***
― Сегодня «отлично» по французскому! У нас был диктант на тему спорта, ― довольно, чуть покачивая ногами, говорит Сиджвин, попивая апельсиновый сок. ― М, ― Ризли отвлекается от еды, поднимая взгляд. ― И как ты скажешь по-французски, что я занимаюсь боксом? ― ах да, эти разовые в неделю занятия и, если повезёт, спарринги. ― Mon papa fait de la boxe! Ризли старается не улыбнуться шире от того, как мягко у Сиджвин звучит её papa. В первый раз она назвала его так, — не на французском, конечно же, — кажется, лет в шесть ― спустя два года после инцидента, в котором погибли её родители, как проводились бесконечные суды, на которые таскали девочку, а Ризли вёл расследование, отгонял от неё журналистов и следил, чтобы в приюте, куда Сиджвин определили после, с ней хорошо обращались. Спустя полтора года как Ризли её удочерил. Ризли не помнит точно этот случай ― он помнит только, что удивился, растерялся, замер, наверное, на какое-то время, и что с этого момента у них двоих всё пошло хорошо. ― Мсьё Нёвиллет говорит, что у меня неплохой акцент, ― спокойно продолжает она, попивая сок из трубочки. Он слышит о мсьё Нёвиллете стабильно несколько раз в течение следующей недели, потому что Сиджвин любит поделиться о прошедших событиях в школе, и думает, что так и не отдал ему хороший чай в качестве извинений. Передавать через дочь точно не вариант ― это может быть смущающее, бегать туда-сюда, притом, что просчет с отсутствием связи у Сиджвин на счёту у Ризли, да и вообще, он иногда думает, что хочет увидеться с ним снова, потому что это, в конце концов, учитель Сиджвин. Эта мысль проскакивает легко и ненавязчиво на краю сознания, пока дочь говорит о французском и исчезает также быстро, как Сиджвин переключается на другую тему. ― А сходим на выходных в кино? ― позевывая, спрашивает она в машине, когда Ризли с утра отвозит её в школу. ― Что там идёт? ― поворотник у руля глухо щёлкает. Сиджвин говорит, что вышла вторая часть мультфильма, который они смотрели год назад, ― и да, Ризли припоминает, ему понравилось, ― потом прощается с ним, получает пожелание удачи на день и убегает на занятия. Направляясь уже в обратную сторону, Ризли на перекрестке ещё раздумывает, куда поехать и сворачивает в сторону полицейского участка. ― Ух ты, какими судьбами? ― Шеврёз встречает его у входа, шагая с коробкой пончиков, на которые поставлен стаканчик кофе, а на его крышке в довершении лежит шоколадный батончик. Она любит сладкое настолько же, насколько бегать пять километров по утрам. Как эта конструкция ещё не шатается на одной руке? ― Ты же вроде сегодня в позднюю? ― Так и есть, ― кивает Ризли. Они поднимаются по лестнице на второй этаж, и он успевает поздороваться с парочкой сотрудников по пути. Сестры Гальварет и Гальвана весело одновременно говорят ему «Доброе утро» настолько тон в тон одинаково, насколько похожи сами и, довольные безобидной выходкой, спускаются дальше. Благо, Ризли близняшек хотя бы не путает. ― Доделаю тут кое-что и к семи подъеду. ― Удачи тогда. О, я ещё сегодня зайду, ― капитан Шеврёз указывает на него двумя пальцами, больше напоминающие с её рукой имитацию пистолета, и смотрит внимательно исподлобья, ― потому что достает ему до плеча и, если хочет поддерживать зрительный контакт, поднимает либо голову, либо взгляд ― мол, запомни, я тебя предупредила. ― Принесёшь замечательный подарок в виде кучи документов? ― без особого энтузиазма говорит он. Шеврёз закатывает глаза. ― Они мне будут сниться в кошмарах. Пусть бюрократия горит в аду. Но у меня немного. ― Удачи тебе тогда, ― хмыкает Ризли. Он кидает взгляд в сторону и вдруг ловко вытягивает руку, хватает батончик со стаканчика Шеврёз и сворачивает в свою сторону. ― Эй! ― Ризли оборачивается, шагая спиной, и видит, как Шеврёз возмущенно раскидывает руки в стороны, умудряясь выдерживать теперь уже двойную конструкцию в абсолютном равновесии. ― Это месть за пончик на прошлой неделе? ― кричит она, когда Ризли уходит всё дальше. ― Может быть, ― он как ни в чём не бывало пожимает плечами, сдерживая ухмылку. Шеврёз цыкает, отгоняя, машет рукой, и отворачивается. ― Ладно. Ризли разворачивается на пятках, идёт в сторону рабочего места, и так они и расходятся. Он быстро разбирается с файлами на компьютере ― сверху пришло извещение о несостыковках в каких-то рапортах, и Ризли думает, как это он умудрился проморгать, но ошибку находит быстро и исправляет, берясь за другие бумаги, чтобы потом они