***
— Джонатан, — на следующий день после празднования, вдоволь отоспавшись, старший брат шатена помогал ему с уборкой, — А ты можешь сказать, какой именно наркотик продал Майку? — Марки, — сухо цедит тот, подметая пол. — А можешь рассказать поподробнее? Он что, словил приход от того, что съел почтовую марку? — в ответ послышался лишь громкий смех старшего. — Ого, ты просто никогда таким не интересовался, вот я и думал... Ай, ладно. Кислотные марки – это не те же самые, которые ты клеишь на конверты. Они похожи на... Такие яркие кусочки бумаги, которые пропитаны веществом. Чтобы принять её, нужно просто положить на язык и начать рассасывать, — парень воодушевленно цокает языком, — Как леденец! Хочешь попробовать? — Нет! — столь громкий крик даже его немного напугал. Байерс был категоричен и не собирался уступать своим принципам. — Мое дело – предложить, твое дело – отказаться. — парень лишь пожимает плечами, не понимая, насколько эта ситуация серьезна в глазах братца. — А эти марки... Насколько они опасны? — обеспокоенно спрашивает Уилл, отправляя в мусорное ведро несколько смятых бумажных стаканчиков. — Ну... со временем возникает, скажем так, иммунитет, для прихода требуется повышение дозы, так что может быть передозировка, но это касается любого наркотика. Еще ты можешь, как бы, вернуться во время трипа в воспоминания. Они могут быть как хорошими, так и плохими, это зависит от твоего состояния. И ты будешь в этом... «Адском кругу», назовем его так, от двух до десяти часов. Приход от них достаточно сильный, особенно если ты новичок. Еще ты можешь причинить себе вред, находясь в бреду. Например, утопиться бассейне, или под машину прыгнуть. Или просто расцарапать себе руки и лицо из-за галлюцинаций, но вообще у каждого человека поведение во время трипа разное, понимаешь, да? — младший лишь кивает. Он понял, что во что бы то ни стало должен уберечь своего лучшего друга от употребления этой дряни. Этим же вечером, оставшись в собственном доме в одиночестве, он позвонил Майку. Накручивая на палец спиралевидный провод, ему оставалось лишь верить в то, что сейчас где-то там, на другом конце провода, возникнет такой же детский и жизнерадостный голосок, какой сильнее всего въелся в память. — Алло? — несколько минут ожидания не проходят даром, Уилер все же отзывается, пусть и слышно, что тот хрипит и слегка кашляет. — Майк! — Байерс как никогда приободряется, слыша низкий голос брюнета. — Ты в порядке? Мы можем поговорить? — отходняки, начавшиеся посреди прошлой ночи, уже успели закончиться, потому он был в хорошем расположении духа. — Поговорить? Да, можем. Если хочешь, то пригоняй ко мне домой на том велике, если он у тебя еще не сгнил в гараже. —расстраивает отношение его лучшего друга к вещам, которые для них обоих когда-то были очень важны. И тот произнес эти слова таким тоном, будто если всё, что связывало их в промежуток с 12-ти до 16-ти лет исчезнет, он вовсе не будет против. — Я могу и пешком дойти... Для тебя взять что-нибудь? Какие-то продукты или вещи? — в голове была четкая установка, что наркотики начинают принимать не от хорошей жизни, потому ему казалось, что с Майком что-то случилось и он просто не хочет говорить, хотя шатен из раза в раз твердил, что всегда будет рядом и примет его любым. Жаль, что эти слова так и не были им восприняты. В ответ послышалось лишь мычание. С тяжелым вздохом он отправился к нужному дому, решая все же воспользоваться велосипедом, чтобы было быстрее. Жили они на соседних улицах, дорога не заняла много времени. Дом Майка по размеру был похож на старый дом Уилла, где жила вся его семья. После переезда обратно в Хоукинс, ему посчастливилось обзавестись собственным жилищем, как и его лучшему другу. Шатен стоит на крохотном крыльце с пакетом, в котором лежали яблоки, апельсины и еще какие-то снеки. Собравшись с силами, прохладной рукой он дотрагивается до дверного звонка и надавливает на кнопку. Они отдалились настолько, что теперь