Побег от реальности

Цзин Юань тяжело вздохнул и сделал очередную затяжку от догорающей сигареты. Никотиновый дым привычно пощекотал заднюю стенку горла, и Цзин Юань, будь он на десяток лет помладше, закашлялся бы, но к своим тридцати пяти годам он прочно связал свою жизнь с сигаретной зависимостью. — Курение убивает. Мужчина усмехнулся, наклонил голову и сквозь локоны свисающей чёлки посмотрел на госпожу Фу Сюань, стоящую почти вплотную к нему. В её изящных пальцах была зажата богато украшенная курительная трубка. — Кому, как не Вам, об этом известно больше всех, госпожа Фу. На его губах расцвела улыбка, не слишком дружелюбная, но и не слишком враждебная. "Врагов не притягивать, последователей не отталкивать, товарищей держать рядом", — Цзин Юань слышал скрежещущий шёпот прямо в своей голове, хотя никогда не пытался дословно запоминать эти слова. Фу Сюань, надменно нахмурив брови и поджав блестящие губы, щёлкнула концом трубки о край подоконника и лёгким движением избавилась от пепла, заполняющего маленькую чашу её кисэру. Даже при том, что она курила крепкий табак последние семь минут, она всё равно раскрыла свой кожанный кисет и извлекла из него небольшой шарик скрученной травы, с усилием вталкивая его в чашу трубки и вновь прикуривая. Цзин Юань проследил взглядом от наконечника кисэру до его мундштука, изучая выпуклый узор в виде золотого дракона, змеящийся по всему телу трубки, пока не остановился на губах Фу Сюань. — Не пялься. Она расстроится, если узнает. Цзин Юань прикрыл глаза, чтобы дать своему уставшему разуму редкую секунду на размышления, затем повернулся к Фу Сюань всем телом и облокотился плечом о стену. — У меня и в мыслях не было того, о чём Вы подумали, госпожа Фу. — И о чём же я подумала? — её взгляд был самоуверенным, а брови высоко поднятыми. Если бы так ярко не выделялись её пухлые розовые щёки и вздёрнутый подбородок, выражение её лица показалось бы мужчине менее забавным. — О чём-то крайне, крайне неприличном. — Но вы, мужчины, только о таком и думаете. Фу Сюань поправила воротник своей блузки, перстни на её пальцах щёлкнули о дорогие подвески. Цзин Юань сдержал смешок, чтобы ответить ей чем-нибудь едким, однако был прерван её громким цоканьем, сопровождающим банальное закатывание глаз. — Если бы не думали, то не приходили бы сюда. — А если бы не приходили, то Вы потеряли бы всю прибыль. Цзин Юань поздно задумался о тех словах, что сорвались с его губ. Где-то на кончике языка он почувствовал неприятную горечь. Фу Сюань прикрыла глаза и промолчала, вместо этого снова обхватив тонкими губами конец трубки. Мужчина рядом с ней опустил голову и потратил несколько секунд на безучастное рассматривание пола, пока не протянул руку к белому подоконнику и не вдавил сигарету в дно пепельницы с агрессивным усилием. Легко оттолкнувшись бёдрами от стены, Цзин Юань непривычно сгорбился, будто нёс на своих плечах небывалую тяжесть, и медленно направился к лестнице. Он одновременно и с нетерпением ждал встречи, и с ужасом представлял себе её последствия. — Я пока ещё не согласилась на твои условия, — Фу Сюань приоткрыла губы и выпустила в окно струю бледно-серого дыма. — Ничего личного. Ничего личного. *** Цзин Юань мялся у тонкой бордовой двери, его пальцы неуверенно потирали бронзовое покрытие дверной ручки. Он долго не мог собраться с силами, чтобы надавить на ручку и распахнуть дверь, но голос, раздавшийся изнутри комнаты, направил его. — Заходи. Не стесняйся. В его груди что-то приятно сжалось от знакомого тона, сердцебиение набатом застучало в ушах. Цзин Юань с ощутимой уверенностью распахнул дверь и натянул на лицо медовую улыбку, скрывая любой признак своих истинных чувств, хотя его глаза всё же выдавали эмоции, бушующие в его душе. Ах, ты прекрасна. Ты всегда прекрасна. Самая восхитительная женщина на свете. Его взгляд скользил по изгибу твоей спины, по складкам бархатистого пеньюара, накинутого на твои плечи. Пояс, лениво обёрнутый вокруг твоей талии, был ослаблен, и Цзин Юань ни капли не сомневался в том, что твой халат сразу же распахнётся, если