалось пить этот ужасный напиток? Особенно с учетом твоего здоровья. — Мне необходимо было взбодриться после долгой бессонной ночи, — Ризли пошло ухмыльнулся, притягивая судью к себе для поцелуя. Тот с неохотой ответил. Хотя волнение за состояние возлюбленного никуда не делось, — если бы месье дракон не был так настойчив сегодня, то я бы смог выспаться. Не скажу, что не был рад удовлетворять ваши потребности… — Ризли! — Юдекс нахмурился еще сильнее и мягко оттолкнул от себя Герцога, показывая, что сейчас не время и не место для шуток, — ты понимаешь, что это всё очень серьезно? Не вынуждай меня пользоваться своим положением и приказывать тебе заботиться о своем здоровье! — Оу, я больше предпочитаю, когда вы приказываете мне в постели, месье Нёвиллет, — несмотря на возраст, у Ризли еще были силы, чтобы вновь прижать судью к себе так, чтобы тот не смог выбраться из этой хватки, — уверяю вас, мой дорогой Юдекс, я чувствую себя прекрасно и вам не о чем волноваться.       Герцог коснулся губами тыльной стороны ладони Нёвиллета, с вызовом глядя тому прямо в глаза. На самом деле, Ризли и вправду поплохело после чашки кофе с утра. И это уже далеко не в первый раз. Всего одна чашка, а давление подскочило так, как будто он этих чашек штук десять выпил, не меньше. Но печаль в том, что он не хотел, чтобы Нёвиллет об этом знал. Не хотел показывать свои дефекты, потому что понимал, что это причинит его любимому дракону невыносимую боль. Боль от осознания, что Ризли с каждым днем все быстрее приближается к смерти.       В молодости он часто отшучивался на эту тему, уверяя Юдекса в том, что через пару лет обязательно переродится и они снова будут вместе. Вот только даже если он переродится, то вспомнит ли он свою прежнюю жизнь? Вспомнит ли Нёвиллета?       Нет, хватит думать об этом. У них еще полно времени.

***

— Нёвиллет, скажи честно, — внезапно нарушил ночную тишину Ризли, понимая, что не сможет уснуть, пока не выяснит все, что терзает его уже столько времени, — я сильно постарел? Ну, то есть насколько сильно я выгляжу хуже, чем в молодости?       Юдекс опешил от такого вопроса. Ризли и выглядит хуже? Это совсем не совместимые понятия. Для него этот мужчина, лежащий сейчас рядом с ним, был по-прежнему лучше всех. Откуда у Герцога вообще взялись такие мысли? — Я не понимаю, о чем ты, волчонок, — Нёвиллет перевернулся ну другой бок, так, чтобы видеть лицо мужа, — ты постоянно затрагиваешь эту тему, поэтому, наверное, настало время наконец мне внести ясность в эту ситуацию. Ты прекрасен, Mon cher, всегда был и будешь. Я не знаю, как описать тебе свои чувства, когда я просыпаюсь по утрам раньше тебя и любуюсь на твое лицо. Я говорил на днях с Клориндой, она сказала, что тебя беспокоит твоя внешность. Сначала я не понял, что ты имеешь в виду, но она объяснила мне. Мое тело бессмертно, я не старею и вряд ли я когда-либо смогу понять твои чувства в полной мере, но это не значит, что от этого я меньше люблю тебя. — Ох, Нёви… — Ризли не мог сдержать улыбки. Нёвиллет никогда не врал. Не потому, что ненавидел ложь, а потому, что попросту не умел. Иногда он пытался, когда говорил, что у него мало работы или что он хорошо себя чувствует, но даже тогда его легко было подловить.       Именно поэтому Ризли сейчас знал — ему говорят правду. Да и не то чтобы были какие-то сомнения по поводу чувств, тут проблема иного рода. Невиллет может хоть по несколько раз в день клясться в вечной любви, вот только Ризли столько не проживет.       Тяжелое детство и дальнейшая жизнь в сырости, без какого-либо солнечного света, не дают о себе забыть, и все эти вещи плохо сказались на здоровье Герцога. На самом деле у него уже не такие сильные руки и не такие зоркие глаза, как в молодости. Может, он все еще выглядит внушающе и устрашающе, но в реальности его физическая сила оставляет желать лучшего. Если бы не Глаз Бога, то, может, дела обстояли бы куда хуже. — Нёви, — Ризли огладил щеку мужа, пока тот, подобно домашнему коту, с охотой терся о шершавую от мозолей ладонь, — дело не в том, сомневаюсь я в твоих чувствах или нет. Я знаю, что ты любишь меня, ведь в ином случае тебя бы здесь не было. Я тоже тебя очень люблю, поэтому и беспокоюсь о своей… приближающейся постепенно кончине.       Они оба предпочитали лишний раз не касаться этой темы, но теперь, спустя года, Герцог считал, что настало время это обсудить. — Знаешь, после моей смерти ты не должен оставаться один. Обещай, что будешь в кругу хороших друзей, что не будешь загружать себя работой до потери сознания. Ну и… влюбись в кого-нибудь еще, обещаю, что не буду ревновать тебя с того света, хах. — Ризли… прекрати это, — Нёвиллет всеми силами старался избегать этого разговора. Ему не хотелось думать о своей дальнейшей жизни без любимого Герцога, — ты проживешь еще очень-очень долго! Ты сам мне так говорил, когда наши отношения только начинались. Я не хочу сейчас думать о том, что будет со мной, когда ты умрешь. Я хочу наслаждаться жизнью с тобой, каждым проведенным вместе мгновением. Прошу, давай мы не будем говорить о твоей… смерти. Это причиняет мне боль.       Услышав эти слова, Ризли наконец понял одну очень важную вещь — он дурак. Невероятный глупец, раз вообще смог подумать о том, что скоро умрет. А ведь и вправду, ему исполнится только пятьдесят восемь — у многих в этом возрасте жизнь только начинается, обретает новый смысл и новые краски, а он уже сам себя хоронить собрался.       Этой ночью Ризли подарил своему мужу-дракону всю любовь, на которую только был способен, и впервые за последний год у него все прекрасно получилось без всяких таблеток и прочих препаратов для стимуляции. А на утро они оба решили, что Дворец Мермония и крепость Меропид переживут без них один день. Этот день они проведут только друг с другом, отдаваясь нежным объятиям, сну и просто любовью друг к другу.