Уилл не мог спокойно и весело войти к нему в дом. Звонит в дверь, будто чужаку. Проходя из гостиной к комнате Уилера, юноша обратил внимание на горы бутылок из-под воды, валяющейся в случайных местах одежды и оберток от замороженных полуфабрикатов. — Ого... у тебя тут не очень чисто. — сам Майк был в теплых носках и кофте с длинным рукавом, хотя конец марта выдался очень теплым. Очевидно, ему было холодно. Некий барьер не позволял даже сказать какое-то случайное слово, чтобы разрядить напряженную обстановку. — Это еще не так страшно. — холод в голосе ощущался сильно. Уилл не понимал, что он такого сделал. Чем заслужил такую агрессивную реакцию на простую фразу? Где он ошибся? — Я хотел с тобой поговорить. — присаживаясь на не застеленную кровать, Байерс стал теребить свои пальцы, чтобы нервничать меньше. — Это по поводу того, что ты вчера принимал. Майк, я просто хочу, чтобы ты знал, что я всегда рядом, и если у тебя что-то случилось, ты можешь мне рассказать. Мы же лучшие друзья! — он видит, что с ним что-то не так, но не может понять, что именно. Медленно кладет свою руку поверх его, но Уилер тут же её одергивает. — Не надо, у меня все нормально. — такая реакция даже пугает. Куда подевался тот Майк с его картин? Вечно улыбающийся и совсем не грубый, теплый, к которому хотелось льнуть, прижиматься, брать за руку. Где он теперь? Уилл замечает, что тот очень часто дышит: это явный признак тахикардии. Грубо схватив его за подбородок левой рукой, правой он оттягивает веки с густыми ресницами, с ужасом смотря на его глазное яблоко, где за зрачком не видно радужки. — Ты снова принял! — Байерс впадает в бешенство, ведь не понимает, зачем тот делает всё это. Почему не может просто ему обо всем рассказать? — Майк, что я сделал не так? — Да, и что? Я брошу когда захочу! Мир не крутится вокруг тебя, Уилл. Я имею право о чем-то тебе не говорить, это нормально! И хватит ко мне прикасаться. — Байерс убрал руки и молча поставил рядом с ним пакет с фруктами. Его нутро буквально рушилось. Когда-то Уилер клялся, что Байерс для него – целый мир, а что теперь? Но стоило ему привстать с кровати, как Уилер схватил его за запястье: — Стой. Не уходи! — он утыкается юноше в плечо и… Смеётся? — Ха-ха, у тебя такое забавное лицо. — Уилл не понимает, что происходит. Ему страшно. Будучи в состоянии изменённого сознания, его друг не в силах отдавать отчёт своим действиям, и это пугает. Что взбредёт ему в голову через мгновение? Брюнет начинает сжимать его предплечье, впиваясь в него острыми ногтями, цепляясь буквально мертвой хваткой. Байерс вскакивает и бросается прочь к двери, подальше от Майка. Если бы кто-то сказал ему двенадцатилетнему, что однажды он будет в страхе убегать от Майка Уилера, что они будут отдаляться друг от друга и ссориться, он бы, разумеется, не поверил, однако сейчас ему остается лишь крутить педали. Прямо как тогда, в день его пропажи. Адреналина в крови было настолько много, что он и не заметил, как добрался домой, забежал в комнату и закрылся там, схватил фонарик и уселся в шкаф. Луч света выстрелил прямо в угол, где лежали коробки и футляры для листов бумаги. Подобравшись ближе, ему удается открыть крышку и увидеть там сотни набросков Майка, его профиля, носа с горбинкой, который парню так сильно нравится. Именно на примере его волос он учился когда-то рисовать кудряшки и локоны, тренировался вырисовывать на прядях спирали по направлению. На карандашный скетч упала крохотная капля слез, немного размыла карандаш и впиталась в неплотную бумагу. Так Уилл и провел этот вечер: в слезах, сидя в большом шкафу в обнимку со своими рисунками и фонариком, имея возможность подумать. Погрузившись в размышления, юноша понял, насколько сильно врос в собственные воспоминания. Он не мог принять изменения, произошедшие с ним и его окружением. Но плевать на других. Сейчас ему был важен только один человек — Майк. Именно его имя он скулил, вытирая слезы рукавом кофты в эту ночь.***
Ломка.
