Большой секрет для маленькой компании

Под гpустное мычание, Под бодрое рычание, Под дpужеское pжание Рождается на свет Большой секpет для маленькой Для маленькой такой компании, Для скpомной такой компании Огpомный такой секpет!

— Вам нужно жениться! Палец принца Филиппа прочертил воздух, описав заковыристую петлю, и приземлился между расстегнутыми пуговицами жилета Армана. — Это расценивать как предложение руки и сердца? — поинтересовался последний с невозмутимым видом. — Почту за честь. Только, боюсь, Генриетта не примет эту новость так же хорошо, как я. Секундное молчание сменилось радостным гоготом. Черт, они напились. Очень, очень напились, лениво подумала Рене, сосредоточенно водя пальцем по полупустому бокалу пино. Надо будет попросить Жюли найти что-нибудь от головной боли прежде чем очередной приступ уложит ее в постель на полдня. Александр точно открутит ей эту самую голову, если все следующее утро она проваляется в кровати и пропустит завтрашнюю слежку за одним из гвардейцев. Положа руку на сердце, шпионить за ними было обязанностью Клода, но тот некстати подвихнул ногу когда вылезал из окна одной особенно любвеобильной мамзели, и в настоящий момент мог лишь изрыгать проклятия от боли, не забывая при этом нажираться на королевской кухне как последняя свинья. Мысленно чертыхнувшись еще раз, Рене торжественно икнула. Пино в бокале протестующе хлюпнуло и расплескалось прямо на рубашку уснувшего сладким сном шевалье Филиппа. — Ну тогда на ней женитесь! — не сдавался между тем принц Филипп. — Вам же нравится Рене? Нам всем нравится Рене! Нестройный хор нетрезвых голосов из разных концов залы отозвался протяжным «ыадаа». Рене вздрогнула. Кажется, ее только что сосватали. Но кто и за кого? Блуждая по комнате ее взгляд наткнулся на нечто неизмеримо прекрасное: сине-черное в крапинку. При ближайшем рассмотрении нечто прекрасное оказалось Арманом, а, точнее, его почему-то полурасстегнутым жилетом с торчащими во все стороны пуговицами. Арман с жилетом отвесили Рене шуточный полупоклон и со смехом прижали к груди ее руку. — Мадемуазель, составьте мое счастье, — почти пропел он гнусавым голосом, — или, клянусь богом и вон тем бочонком вина в углу, жизнь не будет иметь для меня смысла. — Я спрошу у Александра, — с глубокомысленным видом отозвалась Рене. Комната перед ней как-то странно завертелась: ради удержания равновесия ей пришлось сильно податься вперед и почти упасть Арману на колени, — я ничего не решаю без этого Болвана. То есть, — поправилась она поспешно, — Бонтана. Или как там его. Потому что я его… — она наморщила лоб, силясь вспомнить слово, — маленькая такая… Белая. Или черная. — Бабочка? — уточнил заспанный шевалье Филипп, зевая во весь рот. — Не, — замотала головой Рене, — забыла. — Пешка, — рассеянно предположил Арман. — Да, точно! — обрадовалась Рене. — Пешка. И принадлежу ему. Вот. Только, — она выставила вперед мизинец и медленно приблизила его к губам Армана, — никому не говорите. Пусть это будет наш маленький секрет. Мааааленький секрет для большой компании. Арман кивнул с серьезным видом. Последующие события Рене почти не помнила. Кажется, сквозь разбирающий ее сон она слышала голос одного из гвардейцев, вроде его звали Оливье, который пришел просить принца и компанию вести себя потише, потому что его солнцеликое надутое высочество никак не может закрыть глаза и думать об Англии, пока они тут шумят. — Здесь так холодно, помогите несчастной женщине согреться! — а вот это явно была Катерина. — Берет огонь на себя! — только и успела подумать Рене прежде чем окончательно сдаться в плен Морфею. * * * Утро следующего дня началось с невыносимой головной боли. — Как будто у меня на плечах мешок с камнями, — с грустью решила Рене, пытаясь аккуратно подняться и оценить обстановку, — и с каждым движением камней в нем все прибавляется. Где, интересно, носит Жюли? Отдала бы ей половину своих нарядов за один только стакан воды. Повсюду по зале вперемешку валялись тела незнакомцев и пустые бутылки. Первые издавали звуки при попытке хоть как-то их идентифицировать и закрывали глаза руками. Последние протестующе гремели и норовили выскользнуть из рук, откатившись в угол. — Все это действо похоже на засахаривание заплесневевшего хлеба, — вздохнула Рене, — ничего совершенно полезного и вкусного ни для глаз ни для ума. Господи, все бы отдала за каплю воды. — Воды, мадемуазель? Невесть откуда появившийся Арман протянул ей долгожданный напиток. — О, вы святой! — воскликнула Рене с жадностью припав к стакану. — Как мне отблагодарить вас? — Выйдите за меня замуж, — ответил Арман тем же спокойным чуть отстраненным тоном, которым предлагал сыграть в маниль или станцевать севильяну. В голове Рене мелькнула мысль о несостоявшемся шпионаже, Александре и больной ноге Клода. Мелькнула и тут же пропала. Следом появилась другая — нужно написать в Париж отцу и тетке о предстоящей свадьбе. Попросить разрешения на брак. Точнее, в обратном порядке — сначала попросить, а потом сообщить. И ей конечно понадобятся деньги. И платье. Боже, да где эта треклятая Жюли? Она же все позабудет, пока та придет, и половины не будет сделано. Господи, пора переставать столько пить. — Рене? Ой, она же ведь ничего ему не ответила. Почему Арман вообще собрался на ней жениться? Она ему нравилась, и он ей тоже, но их отношения никогда не выходили за рамки легкого флирта. С другой стороны, как там говорил Марк Аврелий? Принимать данное судьбой и любить всем сердцем презрев последствия. Жить как будто каждое мгновение может оказаться для вас последним. Ну вот и отлично. — Я согласна, — выпалила Рене с улыбкой. — Только давайте пока никому ничего не говорить. Пусть это будет наш секрет. Он посмотрел на нее задумчивым и вместе с тем нежным взглядом. Сердце Рене вдруг учащенно забилось. — Пусть это будет наш секрет, — повторил Арман, — большой секрет для маленькой компании. — Для очень маленькой компании, — поправила его Рене, — только для нас двоих. — Бабочка! — подытожил проснувшийся шевалье Филипп и торжественно икнул. Пино в его бокале протестующе хлюпнуло и расплескалось прямо на рубашку спящего принца Филиппа.