Ренессанс

      — Ты!..       Сердце замерло в груди от счастья и сразу… от ужаса.       — Алекс! — бросился обнимать его Урри. — Живой! Я знал, я чувствовал!.. Не верил до конца, хотя экспертиза подтвердила!.. Я ещё понять не мог, слишком быстро всё, что-то не чисто… А это ты всё устроил! Алекс!..       Мик смеялся и плакал одновременно, да ещё и так откровенно лапал его, что Стамп чуть было не поддался.       — Ты один? — это был важный вопрос.       — Ну конечно, с кем ещё мне быть? — удивился Урри.       Стамп с усилием выпутался из его объятий, отошёл назад и быстро достал пистолет. Нацелил на Мика.       — Зачем ты пришёл, Мик? Зачем вообще искал? Ты понимаешь, что теперь мне придется тебя убить?!       Улыбка медленно сползла с лица Урри.       — Ну… что ж, — произнёс он с трудом и поднял руки вверх. — Вечно жить всё равно не получится. Да и зачем… если так? Надеюсь, глушитель у тебя есть? — и шагнул вперёд.       — Стой на месте, Урри! — прикрикнул на него Стамп, сам внутренне обмирая от ужаса. Либо он убьёт Мика, либо Мик в итоге погубит его.       — Н-не… — замотал головой Урри. — Мне теперь терять нечего. А так… Я хотя бы попытаюсь сделать то, что всегда хотел. Перед смертью.       Он сделал ещё шаг навстречу, но Стампу отступать дальше было некуда — он попятился и упёрся в кровать. Урри и не думал останавливаться.       — Всё, что я прошу, Алекс, позволь мне быть с тобой! Хотя бы раз. А потом стреляй, если хочешь.       Урри подошёл вплотную, дуло пистолета упёрлось ему в живот. Стамп почувствовал, как помимо воли дрожит его рука, как трясёт его самого. Он никогда не стрелял в человека, как он сможет сделать это сейчас?       — Чёрт тебя дери, Урри! — выдохнул он с трудом. — Ты знаешь, что я не сделаю этого! — Стамп опустил пистолет.       — Не знаю. Но догадываюсь, — сказал Мик и забрал пистолет у не сопротивляющегося Стампа. — Не даром ты его даже с предохранителя не снял. — Вынул магазин, убрав его в задний карман своих джинсов, а сам пистолет швырнул на кровать. — Никто не узнает, что ты жив и находишься здесь, Алекс. Обещаю тебе!       А потом обнял его, очень медленно и очень крепко.       — Микки… — Стампу не оставалось ничего другого, как обнять Урри в ответ.       От коньяка Урри не отказался, а Стамп и себе последние капли налил — на радостях, ну и стресс снять. И приступил к расспросам:       — Как ты понял, что я жив, Мик? И тем более как догадался, где меня искать?       — Я… я не понял, Алекс, — Урри залпом осушил стакан и отставил его подальше. — Я был в таком шоке, что просто не мог поверить. Первая стадия, отрицание, знаешь? Вот она у меня всё никак не проходила… Потому что… Ты только пойми меня правильно, у меня вся жизнь в одно мгновение рухнула, мне самому оставалось только умереть. А я не хотел! Но вокруг все говорили об этом, как о неоспоримом факте, и разумом-то я понимал, что всё кончено, ещё и себя винил — потому что как же, моя обязанность была уберечь тебя от… А тут ещё и полиция! Не только в связи со взрывом, но и по поводу деятельности твоих юрлиц. В общем, я на грани был, и это если мягко выражаясь. Ко мне у них особых претензий не было, всё же я хоть и в курсе был, но моё имя нигде не фигурирует, там другие люди замешаны. А я типа простой безопасник… Хренов. У тебя есть ещё выпить?       — Нет, — развёл руками Стамп. — Надо в магазин идти, но сейчас закрыто уже.       — Ладно. В общем, после похорон этих чёртовых, на которых я как в тумане был, пришёл я домой, а там какие-то люди ходят. Говорят, новые владельцы — бумаги мне показали, и попросили в двадцать четыре часа очистить помещение. Я по базе пробил: действительно за две недели до… до взрыва ты продал дом с участком. И скрыл это от меня. Вот тут-то я всерьёз и задумался. Алекс, я же был в курсе абсолютно всех твоих дел, даже если не участвовал лично, то знал. И галерейных, и других, и личных… А тут такое! Зачем ты это сделал? Да, в последний год дела у тебя шли плохо, глобально плохо — мы с тобой оба знаем почему, слишком серьёзным людям ты перешёл дорогу. Но продажа особняка? Она не могла ничего решить, так, закрыть кое-какие дыры по мелочи. А ты ведь не только его продал — я потом проверил, ты избавился от всего имущества, которое у тебя оставалось и на которое ещё не успели наложить арест. А вот дальнейшего следа денег я не обнаружил. Куда они в конечном итоге ушли? Я начал ещё раз проверять документы и вспомнил, что когда-то, давно ещё, ты доверил мне самому оформить покупку дачного участка в Карельском перешейке на имя какого-то Светловидова. Ты многое оформлял на подставных лиц и мутные организации, но оно всё естественно оставалось под твоим контролем. И в последствии тоже было продано. А этот участок нигде больше не упоминался. И бумаги о покупке были только у меня, ни полиция, ни партнёры, никто о них больше не знает. И я подумал, что если… Ведь неспроста же ты в тот день приказал мне оставаться на месте и сам поехал по каким-то непонятным делам, о которых опять же, ничего не стал мне рассказывать. Когда такое было?! Ты последние лет десять меня ни на шаг от себя не отпускаешь, даже чтобы потрахаться, тебе нужно, чтоб я за стенкой был! А тут взял и куда-то уехал… С учётом тех исчезнувших денег и этого крайне странного взрыва, которого я просто, ну, не мог допустить, если бы ты сам не действовал за моей спиной, я предположил, что всё это просто спектакль. И он как раз в твоём духе — ты всегда был артистом, Алекс. Вот поэтому я здесь.       — Мда, Микки.       Стамп встал из-за стола, прошёлся по комнате и задумчиво уставился в тёмное окно. Потом задёрнул занавески и сел обратно.       — В сообразительности тебе не откажешь.       — Я, кстати, был здесь вчера, видел, как ты носишь воду из общественной колонки, — сказал вдруг Урри.       — Вот такая у меня теперь жизнь, — философски заметил Стамп. — Всё приходится делать самому. Особенно, когда насос ломается. И что же ты, позволь спросить, вчера не явился? В шпиона играть понравилось?       — Да нет, — проигнорировал его саркастический тон Урри. Просто дела кое-какие были. Я же, как меня новые хозяева из дома выставили, снял квартиру посуточно, а мотоцикл сразу продал — ты уж извини, твой подарок, и он мне очень дорог был, но мне срочно нужна была большая машина. Я вместо него Ниссан Навара с багажнижником купил. С пробегом, но мне нормально. В общем, собрался я, погрузил в него всё своё барахло, сдал сегодня хозяевам ключи и поехал к тебе.       Стамп почувствовал, как глаза у него самопроизвольно лезут на лоб, а челюсть синхронно падает вниз.       — Зачем?! Ты что… собираешься здесь жить?       — Да, — как само собой разумеющееся, сказал Урри.       — Микки, ты… спятил? — схватился за голову Стамп.       — Ну а где мне ещё жить, Алекс? — Урри устало закатил глаза.       — Я не знаю! Сними квартиру! Купи в конце концов! У тебя есть деньги, я хорошо тебе платил! — Стамп вскочил со своего места и, размахивая руками и делая большие глаза, стал бегать по комнате. — Но не здесь! Здесь, малыш Урри, тебе делать нечего!       — Ну конечно! — на Урри его экспрессия никакого впечатления не произвела. — Алекс, я пятнадцать лет фактически сидел у тебя на привязи, как цепной пёс, ты мне на метр от себя отойти не позволял! Даже когда в Москву за Электроником отправил, целый эскорт из своих горилл следом послал, чтобы только я… не знаю, что? Ты думал, что я сбегу, что ли? И вот после всего этого куда я могу пойти? Конечно, к тебе!       — О, боги! За что мне всё это?!. — Стамп закрыл лицо руками, но так, чтобы видеть при этом Урри.       — Да, и не обманывай себя, Алекс! — кажется, Мик тоже начал терять терпение. — Ты точно так же не можешь обойтись без меня! Ты вообще давно разучился действовать самостоятельно и быть один!       — Да?! — стараясь не говорить слишком громко, воскликнул Стамп. — И как же я по-твоему смог провернуть это дело? Меня либо убили бы, по-настоящему, либо упекли лет на пятнадцать! А я, между прочим, здесь, перед тобой — жив-здоров и на свободе. О чём ты, дорогуша, до недавнего времени и понятия не имел!       — Окей! — Урри снова поднял руки вверх. — На это тебя хватило. Но один ты оставаться всё равно не сможешь. Вокруг тебя всегда толпа твоих людей крутилась, которые тебе даже кофе в постель подавали, и ещё я — на коротком поводке. А сейчас, хочешь сказать, живёшь один-одинёшенек и счастлив?       — Это тебя не касается, — как мог строго сказал Стамп.       — Меня всё касается, что тебя касается, — в тон ему ответил Урри.       — Урри, скажи честно, тебе делать нечего?       — Ну, вообще-то я теперь безработный, — хмыкнул, глядя на него исподлобья, Мик. — И вряд ли строчка в резюме, о том, что моего бывшего шефа взорвали, поможет мне найти хорошее место.       — В любом случае, у меня для тебя работы нет!       Увы, он должен был это сказать. Самому хотелось биться головой о стену от одной только мысли, что ничем, абсолютно ничем он теперь не может быть интересен Мику. И как только этот упрямец наконец осознает, что здесь ему ловить нечего, он уйдет навсегда. Надо всё-таки было вчера в «Магните» брать две бутылки коньяка, тем более что по акции!       А дальше Урри сделал то, чего Стамп от него не ожидал совсем.       — Так и я не на собеседование по поводу трудоустройства пришёл! — он встал, подошёл к Стампу и… сел ему на колени, как наездник на лошадь. А потом поцеловал в губы.       Первый и единственный поцелуй с любимым человеком! То, чего так упорно избегал все эти годы Стамп. Зачем же сейчас?!       — Урри-Урри-Урри! Послушай, Урри! — Стамп встал и спихнул с себя гораздо более тяжёлого Мика. И для верности отошёл от него на безопасное расстояние. — Я должен тебе кое-что объяснить. На этот раз как есть, секретов не будет.       — Я слушаю тебя, Алекс. — Мик склонил голову набок.       — Так вот, — Стамп на всякий случай отошёл ещё на пару метров. — Когда я понял, что за мной вот-вот придут, я обратился к людям, очень важным людям, — для наглядности он даже показал на потолок. — И сказал, что мне нужно исчезнуть. Совсем. У меня были возможности инсценировать свою смерть, но мне надо было, чтобы там, — он опять вытянул вверх указательный палец, — не стали копать глубже. Вообще. Ни при каких обстоятельствах. А это, Микки, уже совсем другая цена. Как и подлинные документы и внесение во все государственные базы Александра Сергеевича Светловидова. С которым, хочу заметить, ты и имеешь честь сейчас разговаривать. И ради этого, Микки, мне пришлось отдать всё. Остался только дачный участок в глухом СНТ на Карельском перешейке, который когда-то ты по моему поручению купил. Да, и даже денег у меня нет, — заметив удивленный взгляд Урри, добавил Стамп. — Мой любимый Кадиллак чуть раньше я тоже продал. Как ты понимаешь, на всякий случай за наличные. И это единственные деньги, которые у меня есть. Правда, их тоже нет — Александр Сергеевич Светловидов открыл срочный вклад, а это, малыш, тоже стоило денег: с такой суммой в его-то положении! И живёт он теперь только на проценты, на целых двадцать тысяч рублей в месяц! Потому что когда, куда и кем он сможет устроиться работать, он сейчас даже не представляет!       