Ужасное, отвратительное чувство, даже скорее состояние, охватывающее весь организм целиком и мешающее нормально размышлять или концентрироваться. С момента последней встречи с Уиллом прошло 2 недели, они не общались после последнего разговора. Иногда эта мысль терзала, разъедала нутро, но её быстро сменяла новая, и в целом все они смешались в одну склизкую кашу в голове брюнета. Майк вновь издает болезненный гортанный стон, когда мигрени отстреливают в виски. «Нужно принять ещё одну дозу» — сейчас он может думать только об этом, лежа на кровати. Дотянувшись до рюкзака в углу комнаты, он вытряхивает из него все содержимое, дрожащими руками разгребая обертки от каких-то упаковок и прочий хлам. «Где последняя?» — мысль пронзает голову, поскольку заветного целлофанового пакетика с крохотной яркой картонкой нигде не было видно. «Черт, черт, черт!» — Уилер громко выругался и стал яростно раскидывать весь мусор по комнате. Он бил кулаками о пол, понимая, что окончательно сходит с ума, но тут периферийным зрением замечает яркий кусочек картона, прикрытый чем-то слегка бликующим на солнце. — «Марка!» — счастью его нет предела. Раздирая пакетик, он как можно быстрее старается положить препарат на язык, не замечая, что там не один квадратик, а сразу два, просто они сложились пополам и слиплись. Квадратный кусочек материи он обильно обволакивает слюной, немного жует, чтобы выпрыснуть из жалкой бумажки все соки и кислота поскорее проникла в кровь. Учащенное сердцебиение не заставляет себя долго ждать. Температура резко повышается. Немного звенит в ушах, что вынуждает присесть на кровать и взяться за голову, обхватывая её руками, но брюнет не боится. Скоро наступит эйфория, которую он так сильно ждет.Приход.
Все пространство искажается, стены начинают дышать, однако сейчас нет того привычного яркого эффекта. Майку тяжело, у него колотится сердце, вздымается грудь и колет под ребрами, почему-то туго тянет внизу живота, будто он совершил какое-то преступление и его вот-вот казнят. Что это? Где приятное ощущение расслабленности, почему сейчас его ребра сдавил страх? Позади он слышит выстрелы и окружающее его пространство окрашивается в пустынно-желтый цвет. Все настолько реалистично в этой галлюцинации, что пуля, попадающая в песок рядом с его ногой, заставляет закричать и отпрыгнуть. Вдалеке виднеется мутный силуэт. Кажется, это одно из самых кошмарных его воспоминаний: то, как они всей компанией спасали Одиннадцать из рук военных, убегали под пулями и тряслись от каждого шороха и грохота. Уилер разворачивается и пытается увернуться, но окружение снова меняется и плывет, словно водная гладь после того, как ее касается камень. Он спотыкается, а зрение становится мутным из-за песка, который поднял вверх очередной выстрел, попавший почти в него. Эта галлюцинация бесконечна, со всех сторон слышно, как летят пули, будто пронзая его, но на деле они лишь создают облака из песка и пыли. Вдалеке он видит Фургон, стремглав бросаясь бежать в его сторону, однако настигает ощущение, что он просто стоит на месте. На линии горизонта виднеются знакомые ему очертания. Да, это Джонатан, Уилл и Аргайл, но как до них добраться? Сейчас ему не подвластны собственные мысли, все темнеет и искажается. Хочется поскорее вырваться из этого кошмара. Зажмурившись, брюнет делает рывок вперёд, чтобы вскочить с собственной постели, но у него ничего не выходит. Одна из теней, мерцая, подходит ближе и хватает его за руку. Уилл... Да, это точно его силуэт. Майк цепляется за свою собственную фантазию мертвой хваткой. Он слышит крики, выстрелы, рев и грохот тяжелой техники. Где он вообще оказался? Уилер зажмуривается и пытается не выпустить руку Байерса из своей. Постепенно все утихло. Приоткрыв глаза, брюнет не увидел ничего, кроме пугающей, вязкой темноты, которая все наплывала и затягивала. — Уилл? Уилл! — Майк в отчаянии, ему очень страшно. Падая на землю, если её вообще можно таковой назвать, он начинает тихо скулить, шепотом произнося имя лучшего друга, как заведенный. — Уилл, Уилл, Уилл! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... — но его слова растворяются в тишине, и навряд ли его бормотание вообще кто-то слышит.***