больше его не беспокоили. Погода за окном то солнечная, то облачная, и яркие, слепящие лучи через раз, когда их ничего не закрывает, бывают, проскакивают, разрезая тени кабинета. Спустя пару часов они разрезают яркостью Ризли глаза. Припекающее тепло заливает всю комнату. Шеврёз действительно заходит в кабинет, как и обещала. Стучится и, получив «войдите» от Ризли, распахивает дверь. ― Привет, Шеврёз, ― не поднимая головы, говорит он. ― День добрый, уже виделись, ― она подходит к его слову и бросает папку. ― Это за последнюю неделю. Ризли в согласии мычит. Солнце на улице скрывается за облаком, и пришедшая прохлада ощущается как глоток свежего воздуха. ― Что-то интересное? ― он дописывает то, что ему надо было дописать, откладывает бумажку и подтягивает замечательный подарок от Шеврёз к себе. ― Не особо, ― она отходит от стола к подоконнику: там стоит цветочный горшок от прошлого владельца кабинета, который, видимо, тут со времён динозавров ― иронично, с учётом того, что это папоротник, ― но кто-то за ним да ухаживает, а тот, вроде бы и не жалуется; а ещё лежит что-то по мелочи. ― Можно? ― Бери. Шеврёз подцепляет пальцами дротик, пока Ризли открывает папку и, щурясь, начинает раскачивать согнутую руку вперёд-назад для лучшего прицела. ― В последнее время, ― тянет она и дергает кистью ― судя по недовольному вздоху Шеврёз, в яблочко она не попала, ― вызовы из-за хулиганья. Два раза было. Какие-то подростки балуются. В одиннадцатом микрорайоне. ― Как раз там сегодня патруль. ― Ну, мы пока ещё не ловили их. Шеврёз кидает второй дротик, и тот прилетает точно в цель. Она, помнится, как-то предложила на дартс повесить чью-нибудь фотографию, чтоб было веселее играть. Ризли благополучно отказался. ― Что, расстраиваешься из-за отсутствия интересных дел? ― Скучно немного, ― она пожимает плечами, ― я только бумажки заполняю. ― Зато порядок. ― Зато порядок, ― согласно кивает Шеврёз и пускает ещё один. ― Помнишь новенькую из отдела, Эмму? ― Помню. ― Через пару минут она зайдет сюда и попросит отгул. Ризли хмыкает. Кидает взгляд на часы. За минуту и пятьдесят секунд Шеврёз успевает подобрать свалившиеся дротики от того, что прилетели в яблочко, но столкнулись о другой дротик, уже находящийся в центре и упали, и начать заново кидать. Ещё через пару секунд в дверь стучаться ― и да, действительно новая сотрудница. Она просит отпустить её с работы пораньше, чтобы забрать дочку из больницы, Ризли задаёт пару вопросов о девочке, и сотрудница тушуется от внезапной заинтересованности, но, на самом деле, почти каждый в его отделе в курсе, что Ризли тот человек, который легок на быстрые разговоры и желает знать о собственных сотрудниках (да и о других знакомых при возможности) как можно больше ― это почти работает и в обратную сторону, потому его отделу точно известно, что у их босса есть приёмная дочь, знакомая из ФБР, и он хорошо готовит мясо. В конце концов новенькая прощается с ним и выскальзывает из кабинета. Шеврёз, всё это время невозмутимо продолжая играть в дартс, кидает дротик: ― Тц, зараза.***
― Привет! Она снова накидывается на него, выбивая из легких воздух, и Ризли еле посмеивается. Крутит корпусом вполоборота, заставляя Сиджвин, болтающую в воздухе ногами, довольно хихикнуть, и легонько хлопает по спине: ― Привет. Слезай, давай. ― А если не слезу? ― довольно отчеканивает она, что Ризли буквально слышит её улыбку в голосе. Значит, сегодня навеселе. ― Ну, ― он хитро ухмыляется и перегруппировывает хватку. Поднимает Сиджвин, закидывая плечо, и та удивленно вскрикивает. ― Понесу так… Он делает пару шагов, слегка вращая корпусом, чтобы покачнуть Сиджвин, и та успевает издать веселый смешок, потом в опасении, что свалится, вцепится в его лопатки и затараторить: ― Эй! Хорошо! Я слезаю! Слезаю! Ризли наклоняется, Сиджвин спрыгивает, и, выпрямляясь, он чувствует небольшую тягу в пояснице несколько секунд. ― Как успехи? Она с воодушевлением начинает болтать о школьном дне и о том, что уже знает, какие учебники взять с собой, чтобы сделать нужные уроки у Клоринды ― в дни, когда у Ризли выпадает поздняя смена (довольно редко, но есть), Сиджвин отправляется к ней на ночёвку, а дальше их расписание может варьироваться от домашнего кинопросмотра до похода в тир на следующий день. Массивное объемное облако скользит дальше, и остатки его, когда-то закрывавшие солнце, теперь не спасают, отдавая их во власть ярких лучей. Ризли слегка щурится и опускает голову, но