***
— Я пролетел, — Чуя возвращается со звёзд, развеяв возле себя лёгкую серую дымку. — Ничего не вижу. Фаворит не объявился. Глупая астрономия! Чуе девять лет, они с Николаем ровесники, но это их меньшее сходство. Оба мальчика с рождения потеряли родителей и были взяты на попечительство высшего колдуна Огая Мори, который прозрел в обоих особый дар. Ведьмы не вымерли, они научились жить среди людей, следовать мирским законам и правилам, обменивая свой дар на обычную человеческую жизнь. Родители Накахары были сожжены тайной комиссией по ведьмам, без права на воскрешение. Чистокровная ведьма и первоклассный ведьмак понесли высшую степень наказания, за неоглашенные преступления. Чуе был только месяц от рождения. Его помиловали. Родителей он не помнит совсем. — А кого нужно смотреть? Звёзды? Их много. Какую именно? — Николай полностью сосредоточен, но пока не может увидеть свою звезду. Блондин намного слабее чистокровного Накахары, ведь родителями Гоголя была ведьма и человек. Он полукровка, уступающий Чуе по всем показателям. Мать умерла на третий день после родов, отец ушёл. И маленький Николай остался сам по себе. — Как сложно.. Мечтал ли Николай или Чуя о любви в девять лет? Какая любовь, о чём вы! Юным ведьмам и ведьмакам старые ведьмы твердят с раннего возраста о фаворитах — чтобы привыкали. Огай особенно серьезно отнёсся к этому, добавляя часы на провидение, искренне интересуясь успехами своих подопечных. Он так и не встретил своего фаворита по жизни, поэтому зарёкся целью обязательно отыскать фаворитов своих подопечных. Но если не привыкнуть, то свою нелегкую судьбу придётся просто принять. Что в ней такого нелёгкого — Николай ещё не понимал. Подумаешь, видишь кого-то на звёздах, с которым соединишь жизнь. Вдруг это не так плохо? Разве могут звёзды обмануть? Неужели, знать что ожидает тебя дальше действительно ужасно? — Если у нас опять ничего не получится, Огай придумает занятие посерьёзнее, чем всматриваться в звёзды, — Чуя ложится на спину. Вокруг стоит глубокая ночь, прохладный летний ветерок гуляет по черепичной крыше. — Но на следующей неделе будет сезон дождей. Всё небо будет в тучах. Считай, что целая неделя без провидения. — Ещё целая ночь впереди...Разве тебе не интересно, кто будет предначертан тебе судьбой? — Николай поднимает разноцветные глаза к мириадам звёзд. — Сердце фаворита и колдуна бьются в одном ритме, у них возникает нерушимая связь! — Больно мне надо знать, кто там мне предначертан! — Чуя открывает глаза, глядя прямо перед собой. — Ведьм и колдунов все меньше, а что, если мой фаворит это человек? Это будет позор.. — Но фаворит делает ведьму сильнее. — Сердце фаворита и ведьмы начинает биться в одном ритме! Если фаворит погибнет, то ведьма тоже. А вот если ведьма умрёт, то фаворит будет жить дальше! Это разве честно? Николай ничего не отвечает. Он всматривается в небо, продолжая искать свою звезду. И вот, перед глазами расстилается молочный туман. Звёзды показывают ему взрослого мужчину. Он прикован кандалами к каменной стене. Николай хорошо видит его и окружение. Несколько стражников, неяркий свет от факела и холодный каменный пол. Холщовая рваная накидка, полы которой покрыты комьями грязи, чёрные брюки и сапоги. Темноволосый. Гоголь чуть клонит голову. «Не понимаю, высокий или нет — он наклонён слегка.» Странные, как драгоценные камни глаза. Он такой... Некрасивый, в восприятии ребёнка. Волосы по плечи, черные, как крыло ворона, беспорядочно спадают на его лоб, кожа бледная, как покрывшийся пылью фарфор, под глазами какие-то массивные темные пятна. Ещё и что-то, что напоминало шрам исполосовало щеку мужчины. Так и похож он был больше на мертвеца, чем на живого человека. «Зачем мне это показывают? Это не будущее, а прошлое. Люди в странных одеждах и шапочках.» Дальше Николай видит