В момент, когда Уилер словил приход, Байерс сидел на диване и смотрел телевизор, но буквально все вокруг напоминало ему о кареглазом брюнете, однако очередная попытка позвонить на стационарный телефон не увенчалась успехом. — Надеюсь, он не стал продавать вещи, чтобы купить дозу. — Уилл положил трубку, поскольку кроме гудков не услышал ничего. За последнее время он стал очень много думать о нём, даже скучать. Парнишка ловил себя на мысли, что соскучился не только по старому Уилеру, но даже по новому... Просто по нему самому. По его теплу и заботе, прикосновениям и общению. Ему казалось, что с Майком точно что-то случилось, потому он принял волевое решение: собраться и пойти к нему без приглашения. Никто, естественно, не открыл ему дверь, однако она была заперта. Несколько раз обойдя дом и посмотрев на него с разных ракурсов, ему удалось заметить открытое окно. Слегка разбежавшись, шатен все же смог туда забраться и рухнул на пол, осматриваясь и отряхивая штаны. — Майк? — никто не отзывается, что настораживает, но лишь сейчас ему в голову приходит мысль, что тот может быть не дома. Вполне вероятно, что он куда-то уехал и вламываться к нему в дом – крайне опрометчиво, однако все эти переживания замолкают, когда краем уха он слышит «Уилл...» Байерс начинает метаться по комнатам, словно фурия, но наконец ему удается открыть нужную дверь и увидеть Майка. Он лежит на полу, еле двигает конечностями, трясется, глаза закрыты. Сердце бешено колотится, лоб и тело горячее. Сухие, обкусанные губы почти беззвучно шепчут одну и ту же фразу: «Уилл, Уилл, Уилл, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...» Это чертовски пугает. По телу Уилера пробегает дрожь, он дергается и ерзает. Не медля ни минуты, юноша падает на пол, пытается хоть что-то сделать, думая, что Майк сейчас на волоске от смерти. В голову ничего не лезет, он разворачивает трясущееся тело к себе и прижимает к своей груди, тревожно и дергано запуская руки в лакричные кудри. — Майк, я здесь, я с тобой, пожалуйста, скажи, что ты меня слышишь! — из-за мальчика в свое время произошло итак много несчастий, он знатно потрепал всем нервы несколько лет назад, а сейчас его терзал страх от одной мысли, что его лучший друг может умереть у него на руках. Он даже не мог вызвать врачей, поскольку Уилер действительно продал свой стационарный телефон, чтобы купить новые марки. Хотелось бранить его всеми ругательствами за то, что он так и не бросил, не попросил о помощи, не высказался, однако сейчас было поздно думать о том, что Уилл мог бы сделать, но не сделал. Оставалось просто быть рядом, следить за состоянием парня и молиться, чтобы приход закончился поскорее. — Майк, я тут, я пришел! — Уилл пытается разговаривать с ним точно так же, как его мама говорила с ним, когда контроль над его разумом был захвачен. Вспоминает моменты из их дружбы, открывает окно, чтобы немного проветрить комнату, а после позволяет Майку лежать на его груди с закрытыми глазами. Шатен слепо и отчаянно надеется, что те вскоре откроются, тот сможет побороть кислоту в собственной голове и вернется в реальность.***
Несколько десятков минут кажутся неподъемно долгими, особенно тогда, когда возле тебя умирает один из самых близких для тебя людей. Галлюцинации Майка постепенно отпустили его, тьма расступилась и он смог дернуться, открывая глаза. Вокруг все плывет, мир по-прежнему кажется черным, но по краям поля зрения появляются яркие узоры из калейдоскопа, будто ты долго жмурился, а после резко распахнул очи. Он не ощущает себя в своем собственном теле, все кажется нереальным, искаженным, но тут он чувствует тепло. Пытаясь приподняться на руках, неизбежно падает, поскольку несколько часов тряски и судорог дали о себе знать. Ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. — Майк! — столь родной голос раздается где-то над левым ухом. Приподнимая голову, он замечает Уилла. Того самого Уилла, который вытащил его из галлюцинаций, которого он звал в беспросветной тьме. Его счастью нет предела, но он даже не может что-то сказать, просто утыкается макушкой ему в плечо, обессиленными руками сжимает его одежду и плачет, буквально рыдает навзрыд. Иногда задыхается, не в силах вдохнуть воздух между всхлипами, неумело вытирая глаза и беспрепятственно отпуская в свободный полет горячие капли слез со своих ресниц. Байерс обхватывает его крепко-крепко. Сейчас они будто меняются местами с собой из прошлого, ведь когда-то и сам Майк успокаивал его после попадания в кошмарную изнанку: — Я с тобой, Майк, Майк, Майк... — имя само срывается с дрожащих уст так быстро и нежно, что тот не успевает это почувствовать. Он быстро приносит ему стакан воды, укладывает на кровать и помогает укрыться, поскольку в комнате стало прохладно. Уилл приготовил для него ужин. Самый простой, очень быстро, поскольку в холодильнике Уилера особо не разгуляешься, однако даже яичница с тостами и овощами сейчас кажется произведением искусства в мире кулинарии. Он буквально кормит его с ложечки и постоянно держит за руку, поскольку теперь выстрелы производятся уже у Майка в голове. Мигрени снова заполнили его разум, так что он прикрыл глаза, отодвигая тарелку с дольками яблока. — Майк, тебе нужно поспать. Ты не будешь против, если я лягу рядом? — в ответ Уилл услышал «Нет», но не понял, что это значит. Брюнет уже отключался, после такого долгого «марафона» ему было необходимо хорошенько отоспаться. Байерс и сам забрался на кровать, подмял себе под голову подушку, укрылся одеялом и отвернулся от своего друга, поскольку думал, что ему будет неприятно, если тот его обнимет, учитывая все недавно произошедшие события и то, что они друг другу наговорили. Однако через пару минут Майк стал ворочаться, ему было тяжело уснуть. Медленно кладя правую руку на талию Байерса, а левую заводя под него, Уилер притянул шатена к себе почти что вплотную, а после уткнулся ему прямо в спину и начал сопеть, стараясь не отдаляться от источника тепла.***
— Уилл? Я думал, ты ушел. Ты не видел мой рюкзак? — брюнет, накинув на плечи покрывало, медленно плетется к кухне, где с самого утра сидит Байерс за чашкой кофе. — Майк, ты проснулся! — на лицо тут же наплывает улыбка, вот только он не может понять, рад ли пробуждению сам Майк. — Рюкзак? Нет, не видел. А что? — Там лежит моя наркота, а я не могу вспомнить, куда я его засунул. — такой непринужденный тон приводит юношу в бешенство. — Ты издеваешься? — гнев на столь миловидном личике заметен невооруженным взглядом. — А давай я стану твоим наркотиком? — он вскакивает из-за стола и подходит ближе. — Чтобы твои мысли были забиты только мной, ты бы просыпался с желанием поговорить, поцеловаться со мной, побыть рядом, коснуться меня! Чтобы твои руки тряслись не от ломки, а от того, что ты слишком долго не обнимал меня. Чтобы ты хотел меня сильнее, чем очередную сраную дозу! Я хочу, чтобы ты любил меня, а не пачку кислотных марок! — Байерс в отчаянии. Ему, видимо, не дано понять, как после прихода, от которого ты чуть не умер, можно хотеть повторить все это. Его злость берет верх и он толкает Уилера в грудь. — Почему ты вообще стал принимать? Как я мог упустить этот момент? — руки Майка начинают трястись. На деле он проснулся еще давно, поскольку после приема наркотиков у него была бессонница, и он не смог спать после того, как организм восстановил силы, потраченные на «марафон». — Уилл, что ты несешь? У меня ломка, мне нужно принять! — брюнет так же переходит на повышенные тона, пытаясь доказать, что прав он, а не Байерс, который от отчаяния готов свалиться на землю. — Но ты же как-то жил без зависимости! Ты можешь хотя бы ответить на вопрос, почему начал принимать? — в ответ лишь скупое молчание. — Отлично. Действительно, кто же я такой, да? Всего лишь твой лучший друг детства, которому раньше ты доверял все. Но я, похоже, где-то оступился и пал так низко, что не заслуживаю узнать, где именно облажался. — Уилл берет свою кофту