чувствует тепло настойчивого света на лбу ― его тут же смахивает начавшийся ветер. Какая замечательная погода в этот сезон. ― Тц, солнце, ― Сиджвин прикрывает лоб ладонью. Ризли вскидывает взгляд и медленно ведет глазами по небольшому ряду машин, где ориентировочно оставил свою. Но вдруг резко останавливается, замечая в другой части парковки отливающие платиной светлые волосы. ― Это не твой учитель? Сиджвин молчит какое-то время, лишь потягивая тихое задумчивое «М-м-м», а потом выдает: ― Да, мсьё Нёвиллет. Мсьё Нёвиллет сидит одним коленом на асфальте у колеса машины и, видимо, чем-то озадачен. ― Там что-то случилось? ― вторя его мыслям, предполагает Сиджвин. ― Пойдём, проверим? ― он бросает на неё взгляд, взимая брови и, получая кивок в ответ, с ней за руку направляется вперёд. И чем ближе он подходит, тем лучше видит, ― потому что от солнечных лучей продолжает иногда щуриться и не сразу всё замечает, ― очертания. И как переливающиеся на свету волосы спадают на плечах. И как, стоит Нёвиллету наклонится, хвост, сцепленный на конце резинкой, спадает со спины ― и Ризли даже не замечает, что на секунду перестает дышать и выдыхает лишь тогда, когда убеждается, что кончики волос не собираются подметать асфальт. ― Мсьё Нёвиллет, ― с неушедшей тяжестью в груди окликает он, чуть повышая тон, и Нёвиллет тут же поворачивается. ― Здравствуйте,― вежливо говорит Сиджвин, приветственно кивая, когда они останавливаются у тёмной машины. Вполне себе хорошая, думает Ризли, быстро её оглядывая, но взгляд недолго задерживается на покрытии, переходя на что-то более занимательное. Нёвиллет смотрит на них растерянно, потом тихо коротко прокашливается и, отряхивая колени, встаёт. ― Добрый день, ― порыв ветра едва взбалмошивает тонкие, выбившиеся из прически пряди ― настолько светлые, что можно их даже не заметить, если не приглядеться. ― Что-то с машиной? ― Ризли кивает на колесо, и взгляд Нёвиллета вместе с ним скашивается туда же. ― Колесо спустилось, ― он как то неловко и даже будто виновато, что вообще привлёк внимание, совсем слегка машет головой в нужную сторону и скрещивает руки на груди. Пожимает плечами, и прислоняет пальцы одной из ладоней к мягким ― судя по тому, как они легко продавливаются под подушечкой (Ризли тут же отводит взгляд) ― губам в задумчивости. ― Не знаю, проткнули или что-то ещё. ― А тут есть камеры? ― спрашивает он, уже хватая брюки над коленями, чтоб чуть подтянуть их, и садится на корточки. Ризли наклоняет голову, слегка щурясь: солнце умудряется заглядывать со стороны и нагревать неприкрытую часть лица. Асфальт остается прохладным и по-своему приятным, вкалывающимся мелкими камушками в подставленную ладонь. ― Да, ― продолжает Нёвиллет. ― Но я очень надеюсь, что все ученики здесь благоразумные… ― Можно порадоваться, ― прерывает Ризли волнения быстрее, чем они наберут оборот. ― Вряд ли проткнули. Может, на что-то наткнулись пока ехали? А потом оно сдулось. Он двигает головой к верху в ожидании ответа и, ух ты, с этого положения мсьё Нёвиллет кажется выше обычного. Тот слегка отводит плечо в странной задумчивости. ― Не знаю. ― Ладно, ― Ризли поднимается. ― У меня в багажнике инструменты, если что, могу подсобить. Запасное колесо есть? Нёвиллет приоткрывает рот… и выдыхает. ― Это уже запасное. И Ризли в задумчивости выдыхает вместе с ним. ― Сильно торопитесь? ― Да, но… ― Нёвиллет устало качает головой в отрицательном жесте. ― Не волнуйтесь, ― со вздохом он тянется одной рукой к краю перчатки, лёгко снимает её, и ― ух ты ― кожа там гладкая, бледная, свет скользит меж костяшек, пальцы тянутся к карману за телефоном. ― Извините, что отнимаю ваше время, я просто вызову эвакуатор и закажу такси… До Ризли спустя пару секунд доходит сказанное, он отрывает взгляд от руки ― изящной руки ― и скорее, чтобы не запоздать с предложением, говорит: ― Может, Вас подвезти? ― абсолютно спокойно, словно так и надо. Ризли чуть взимает брови вверх в приглашении и поворачивает голову, кивком указывая в сторону своей машины. Нёвиллет замирает с телефоном на полпути, с полуоткрытым ртом и взглядом ведет из стороны в сторону, будто оглядываясь в поисках чего, а потом, поднося руку к воротнику, смущенно прокашливается: ― Не стоит. Не хочу вас напрягать. Ризли пожимает плечами. ― Бросьте. Нам не трудно. И после этого «нам» Нёвиллет, кажется, ещё более смущеннее опускает взгляд вниз туда, где стоит молчаливая Сиджвин и не находится, что сказать. К