ты обернёшься и поприветствуешь своего любовника. Но ты тоже это знала. И ты не обернулась. Улыбка не сошла с его губ, уже не притворная, а наполовину честная. Он не был готов показать тебе свою боль, но раз ты не могла видеть его лица, то никаких причин прятаться у него не было. И всё же улыбка, полная невыраженной тоски, отличается от тёплой улыбки, переполненной негой, улыбки, появляющейся каждый раз, когда его янтарные глаза находят твою фигуру. Он чувствует эту неимоверно огромную разницу между ними, когда уголки его губ непроизвольно тянутся всё выше, улыбка касается даже его век. Он жмурится как довольный кот, утопающий в солнечном свете. Тихий стук его туфель о дощатый пол резонирует от стен просторной комнаты, когда Цзин Юань неспеша пересекает расстояние от двери до закрытого балкона, где ты сидишь на высоком резном табурете, обратив всё своё внимание на вид из окна. Если бы Цзин Юань был художником, он бы запечатлел этот момент на бумаге. Ты ждала его, вы оба знаете, что ждала. Возможно, ты хотела этой встречи даже больше, чем сам Цзин Юань, но он не стал бы тебя осуждать. Его руки поднялись совершенно непроизвольно, повинуясь странному рефлексу, и легли на твои плечи, когда он оказался достаточно близко, чтобы прикоснуться к тебе. Тонкие пальцы впились в тебя без угрозы, аккуратно сжимая и разжимая ткань пеньюара, будто массируя. Он чувствовал твоё напряжение, но понимал, что оно скоро исчезнет. Нужно лишь приложить немного усилий. — Я скучал по тебе, — в его интимном шёпоте ощущалась тоска то ли по твоему присутствию, то ли по человеческому теплу вообще. Одна из его ладоней оторвалась от твоего плеча и переместилась на твою голову, мягко поглаживая твои волосы. Ему этот жест казался утешительным, необходимым вам обоим. Его сердце пропустило удар, когда твоя рука легла поверх его собственной, оставленной на твоём хрупком плече. Холодная. — Я тоже очень скучала, — о, ты не просто "тоже скучала". Ты очень скучала. Цзин Юань понял твой намёк, но у него не было ни сил, ни желания играть с тобой в перетягивание каната с биркой "кому расставание далось тяжелее". С тихим смешком он схватил пальцами прядь твоих волос и приподнял, медленно перебирая каждый волосок. Ему хотелось сказать что-то ещё, слова крутились на кончике его языка, но в горле было слишком сухо. С твоей стороны раздался нежный, немного усталый вздох. Твои пальцы лёгкими движениями гладили его большую ладонь, согревающую твоё плечо, пока не направили её немного выше. Его рука коснулась твоей шеи, и Цзин Юань специально задел мягкую кожу ногтями, чтобы пощекотать тебя, но ты заставила его двигаться ещё дальше, выше, позволяя ему обхватить твою щёку. Это ощущалось так естественно и правильно, словно Цзин Юань должен был всегда держать тебя вот так. Он наклонился и оставил поцелуй на твоей макушке, его губы задержались на твоих волосах на какое-то мгновение. Его глаза закрылись, и он тихо застонал, чувствуя, как волнение покидает его плечи. Ты творила с ним чудеса просто находясь рядом. Все переживания оставили его, и, пускай они исчезли лишь на несколько часов, этого было достаточно, чтобы оставить Цзин Юаня счастливым и благодарным за твоё внимание. — Ты пришёл позже обещанного, — это был более мягкий способ сказать ему, что он опоздал. Ты тёрлась щекой о его грубую ладонь, как ласковая кошка, в то время как он думал над ответом. — Некоторые дела не терпят отлагательств. Порой от меня ничего не зависит. И это заставляет меня чувствовать себя беспомощным. Ты улыбнулась, повернув голову и уткнувшись носом в его протянутую ладонь. Цзин Юань ожидал, что почувствует твой поцелуй, но этого так и не произошло. — Я знаю. Но это не мешает мне беспокоиться о тебе. Цзин Юань снова поцеловал тебя в голову, наклонился ниже и коснулся губами твоего уха. Его горячее дыхание согревало твой висок, когда он не мог решить, должен ли сейчас пересекать грань. — Но я здесь. Это куда более важно, не так ли? Он поцеловал тебя чуть ниже скулы, затем в изгиб челюсти. Задержался на одном месте, оставляя обжигающий