Сволочь

У Порче день рождения, а у него примерка и фестиваль. Хотя менеджер обещала ему отдых перед началом записи, а получилось черти что. Ким не знает, как совместить свою работу и успеть в отношениях. Носится, как белка в колесе, между помощью Макао с организацией праздника и очередным костюмом, который ему все равно не нравится. Приползает домой и падает в любимые руки, чтобы целовать мягкие губы, извиняясь за свое отсутствие. Порче прижимает его к себе, улыбается мягко и спокойно, целует в губы. Ким позволяет себе на секунду забыть обо всех проблемах и просто быть в моменте. – Все хорошо? У тебя такой вид… – Well, I feel the part. Он разворачивается на твердом плече, тянет руки к голой груди, начиная выводить узоры на теплой коже. – Они поставили фестиваль на твой день рождения. Порче запускает пальцы в его волосы, нежно массируя голову и целует пряди. – Я знаю. Видел твое расписание, – Ким понимает глаза на парня и видит вместо разочарования – мягкую и теплую улыбку, – Я буду счастлив смотреть на тебя на сцене в свой день рождения, – парень переворачивает их, наклоняясь к его уху, – буду знать, что все твое шоу – для меня одного. Ким кивает, обвивая шею Порче руками, тянется за поцелуем и разводит бедра пошире. Его понимают прекрасно. Теплые тяжелые руки накрывают его живот, нежно давят на чувствительные точки. Проблемы и заботы резко вылетают из головы, оставаясь где-то за пределами их спальни, где губы Че так правильно накрывают его ключицу, заставляя дрожать и бесстыдно подаваться ближе этой ласке. На утро он узнает, что его не только хотят вырядить в брюки, больше похожие на широченную юбку, но и просят сняться на обложке в платье. Потому что это новый виток моды – ломать стереотипы. И после Гарри и Троя – он вполне впишется в этот движ со своими цепочками и без того достаточно феминными образами. Время только добавило в его стремление выделяться и обманывать больше воздуха и кружева, с которым его стилисты умело работали. Раньше он бы влез в авантюру с платьем, пылая любопытством исследователя. Сейчас – он боится реакции Порче. Его аудитория знала, на что шла, видела и именно этим и завлекалась. Перед парнем же он изначально представал другим, и его концертные образы с тех пор поубавили яркости и резкости, став обтекаемыми, больше не делая громких заявлений. До дня икс – пятеро суток. Ким принимает самое тяжелое решение в своей жизни. Карьеры оно ему стоить не будет, но и приятного мало. Он звонит менеджеру, велит ей отбрехать его от фестиваля, пообещать заплатить любые деньги и двадцать процентов сверху. А потом звонит Танкхуну, намереваясь немного изменить изначальный костюм к балу. Они успевают, даже умудряются втянуть в костюмированное безобразие окончательно потерявшего жизненные ориентиры Дроу Тэ. Праздник начинается ровно в шесть, и он паркует машину у главного входа в родной дом в половину седьмого, как раз когда должна начаться танцевальная часть приема. На улице его ждут Танкхун и Тэ. Старший запакован в идеально сидящий костюм в старом стиле, позволявший легко разглядеть хрупкость тонкого тела. Красный пиджак от пояса расходился кружевом по подолу, а сзади образовывал длинный шлейф, к низу перетекавший в черный. К широкому поясу справа приторочен белый шелковый платок, расшитый серебряно-черным узором. Стоящий рядом с его братом Тэ, вопреки обыкновению совпадать по гамме с Таймом, сегодня вписывается в их компанию идеально. Брюки с высокой посадкой и красными лампасами, черно-красный укороченный пиджак на голое тело с длинным хвостом бархата и кружева с правого бока, и длинный шлейф красного ситца, отделяющийся от хрупких