***
Шел шестой по счету урок. Дети вместе с учителем проводили лабораторную работу. Пока в других школах разрешают пользоваться оборудованием и самостоятельно проводить реакции, этот класс обходится малым — наблюдает за учителем. Тот показывает тот или иной опыт и диктует детям, что записывать в таблицу. Так было не всегда, но достаточно было произойти нескольким недоразумениям, как администрация решила предотвратить последующие возможные случаи. Закончив писать уже седьмое предложение в одной из колонок, Николай устало бросил ручку на парту, чтобы размять руки после продолжительного письма. — Извините, пожалуйста, повторите последние несколько слов! — послышался женский голос с третьего ряда. — Да, конечно, — кивнул мужчина и, отложив пробирки, снова повторил то, что полуминутой ранее. Скучающим взглядом пройдя по людям вокруг себя, Гоголь тихо зевнул и положил голову на парту, чувствуя сильное утомление. В планах было отсидеть химию и поспешить домой, не оставаясь на физику и литературу. Они давно смирились с пропусками ученика. Несмотря на беспорядочное посещение последних уроков, тот учился на ударника и ни разу не опозорился у доски с незнанием материала. Оттого его приятели, которые прогуливают ровно столько же, как и он, не понимают, почему они не получают таких же отметок. В этом заключается отчасти и причина, почему они с ним общаются. Один день с ним можно погулять, выпив по бутылке пива возле подъезда, а на другой он диктует правильные ответы на итоговой контрольной, помогая тем не ухватить по двойке. — Николай, поднимите голову и пишите. — заметив улёгшегося на парте парня, привлёк к себе внимание учитель. — Ладно… — нехотя пробурчал блондин и последовал просьбе, взяв ручку, от которой на пальце уже появилась мозоль. Убедившись, что тот действительно стал записывать всё, что было продиктовано ранее, старший продолжил говорить. Под его голос было невозможно не уснуть. Решив, что нужно себя чем-то отвлечь, Николай повернулся в сторону Фёдора. Тот уткнулся в свою тетрадь, выводя в тетради буквы аккуратным почерком. Гоголю ни раз приходилось заглядывать в его тетради, часто задерживая свой взор на идеально выведенных элементах между строками. Улыбнувшись, блондин подпёр голову рукой. Долго его внимание не оставалось незамеченным, так что дописав последнее слово брюнет поднял голову, встретившись с чужим взглядом. Тот не стал отворачиваться, не разрывая зрительного контакта с одноклассником, на что тот вопросительно поднял бровь. Глупо улыбнувшись, Николай принялся шуршать чем-то в сумке. Теперь уже Фёдор наблюдал за ним. Быстро достав нужное, парень написал на листе послание большими буквами, чтобы тому было видно через ряд. — «Сбежишь со мной с уроков?» — поднял он в мягкой обложке блокнот, чтобы тот был в зоне видимости собеседника. Сощурив глаза, чтобы разобрать чужие коряво написанные буквы, Федор таки понял смысл написанного и помотал головой. Расстроено надув губы, Николай снова стал что-то чиркать на бумаге карандашом. — «Уже конец дня, чего тебе стоит?» — показалось на горизонте перед чужими головами, на что Фёдор снова отказался, заставив Гоголя недовольно фыркнуть и снова приняться за письмо. — Николай, я могу с вами сбежать, если вы не нашли компанию. — дописав реакцию для примера, не отвлекаясь от доски, озвучил предложение учитель. — Вы слишком добры, не стоит. — неловко засмеялся со слов учителя парень, не ожидав, что его так быстро поймают. — Тогда возьмитесь за работу и дорешайте это уравнение у доски, — положив влажную тряпку на стол, сложил руки на груди мужчина, — Все остальные — в тетради. — Только не это… — хмыкнул Гоголь и уже встал с места, как вдруг прозвенел звонок, оповещающий об окончании занятия. — Урок окончен, можете быть свободны. — непонятно кому проговорил выученную фразу педагог и стал стирать всё с доски, пока ученики незамедлительно покинули кабинет. Довольно хлопнув, Николай одним из первых закинул принадлежности в сумку