жестокую картину. Крик, какой-то грубый голос, но вряд-ли так кричит его фаворит. Он молчит, наблюдая за тем, как двое готовятся заколоть его пиками. Гоголь прикрывает глаза, но даже сквозь темноту, провидение показывает ему кровь. Его расковывают. Он не двигается. Люди продолжают нанизывать тело мужчины на пики — истязать уже мёртвого человека. Николай возвращается в реальность. — Кто-о-о? — протягивает Чуя, в упор наблюдавший за Гоголем в течении всего сеанса путешествия к звёздам. — Н-никто. В небе только звёзды. Я просто задумался. В девять лет Гоголь впервые увидел своего фаворита. Мори предупреждал, что фаворит появляется постепенно, чаще размыто на первых порах. Он раскрывает очертания с годами. Даёт рассмотреть лицо, заглянуть в глаза, понаблюдать за его жизнью. Никому фаворит не является мгновенно. В девять лет Николай впервые чётко увидел своего фаворита. «Почему не мальчик? Не девочка? Почему взрослый мужчина? Как мёртвый может быть моим фаворитом?»***
— Я не понравился тебе с первого взгляда? — Я был совсем юнцом, — Гоголь поднимает руку, проводя ей по щеке Достоевского. — Кого бы не напугало видение о смерти, так и взрослого мужчины? Я же думал, что ты простой человек. — А полюбил тебя с первого взгляда, — Фёдор осторожно прижимается щекой к родной руке. Часы жизни стали звучать тише, но когда Николай вспоминает прошлое, он выглядит по-настоящему счастливым. — Оказался не таким уж и простым. А дальше будет.. — Моя любимая часть, — с прекрасной, самой молодой улыбкой, перебивая фаворита, говорит Николай. — Потому что в ней появляешься ты.***
Николаю и Чуе исполнилось шестнадцать. Жизнь в домике в глуши незаметно, но уверенно переросла в жизнь городскую. Огай купил небольшой, но достаточно приятный для глаза дом, выкрашенный лимонной краской, с балконом из темного дерева и добротной крышей. Рядом был разбит небольшой розарий и высажен фруктовый сад. В нескольких километрах распахнул свои владения лес, в котором Гоголь часто бродил до самого рассвета. Детство давно закончилось, сейчас они оба нашли себя и свои пути в жизни. Ведьмы способны наводить чары — обряды, направленные на изгнание нечистой силы, лечение болезней, приобретение семейного счастья и благополучия или же на причинение вреда и бед врагу. Огай по несколько часов заставлял проходить основы основ: «— Тот, кто умеет совершать подобные обряды, кому ведомы и доступны заклятия, свойства трав, корений, различных снадобий, станет великим, — примерно так колдун и начинал занятия. — В травах сокрыта величайшая сила, использовать которую могут только чародеи. Они понимают язык трав, а травы сами рассказывают, как их можно использовать.» Травы полюбились Николаю больше всего. Часами копаться в саду, беспробудно блуждать по лесу, заниматься заготовками, сборами...В этом была его отдушина. Тишина, покой, гомон птиц и хруст сухой листвы под ногами. Для Чуи этого было мало. Тогда Огай постепенно вводил новые практики: «— Большое значение для магической деятельности ведьм имеет слово. Заговоры и заклятья стали основным способом влияния на окружающий мир. Многие заговоры произносятся шепотом.» Проклинать на скорую и самую мучительную смерть в адской агонии Накахара научился после первого урока. И затем ни единожды великолепно демонстрировал своё умение. Следующий вид магической деятельности — наузы. Огай показал их позже всех практик, ведь к ним требовался щепетильный подход. «— Наузы — различные привязки из травы, корений, соли, серы, угля и даже частей животных, таких как засушенные крылья летучих мышей, змеиные головки, змеиная или ужовая кожа, иногда зашитая бумажка с написанным на ней заговором, которая пришивалась к шейному кресту. Наузы могут представлять собой просто верёвку с узлами.» Охоту за совами в одну ласковую майскую ночь Гоголь запомнит на всю жизнь. Одна из птиц оставила большой шрам на его глазу, когда парень неудачно схватил филина за крылья, забывая про острые когти. Птица мазнула когтями ему по лицу. — Жив? — Чуя мгновенно оказывается рядом, в полумраке леса разглядывая алую полосу. А филин вырвался и взмахнув крылом был таков. — Глаз не вытек? — Вроде на месте, — блондин смотрит на руку в крови, а затем за ствол старого дуба, где за всей охотой наблюдал его фаворит. — Жить буду.***