Стамп широко улыбнулся, хотя было ему совсем невесело. На душе скребли кошки, сам себе он был отвратителен, и совершенно точно стал теперь таким и для Мика.       Урри смотрел на него молча и хмурил лоб.       — Я старый страшный нищеброд, Микки, — выдохнул Стамп. Улыбаться сил уже не было. — Поэтому вот! — он указал на дверь. — Прощай и не поминай лихом. А лучше вообще забудь о моём существовании.       — Да-а… — протянул Урри. — Даже у меня рента в три раза больше. Но ничего, двадцать плюс шестьдесят, как-нибудь проживём. А там, я думаю, чего-нибудь и с работой сообразим. Ну, я по крайней мере.       — Урри, ты вообще понял, что я тебе только что сказал? — Стамп зажмурился и тряхнул головой — вменяемого диалога с бывшим помощником и по совместительству любовью всей его жизни не получалось.       — Понял, не дурак, — кивнул Урри. — Ты меня за каким-то, извини, хером, выставить хочешь. Только я теперь точно никуда не уйду: тебе же, Алекс, жить толком не на что. А у меня для тебя лишний двадцатник найдётся. Тем более, что вдвоём экономнее получится. Ты сам-то посчитай, подумай — выгодное же предложение! И насос новый, опять же, покупать надо. Топиться зимой ты, кстати, как собираешься? У тебя, я видел, в дровянике пусто. А с электричеством ты в трубу вылетишь.       Обычно Стамп за словом в карман никогда не лез, но тут буквально лишился дара речи. Сидел, смотрел на Мика и пытался понять, что вообще он от него хочет. Не понял.       — Откуда у тебя, Микки, столько процентов, скажи лучше, набегает? — начинать надо с малого, и Стамп решил выяснить денежный вопрос — это всяко проще, чем странные намерения Урри.       — Накопил, — Урри развёл руками. — За пятнадцать лет приличная сумма вышла.       — Это что ж, я тебе столько платил? — усомнился Стамп. Он, конечно, своего любимца баловал, но чтобы так?..       — У меня расходов не было, — вздохнул Урри, как показалось Стампу, с сожалением. — Доходы одни. Ел я всегда у тебя, одежду ты мне зачем-то сам покупал, бензин оплачивал, даже налог на байк с твоих денег шёл. Я уж не говорю о жилье! Сам я себе только пиво по выходным покупал и шаверму иногда. А поскольку личной жизни у меня никакой не было — твоими, между прочим, стараниями, Алекс — то мне вообще не на кого деньги тратить было.       — Видишь, как хорошо! — хмыкнул Стамп, несколько пристыженный такими откровениями Мика. — А то спускал бы всё на мальчишек и сидел бы сейчас на мели!       — Это точно! — Урри криво усмехнулся и уставился на Стампа с нескрываемой издёвкой.       — Так что теперь, дорогуша, иди наслаждайся свободой, — не в силах выносить его взгляд, Стамп встал и подошёл к двери. — Что-нибудь ты себе явно найдешь — ты мальчик умный, исполнительный… Плюс твои проценты! Жизнь только начинается, Микки, не теряй время!       Он открыл дверь и сделал широкий жест наружу. Мик не спеша встал, подошёл к двери… и резко её захлопнул. Остановившееся сердце Стампа осторожно сделало удар, потом ещё один и застучало с бешеной скоростью.       — Алекс, я говорю о своих деньгах, только потому что собираюсь разделить их с тобой, — уверенно и спокойно произнёс Мик.       — Отдаёшь таким образом долги, Урри? — голос как назло сел: ни иронии, ни сарказма, на которые рассчитывал Стамп, не получилось.       — Угу. И забираю тоже.       С этими словами Урри шагнул к нему, в доли секунды обхватил его голову руками, притянул к себе и так жадно и с таким напором стал целовать, что Стамп сразу же и сдался. В конце концов не этого ли он хотел все эти годы, не об этом ли мечтал, деля каждый раз постель с другими? К чему теперь ломаться, как кокетливая школьница, набивающая себе цену? Больше никаких плотских радостей у него уже не будет: платные ему не по карману, а бесплатно кому он сдался? Разве вот на Урри нашло что-то… И будет теперь о чём вспоминать… Долгими одинокими вечерами.       