Смятение

Кас падал. Не так, как боятся упасть все ангелы с первого дня их сотворения: мучительно, теряя крылья в праведном огне, лишаясь благодати, всего, что составляло их сущность. Нет, так Кас упал уже давным давно. Теперь он падал как человек. Ниже на дно - только к демонам в Преисподнюю. Кас слишком хорошо помнил как чувствовал и вёл себя Дин, ставший демоном. Дин... Если бы он увидел сейчас, во что превращается его бывший ангел-хранитель, наверное, поморщился бы. Посмотрел бы с отвращением в зелёных глазах, скривил губы и прогнал. Всё-таки Кас поступил правильно, когда несколько месяцев назад решил уйти сам. Ему бы не хотелось, чтобы Дин запомнил его таким. В витринах магазинов Кас видел своё отражение - таких, как он, Винчестеры называют "торчки". Он теперь торчок. Интересно, почему потерявший всякую надежду наркоман называется именно так? Наверное, из-за выпирающих тут и там костей - они действительно торчат, - особенно руки, как ветки старого тонкого дерева. Позвоночник похож на горные хребты, щёки впали и глаза кажутся неестественно огромными и блеклыми. Далеко не так, как раньше. Дин не захотел бы смотреть в них так, как смотрел когда-то: заворожено, словно удивляясь разнообразию оттенков в радужках. Теперь его глаза просто светло-серые. А глаза Дина всё ещё похожи на летнюю траву - иначе и быть не может. Снова чешутся ранки на руках, внутренняя сторона локтя чёрно-фиолетовая от уколов. Ему снова нужна доза, причем добывать её придётся самому: Джим с порошком не появлялся уже несколько дней. Вообще-то, Кас подозревал, что Джим - не настоящее имя старого пьяницы. Они познакомились, когда на мёрзнущего в подворотне Каса накинулись бродячие собаки. Вовремя оказавшийся там старик чудом смог отогнать их, размахивая бутылкой "Джим-Бима". Так что, возможно, это имя было просто прозвищем. Касу нравился Джим. Он пытался шутить, шамкая беззубым ртом, и называл его "приятель" - как Дин. Дин всё время был на периферии сознания, и даже героин не мог надолго выгнать его из головы. Кас представлял, как охотник подошёл бы к нему и помог подняться, а потом сказал бы, что не хочет его терять. Что может простить его за очередную ошибку, за то, что бывший ангел попался на героиновый крючок по глупости и наивности. Это невозможно, но Касу нравилось представлять раз за разом, как зарычит мотор Импалы поблизости и Дин скажет... -Кас? Да, вот как сейчас - поразительно реалистично, и, при этом, невероятно, - ведь Дин не стал бы заговаривать с ним, если бы увидел настолько павшим. Сознание часто играет с ним в эту игру, заставляет оглядываться, надеяться, а потом убивает эти мечты. Кас старается не поддаваться. -Кас! Поддаётся. В конце концов, он всё равно поддаётся. Каждый раз. Но этот отличается от остальных. На этот раз, подняв голову от асфальта, он видит не переулок, в котором привык спать. На этот раз он видит летнюю зелень в глазах напротив. - Кастиэль! Я так долго искал тебя, сукин ты сын! Поехали домой, давай, вставай. Костлявые пальцы хватаются за жёсткую кожаную куртку, не натыкаясь лишь на воздух, и Кас позволяет себе поверить: Дин хочет его спасти.