след, и опустился ещё немного ниже, расцеловывая твою шею. Ты запрокинула голову, позволяя ему взять больше, и снова вздохнула, в который раз за сегодняшний день. Твои пальцы вцепились в его ладонь ещё крепче, ещё отчаяннее, когда ты ответила на его ласки собственными поцелуями. Его руки всегда такие сухие и грубые, но под твоими губами они кажутся мягкими и нежными, словно они созданы только для того, чтобы лелеять тебя, и словно они никогда не причиняли боли другим людям. Цзин Юань прижимался к тебе сзади, с жадностью целовал твою кожу, пока на ней не остались видимые следы. Его не волновало, как много меток там было раньше, он знал, что в конце будут только его. Только его и ничьи больше. Чужие мужчины могут осквернить тебя, но не забрать, и Цзин Юань позволит себе продолжать жить с этой утопичной мыслью, с идеей, что кроме вас двоих нет никого другого. Ты оторвалась от него, одна из твоих ножек соскользнула с подставки и упёрлась в пол, когда ты развернулась на своём стуле, чтобы встретиться с мужчиной лицом к лицу. Цзин Юань оторопел, потеряв возможность целовать твою привлекательную шею, и не сразу осознал, что смотрит тебе в глаза. Ах, эти прекрасные глаза. Ты сводишь его с ума. Он хотел сделать тебе комплимент, потом обнять, а затем подарить самый чувственный поцелуй, на который он только способен, но вовремя остановился. Он поджал губы, его брови изогнулись вниз, а пальцы непроизвольно дёрнулись, когда ему было не за что схватиться. Твои глаза были водянистыми, на ресницах собрались непролитые слёзы. Ты никогда не плакала при нём. Точнее, это он попросил тебя не плакать. Попросил быть сильной для него. Цзин Юань осознал свою ошибку и мгновенно скрыл любые признаки своего беспокойства, натягивая лживую виноватую улыбку. Она не коснулась его глаз, смотрящих на тебя с нечитаемыми эмоциями. Он должен показать тебе пример, он должен убедить тебя в том, что не сдался. Если он может совладать с этим, то ты тоже сможешь. Твой халат действительно распахнулся. И Цзин Юань ведь предсказал это. Его взгляд опустился к твоей обнажившейся груди, такой по-настоящему соблазнительной и красивой. Он не видел грубых следов, оставленных кем-то, кого он не знал. Нет. Цзин Юань видел только то, что было под ними. Его правая рука поднялась только для того, чтобы осторожно натянуть ткань выше на твоё плечо и поправить её положение так, чтобы твои изгибы были скрыты. — Я понимаю, — на самом деле Цзин Юань не мог понять, не мог представить реалии твоей жизни, но он прекрасно понимал самого себя. Вы двое разные, но в то же время абсолютно одинаковые, и именно это знание позволяет ему говорить с такой уверенностью. — Не плачь. Его слова подействовали на тебя сразу, как заклинание, и, пускай твои губы дрожали, а глаза оставались влажными, ни одна слеза не стекла по твоим щекам. Цзин Юань усмехнулся, желая перевести всё в шутку и просто забыть. Хотя бы на время. Только для того, чтобы полностью посвятить себя тебе. — Не думай об этом, хорошо? — он никогда не знал, о каком "этом" ты всегда думаешь, но в его понимании любая мысль, выходящая за рамки ваших отношений, была лишней. — Сейчас здесь только мы двое. Кроме нас нет никого и ничего. Не думай о пустоте, переключись на меня, — на его сухих губах цвела утешительная улыбка, его руки тянулись к тебе, чтобы ласково обнять пальцами твои щёки. Цзин Юань наклонился и нежно поцеловал тебя в лоб, ненадолго оторвался, чтобы посмотреть в твои глаза, и клюнул в нос. Так по-детски. В его сердце стало так тепло, когда ты кивнула в ответ. — Ты прав. Что-то я совсем забылась... — ты смотрела на него с мягкостью, которой он не встречал слишком давно. Ему так не хватало спокойствия и доброты, пропитывающих всё твоё существо, что он почти чувствовал удушье, когда ты окружила его этим ореолом любви. Цзин Юань обхватил тебя, надёжно прижимая твою голову к своей груди одной рукой и обнимая тебя за спину другой. Его пальцы запутались в твоих волосах, и он мысленно попросил прощения за возможную боль, но сейчас ему так сильно хотелось быть как можно ближе