счастью, его дочка сообразительная: ― Никаких проблем, мсьё Нёвиллет! Мы будем рады помочь. Мсьё Нёвиллет поджимает губы и вздыхает. Сдаётся. ― Так, ― чуть тянет Ризли, довольно дёргая уголком губ, ― в какую сторону вам? Нёвиллет поднимает глаза, замечает выражение лица напротив, и из его носа вылетает с выдохом тихий смешок, исчезающий в воздухе. ― Западный район. К университету. Но, если вам не по пути, я вызову такси, не стоит себя утруждать. Ризли вскидывает ладонь в останавливающем жесте. ― Без проблем. Прошу на борт, как раз в нашу сторону, ― он хмыкает, доставая ключи из кармана, звякает ими, крутя, и перехватывает в ладонь ― звук глушится. В приглашающем жесте слегка вытягивает руку к машине, разворачиваясь, и они направляются в другую часть парковки. ― Спасибо большое, ― слышит Ризли негромкое за своей спиной, и когда уже открывает водительскую дверь, просто бросает: ― Да не за что. Сиджвин первая запрыгивает на заднее сиденье. ― Мне немного неудобно, что я заставил вас… ― Бросьте, ― он кидает на него выразительный взгляд у машины, и Нёвиллет, смотря на него некоторые секунды, ― Ризли на лице напротив может заметить это едва заметное смятение, ― всё же выдыхает, садится и пристегивается. Когда Ризли обхватывает слегка нагретый руль, вдоль предплечья льётся тепло, и этот поток лишь колеблется от почти неощутимых, возникающих в странном предвкушении вибраций на коже ― почему-то особенно с той стороны руки, которая ближе всего к соседнему сиденью. Всё это взбалмошивается, стоит схватиться за переключатель скорости, устремляется вдоль предплечья под наклоном, как трава приминается под ветром, и медленно оседает ― мгновенно, мимолётно, фантомно. Они выезжают с парковки в тишине, пока Ризли возится с переключением скорости и каждые свободные секунды посматривает то в боковое зеркало, то в водительское. Солнечный блик в стекле закрывает обзор, отражается, грея плечи и чуть слепя глаза, отсвечивая у нижнего века. ― Сиджвин, глянь, что слева. ― Чисто, ― привычно отвечает она, чуть пристав, и в исследовательском любопытстве в который раз заглядывая в заднее окно. И наконец они едут по дороге. Едут по дороге в полной тишине. Ризли едва-едва, глухо и мягко коротко барабанит пальцами по рулю, а потом прижимает их и не дёргает. Когда он вливается в поток и понимает, что ближайшее время никаких колец и сложных перекрёстков не будет, то позволяет себе кинуть недолгий взгляд в сторону. Нёвиллет, кажется, не особо напряжён, но держится статно и вежливо. Возможно, ему просто неудобно из-за предложения, поэтому, чтобы сгладить обстановку ― и потому что Ризли действительно интересно, ― он непринужденно начинает: ― Вы сегодня пораньше? Нёвиллет кидает растерянное «М?», словно его отвлекли от чего-то, и он не сразу уловил суть вопроса, но спохватывается, быстро смотрит на наручные часы: ― Не совсем. По правде говоря, мисс Фурина отправила по делам. Потом нужно будет возвращаться. ― А, мисс Фурина, ― тянет Ризли, и в этом его коротком «а-а» выражена полная ясность, потому что ну а кто, связанный с этой школой, не знает директрису Фурину ― очень… яркую, громкую, и при всём при этом организованную личность. ― Много работы? ― Небольшие дела. ― А в целом в школе? Нёвиллет пожимает плечами. ― Я веду ещё и у старших классов. Второго учителя пока не нашли. ― Боюсь представить Вашу рутину. Последний раз я чуть не умер на работе в полиции, когда приходилось за два часа переписывать все отчёты до сдачи. Такая гора бумаг была, конечно. Ризли слышит смешок, раздающийся с боку и с приятным удивлением скашивает взгляд, чтобы быстро углядеть появившуюся усмешку на лице и тут же переключится на дорогу, пока он не врезался в кого-нибудь на перекрёстке. ― Это тоже, ― слегка склоняя голову на бок, говорит Нёвиллет. Он поджимает губы ― чёрт, чуть не пропустил поворот ― в сдерживаемой улыбке и выдыхает. ― Но справляемся. Пока идет начало учебного года. Ризли усмехается. ― Потом экзамены? ― И контрольные. И отчёты. И отчёты, думает Ризли, сдерживаясь, чтобы не покачать головой за напоминание и кидает взгляд в сторону. И ненадолго сталкивается с ответным взглядом Нёвиллета, где плещут веселые нотки, прежде чем они оба повернут голову к лобовому стеклу. Ризли переключает скорость. ― И родительское собрание, ― добавляет Нёвиллет. ― М, ― тянет Ризли коротко, но под самый конец тон в осознании идёт вверх, ― как раз на этой неделе. Вы будете? ― Конечно. Хотя, думаю, могу