и покинул кабинет. В планах было дождаться Федора, который всегда выходит из кабинета в числе последних. Недавно он понял причину таких решений — парень просто не хочет толпиться у выхода. Так что сейчас, когда уже основная масса вытекла из помещения, показалась фигура Достоевского, отчего Николай заметно оживился. — Наконец-то ты вышел, я уже устал тебя ждать! — оттолкнувшись от подоконника, привлёк к себе внимание Фёдора, а за одно младшеклассников, парень. — Зачем? — скучающе оглядел одноклассника тот и поудобнее закрепил рюкзак за спиной. — Снова занудствуешь… — улыбнулся Николай, подойдя ближе и протянул руку, — Давай, я понесу. Тяжело, наверное. — Не стоит, я просто утомился, — отвёл глаза в сторону юноша, ожидая когда та опустится, ведь доверять свою вещь он еще не собирался. — Тогда нам тем более нужно идти отдохнуть, — положив ладонь на чужую руку, придерживающую лямку, понизил голос Гоголь. — Сегодня мать дома, не хочу перед ней оправдываться, почему пришёл раньше назначенного. — посмотрев на конечность на своём плече, он недоверчиво покосился на юношу и поспешил скинуть её с себя. — Отлично. Значит, идём ко мне, — кивнул Николай и взял того за свободную руку. — Никуда я с тобой не пойду… — заворчал Фёдор, но последние слова до получателя даже не дошли, так как тот был занят затягиванием брюнета за собой. — Либо ты перестаёшь дёргаться, я тебя отпускаю и ты идешь за мной, либо несильно потащу до самой двери моей квартиры, — не вытерпев больше брыканий одноклассника, обернулся к тому блондин. — Первое, — пробурчал Фёдор и его тут же отпустили, после чего с плеча пропала тяжесть, так ловко и незаметно Гоголь стянул чужой рюкзак. — Успевай только, а то завуч поймает, — улыбнулся Николай и сразу ускорил шаг, обходя медлительных, как мухи, школьников младше себя. Вздохнув, Достоевский сложил руки в карманы брюк и зашагал за ним, мысленно ругаясь на каждого встречающегося на пути кривоногого, не знающего правил передвижения в коридоре и на лестнице, человека. Захватив их кофты из раздевалки, Николай проскользнул мимо охранников. Надевать они их уже будут на улице, а пока оставалось преодолеть дверь главного входа в школу и наконец-то оказаться на свободе. Довольно вздохнув тёплый воздух, блондин закрыл за собой дверь и усмирил шаг, пока Фёдор молча тащился сбоку от него. — Выглядишь так, будто никогда уроки не прогуливал, — усмехнулся Николай и протянул тому верхнюю одежду. Было слегка ветрено, но так даже лучше. Нет ничего приятнее едва уловимого ветерка, что мягко и заботливо играет с волосами, обдавая теплом лицо, пока его владелец с удовольствием прикрывает глаза. Так и сейчас, несмотря на удвоенную тяжесть на плечах, Николай сладко улыбался, искренне радуясь долгожданным весенним денькам, Федор, в свою очередь, с умиротворенным взглядом шёл рядом. Только выйдя на улицу, можно было понять, как душно в стенах помещений учебного заведения, от этого и в сон часто клонит. Зато теперь чувствовалась свежесть, отчего вдыхать воздух было намного охотнее. — Давай, перед тем, как ко мне зайдём, докупим кое-что в продуктовом по пути? — оглянувшись назад, огласил вопрос юноша. — Как хочешь, — пожал плечами Фёдор и осмотрел энергично шагающую фигуру перед собой, — Отдай мне рюкзак. — Ни за что, — улыбнулся блондин, но продолжил, встретив вопросительный взгляд аметистовых глаз, — Просто позволь мне о тебе позаботиться. — Изволь, я всего лишь хочу вернуть свою личную… — нахмурился одноклассник и оглянулся назад в сторону мимо проехавшего велосипедиста. — Вроде на улице, ветер прохладный, а так душно стало… — якобы размышляя, произнес вслух Николай. Не приняв его слова для анализа, Фёдор отмахнулся от мысли вернуть свою вещь и просто шёл, сохраняя дистанцию между ними в несколько шагов. Тротуар под ногами был уже достаточно нагрет, а газон, что рос по бокам уже во всю зиял зелеными красками. Помимо травы можно было увидеть некоторые цветы, которые выросли сами по себе из