плеч. Мужчины выглядели, прекрасно, не смотря на изменение изначального плана почти в последний момент. Ким выходит и машины, и обходит ее, звеня монетами на нательной цепи. Очередной из своего арсенала, специально собранной с акцентом на груди, а не на плечах. Танкхун вынимает из чехла на заднем сидении его Ламборгини пиджак и помогает вдеть руки в тяжелые рукава. Его сегодняшний костюм был просто белым костюмом от Валентино, на котором черными и серебряными нитями был вышит узор. Но вот пиджак был дополнен крупной красной композицией из тонкого ситца и бархата, создававших эффект красного меха, как на средневековых мантиях. Многослойный шлейф только усиливал впечатление. – Пожалуйста, скажи мне, что это не ради того, чтобы выбесить брата. Кхун улыбается, осматривая их тройку. – Это ради того, что ждет меня после бала. Тэ слегка кривит губы. Ким знает, что друга после ждет только одинокая постель холодного дома. Намеревается сегодня помочь другу не только с неугомонным кроликом, но и с мстительной частью личной жизни, которую тонкий Дроу так долго прятал ото всех. – Везет, – Ким ухмыляется. – Позволь себе не думать о нем, – Кхун поправляет его шлейф и растрепывает экспозицию на плечах, – найди себе развлечение на вечер. – Не думаю, что кто-то решится. Кхун смеется мягко, оборачивая руку вокруг тонкой талии Тэ и целует тонко покрытую румянами щеку. – Я тебе покажу, кто решится. Ким ухмыляется, отлично зная, что они с Кхуном имеют ввиду одну и ту же личность. Молодую и горячую, готовую ради теплой улыбки лесной феи свернуться клубком серой шерсти у чужих ног. Совмещаем приятное с полезным, так сказать. Их появление снесло двери с петель всей толпе. Кинн, толкавший пафосную речь о благородстве и клане запинается на половине слова, разглядывая идеально сочетающееся трио. Люди вокруг либо закатывают глаза, либо удовлетворенно улыбаются, зная любовь семьи к громким заявлениям. Желе воздуха разбавляет звон треснувшего бокала. Ким провожает довольным взглядом затянутую в зеленое спину Тайма. Переводит взгляд в центр, где на возвышении держит бокал с шампанским его парень. Видит, как загораются жарким светом карие глаза Порче. Как растягиваются в предвкушающей улыбке пухлые губы. Под его пиджаком только цепи и голая карамельная кожа. Он преодолевает расстояние от входа до возвышения и поднимается, опираясь о протянутую руку. Порче обнимает его за талию собственническим жестом и целует подставленные губы. Кинн продолжает свою речь в конце который толпа разрывается от оваций. Порче поворачивает голову к нему и тихо шепчет: – Фестиваль отменили? Ким поправляет полы своего пиджака, чтобы распределить тяжесть шлейфа, и улыбается. – Я заплатил им бесстыдную сумму денег, и они решили, что обойдутся без меня. Порче распахивает глаза. Ким говорил, что не откажется от семьи и работы ради него. А теперь открыто признает, что ради пафосного бала, в котором смысла ровно настолько мало, насколько много в нем понтов, отменил свои планы. Чтобы стоять рядом с Порче в его день рождения. Чтобы показать всем, кто действительно важен. Парень целует на глазах у собравшейся толпы, нагло вылизывая улыбающийся рот. Пока Кхун не пихает их, напоминая о давно утерянных правилах приличия. Ким отстраняется, встает позади парня и, прежде чем очередной гость начнет свое поздравление, тихо шепчет: – Это еще не весь комплект. Порче смотрит на него так, словно готов наплевать на людей вокруг и сожрать его прямо тут, на виду у всех. Бал проходит, как и ожидалось, довольно скучно. Сбежавший при их появлении Тайм возвращается, пытается утянуть Тэ в портьеру, но остается ни с чем, когда