— Почему ты всегда был моей тенью, но никогда не помогал? — Ты должен был расти и оттачивать своё мастерство. Наша встреча должна была произойти позже. — Мы встретились после моего совершеннолетия.***
Магическая деятельность. Это последнее, чему научил Огай своих лучших учеников. Она может быть абсолютно разнообразная, но сложнее всего идёт оборотничество, так как именно в нем наиболее ярко проявляется мифологичность ведьмы. Ведьмы могут превратиться в любого животного, гада, птицу, предмет. Чуя был звездным мальчиком. Чистота крови сыграла свою роль — он обращался без особых на то усилий, устанавливал связь с нечистой силой, левитировал, а в семнадцать лет, он все же смог увидеть своего фаворита по звёздам. — Какой он? — спросил Николай, поджимая под себя ноги. Он видел своего фаворита с девяти лет, но никогда не мог с ним сблизиться. — Маг? Колдун? — Человек.. — сухо отвечает Накахара, не выходя из тумана предвидения. — Долговязый какой-то, побитый как собака, весь в бинтах... Улыбка ещё... Дурацкая. Он уже меня бесит... Мы встретимся на одном из благотворительных вечеров уже этой весной. Я обдурю его, превратившись в девушку, а он потратит на меня весь вечер... А ты своего фаворита увидел? — Нет, — отвечает Николай, вновь прикрываясь ложью. Его фаворит давно наблюдает за ним, но он просто не может понять, что это может значить. — Ещё нет. « Но он сверлит меня взглядом, пока я варю кофе. Он молчалив и сосредоточен, а у меня руки трясутся, когда я вновь хожу за травами. Ведь он всегда следует тенью.»***
— Первый поцелуй Дазая и Чуи случился в пансионе на глазах у многих ведьм и дворецких, — Николай удобнее откидывается на подушки. — Огай был готов спустить с него шкуру за такую дерзость. — Удивительно, что фаворит Накахары не отпрянул, когда его спутница превратилась в спутника и жадно поцеловала. — Достоевский садится на край кровати, продолжая держать Николая за руку. — Они стоили друг друга. Накахара клялся, что проклянет его, когда Дазай узнал, что его смерть повлечет за собой и смерть ведьмака. — Не проклял же. — Полюбил. — И ты тоже меня полюбил, — аметистовые глаза с нежностью смотрят в разноцветные. — Обошлось даже без проклятий.***
В восемнадцать лет, спустя два месяца после своего дня Рождения, Николай встречается с Фёдором. Мори заводит его в дом, представляя своим старым другом. И только тогда все тени, черты и драгоценные глаза предстают перед блондином единым целым. Мертвый мужчина жив. И он его судьба. — Я долго тебя ждал, — первое, что говорит Достоевский при встрече. Он знает, что является фаворитом Николая, когда осторожно убирает прядь с его лица. — Ты прекрасен. Не происходит искры, бури и безумия. — Это я, долго тебя ждал, — отвечает Гоголь, больше не некрасивому мужчине. — Ждал, когда ты наконец-то выйдешь из тени.***
— Ты помнишь, когда мы впервые поцеловались с тобой? — уголки губ Николая приподнимаются. — Конечно, — у Фёдора появляется очень приятная улыбка. — Такое не забыть. 29 ноября ты впервые меня поцеловал. — Тогда впервые пошел снег.***