со спинки стула и решительно направляется к выходу. — Видимо, я зря пришел к тебе, Майк. — в его голосе слышно сколько тоски и боли, сколько тот никогда раньше не проявлял. Шатен направляется к себе и пытается сдержать эмоции. Ему правда было больно, он не знал, как описать бушующие внутри него чувства. Уилер фактически проигнорировал его признание, что в целом неудивительно для Уилла, учитывая то, как они отдалились в последнее время. Входная дверь собственного дома захлопнулась прямо у Майка перед носом. Разумеется, его охватил гнев: — Ну и пожалуйста! Иди куда хочешь! — взобравшись на кухонный стул, он обхватил голову руками, вспоминая то, как ему было страшно во время вчерашнего прихода, как он звал Уилла, в собственных галлюцинациях рыдал у него на плече, цеплялся за его руки, а что теперь? Прогоняет от себя подальше, лишь бы погрузиться в кратковременную эйфорию? Да и прошлый опыт показал, что приход не всегда может быть положительным, ведь вчера тот чуть не погиб в агонии собственных воспоминаний. Это пугало. В углу гостиной Уилер заметил рюкзак, который так старательно искал несколько минут назад. Из нижнего кармашка аппетитно выглядывал целлофановый пакетик с марками, но зачем ему снова погружаться в трип? Пока им двигала уверенность, брюнет вытащил шелестящий предмет и смыл его в унитаз. Только потом до него дошло, что можно было продать этот идиотский кусок картона за адекватные деньги, да и выбрасывать нечто вроде пакета в туалет, конечно, опрометчивая идея, вот только мешкать было уже поздно. Майк подскочил к окну и поднял жалюзи, всматриваясь вдаль, вот только Байерс уже ушел. Он решил, что изменится ради него и бросит кислотную дрянь, но для начала ему нужно было порыскать по дому в поисках мелочи, чтобы купить новый телефон.***
— Ну же, Уилл, возьми трубку. — Майк чист уже 7 дней. Дрожащими руками обхватив телефон, он смотрит на листок, где карандашом записан номер Байерса. — Пожалуйста... — всё, что он может сейчас прошептать. Ломка сводит его с ума. Он не мог представить, что бросать кислоту будет так тяжело. Оказалось, что мигрени, которые преследовали его, когда он искал себе новую дозу — просто цветочки по сравнению с тем, что ждало его при полном отказе. — Алло? — «Наконец-то!» – облегчение охватывает тело. — Майк? — Уилер тут же выпадает из забвения, услышав родной голос. — Уилл! Можешь прийти ко мне сегодня? — но вместо радости собеседника он слышит лишь скептицизм в его ответе. — А зачем я тебе нужен? Я не буду сидеть с тобой, пока ты принимаешь. — эта фраза, конечно, разбивает сердце, но брюнет понимает, что заслужил такой реакции своими словами и действиями. — Я чист уже неделю. Я соскучился, Уилл. Мне нужно тебя увидеть. — просьба отчаянная, ему больше некуда податься, да и увидеть столь родное личико правда хочется. Жаль, что он не видит, как округлились глаза шатена. Улыбка сама наползла на его лицо, он даже застыл. — Ты правда чист? Хорошо, я скоро приду. — его терзали сомнения, однако он решил довериться Майку в последний раз, потому оперативно собрался. Не успел Уилер оглянуться, как ему снова звонили в дверь. Юноша не знал, как правильно будет отреагировать на эту встречу, думал броситься в его объятия, снести с ног, но так ничего и не решил к моменту, когда уже нужно было открывать другу дверь. — Майк! — сам Байерс чуть не сносит его с ног, хватаясь за шею брюнета, вставая на цыпочки. Тот очень рад его видеть, это заметно, однако Майк не понимал, почему он относится к нему с такой теплотой, ведь сам даже не успел извиниться. — Уилл! — юноша обнимает его в ответ так крепко и жадно, будто они не виделись несколько лет. Решительно хватается за чужую талию и не желает ее отпускать. — Уилл, прости меня пожалуйста. За то, что я тогда словил какой-то передоз, потом еще и выгнал тебя и послал, мне правда стыдно. И мне было очень тяжело бросить, но я сделал это ради тебя, слышишь? — уголки губ Байерса сами потянулись к ушам, ведь все эти слова были бальзамом на душу для него. — Я не злюсь на тебя, Майк. — шатен