к тебе. Он хотел чего-то невозможного, хотел поглотить тебя, забрать твою невинную душу и бросить твоё бренное тело. Он был готов отринуть самого себя и стать ничем, чтобы образовать с тобой единое всё. Он любит тебя. Ох, он так сильно любит тебя. Больше, чем может выразить словами или действиями. Его любовь такая всеобъемлющая, что может закрыть собой горизонт (но для тебя это даже не метафора, ведь его любовь — единственный твой горизонт). Цзин Юань готов отдать всё, что имеет, лишь бы только у него появился шанс всё изменить. Он не хочет быть тем, кем является, и не хочет, чтобы ты продолжала быть тем, кем не являешься. Но эта концепция слишком сложна для его уставшего рассудка, и на самом деле сейчас он не желает ничего, кроме как любить, любить, любить тебя до тех пор, пока может. Твоё прикосновение вырвало его из порочной задумчивости. Ты потянулась к нему в ответ, твои аккуратные ладони легли на его спину немного ниже лопаток, и пальцы смяли ткань чёрной рубашки. Ты даже не думала сопротивляться, послушно утыкаясь носом в его грудь. К чему лишние движения, если ты хочешь того же, что и он. Цзин Юань погладил тебя по голове, одновременно не веря в реальность твоих прикосновений и наслаждаясь мягкостью твоих волос. Они такие шелковистые, такие красивые... Не имеет значения, как много раз к ним прикасались чужие руки, твои волосы всегда остаются чистыми и естественно блестящими, как на глупой рекламе шампуня. — Я люблю тебя. Ты сказала это так тихо, что Цзин Юаню показалось, будто ты зажевала ткань его рубашки или свой собственный язык. Он должен был произнести эти слова первым, но ты была гораздо быстрее... нет, скорее, гораздо сообразительнее, чем он. Цзин Юань неловко усмехнулся, но звук получился хриплым и замятым. — Я тоже люблю тебя. Так наивно. Болезненно наивно. Разве вы двое имеете право продолжать верить в такую небылицу как любовь? Ты схватила его за воротник рубашки, вовсе не грубо, но крепко, и заставила наклониться. Поза не шибко удобная, но Цзин Юань легко проигнорирует любое неудобство. Он сложил губы в глупом жесте, вытягивая их для новых ласк, но поцелуя так и не получил. Ваши губы почти соприкоснулись, но ты остановила себя ровно тогда, когда вы сблизились достаточно, чтобы почувствовать дыхание друг друга, тепло овевающее щёки. Цзин Юань знал, что не сможет отвернуться, но всё равно попытался скосить глаза и направить взгляд куда угодно, только не на твоё лицо. Однако твоя хватка на его воротнике (слишком сильная для женщины) остановила его от любой попытки сбежать. — Неужели ты не хочешь на меня посмотреть? — твоё секретное оружие. Ты ведь знаешь, что это заставит его повиноваться. Цзин Юань опустил голову с тяжёлым вздохом, будто проиграл решающую битву. — Я не уверен, что смогу посмотреть на тебя, не влюбившись ещё сильнее, — он ведь не врал. Ты закатила глаза в ответ на его слова, поражаясь этой минутной глупости, сопровождавшей его действия. Ты даже не заметила, как быстро сменилась атмосфера. Как по щелчку пальца. Между вами до сих пор осталось так много невысказанных эмоций и незаданных вопросов, однако почему-то дышать стало легче. Духота, наполнявшая комнату минуту назад, сменилась на свежий бриз. Ты отпустила его несчастную рубашку и положила ладонь на его худую щёку, твой большой палец надавил на родинку под его глазом. Счастливый знак... Госпожа Фу как-то сказала тебе, что родинки могут многое сказать о человеке. Ты не согласилась с ней тогда и не согласна до сих пор, но отрицать метку "божественной красоты" на лице Цзин Юаня было бы преступлением (впрочем, учитывая количество покрытых и замятых преступлений в этом городе, никто не осудил бы тебя). Цзин Юань виновато посмотрел на тебя, ощущая твои настойчивые прикосновения, но на этот раз не потрудился вырваться. Ты смотрела на него с такой интенсивностью, что он не мог понять, злишься ты или довольствуешься. Но лёгкий изгиб твоих губ всё же намекает на удовольствие. Он не сдержался, наклонился и прижал ещё один поцелуй к твоему носу, отстранился и внимательно посмотрел в