и сейчас сказать, что Сиджвин большая молодец. Сиджвин на заднем сиденье довольно расплывается в улыбке. ― Merci, ― тихо говорит она. Нёвиллет аккуратно улыбается. Перед Ризли в потоке чуть не вклинивается машина, но он спохватывается и слегка поддает газу, заполняя образовавшееся небольшое пространство. Солнце светит через здание, прячась и появляясь вновь, но под этим углом наконец-то не слепит в глаза. Лучи падают вбок, куда-то в районе плеч Ризли, судя по свету, и по шее льёт приятное тепло. Оно смешивается с возникающим ощущением чужого взгляда, и Ризли осторожно посматривает в водительское зеркало, а потом хмыкает. ― Сейчас куда? ― На следующем перекрестке направо. Там будет университет, знаете? ― Ага, ― звук доносится приглушенно, сквозь едва разомкнутые губы, что вибрации колышут грудь изнутри и застревают, стоит напрячься предплечью на переключателе. Ризли кажется, машина катится слишком быстро, ― хотя скорость та же, они списываются в поток, и асфальт под колёсами самый обычный, ― здание университета попадает в поле видимости слишком быстро, услужливо плавно выкатывается с каждым приближением, становясь всё больше. Светофоры, кажется, удачно подстраиваются под них ― они ещё не попали ни на один красный. ― Здесь, ― спокойно кивком указывает Нёвиллет. ― Без проблем. Ризли слегка сжимает руки на руле, пока выворачивает его. Есть что-то для него методичное в постоянном сосредоточении на дороге и ориентирование, когда, куда и как надо двигать машину. Ремень натягивается на его груди, когда он, слегка покачиваясь, припарковывается. ― Спасибо большое, ― Нёвиллет отстегивается и открывает дверцу. Ризли разворачивает корпус вполоборота, ― мышцы под ребрами чуть тянет ― закидывает руку на спинку и с невяжущимся странным волнением в груди умиротворенным взглядом смотрит, как Нёвиллет аккуратно выходит из машины и поправляет перекинутую через плечо чёрную сумку. ― Да не за что, ― он не понимает, слышна ли торопливость в его словах, или ему кажется, и выдыхает. Кисть машинально взмахивается, и Ризли слегка наклоняет голову, чтобы открыть себе обзор на лицо. Нёвиллет чуть наклоняется в ответ, хватаясь за ручку машины, и вежливо улыбается, но в его приподнятых уголках губ, во взгляде и чуть сдвинутых бровях выражается что-то ещё. ― Вы мне очень помогли, ― он быстро оглядывается через плечо, прежде чем снова повернуться к машине. ― Мне уже нужно идти, прошу прощения. ― Тогда не будем Вас задерживать. До свидания. Нёвиллет чуть склоняет голову в почтительном кивке, но Ризли часто кажется, будто это движение происходит в попытке спрятать смущённую улыбку ― быть может, и то и другое. ― До свидания. Дверь машины мягко захлопывается, легко и с первого раза. Ризли пару секунд смотрит в окно, наблюдая за удаляющейся фигурой, опускает взгляд, поворачиваясь к рулю, но вдруг замирает. Внимание цепляется за бардачок, чёрный контур дверцы, кажется, жжет под нижним веком, потому что Ризли внезапно вспоминает. Тянется рукой к нему, по пути вскидывая голову, но уже не видит знакомой фигуры. Он щурится: нет, не видно, да и есть ли смысл гнаться за идущим по делам человеком? Ризли со вздохом откидывается на спинку. Сколько его чай уже лежит в машине? Неделю? Он думает о разговорах и молчании, о небольшой задержке, прежде чем Нёвиллет вышел и думает об удачных случаях, чтобы вручить заготовленный извиняющийся презент. Дурак. ― Поехали? Он смотрит на водительское зеркало, замечая Сиджвин ― выжидающую и любопытно на него поглядывающую, и хмыкает. ― Поехали. На полпути он в досаде и удивлении на самого себя кривит губы и думает: «Мда». Насчёт всего, наверное. Чай дома заваривает со скептицизмом, но, нарезая салат на ужин, уже забывает о злосчастной коробочке. Потом как-нибудь. Когда время подходит к шестому часу, Ризли уже ждёт Клоринду и прикидывает, сможет ли он с ней поболтать ― в прошлый раз в их беседе после болтовни о работе всё-таки всплыло, как Клоринда шла на работу, столкнулась с Навией, приняла на себя и свою белую блузку горячий кофе и получила предложение провести вечер в кафе, а потом их с Ризли беседа перетекла в размышления из разряда «Я не узнаю, мы просто общаемся, пока ничего не могу сказать, она интересная, ладно, давай поговорим о чём-нибудь другом», и вспоминая это, он хмыкает. Через полчаса Клоринды нет ― и, ладно, пусть не в её духе опаздывать, задержки на десять-двадцать минут могут случаться. Ризли, пока попивает на диване чай, пишет