Мик был выше его всего на пару сантиметров, но гораздо мощнее и в отличной физической форме. Тонкий и изящный телом Стамп уступал ему в силе, ловкости и вообще во всём. Но… он был убежденным активом.       — Мик, я всегда сверху, не могу по-другому, — еле ворочая языком, прошептал голый и распластанный под ним Стамп, зацелованный и заласканный так, что уже и соображал плохо. На ответную реакцию он почти не надеялся: Урри выглядел полностью невменяемым. Бросив его на кровать и содрав с него, с них обоих, одежду, он разве что не съесть его был готов. Изнасиловать — это как минимум.       — Я знаю, Алекс, — неожиданно четко и очень разумно ответил Мик. — Я все твои пристрастия знаю, что ты любишь, что нет. За пятнадцать лет я многого наслушался. И насмотрелся.       — Подглядывал, маленький проказник? — Стамп довольно улыбнулся: очень старая и очень любимая его фантазия. — Небось и дрочил?       — А как же! — хищно оскалился Урри. — Так что я готов, сделаю всё, как ты любишь!       Стамп любил много чего и толк в удовольствиях знал. Но с Миком его интересовали не чувственные изыски, с Миком самым большим удовольствием и самой большой радостью был сам Мик. Любое его прикосновение дарило счастье, и Стамп, алчно поглощавший каждое его движение, каждый вздох и каждый взгляд, волей-неволей ловил себя на мысли: а достоин ли он этого? Не оскверняет ли своей страстью прекрасное творение, совершенное подобие бога любви? Но Мик отдавался ему так самозабвенно, так горячо и искренне, что очень быстро Стамп и помыслить ни о чём больше не мог, только хотя бы на миг дольше обладать человеком, которого он обожает больше пятнадцати лет.       Мик лежал и улыбался, глядя в обитый вагонкой потолок, Стамп лежал рядом и смотрел на него. Вот оно, то чего он так долго избегал. Его чувства, как будто стали ещё глубже, а привязанность ещё сильнее. Когда Мик покинет его, возможно даже это произойдет не сейчас, но произойдёт обязательно — ибо что ему делать рядом с нищим, некрасивым, стареющим мужчиной? — существовать станет больно. Гораздо больнее, чем было до.       Стамп наклонился и нежно поцеловал его в уголок рта — Мик так и не перестал улыбаться, промурлыкал ему прямо в поцелуй:       — Даже не знаю, Алекс, удастся ли тебе сегодня выспаться? Мне слишком всё понравилось, я захочу повторить!       — Помилуй, Микки! Я старый больной человек! Если ты таким образом рассчитываешь на наследство, то поверь, надеяться совершенно не на что, я теперь беден как церковная мышь! — не удержался от лёгкого сарказма Стамп. Но в душе ему было приятно.       — Кого ты пытаешься обмануть, Алекс? — засмеялся Урри. — Ещё месяц назад ты ночь напролет жарил какого-то парня, я помню! А веществами, насколько я знаю, ты никогда не увлекался.       — Подслушивал?!       — Подслушивал? — Мик презрительно фыркнул. — Алекс, я там давным-давно камеры установил.       На это Стамп только присвистнул. Его начальник службы безопасности и особо доверенное лицо, человек, которого он столько лет держал под своим полным контролем, тайно следил за ним самим.       — Что ещё я не знаю о тебе, малыш Урри?       — Да вроде всё знаешь, — Урри задумался. — То, что я до тридцати четырех лет девственником оставался, ты ведь знаешь, да?       — А ты оставался? — Стамп поднял недоверчиво бровь, но внутри просто ликовал.       