твои глаза. Ты уже опустила веки, полностью отдаваясь его желанию, и он мог только сделать то же самое в ответ. Ему не нужно было держать глаза открытыми, зрение было бесполезно в той ситуации, когда его направляли одни лишь чувства. Цзин Юань медленно поцеловал тебя в уголок губ, начиная издалека, неторопливо. Если он поспешит, то только испортит всё, не так ли? Он оторвался, тихо вздохнул, чтобы сосредоточиться и отпустить лишние мысли. Только ты. Больше ничего не нужно. Цзин Юань поцеловал тебя в губы, и это было похоже на... что-то. На незримое нечто. Он мог бы сказать, что поцелуй с тобой после долгой разлуки сравним с глотком свежего воздуха после трудного заплыва, но это было бы слишком неполно, ведь поцелуй с тобой не глоток, а всё дыхание. Ты ответила ему со всей нежностью, которую только могла собрать в своём сердце. Твои губы нежно прижимались к его губам, руки беспокойно шарили по его спине, то ли поглаживая, то ли царапая, потому что ты точно так же, как и он, не могла выразить все свои эмоции. Цзин Юань приоткрыл губы, позволяя тебе углубить поцелуй. Он не хотел брать на себя весь контроль. Его пальцы сжали твою талию, одна рука соскользнула ниже и легла на твоё бедро. Цзин Юань хотел обнять тебя, взять на руки, как очаровательную невесту, и никогда не отпускать. Тебе незачем ходить по земле, если он может всегда держать тебя, и незачем сидеть где-либо ещё, кроме его колен. Ты уловила его сигналы и немного приподняла ноги, чтобы он мог подхватить тебя под коленями, всё ещё не разрывая поцелуя. Это было неудобно, на самом деле, но вас обоих это полностью устраивало. Твои руки переместились на его шею вместо спины, когда ты так и не смогла удобно схватиться за что-нибудь, и твоё тело с невероятной лёгкостью оторвалось от табурета. Цзин Юань тепло усмехнулся бы и сказал очередную глупость про твой "несуществующий" вес, если бы его рот не был занят. Цзин Юань чувствовал это томящее жжение в груди от нехватки кислорода, но не заканчивал поцелуй. Только потому, что ты не хотела его прерывать. Он не может пойти против твоего желания, даже если это означает целовать тебя до потери сознания или до смерти (счастливой смерти). Цзин Юань удобнее перехватил твоё тело, его ладонь сжала твою ногу покрепче, и он медленными осторожными шагами направился к кровати. С твоих губ сорвался приглушённый протестующий стон, когда ты по-ребячески покачала ногами. Цзин Юань рассмеялся, его губы оторвались от твоих с мягким влажным  хлопком. Его глаза открылись, чтобы он мог посмотреть на твои нахмуренные бровки. Этот вид вызывал у него чистую улыбку. Ты прекрасная актриса, просто замечательная. Ты изображаешь недовольство, нежелание и детскую обиду из-за того, что он унёс тебя с балкона, забирая у тебя возможность любоваться видом из окна. И он бы поверил тебе, если бы не твой искрящийся взгляд. В твоих глазах будто танцевали маленькие звёзды. — Такой ты мне нравишься больше, — это могло прозвучать как оскорбление, но вы оба понимали, что он совсем не имел ввиду ничего плохого. — Какой "такой"? Игривой, весёлой, страстной... счастливой. — Беззаботной. Твоя спина коснулась мягкой кровати, ты мгновенно чуть не утонула в простынях, но руки Цзин Юаня удержали тебя. — Вот как, — ты улыбалась ему, и это не выглядело болезненно. — Быть беззаботной очень приятно. Он навис над тобой и осыпал твоё лицо щекочущими поцелуями, продолжая дарить их один за другим и игнорируя любые твои протесты, выдавленные сквозь смех. Цзин Юань с наслаждением подумал о том, как же красив твой смех. С этой стороны ты раскрывалась только для него, только когда вы были наедине. От той тебя, которую он встретил несколько минут назад, остались лишь едва заметные осколки. Теперь перед ним была настоящая ты (но другая ты тоже была тобой, частью тебя и твоего мира, и Цзин Юань искренне влюблён в неё так же, как во всю тебя). Твои руки взлетели к его широким плечам, надавливая, чтобы оттолкнуть его. Такой слабый жест, что Цзин Юань мог бы с лёгкостью перехватить твои руки, но вместо этого он снова послушался. Его