прижал друга к своей груди и тоже вцепился в него мертвой хваткой. — Давай больше не будем ссориться? И знаешь, я тут думал, что мог бы помогать тебе. Мы могли бы, например, гулять вместе на свежем воздухе, и... — однако Уилер его перебил. Они присели за тот самый кухонный стол, предварительно заперев входную дверь на замок. — Я тоже кое о чем думал. Неделю назад, когда мы и поругались, ты сказал... Ты сказал, что хочешь, чтобы я любил тебя, а не пачку марок, но я вот о чем. Я никак не могу понять смысл этих слов. Вернее нет, у меня есть предположения, но я боюсь ошибиться. — Уилл, услышав это, стал немного серьезнее, даже облизнул пересохшие губы. — Я признался тебе в любви. Надеялся, ты поймешь. — по голосу слышно, что он расстроен: просто смотрит в сторону окна, говоря это. — Ты тоже мне нравишься, просто я боялся, что неправильно тебя понял... — Майк сидел вполоборота к нему, пытаясь поймать на себе хотя бы один взгляд карих глазок. Наступило неловкое молчание, а Уилл буквально не мог поверить своим ушам, кончики которых бесстыдно покраснели. Он точно так же развернул свою голову в сторону Брюнета, но не успел и оглянуться, как тот придвинулся ближе и наплыл своими губами на его. По началу Байерс застыл, его руки были будто прибиты по швам. В первые несколько секунд поцелуя он сжался всем телом и зажмурился, вдавливая голову в плечи, что заставило Майка ухмыльнуться. — Тебе не нравится? Кажется, недавно ты сам сказал, что хотел бы, чтобы я просыпался и жил с желанием поцеловать тебя. — после вновь льнет к шатену, кладет руку на плечо и медленно спускает её к груди, чувствуя, как тот постепенно расслабляется. После Байерс собрал волю в кулак и робко приоткрыл рот, чувствуя, как Майк извивается перед ним, касаясь его тела своими руками. Обвивая чужую шею и слегка путаясь пальчиками в лакричных локонах, он и сам начинает двигать головой и льнуть к юноше, который так старательно поглаживает его предплечья или колени. В момент, когда оба были готовы войти в экстаз и, возможно, перейти к чему-то большему, Уилер слишком сильно наклонился вместе со стулом, вследствие чего рухнул вперед, отрываясь от пунцовых губ Байерса. — Боже! Ты меня напугал. Почему ты просто не придвинулся ближе? — обеспокоенный юноша помогает ему подняться и усаживает обратно на злополучный стул. — Я был сосредоточен на тебе, знаешь ли. — его томная, широкая улыбка сводит Уилла с ума, а слова, слетающие с его уст, заставляют беспристрастно краснеть. — Я тоже люблю тебя, Майк. — все, что он способен сказать сейчас, утопая в своем смущении.***
— Все же здорово, что мы вот так вот выбрались погулять! Да, Майк? Майк? — Байерс осматривается и видит, что брюнет застыл напротив какого-то темного переулка. Это пугает, ведь тот даже не шевелится. — Майк! — Ах? Прости. — тот лишь трясет головой, затем поправляя челку. — Ты чего остановился? Ты там что-то увидел? — Байерс беспокоится за него, как и всегда, потому бережно берет его руки в свои. — Я в этом переулке раньше марки покупал, вон за теми баками. Не самые приятные воспоминания. — голос чуть дрогнул, будто бы споткнулся, заставляя брюнета покашлять. — Это ведь уже в прошлом. Ты чист уже целый месяц. Не надо погружаться в те воспоминания, хорошо? — шатен осматривается, после чего оставляет ласковый, полный нежности поцелуй на щеке Уилера. Ему все же приходится вставать на цыпочки, чтобы их лица были на одном уровне. — Ты прав. — Майк без зазрения совести берет руку Уилла в свою, а затем целует, словно джентльмен. Это вгоняет парнишку в краску, а тот лишь продолжает прикасаться пухлыми губами к его розоватым костяшкам. — Перестань, это смущает. И люди могут увидеть. — его лисьи глазки продолжают выявлять потенциальных свидетелей их минутки нежности. — Но я знаю, что тебе это нравится. — чуть наклоняясь, Уилер ласково шепчет ему на ухо. — А ты знаешь, что я люблю тебя. — будучи довольным собой и тем, что он заставил щеки Уилла покраснеть, словно пожарная машина, он бережно берет его за руку, аккуратно переплетая их пальцы.