ей: Ризли Ты где? К счастью, на сообщение Клоринда реагирует спустя минуты две. Клоринда ? Ух ты, забыла? ― и вот тут брови в любопытстве вскидываются вверх. Ризли Сиджвин. Он не получает ответа несколько минут. Уже может представлять развивающие варианты событий: первое ― Клоринда смачно выругивается, второе ― замирает в недоумении. Но Ризли даже перепроверил день недели и да, у него сегодня поздняя смена, и тётушка Клоринда как обычно должна забрать её любимую Сиджвин к себе на ночёвку. Клоринда Чёрт Забыла Извини Сейчас заберу. Ризли А где ты сейчас? Она печатает, прекращает, а потом снова печатает. Клоринда С Навией Ризли А, которая «пролитый кофе»? Клоринда Ты так за то, что она пьёт кофе или за то, что она его пролила? Ризли хмыкает. Да, он любитель чая, но не из разряда «все кофеманы ― зло». Пока что. Он усмехается собственной мысли. Клоринда Напоминаю: Навия. Ризли Я прервал ваше чудесное девичье свидание? Не волнуйся, можете продолжать. Полчасика. Я завезу к тебе Сиджвин. Клоринда Давай её сюда. Я сейчас пойду. Она кидает ему локацию: кафешка ― опять ― недалеко от её дома. ― Сиджвин, ― чуть повышая голос, чтобы та точно услышала, окрикивает Ризли. ― Готова? ― Да! ― доносится из её комнаты, и спустя пару секунд Сиджвин с рюкзаком выходит в гостиную. ― Молодец, ― кивает он. ― Теперь жди меня. Та страдальчески стонет, возводя глаза кверху. Ждать ей долго не приходится ― Ризли спустя минуту, собранный, выходит, по пути треплет весело фыркающую Сиджвин по голове, отчего не может не улыбнуться сам, и вскоре они уже подъезжают к району Клоринды и устанавливаются у тротуара. Сиджвин выпрыгивает из салона, Ризли выходит, держа дверь полуоткрытой и выглядывая Клоринду у входа. На всякий случай он достает телефон и пишет ей, извещая об их прибытии. В сети она не появляется, поэтому Ризли идёт, надеясь встретить её у кафе. ― Тётя Клоринда! ― Сиджвин машет рукой и ускоряет шаг, обгоняя Ризли, чтобы побыстрее обнять наклонившуюся к ней Клоринду. ― Здравствуйте. Руки кольцом аккуратно смыкаются вокруг Сиджвин. ― Привет. ― Добрый вечер, ― Навия прямо у входа, смотрит на Клоринду, прижимая к себе сумку и, стоит ей заметить Ризли, в её взгляде мелькает осознание, и она приветливо улыбается. ― И тебе, ― вежливо кивает Ризли. ― Я вас прервал, но планы, понимаете. ― Нет-нет, ― Навия тут же поспешно принимается в отрицательном жесте махать ладонью, спуская по двум ступенькам на бульвар. ― Ничего страшного, это ты прости, что украла Клоринду. ― Ладно, хватит с вас, ― прерывает сама Клоринда, чуть бормоча, и Ризли в усмешке дёргает уголком губ. Клоринда щурится. ― Здравствуйте, ― Сиджвин, уже держа тётушку за руку поворачивается и здоровается с подошедшей Навией. Ризли даже с интересом скрещивает руки на груди, любопытствуя, какая последует реакция. ― Привет, ― она наклоняется, упирая руки в колени, чтобы быть с ней почти на одном уровне. ― Я Навия, ― и вытягивает ладонь в красивой перчатке. Сиджвин вежливо отвечает на рукопожатие. ― Сиджвин. ― Какое чудесное имя. Рада познакомится. ― Взаимно! ― она невольно улыбается на комплимент. ― Вы подруга Клоринды? У вас очень красивый наряд. Подруга бросает взгляд исподлобья на Клоринду, дергает уголком губ и снова поворачивает голову к Сиджвин. ― Спасибо большое. Я подруга Клоринды, да. А ты? Дочка во-о-он того молодого человека? ― тянет она с веселым прищуром, кивая в сторону Ризли. Сиджвин хихикает. ― Да! Это Ризли, он мой отец. Она говорила это не раз, но каждый у него что-то приятно теплеет в груди, растекается, приподнимая уголки губ. ― Мы уже с ним знакомы. Он очень вежлив, ― отчётливо кивает Навия, от этой её полуигривой полусерьёзной манеры Сиджвин не перестает улыбаться, видимо, видя в ней приятное лицо. ― Ну, ― она выпрямляется, сдувая невидимые пылинки с предплечья и останавливается. ― Сиджвин, а тебе можно есть сладкое? ― улыбается чуть задорно, и Ризли становится интересно, что пойдет дальше. Сиджвин растерянно смотрит на него, потом на Навию и кивает: ― Да. ― Я очень люблю печь, и сделала сегодня пирожные, с которыми я поделилась с тётей Клориндой. Выпроси их у неё, ― весело кидает она, посматривая поверх Сиджвин. ― Скажешь потом, какие они на вкус? Тётя Клоринда с выдохом на секунду прикрывает глаза. Поднимает веки и, ловя ответный взгляд Ризли, вместе с ним дёргает уголком губ, она ― в хмыканье, он ― в усмешке. ― Конечно. А какие пирожные… Они расходятся наверное, через минут семь, потому что забалтываются в итоге не только Сиджвин и Навия, но и все остальные и к тому времени, когда они все распрощаются и Ризли садится в салон, то время как раз наступает, чтобы сразу ехать на позднюю смену. А там ― и патруль. Поэтому он, предвещая начало долгого вечера, старается не зевнуть и заводит машину.***