ему указывают на обиженную мордашку очередного любовника и удаляются, взмахнув тяжелым хвостом. Макао, обходительно подавший локоть тонкому Дроу, только озорно улыбается, уводя мужчину в другую часть зала. Семья расползается по залу. Ким решает взять слово, когда в зале остаются только самые близкие друзья, доверенные лица. Чтобы его слова оставались действительно, только для тех, кому можно доверять. Порче улыбается ему, смотря немного смущено. Кимхан улыбается в ответ, забирая шампанское с подноса. – Мой прекрасный Порче, – Ким ухмыляется на закатанные глаза братьев и Порша, – от меня ждут песен или длинных речей, но вместо этого, я хочу, чтобы ты знал, – он сглатывает, не давая вырваться наружу всему урагану эмоций, на которые его пробивает, – ты выбрал меня из пестрой толпы, и я тебе за это очень благодарен. Так что позволь мне выбирать тебя, пока наши дороги не разойдутся. Зал одобрительно гудит. Порче целует его под аплодисменты, смотря в глаза так, как ни разу до этого. Ким понимает, что не одному ему было страшно все это время. Что Порче тоже не хотел его потерять. За уверенностью и твердостью всегда было хрупкое сердце, отданное ему в руки и не возвращенное. – Давай сбежим? Порче улыбается, кивая. – С тобой, куда угодно. Ким утаскивает парня из зала, скидывая пиджак в руки Кхуна и заводит машину, едва за Порче закрывается дверь. Их разбирает смех и веселье. Но он планомерно продумывает план. В квартире Порче ждет фантастический по своему безумию сюрприз.

***

Когда Ким явился на его день рождения – он удивился. От речи и горящих любовью глаз – чуть не начал плакать. Но сейчас… Сейчас он готов сложится перед мужчиной на колени и сидеть так, поклоняясь гениальности, разврату и свободе. На Киме платье. Белое, из тончайшего шелка, скроенное точно по фигуре. С вырезом до самой талии в котором виднеется цепочка с приема. По бедру тоже вырез и тонкая утяжка обнимает карамельное бедро. Поверх платья тончайший красный халат, с перьевыми лентами. Он закончился, едва увидев это. Ким смотрит немного неуверенно и боязно, Порче понимает. Одно дело – на сцене, другое – надеть платье и ожидать, что у него встанет. Но в штанах так тесно, что даже больно от давления. Кимхан по внеземному красив в своих образах, а платье только подчеркивает тонкие черты сильного, но такого хрустального тела. Порче подходит ближе, едва касается пальцами округлого плеча, прежде чем стянуть накидку с мужчины, тут же опуская губы на сладкую шею. Ким обнимает его руками, запрокидывая голову и Порче чуть не стонет. – Какой же ты прекрасный, сладость. Ким смотрит ему в глаза, двигая бедром в вырезе шелка, открывая еще больше кожи, так, чтобы было видно, что на мужчине совершенно нет белья. Порче проводит рукой вверх до тазовой косточки, лаская кожу. Смотрит в глаза так, словно впервые видит. – Тебе нравится? Он кивает, не в силах оторвать глаз от легкого движения цепочек в вырезе струящейся ткани. – Ты самый волшебный человек во всем мире, Кимхан. Порче поднимает бедро мужчины себе на талию, помогая тому сесть на трельяж. Обнимает руками тонкую талию, гладит плавный изгиб поясницы. – Я не знал, как ты отреагируешь, – они встречаются глазами и Че поднимает бровь, – мне предложили съемку в платье. Порче медленно моргает, представляя себе Кима в платье на съёмочной площадке в окружении софитов и толпы людей. Изящного, воздушного, настолько сексуального, что его можно сделать ангелом Викториа Сикрет и никто и слова не скажет. Думает, что можно заказывать себе гроб. – Ты меня убить решил? Ким ухмыляется, спуская с плеча шелк, открывая кожу. Рука мужчину устраивается на его