Конечно он знал, но насколько же приятно было это слышать от самого Мика! При всём желании он не смог бы объяснить себе, почему этот факт вызывал в нём такую радость. И откуда берётся нежность, которая всякий раз захлёстывает его, лишь стоит подумать, что даже не будучи его любовником, Мик принадлежал только ему.       — У меня выбора не было, — Урри горестно возвёл очи к небу. — Шеф самодур и деспот, от себя не отпускал, сам не трахал…       — И зачем же ты его терпел? Столько лет! Неужели твоя зарплата того стоила?       — Зарплата? Нет, знаешь ли! — усмехнулся Урри. — Зарплата отсутствия секса точно не стоила. Даже такая, как у меня была.       — А что же стоило таких мучений? — на этот раз Стамп не поверил ему по-настоящему.       — Любимый человек стоил, — тихо произнёс Урри. — Ты, Алекс. Я терпел, чтобы просто быть рядом с тобой.       Утром Мик и слушать ничего не хотел, заявил: «Сначала купим насос, а потом будем разговаривать!» Чуть ли не силой погрузил Стампа в свой внедорожник и поехал на стройбазу. Пока ходили выбирали, фотографировал ассортимент на телефон — сказал, что до холодов много чего успеть сделать надо. Но сначала всё обдумать и посчитать, чтобы лишнего не потратить. На обратном пути увидел объявление на дереве, тут же позвонил и заказал шесть кубов дров. На вопрос откуда деньги, если всё на счетах, виновато потупился и сказал, что продал Ролекс, который на тридцатилетие подарил ему Стамп. Часы ему были очень дороги, но мёрзнуть зимой, это, мол, для нас вообще не вариант. Так и сказал: «для нас». Стамп проникся.       По приезде развёл бурную деятельность по заселению себя в дом и размещению там своего личного имущества — не то чтобы его было много, но Стамп только командовать успевал, что куда ставить. Урри послушно раскладывал вещи, попутно наводя порядок там, где пока не успел прибраться Стамп, а потом сказал, что очень проголодался и пора готовить обед.       За обедом выяснилось, что разговор, который собирался с утра завести Стамп, смысла уже не имеет: Урри вовсю строил планы на их совместное будущее в этой дыре и приведение участка и дома в божеский вид, думал, куда в ближайший городок попробовать сунуться на работу, и даже на полном серьёзе предложил Стампу жить, сколько душа пожелает, на заслуженном отдыхе, то есть за его счёт.       По всему выходило, что бросать его Мик не собирается, по крайней мере пока, и вообще, сложившейся ситуации очень рад. Так что о чём тут разговаривать?       — И всё же, с чего такая благотворительность, Микки? — спросил, дожевывая полуфабрикатную котлету, купленную им на прошлой неделе в «Магните» по скидке, Стамп. — Чем твой бывший шеф, самодур и деспот, заслужил такую щедрость от своего замученного, несчастного и… Как ты там изволил выразиться? Сидящего на привязи цепного пса? У которого даже потрахаться за всё пятнадцать лет возможности не было?       — Ну, во-первых, я тебя люблю, Алекс. А любовь, видишь ли, зла, — с аппетитом прикончив макароны, очень по-деловому заметил Урри. — А во-вторых, — он отложил вилку в сторону и злорадно улыбнулся. — Считай, что это моя маленькая месть! Да, да, любимый, за всё рано или поздно приходит расплата. Теперь ты будешь во всём от меня зависеть. И, самое главное, трахаться со мной каждую ночь! Не смотри на меня так, Алекс, да, я собираюсь компенсировать себе все эти пятнадцать лет вынужденного воздержания. С процентами! За твой счёт.       — Мик, я… — Стамп настолько обалдел, что даже закашлялся. — Ты вообще помнишь, сколько мне лет?       — Сорок четыре, — улыбочка Мика из злорадной стала откровенно издевательской. — Поэтому, дорогой, тебе придётся, расширить, так сказать, горизонты и освоить нижнюю роль. Но ты не бойся, я обещаю быть с тобой очень, очень нежным!       Урри встал, наклонился прямо через стол и поцеловал его в губы.