Вечерний патруль рано или поздно раз в неделю его настигает, и Ризли на служебной машине отдается шуму ночного города. Музыка тихо играет в салоне, через плотные стёкла пробиваются гудки недовольных водителей и звуки гудящего на перекрёстке светофора ― идиллия. Он заворачивает в переулок, где фонарей на квадратный километр становится всё меньше, и чем дальше он отдаляется от центра, тем больше на пути встречается переполненных ржавых мусорок, намёки на граффити и окна с негорящим светом. Машина двигается медленно, как положено, яркий свет фар разрезает ночную темноту. Но даже это не помогает сдержать вздрагивания, когда на проезжую часть кто-то выбегает прямо под колеса. Ризли реагирует мгновенно ― вдавливает тормоз, и машина со скрипом вытряхивает его вперёд. Ругательство вертится, но так и не сплевывается с кончика языка, пока он расстегивает ремень, выходит. И выдыхает. Перед ним стоит парнишка ― не убежавший, к удивлению, ― щурящийся от света и прикрывающийся от потока фар поднятыми ладонями, меж пальцев которых Ризли видит такой же, как у него, чуть растерянный взгляд, потому что мальчишка машины встретить не ожидал, как и Ризли в машине не встретить увидеть его. ― Ты знаешь, что дорогу перебегать нельзя? ― он скрещивает руки на груди. Парень ― точь-в-точь испуганный оленёнок посреди трассы у леса, с большими глазами и настороженными движениями ― оглядывается по сторонам: направление вправо, направление влево, потом кидает взгляд исподлобья на Ризли ― видимо, прикидывает шансы убегать. Шансов у него немного. ― Извините, ― говорит он, звуча действительно смущенно. ― Больше этого не повторится, ― и наклоняет голову сильнее. Светлые пряди закрывают его глаза. ― Комендантский час на дворе, если что. Ты далеко живешь? Парень молча качает головой в отрицательном жесте. ― Где примерно? ― спрашивает Ризли. Тот открывает рот, силясь что-то сказать, набирает в легкие воздуха и… выдыхает, пряча взгляд. ― Я сам дойду. Значит, врёт, думает Ризли. И со вздохом достает мобильник. ― Диктуй номер телефона своих родителей. ― У меня нет родителей. Ризли прикусывает губу ― ладно, стоило предположить, особенно с учётом того, что Ризли знает, каково это ― шататься беспризорником по улицам. Он глядит на мальчишку: скачущие веснушки затмевает небольшой синяк, на подбородке друг на друга накладываются мелкие ссадины. ― Куда тебя отвезти? ― Я сам дойду. Ризли выдыхает медленно и надеется, что ему есть, куда пойти. ― Время недетское. Либо я тебя довожу до места, либо едешь со мной в участок. ― А может, мне есть восемнадцать? ― он вдруг вскидывает недовольный взгляд исподлобья. ― Да ну? ― Ризли сухо ухмыляется. Весь запал парнишки падает, и он опускает голову. Молчит некоторое время, руки сжимаются и, словно сдавшись, выдыхает: ― «Дом Очага», знаете? Кажется, это детский дом в крайней части района. ― Хорошо. Давай в машину, ― он кивает в её сторону и, покосившись, парень послушно идёт к ней. Только когда Ризли видит, что тот запрыгивает на заднее сиденье и закрывает дверь, то садится сам. Тянет ремень и смотрит в зеркало, наблюдая, пристегнулся ли его новый пассажир. На заднем сиденье щёлкает замок. ― Как зовут хоть? Парень молчит некоторое время, поджав губы в нерешительности и неловкости. Ему явно некомфортно, и Ризли чуть прибавляет громкость играющей попсы, чтобы сгладить тишину. ― Фремине, ― запоздало и, смущаясь от этого ещё сильнее, проговаривает парнишка. ― Ризли, ― кивает он, переключая скорость. Машина аккуратно трогается и безмятежно едет по ночным улочкам. ― Извините. Что так получилось, ― обрывисто бросает он. ― Всё нормально. Ты только не бегай по улицам в такое время в следующий раз, ладно? Это небезопасно. Фремине на его слова издает приглушённое «угу» и замолкает. Какое-то время они едут молча. Ризли сморит на пролегающую перед ним дорогу тёмного, не освещённого фонарями в некоторых местах района и вдруг вспоминает, что именно про него читал в отчёте Шеврёз сегодня. ― Важные дела? ― Что? ― Фремине вскидывает голову, удивлённый внезапным вопросом и, кажется, непонимающий, к чему это. ― Какие важные дела могут вынудить бегать