Затем было ещё много, очень много поцелуев. Улицы Йокогамы навсегда их запомнят. На тропах, где часами гуляли ведьмак и его фаворит до сих пор хранятся их следы. Но первый поцелуй, мог затмить лишь второй. Второй поцелуй отличался от первого. Второй поцелуй в центральном зале в канун Рождества глубокий и подвижный. Николаю нравилось целоваться с Фёдором. И он долго не признавался последнему в этом. Ощущать его ладони на своих щеках, его пальцы в волосах. Второй поцелуй — ответный. Достоевский мягко накрывает губы ведьмака своими. Через праздничную жилетку и рубашку Николай чувствует горячее тело, уже задумываясь о том, как бы расстегнуть перламутровые пуговицы своего спутника.***
— Мне исполнилось двадцать. Это был мой лучший день Рождения. Ты вывел меня из города, а после поклялся показать мне весь мир. Но в тот же самый день, ты показал мне настоящее чудо.***
Пахнет карамелью и огнём. Слева угощают сахарной ватой, справа факиры в татуировках. Слоны ходят без поводков. Обезьяны на плечах дрессировщиков. Клоуны предлагают сфотографироваться. Откуда-то звучит музыка. Николай с удивлением рассматривает своё окружение, босыми ногами ступая по открытой ярмарке. Где-то рычат львы в клетках, блестя золотом своей шерсти в заходящем солнце. Смеются дети и Гоголь впервые находится в такой волшебной обстановке. — Пойдём, — Достоевский улыбается и протягивает руку. Он выглядит так, словно видит эти яркие огни и этих людей уже не впервые. — Куда? — Николай быстро юркнул под руку фаворита. — На Карнавал Бизáрре. — Никогда не слышала о Карнавале. Феденька, — называя своего спутника именно так, Николай всегда наблюдает за его лицом. — Почему никто не говорит, что существует такой цирк? — Он не существует в Японии. Карнавал Бизарре — бродячий цирк. Поезд с артистами ездит по всему миру. Представления даются раз в несколько лет, а то и раз в пять лет или восемь. Это не привычный цирк уродов, где на плакатах красуются карлики или бородатые женщины. Ты не увидишь надпись: «Вход десять йен». Карнавал Бизарре устраивает бесплатные шоу. Это фрик-шоу. Здесь говорят на всех языках мира, но слова не покажут чудеса. Николай хлопает по карманам, а после даже залезает в один из них, доставая маленькую белую розу, что пахла полынью. От него всегда исходил аромат сухой травы, специй и луговых цветов. Николай пах сандалом, ванилью и церковными свечами. Но ни о каких деньгах с собой у него и речи не было. — Тут всё бесплатное, — замечая ворошения своего возлюбленного, говорит Фёдор. — Чтобы увидеть чудо, не нужно платить. Мы живём здесь и сейчас. Ценим момент жизни. Политика Карнавала Бизарре — показать людям необъяснимое чудо. Никто не знает, откуда взялись сборщики, зазывалы и артисты. Никто не знает, откуда люди так щедро делятся лакомствами и яствами. Они просто есть и всё. Их Бог послал на нашу землю. Карнавал Бизарре — сотворение Господа. — Господь щедр, если таков его дар...Я не видел ничего подобного. Я не выходил в люди, отдавая себя лесу...Я жизни не видел. — Я покажу тебе жизнь. И весь мир. Любой уголок этой страны. И всей планеты.***
— Ты был всегда на шаг впереди меня. — Вот и не правда, мы всегда шли в ногу с друг другом. — И всё же, ты всегда знал больше меня, — Гоголь смотрит на косой луч солнца, упавший на большой стеллаж, полный пучков трав, гербариев и камней. — Давал мне ошибаться и исправлять свои ошибки. — К двадцати пяти ты стал самым известным травником и ведуном. Твои предсказания всегда сбывались. — Я стал таким, потому что ты всегда был рядом.***
В длинную косу вплетены весенние крокусы. Фёдор особенно любил расчёсывать мягкие пряди, вплетая в волосы цветы. Две фигуры опустились на колени на границе клумбы, запуская руки в мягкую черную землю. — Закрой глаза, — командует ведьмак, а Фёдор хмыкая повинуется. — Вот так. Да. — Можно открыть? — Николай кладёт свою руку на его. Кожа Достоевского была такой теплой. Он будто только и ждал этого прикосновения. — Нет, рано. Вот, дотронься. Николай перемещает руку фаворита над высадкой. Только коснувшись мягкого листа, лицо Фёдора сразу же засияло: – Тысячелистник. – Верно. А это? – Волчья отрава. – А это? — Ты экзаменуешь меня? Это лимонник.***