длинные волосы свисали белоснежным занавесом, отросшая чёлка, вечно прикрывающая его правый глаз, теперь обрамляла лоб. Ты часто смотрела Цзин Юаню в глаза, но, тем не менее, это каждый раз было похоже на совершенно новое приключение. В его золотистом взгляде постоянно сменялось множество эмоций, некоторые из которых ты не могла распознать и некоторые из которых ты не знала вовсе, но кое-что в нём было и навсегда останется неизменным. — Тогда оставайся беззаботной. Так долго, как только сможешь. Цзин Юань наклонился, его губы мягко прижались к твоей щеке. Иногда слова просто читались между строк. Я возьму на себя все твои заботы и заберу все страхи. Ты провела кончиками пальцев по его груди, рисуя мнимые узоры и попутно подцепляя несколько пуговиц. Наконец-то твои напряжённые плечи расслабились. Удивительно, что всё, что тебе требовалось для душевного успокоения, это немного слов заверения со стороны Цзин Юаня. Он поднял правую руку, удерживая свой вес над тобой с опорой на левую, и мягко сжал твои пальцы вместе, чтобы остановить твою руку. Вторая твоя ладонь, однако, осталась свободна, и это позволило тебе продолжать поглаживания. Цзин Юань неуверенно смотрел на тебя сверху вниз, сомневаясь в твоих намерениях. Он пришёл ради встречи с тобой, не ради... этого. Я не такой, как они, я другой, я буду относиться к тебе по-другому. Понимание в твоём взгляде вызвало у Цзин Юаня странную смесь эмоций, включающую страх, волнение, радость и смущение. Его губы приоткрылись, язык коснулся нёба при попытке сложить мысли в слова, но Цзин Юань понятия не имел, что хочет сказать. — Я так давно тебя не видела. Я скучала, Цзин Юань. Отрицание сменилось на принятие, затем на согласие. *** Ты проснулась рано утром, раньше, чем обычно. В этой комнате не было часов, но по собственному ощущению ты могла предположить, что время едва достигло пяти утра. Открыть глаза оказалось удивительно простым делом, учитывая, что ты спала совсем недолго, однако тебе удалось хорошо отдохнуть, и это крайне радовало. Ты вытянулась на кровати, подняв руки и выгнув спину. Что-то в твоём позвоночнике щёлкнуло, в плечах звонко захрустело, и по всему телу распространилось лёгкое приятное онемение. Твоя голова повернулась, но тебе не нужно было смотреть на другую сторону кровати, чтобы знать, что тебя ждёт. Цзин Юань ушёл. Он всегда исчезал раньше, чем наступал рассвет, но его уход, на удивление, никогда не оставлял тебя с ощущением брошенности. Встречи с ним запоминались заметным послевкусием, как хороший ужин. Закуска из радости, главное блюдо из любви, десерт из страсти и вино из тоски. Чувства сытости от одного такого ужина хватало ровно на неделю. Возможно, тебе хотелось бы, чтобы Цзин Юань остался рядом с тобой. Совсем чуть-чуть. Но ты не скажешь ему об этом, потому что не хочешь смотреть, как раздувается его эго. Твой взгляд поднялся выше, оторвавшись от подушки, на которой спал Цзин Юань, и сосредоточился на прикроватной тумбе. Белый конверт. Хах, мужчины. Ты отвернулась и легла на спину, раскинув руки. Нет, ничто не испортит это прекрасное утро. Даже Цзин Юань и его вечная недосказанность. Ты закрыла глаза, глубоко вздыхая, и сосредоточилась на ощущениях своего тела. Бёдра немного болели, но это было лучше, чем абсолютное ничего или ужасное всё, что только может быть. Напоминание о том, что Цзин Юань правда был здесь. Этот Цзин Юань и его любовь... Он мог сколько угодно разглагольствовать о любви, признаваться тебе в чувствах, но ты иногда не была уверена в том, чем должна отвечать на это. Ты знаешь, что тоже любишь его, и знаешь, что он никогда не притворялся, но всё же... Возможно, эта любовь всегда была глупой попыткой побега от реальности. Твой взгляд снова зацепился за гладкий конверт, оставленный на тумбе. Он был таким же, каким был во все предыдущие разы, за исключением того, что казался слишком раздутым. Конверт был запечатан, но денежную сумму внутри можно было приблизительно рассчитать на ощупь. Сумма, слишком большая для одного раза. Возможно, достаточная, чтобы выплатить долг Фу Сюань.