семян, разлетевшихся по улице прошлой ранней осенью. Вдруг Николай остановился, засмотревшись в сторону какого-то дома. — Да, вот он! — кивнул самому себе парень и махнул рукой, предлагая следовать за собой. — Я подожду тебя на улице, — обратившись к нему, оповестил Фёдор, однако Николай помотал головой и, взяв того за предплечье, затянул того в магазин. В нос тут же ударил запах пряностей, что источали хлебобулочные изделия на прилавке, заставляя входящий сразу на них обратить внимание. Не задерживаясь с выбором, Николай поздоровался с милой девушкой за стойкой и огласил свой набор пожеланий. Через пару минут перечисленное появилось перед ним и юноша поспешил заплатить за все это, вытащив из кармана кофты небольшой кошелёк. Благодарно приняв купюры, продавщица переместила товары в фирменный пакет и вручила его покупателю. Всё произошло достаточно быстро, потому что Фёдор даже не закончил рассматривать первый прилавок. Попрощавшись с работницей, ему оставалось следовать за одноклассником, что уже оказался у входа, придерживая тому дверь. Улыбнувшись ухаживаниям блондина, Достоевский послушно вышел из помещения, по пути захватив у того и рук пакет, чтобы хоть как-то облегчить, итак, нагружённого портфелями парня. Наконец, они снова оказались на улице и, по словам Гоголя, до его жилища осталось около пяти минут ходьбы. Это оказалось правдой, потому что внимательнее осмотревшись, брюнет стал узнавать местность и дома, встречающиеся им на пути. Судя по закупке разноглазого, Достоевского хотят хорошенько откормить и отпоить, указав на нездоровую худобу. Искренне не хотелось этого, потому что сладкое он всё равно не жалует до такой степени как Николай. Может съесть пару пирожных лишь чтобы не огорчать гостеприимного хозяина, но не более. Задумавшись о своём, брюнет и не заметил, как они уже преодолели двор и оказались в едва освещаемом подъезде, о чём парень понял, вздохнув затхлого воздуха старого дома. Николай на протяжении времени о чём болтал, не требуя ответов от одноклассника. Наверное, просто рассуждал в слух, у него есть такая привычка. — Ну, почти пришли, — вздохнул Николай, и стал подниматься большими шагами по лестнице. — Ты уже раздал все котят? — вспомнив о недавнем разговоре с ним в его обители, поднял глаза Фёдор. — Да, два дня назад попрощался с последним, — улыбнулся Гоголь, — Как там господин Себастьян поживает? — Хорошо, не жалуется, — пожал плечами брюнет, переступая бетонные ступени. — Рад, что вы сдружились, — усмехнувшись, светловолосый взглянул на цифру на стене напротив лестничного пролёта. — Ага… — кратко кивнул Достоевский, ощутив усталость после поднятия. Поправив на себе кофту, Николай стянул с себя рюкзаки и зашагал в сторону квартир, пока Фёдор спокойно тащился за ним. — Как зайдёшь — разувайся и жди меня на кухне, — поворачивая ключ в замке, обратился к брюнету юноша, пока в коридоре раздавались щелчки. Вдруг дверь распахнулась, и они прошли внутрь квартиры. С его прошлого прихода сюда ничего особо не изменилось, всё лежало на тех же местах. Последовав продиктованным действиям блондина, Фёдор стянул с ног запылившиеся кеды и прошёл на кухню. Николай же сразу отправился в комнату, попросив поставить чайник на плиту. — Может, мне еще чай налить… — пробурчал себе под нос Фёдор, однако акустика коридора позволила его словам донестись до ушей хозяина квартиры. — Да, буду благодарен, — улыбаясь, бросил перед уходом вглубь своей спальни на другом конце жилища юноша. В привычной манере, так как в его доме точно такая же плита, Фёдор быстро нашел жестяной чайник и наполнил его водой, что спокойной струей лилась из крана. После чего поставил на огонь и удовлетворённо кивнул. Следующим шагом было найти им кружки, чтобы налить туда чай. Все же, с этим было сложнее, так как открыл он около пяти ящиков подряд и до сих пор не нашёл. Наконец, взгляд аметистовых глаз заприметил две небольшие кружки за одной из дверей, за которой хранились помимо кружек