плече, удерживая ближе. – Только подразнить. Порче улыбается в ответ, притираясь бедрами к чужому горячему стояку через два слоя ткани. Устраивает руку между лопаток и целует наглый рот. – Хочешь жестче или мягче сегодня, сладость? – Сегодня я весь твой. Порче улыбается, подхватывая мужчину на руки, окончательно оставляя на трельяже халат и устраивая того на синем сатине разобранной постели. Стаскивает с себя одежду, оставаясь в одних черных боксерах. Нависает над Кимом и улыбается. Сегодня он заставит мужчину умолять. Через время, изнеженный и заласканный, Ким перед ним изогнут так, словно позвоночника у него нет вовсе. Голый, горячий и удивительно....покорный Совсем не как всегда. Не просит, не подталкивает, не направляет, просто берет, что дают. Киму нравится гнуться в его руках, он видит это в карих глазах, каждый раз сжирающих его душу пламенем. Он покрывает поцелуями спину, вылизывает лопатки и спускает ниже, проводя широкую полосу по позвоночнику, заставляя музыканта низко и хрипло стонать. Порче целует ямочки на пояснице и спускается губами ниже, прижимаясь языком к пульсирующей дырке. Слизывает с нее вкус апельсиновой смазки. У Кима дрожат ноги Ким жалеет о своей идее надеть платье уже в десятый раз за вечер Порче позволяет своей слюне стекать по яйцам вниз, капая на простынь, пока язык вылизывает мягкие складки. – Порче, пожалуйста. Ким скулит, оставаясь почти без сил, измученный за последние полтора часа сверх всякой меры. Че нравится доводить его так. Нравится показывать, насколько мужчина желанен и привлекателен. Насколько заслуживает любви и ласки. – Че, хватит, прошу. Парень ухмыляется, не переставая двигать пальцами в дырке, снова подводя Кима к грани. Уже в третий раз за вечер. – Хочешь прекратить, сладость? Ким переворачивается, тянет бедра к груди, вытягивает руку к нему. Хнычет и это звучит, как музыка для его ушей. Его покрывает теплом от того, до какого состояния он довел своего музыканта. – Порче, пожалуйста. Так пусто, Че. Порче целует чужие щеки, собирая соленые слезы губами. Ему нравится разбивать Кима до такого состояния. Нравится видеть его пустым и нуждающимся. Нравится то ощущение принадлежности, которое накрывает их обоих с головой. Это очень опасная практика. Порче каждый раз дрожит, до боли в мышцах, чтобы не навредить доверившемуся ему партнеру. И каждый раз получает в подарок только стоны и теплые глаза, подернутые пленкой горячего удовольствия. Он берет Кима нежно, медленно, растягивая удовольствие и свое, и чужое. Пока музыкант не начинает буквально умолять его выебать, подаваться бедрами, чтобы получить больше движения. Он начинает двигаться резко и быстро, выбивая тонкие высокие стоны из груди мужчины. Его губы находят чужие, глушат звуки поцелуем, пока Ким царапает его спину в кровь своими ногтями. Они оба заканчивают одновременно и Порче плавно перетекает на кровать рядом с мужчиной, устраивая медузку-Кимхана на своей груди. Музыкант притирается к нему котом, ластится и продолжает царапать уже грудь, оставляя алые росчерки. Порче касается губами растрепанной шевелюры и накрывает их простыней. – То есть платье ты одобряешь. Мычит Ким едва собрав мысли воедино. Он смеется и сплетает их руки в замок на своем животе. – Если я смогу его потом с тебя снять. Ким улыбается, забираясь на него верхом и смотря в глаза горячим взглядом. Руки цепляют горошинки сосков, задница удобно устраивается напротив его промежности. Порче накрывает бедра мужчины руками, в очередной раз поддаваясь на провокацию. – Обязательно. Порче тянет Кимхана на себя, вгрызаясь в губы кусачим поцелуем. Время перейти от мягко и нежно к быстро и грубо.