посреди ночи? Фремине ведёт плечом назад, сталкиваясь с обивкой сиденья и выдыхает. Отворачивает голову к окну. Ризли спокойно принимает его молчание в ответ. В машине продолжает играть какая-то надоедливая песня. Он бросает взгляд на магнитолу в салоне и тянется рукой к кнопкам. ― Есть предпочтения по музыке? Какую поставить? Фремине, наверное, не сразу понимает, что его действительно спрашивают о таком, поэтому отвечает запоздало: ― Эм… как хотите? И Ризли всё-таки включает что-то спокойное и ненавязчивое, оставляя звук на небольшой громкости. ― Это… Чайковский? ― слышит он удивлённое сзади. Ризли слегка улыбается. Самая лучшая музыка, чтобы расслабиться ― классическая. ― Да. Слушаешь? ― Ну. Иногда, когда по радио играет, ― его голос становится чуть громче обычного бормотания, поэтому Ризли решает продолжить разговор: ― Сколько тебе лет? ― Шестнадцать, ― отрывисто отвечает Фремине. ― Почти. Ну… будет скоро. ― Скоро ― это когда? ― весело Ризли и слегка поворачивает голову ― он может спокойно глянуть на Фремине, потому что тот сидит не за водительским сиденьем. Взгляд у него больше не напуганный точно. ― В этом месяце, ― он поджимает губы и смущённо дёргает уголком губ. ― В надежде, что мы больше не встретимся ― для твоего же блага, не подумай ― прими мои поздравления заранее. И не бегай по ночам на улице. ― …Спасибо. Спустя время композиция сменяется на другую, они в тишине едут дальше, пока Ризли не замечает горящие огни в окнах большого здания. Рядом с ним распластался двор, окруженный забором. ― Твоё место назначения? ― спрашивает он, чтобы на всякий случай убедиться. Фремине в согласии отвечает как-то тихо и неохотно, словно готов был уже соврать и попросить его увезти куда-нибудь ещё. У ворот «Дома Очага» почти нет машин, поэтому Ризли легко останавливается, кидает «Прибыли» ― Фремине быстро и без заминок отстегивается и выходит, ― и дожидается, когда парнишка подойдет к нему. ― Вы можете… ― начинает тот, не смотря Ризли в глаза, но вдруг вдыхает. Вся подкравшаяся в салоне расслабленность покидает его ― плечи чуть приподнимаются. Фремине набирает воздух и, видимо, ещё решимости, и вскидывает голову. Ризли спокойно встречает из последних сил отчаянно держащий уверенность взгляд, не собираясь, да и не имея в принципе намерения гасить внезапную смелость. ― Могу я дальше сам дойти? ― Не хочешь, чтобы руководство увидело? Фремине сгибает руку и обхватывает ладонью локоть. Кивает, поджимая губы, даже в какой-то степени отважно. ― Ты не в первый раз так убегаешь? Вопрос, кажется, ставит Фремине в тупик. Из-за фонарей Ризли видит покрывающий веснушки на щеках румянец. ― Я… я не… ― Фремине! Тот едва вздрагивает от громкого голоса посреди спокойной ночи. Ризли поднимает голову и думает, что да, прямо как гром ― женщина стоит на ступеньках приюта, так далеко от них, но даже с такого расстояния её гнев доносится до ушей максимально отчетливо. Она тут же спускается и быстрым шагом направляется к ним. Ризли скашивает взгляд в сторону: Фремине сильнее сжимает предплечье. ― Несносный мальчишка! ― слышит он уже отчетливее и с каждым разом всё лучше, но женщина всё равно оказывается перед ними внезапно. ― Заставил всех беспокоиться, ― она хватает парнишку за плечо, встряхивая, и недовольно смотрит на него. Затем поворачивает голову. ― Здравствуйте. ― Здравствуйте, ― Ризли кивает. Она поглядывает на него, затем на полицейскую машину позади них. ― Что он на этот раз вытворил? Ризли безмятежно пожимает плечами. ― Ничего. Просто гулял после отбоя. Женщина хмуро кивает. ― Спасибо, что поймали его. ― Никаких проблем. Он застывает взглядом на том, как разозлившаяся воспитательница с такой силой сжимает плечо Фремине, что сухая кожа на её и так костлявых пальцах становится тоньше, давая проступать очертаниям кровеносных сосудов. Ризли скользит взглядом чуть выше ― где на веснушчатой скуле красуется фиолетовое пятнышко, еле различимое в тени. Он никогда не делает поспешных выводов ― просто берет на заметку. Поэтому легко и как ни в чём не бывало вежливо улыбается, говоря: ― Надеюсь, у него не будет причин убегать в следующий раз. Ризли пытается заглянуть в глаза Фремине, но тот упрямо не смотрит на него, сутулясь и склонив голову, поэтому он прощается с ними и возвращается в машину. Воспитательница, схватив Фремине за предплечье, скорее отводит его к зданию. Ризли смотрит с минуту на горящие светом комнаты «Дома Очага», а потом трогается с места.