***

      Книга произвела фурор в своих кругах. И хотя трудов на эту тему за всё время в мире было издано тысячи, увесистый том с пафосным названием «О, Рафаэль! О, Ренессанс!», научно-художественного жанра, снабженный массой редких и красочных иллюстраций, разбирался любителями искусства как горячие пирожки. Издательство подумывало о дополнительном тираже, а скромный сотрудник одного из промышленных предприятий области, в прошлом безопасник Алекса Стампа, а ныне наследник всех его интеллектуальных прав, который, разбирая однажды старые электронные документы бывшего шефа, и нашёл потенциальный шедевр, здорово обогатился. Придя вечером после работы домой, он сказал своему близкому другу и сожителю Александру Сергеевичу Светловидову:       — Я сегодня получил гонорар, Алекс. Не зря ты целых три года мучился с этой книгой! В своей нише она настоящий бестселлер.       — Да, мой «Ренессанс» этого заслуживает, я читал прессу, — не скрывая гордости, согласился с ним Стамп. — А всё потому, что я не только профессионал высшего класса, я несу искусство людям! И люди это чувствуют.       — Ты очень талантлив, Алекс, я всегда это знал! — Урри улыбнулся, подхватил его на руки и, целуя, опустился с ним на кровать.       — А что, кстати, ты собираешься делать с моим гонораром, Микки? — не дав увлечь себя в любовную игру, поинтересовался животрепещущим вопросом Стамп. Специально сделав упор на слове «моим». — Не хочешь ли отдать мои деньги мне?       — Перевести все полученные средства выдающегося историка-искусствоведа Алекса Стампа на счёт какого-то Александра Светловидова? — Урри напустил на себя строгий вид и на всякий случай прижал руки любовника к постели, а потом и вовсе лёг на него всей своей массой. — Прости, но мой бывший шеф сделал меня своим наследником не для того чтобы я разбазаривал его деньги.       — Урри! — Стамп прикрикнул на него и попытался вырваться из захвата. Как и ожидалось, безуспешно. — Ты что вообще себе позволяешь?!       — Но у меня есть одна мысль, как этими деньгами распорядиться, — не обращая никакого внимания на угрозы, продолжил Мик. — Я думаю, Александру Сергеевичу надо бы наконец снести халупу, которую он отчего-то называет домом, и построить нормальный коттедж. Пожалуй, я помогу ему это сделать. И ещё, я слышал, соседи участок продают…       — Микки, сколько они тебе заплатили? — не поверил своим ушам Стамп. — Помнится, ты показывал мне не такую уж заоблачную сумму.       — Да я тут продал кое-что… — Урри отпустил Стампа, сел на кровати и отвёл глаза.       — Опять?!       — Ну, Алекс, ну, сам подумай, куда токарю-карусельщику золотые запонки от Тиффани? С бриллиантами.       — А говорит, он не разбазаривает!.. — театрально простонал Стамп. Потом задумался ненадолго, глубоко вздохнул и сам обнял Мика. — Чёрт с тобой, Урри, делай как знаешь. Ты же у нас главный, в конце концов!