— Там кто-то в твоём саду, — вдруг сказал Чуя, отрываясь от чашки цветочного чая, выглядывая из окна. Николай поднял глаза от своего блокнота. Накахара впервые у него в гостях спустя двадцать лет. Сейчас им обоим минимум тридцать. — Да, знаю. — Что это он делает? — Чуя вытянул шею и нахмурился. — Ээ… Помогает. — Этот тип странно выглядит. — Правда? Николай подошёл к окну и выглянул. Фёдор пропалывал клумбы. Он выглядел как обычно. — Ну да. Весь в черном? В… Мантии? А эти волосы? Он выглядит так, будто сбежал из романа девятнадцатого века. — Я думаю, он выглядит просто замечательно, — улыбнулся Гоголь, облокачиваясь о подоконник. — А ещё он мой фаворит. — Скрывать от старого друга новость о появлении фаворита очень жестоко. — А новость о своей помолвке скрывать не жестоко? Я заметил кольцо сразу же, как только ты вошёл. — О, — рыжеволосый ведьмак с удовольствием смотрит на золотое кольцо. — Дазай сделал мне предложение. Мы расписались тайно. Свадьба была только на двоих. — Ты говорил, что только его вид тебя раздражает. — Я отдал свой дар, чтобы умереть с ним в один день, как два человека. Как равные. Настолько он меня раздражает.***
— Ты наполнил мою жизнь красками, показал мне то, что я никогда не видел. Ты сделал мне предложение, когда мы были на экспедиции в французской деревеньке и скрывались от дождя в горах. Я жил без бед, в гармонии с собой, природой и тобой. Мы действительно побывали в каждом уголке этого света, я испробовал тысячи разных блюд различных народностей. Ты стал моей жизнью.. — Твоя жизнь коротка по сравнению с моей, я восстану из пепла, обману смерть и буду жить дальше..Но ты.. — А я всего лишь человек, но в моих жилах кровь ведьмака, и мы оба знаем, что это значит. Тебе нужно лишь немного подождать, и мы увидимся вновь. Уверен, ты найдёшь меня в моей следующей жизни. — Если фаворит умирает, то ведьма умирает следом...Кто придумал настолько жестокое правило, что умерев ведьме, фаворит не отправится следом? — Тшш, моё последнее видение. Я вижу, что мы встретимся вновь. Настанет новый век. Но ты будешь со мной...Когда ты сказал, что долго меня ждал, я не поверил тебе. — Но мне пришлось ждать триста лет, чтобы увидеть тебя вновь. — Я же ещё не ухожу. Земля всё ещё ласкова и благодатна, солнце ещё греет и светит. Мир не изменится от одной смерти. Работая с травами и землёй, я всегда знал, что когда-нибудь окажусь под ними. — Я бы многое отдал, чтобы отправиться за тобой.***
Ночь не менее хороша, чем день, не менее божественна, в ночи ярко светят звезды, в ночи бывают откровения, которых не знает день. Именно ночью, человек осознает значение собственной жизни. Именно в ночь на 13 марта, никого не будя, очень тихо Николай целует своего фаворита. Это последний, его прощальный поцелуй. Последний раз перед бесконечностью серых дней Фёдор чувствует травяной аромат своего возлюбленного. Гоголь покинул этот мир, часы его жизни перестали идти. Они замерли, поражая мир своей тишиной. Ничего не изменилось. В мире продолжит вставать и подниматься солнце, люди продолжат встречаться и любить друг друга, всё ещё будут петь птицы, а месяц будет сменять месяц. Лишь только пустоту в сердце бессмертного существа больше ничего не сможет заполнить. Как же хорошо, что Николай не видел, как горячая влага чужих слёз пролилась на его холодную кожу. Как сжалось сердце. Как жаль, что нельзя умереть от сердечной тоски. Достоевскому в утешение остались воспоминания, остались травы и деревянный дом в лесной глуши. Не забыть. Не забыть. Не забыть его взгляд и смех. Не забыть. Не забыть. Не забыть о том, как сияли его глаза, как звучал его голос. Не забыть. Не забыть. Не забыть того, как шептал мартовский ветер — У Вечной Любви нет смерти.