тарелки и блюдца, и протянул к ним руку. Наполнить часть кружки заваркой из цветного чайника с маленьким носом оказалось так же не трудно, и теперь он уселся за стол, вытащив телефон из кармана. Разблокирование экрана заняло пару секунд, а после открылся главный экран гаджета с нейтральными обоями. Из уведомлений юноша ничего важного не нашёл, оттого просто выключил гаджет и отложил в сторону. Николай всё торчал у себя, заставляя гостя ожидать, перебирая глазами все элементы мебели кухни. Та была сделана не плохо, видно, что у родителей Николая точно есть вкус. Впрочем, о них он ничего не знал, но единственное утверждать можно было точно — дома они часто не бывают. Можно судить по свободному графику учебных дней блондина. Задумавшись о том, какими же являются отец и мать Николая, Фёдор подпер голову рукой и закрыл глаза. — Так-так, у тебя тут чайник кипит, а ты не видишь! — послышался голос блондина, появившийся слишком резко, отчего брюнет слегка дёрнулся. — Он должен был засвистеть или что-то такое… — опустив затёкшую руку вниз, тихо ответил Фёдор. — Так и скажи, что уснул, — засмеялся Николай, шумно вскрыв пачку с мармеладом, пока чужое лицо отдалось тенью раздражения. — Ты снова за языком не… — подняв голову, с нескрываемым протестом начал Достоевский. — Не ругайся, — ловко всунув между чужих губ небольшой кусочек мармелада в сахаре, улыбнулся Николай. Подобный способ затыкания рта Федор не ожидал, это можно было понять по неуловимой волне удивления в глазах, однако он сработал. Полюбовавшись хмуро пережёвывающему сладость парнем, Гоголь стал разливать им чай. Лёгкость и само произвол в поведении блондина одновременно возмущал и увлекал Фёдора. То, как он талантливо позволяет себе больше, чем можно, действительно завораживает, так что и возникать уже нужды нет. Чаще всего ему остаётся просто наблюдать за ним, чтобы узнать, чего ещё тот сможет вытворить. Только на этом и строится сейчас их общение. Да, своей настойчивостью светловолосый поражает: уже на протяжении двух недель не отстаёт от Фёдора, пару раз осмелился проводить того до дома, побольше случалось, что тот решал угостить обедом на большой перемене посреди трудного учебного дня. Шаг за шагом, видимо, плетёт свою паутину вокруг разума Достоевского. Ещё недавно он контролировал, кого подпускает к себе и надолго ли. Зато сейчас, сидя у того дома, он уже даже не пытается осознать, в какой момент поддался на влияние болтуна. Глубоко в душе есть держащаяся на тонких ниточках уверенность, что как только этот человек позволит себе что-то совсем из ума выходящее, то Фёдор сразу же разорвет с ним связь и больше не позволит взять себя под контроль. — Это тебе, — отвлёкши брюнета от глубоких мыслей, Николай поставил перед ним чай, разбавленный молоком, чтобы не было так горячо. — Спасибо, — с затуманенным взглядом кивнул Достоевский и дотронулся губами до края фарфора. — Странный ты сегодня какой-то… — сев рядом с ним, заинтересованно озвучил мысль блондин. — Тебе кажется, — придя в более-менее трезвое состояние, Федор поднял перед собой кружку и отпил приятный на вкус напиток. — Отнюдь, — помотал головой Гоголь, кокетливо закинув в рот угощение, что стояли на столе уже в вазочке, — с самого утра в облаках витаешь. Влюбился, что ли? Сказав это, Николай не сразу уловил суть озвученного и только когда встретился с аметистовыми глазами, источающими недоумение, мысленно хлопнул себя по лбу. Додумался же такое сморозить… — Тебя это волнует? — заметив смятение в его лице, не стал отступать Фёдор. — Просто поговорка такая есть. Неужели не слышал? — нервно посмеявшись, блондин поднял перед собой свой бокал и стал медленными глотками запивать ком, образовавшийся в горле. — Вот как… — усмехнувшись, Достоевский перенял изучающую позицию, ощутив острый интерес к юноше. — Да… — не выдержав чужого взгляда, кивнул Николай и поднялся с места. Стало невероятно жарко, может, это от чая, либо толстовка на нём все-таки была лишней. Смахнув