My Love Mine All Mine

Глаза закрываются, стоит только внезапно ставшей тяжёлой голове коснуться мягкой подушки, накатывает невероятная усталость, тело почти физически ноет, но радует лишь то, что настало время столь долгожданного отдыха. Сегодня был тяжёлый день, не правда ли? Да.. В организации такая неразбериха, слишком много суматохи и суеты, что совершенно невозможно представить, как один человек за всем этим следил с такой потрясающей лёгкостью, но без него будто что-то пошатнулось, идеальная система начала рушиться несмотря на все усилия, исправить это казалось нереальным и легло на плечи ближайших подчинённых. С этим можно разобраться и завтра, разве нет? Нет.. Совсем не так.. Никакие дела никогда не откладывались на столь неопределенное "потом", нельзя было просто взять и перенести их, надо следовать плану и выполнять его без ошибок, на случай которых должен быть ещё целый ворох схем и действий, чтобы обойти все препятствия. «Это очень сложно, Коль.. Даже для меня.. » Гоголь почти наяву слышит это, сказанное когда-то Федором одним зимним вечером, когда тот стоял на балконе и курил, как делал всегда, когда ему нужно было собраться с мыслями. По коже пробегают мурашки только от воспоминаний, как ветер из открытого окна пробежался по его согретому в квартире телу. «Но ты же с этим справляешься и даже помощи не просишь» «Знаешь, - Достоевский тушит сигарету и поворачивается к нему, кривовато улыбаясь, словно пытался скрыть, насколько его душу раздирают переживания, - я просто не могу ни к кому залезть в голову, вот и все.. » Ох, как же он ошибался.. Одеяло мягко накрывает плечи, даря окутывающее чувство тепла и умиротворения, прикосновения рук нежные, успокаивающие, будто даже робкие, от них на лице сама появляется улыбка, дремота проходит, сменяясь таким любимым трепетом, ощущением радостного волнения, когда сердце загоняется в темпе вальса от одной-единственной мысли, воспоминания, желания; к телу снова приливают силы, и Николай переворачивается, чтобы обнять наверняка мерзнущего Фёдора, которому всегда было сложно что-то просить, даже простые объятия, но вместо него встречает холодную пустоту, стоит лишь взглянуть на место около себя. Точно.. Гоголь сглатывает, когда осознание вновь так болезненно ударяет по вискам, как в первый раз, на глазах появляется влага, но отчего-то так не хочется давать ей волю, будто кто-то мог его увидеть. Пальцы чуть ли не судорожно хватают лежащий на подушке тяжёлый железный крестик и прижимают к груди, как всего пару месяцев назад оторванную руку. Кровь.. Николай почти чувствует металлический запах, от которого уже настолько устал, что готов сброситься с крыши, лишь бы навсегда забыть его. «Мне зябко.. » «Так теплее?~» Холод плотным слоем окутывает его, заставляет сжиматься в маленький комочек, обнимать колени и прятать в них голову, скрывая за ними горячие слезы, которые сдерживать с каждым разом не становилось легче, наоборот, чем больше проходило времени, тем сильнее становилась режущая боль на сердце, почти переходящая в реальную. Он больше не вернется.. Бесполезно ждать, что скрипнет старая дверь, а за этим послышатся негромкие жалобы на то, что лифт опять сломался и пришлось подниматься пешком. Бесполезно ждать, что снова заработают компьютеры, а на столе появится гора чашек, которая лишь чудом ни разу не упала на пол из-за неаккуратного движения локтя. Бесполезно ждать, что Фёдор посреди ночи придет к нему в кровать и прижмется со спины, грея руки на чужой груди или животе, дыша в очередной раз заложенным носом, потому что утром идти за пальто лень, а курить с открытым окном балкона хочется. «Мне нужно работать.. » «А ну лежи и спи, пока я сам тебя снотворным колоть не начал» Гоголь чуть ли не со злости ударяет кулаком по кровати, садясь, и тщетно пытается успокоиться, хватается за волосы, оттягивает их, пытаясь заглушить физической болью душевную вместе с непрошенно лезущими в голову воспоминаниями, которые когда-то приносили только счастье, а теперь так больно резали по сердцу медицинским скальпелем, что хочется вскрыть собственный череп и вырезать столь родную, но одновременно саднящую часть. «Будь у меня возможность, я предпочёл бы все забыть» «Разве можно смотреть в будущее, не помня прошлого? » «Не знаю.. Наверно, я смог бы» Он бы смог.. Но Николай совершенно другой, ему не нужно избавляться от того, что он не хочет помнить, он знает, что это тоже невероятно важно, как и все жизненные моменты, даже самые маленькие, и насилу открывает глаза, пытаясь придать размытому изображению хоть небольшую чёткость. Тёмное пятно перед ним постепенно приобретает очертания, узор на крестике притягивает взгляд, ведёт к надписи и распятому человеку, являя собой вдруг нечто священное и сакральное, пусть Гоголь никогда не был верующим, но теперь вновь закрывает глаза и прикладывает к губам железную вещицу, от которой фантомно, едва заметно отдаёт теплом. «А ты правда религиозный фанатик или только притворяешься?» «Не смешно, Коль..» На губах замирает кривая усмешка, из горла пытается вырваться хотя бы приглушенный смех, но вместо этого Николай заходится в резком кашле, прикрывая рот рукой, и притрагивается к собственному лбу, качая головой. «Заболел? Ты? В жизни не поверю» Любовь, как и простуда, бывает заразна. И она тоже может оставлять свои следы, Дос-кун..