Разлом

Из подвала Астольфо приходится выводить: ноги у него подкашиваются, и, кажется, он не способен ступить и шагу. Оливье подходит к нему сам — рядовые охотники держатся поодаль, холодный сырой воздух подвала полнится их шепотом. Несмотря на то, что все вампиры мертвы, задание провалено. Тела детей, которых охотники должны спасти, еще теплые, в ноздри забивается отвратительный металлический запах крови. Оливье бросает взгляд на Роланда под стеной — тот сидит, не шевелясь и спрятав лицо в ладонях, — а потом все же перекидывает руку Астольфо через плечо. Он командир и должен что-то сделать. Оливье не знает, что. Он сбегает в подвал, услышав голос Астольфо — ненормально напряженный, почти надломленный — и все равно опаздывает. Ему кажется, что он проваливается в кошмар: залитый кровью пол подвала, трупы детей — и среди всего этого разгневанный Роланд и испуганный Астольфо, который еле поднимается после удара. Роланд, который никогда даже голос не повышал, не то что руку не поднимал. Астольфо, всегда смотревший на него полным нежности и восхищения взглядом. Лестница из подвала кажется бесконечной, а каждый новый шаг — тяжелее предыдущего. Каменные стены словно сжимаются вокруг, и Оливье начинает задыхаться. Почему все до этого дошло? Мысли путаются, перед глазами плывет. Такого не должно было случиться. Не могло. Меньше часа назад Астольфо переживал, что его с еще одним охотником будет слишком мало, чтобы защитить детей, а Роланд с улыбкой успокаивал его и обещал, что все будет хорошо, и он обязательно справится. Все было нормально — как и вчера, неделю, год назад. Астольфо солнечно улыбался и рос чудесным охотником. Роланд радовался его успехам и пророчил будущее в паладинах. А теперь дети, которых охотники должны были спасти, лежат мертвыми в подвале, и их кровь затекает в щели между каменной кладкой пола, а Роланд с Астольфо… Лестница наконец-то заканчивается, и Оливье выходит в зал на первом этаже. Ему нужно раздать приказы, сказать рядовым, что делать — а в голове звенит холодная пустота. Он бросает взгляд на Астольфо — и вдруг понимает, что у того вся левая половина головы в крови. — Ты ранен, — Оливье отчаянно цепляется за эту мысль — это что-то, что он может сделать здесь и сейчас, хоть что-то исправить, хоть как-то помочь. — Постой, дай-ка я посмотрю… Он сажает Астольфо на лавку, нашедшуюся рядом, а сам опускается перед ним на одно колено. Тянет руку, чтобы отвести волосы — и замирает. Темный пустой взгляд Астольфо обращен вниз, а из глаз все еще тихо катятся слезы — и Оливье кажется, что он возвращается назад. В тот день, когда Роланд впервые обнял Астольфо и пообещал быть рядом, а он, Оливье, просто стоял и смотрел, и так ничего и не сделал. В голове звенит сказанное Роландом в подвале «Я не смогу его спасти», и сейчас, всматриваясь в лицо Астольфо — такое же, как и тогда, словно этих пяти лет вообще не было, — Оливье с ужасом ловит себя на том, что понимает причину этих слов. Возможно, если бы он не оставил все на Роланда, надеясь, что тот спасет и исправит, если бы тоже попытался помочь сам… Если бы не покинул Астольфо после попытки самоубийства — тогда он не мог, его душило чувство вины, он просто не имел силы смотреть на живое ее свидетельство, и Астольфо остался один, совсем один, с известием, что все его родные погибли, привязанный к кровати, чтобы снова себе не навредить… Если бы он только расспросил о таинственном друге, если бы не молчал, не видел в Астольфо бывшего себя, если бы попробовал… Позади слышатся шаги, и Оливье вздрагивает, словно от удара. — Капитан? — лицо новенького охотника — сейчас Оливье не может вспомнить его имя — бледное. — Что нам?.. Горло сводит, и все же Оливье заставляет слова прорваться наружу. Он капитан. Он должен. Это его обязанность. — Свяжитесь с Нотр-Дамом и сообщите обо всем, — на удивление, голос звучит почти ровно. — Раненых собрать на первом этаже и оказать помощь тем, кому еще не успели. Тела… — он все же на мгновение запинается. — Тела тоже вынесите из подвала и накройте чем-нибудь. Охотник коротко кивает и уже разворачивается, чтобы идти, как Оливье вспоминает: — И принеси мне бинт! Охотник оглядывается, хочет что-то спросить, но передумывает и просто молча кивает. Его шаги стихают за спиной. Оливье расстегивает ремни и сбрасывает левую латную перчатку. Протягивает руку и осторожно отводит волосы Астольфо: там, грязно-бурая в неясном свете ламп, уже начинает подсыхать корка крови. За ней тяжело разглядеть, но рана все же не похожа на порез когтя вампира — скорее, на след от чего-то тупого и твердого. В то, что Астольфо вот так просто пропустил удар, не верится — но когда он разделился с основной группой, он все еще был невредим, с ним все было хорошо. Все было хорошо. — Сейчас принесут бинт, и я тебя перевяжу, — говорит Оливье и опускает руку. Астольфо никак не реагирует и, похоже, вообще его не слышит. Он так и смотрит в никуда пустым взглядом, а слезы медленно стекают по щекам и тихо капают на пол. Оливье закусывает губу и отворачивается. Он не знает, как все исправить.