всё на второе, он отошел в сторону и, не решаясь отворачиваться, стянул ее с себя. Теперь он был лишь в открытой майке с неразличимыми из-за потёртостей надписями. Его движения не оставались без внимания, отчего Николай почувствовал укол неловкости, от которой в крови вырос адреналин, спровоцировав его на более смелые действия. — Хотя, даже если так… — положив кофту на стул, что третьим лишним стоял возле стола, Николай сложил руки на груди и сверкнул глазами, — Есть ли у тебя ответ на мой вопрос? — Ты о чём? — стараясь не смотреть на открывшееся перед ним тело на какую-то часть, поднял бровь, сбившись с мысли. — Есть ли у тебя кто-то, к кому ты питаешь чувства? — в открытую озвучил вопрос юноша, оставаясь на расстоянии. — Думаешь, у меня есть на это время? — сохраняя непосредственность в голосе, не отводил взгляда в их разговоре брюнет. — То, которое у тебя не забрал я, — улыбнулся Николай, ощущая напряженность в воздухе между ними, что уже не казалась прозрачной. — Меня не интересуют подобные вещи, так что нет, нет никого, — не желая больше играть с ним в вопросы, с холодом ответил тот. — Хорошо, — удовлетворившись ответом, Николай уже тихо сел на своё место и принялся за еду. До конца трапезы больше никто не сказал ни слова, но оба думали о своём. Николай о том, что не зря спросил о такой важной вещи, а Фёдор — с какой целью тот интересовался делами в этой области его жизни. Ещё в начале ему не составляло труда дать ответ, но что-то подталкивало оттянуть этот момент, чтобы блондин побыл в нервном ожидании. Впрочем, с чего тот так разлюбопытствовался, тоже оставалось неизвестным. Так сильно желает занять всю жизнь Достоевского, поэтому решил узнать не занято ли и там? Причин думать, что блондин пытается занять его сердце не было. Понаблюдав за ним, пока он общается с другими одноклассниками и одноклассницами, большой разницы в поведении не увидишь. Те же шутки, манера общения. Именно поэтому то, что сейчас происходит — обычный процесс обработки человека перед тем, как взять его в списки своих друзей, который, в свою очередь, не обходится без щекотливых вопросов. — Так нахмурился… Неужели невкусно? — нарушив тишину, подал голос Гоголь. — Который час? — вместо ответа, поднял глаза брюнет. — У тебя телефон под боком, но ладно, — улыбнулся Николай и протянул руку к чужому гаджету, будто не замечая протеста в чужих глазах, — Через полчаса закончится последний урок, если ты об этом. — Спасибо, — кивнул брюнет и забрал свой телефон из его рук, после чего поднялся со стула. — Туалет прямо и напра… — жестом руки показав направление, решил рассказать дорогу Николай. — Мне пора, — перебив хозяина квартиры, сложил руки в карманы брюк юноша. — Как так? Уже? — подорвался светловолосый с места, когда тот вышел из кухни. — Я вспомнил о деле одном, так что… — найдя свой рюкзак в спальне, он вернулся в прихожую и стал обуваться. — Какое дело, еще уроки идут! — возник Гоголь и подошел к уже собравшемуся уходить у выхода гостю. — Не важно, — застегнувшись, помотал головой Фёдор. — Давай, я хотя бы тебя провожу, — заметался блондин, пройдя на кухню, чтобы не выходить в таком виде на улицу. Только он надел на себя кофту, послышался хлопок двери. Хозяин квартиры остался один. Нахмурившись, Николай прошёл к входной и запер дверь. Что только его так сильно потревожило, что подорвался как обожжённый? Сложив руки на груди, прошел к столу, на котором стоял чужой недопитый чай, уже достаточно хорошо остывший. Вежливости этому парню не занимать. Сбежать, даже не попрощавшись — точно в его стиле. Вздохнув, парень принялся за приборку на кухне. Только он составил всю посуду в раковину, как телефон, лежащий в кармане штанов, завибрировал. Поспешив вытереть руки полотенцем, он достал слегка потресканный гаджет и открыл мессенджер. На лице, что было только что нахмуренным и грустным, вдруг расцвела улыбка. Похоже, капля порядочности проявилась.«Спасибо за чай, как-нибудь обязательно повторим»