***
Аль-Хайтам присылает ему собранные в папку заметки с короткой запиской: «Прочитай внимательно. Если будут вопросы, задавай. Но я постарался подать информацию так, чтобы вопросов не возникало». Тем не менее вопросы у Сайно возникают — правда, явно не те, на которые аль-Хайтам теоретически рассчитывал. Интересно, по какой причине он так Сайно доверяет. Почему думает, что он справится. Они такого никогда не пробовали и Сайно даже не догадывался, что аль-Хайтам в подобном заинтересован. Но, судя по заметкам, он не просто заинтересован — он разбирается в теме, и Сайно остается только гадать, как так вышло и с чего все началось. Хотя на самом деле это совершенно неважно — потому что Сайно уже интересно попробовать. И если аль-Хайтам ему действительно доверяет, Сайно постарается это доверие оправдать.***
Они договариваются встретиться через пару недель. Сайно успешно закрывает дело, приносит отчеты на подпись и остается в кабинете аль-Хайтама до конца рабочего дня. А вечером они вместе выходят из Академии. Сайно чувствует взгляд аль-Хайтама на себе, но, на удивление, не нервничает. Будто сегодня не произойдет ничего особенного. Будто они направляются в таверну, чтобы провести время в компании друг друга. — Я не откажусь, — говорит Сайно, когда взгляд аль-Хайтама становится невыносимым. — Перестань так на меня смотреть. — Может, я просто соскучился. — Сайно фыркает и легко толкает аль-Хайтама в бок. Тот перехватывает его за запястье и берет за руку, переплетает пальцы, чуть сжимая ладонь. Словно пытается успокоить прикосновением. И хотя Сайно не переживает, от этого все равно приятно и тепло. Пусть и принимать такую поддержку по-прежнему сложно. Дома у аль-Хайтама оказывается темно и тихо. Кавех уехал на какой-то проект, так что можно не волноваться, что им помешают, и целоваться они начинают с порога. Это Сайно тоже до сих пор удивляет — когда аль-Хайтам целует первым, стоит остаться за закрытыми дверями. По нему не скажешь, что он романтик или любит физическую близость, и, может, это действительно не романтика в прямом смысле, но Сайно никогда не возражает. Потому что самому решиться не всегда получается. — Ты все прочитал? — спрашивает аль-Хайтам, когда возвращается после душа. Сайно, вымывшийся первым, кивает ему с кровати. — И у тебя нет никаких вопросов? — Если бы были, я бы уже их задал. Аль-Хайтам кивает и отходит к тумбе, вытаскивает маленькую коробочку и баночку смазки. Сайно сглатывает. Кажется, до этого момента он думал, что все это не всерьез, а теперь понимает, что все по-настоящему. И тем не менее — как странно — не нервничает. Может быть потому, что ответственность ляжет на него, а с таким он справляться уже привык. Или потому, что знает — аль-Хайтам остановит его, если что-то пойдет не так. — Готов? Сайно сглатывает еще раз и кивает. Аль-Хайтам раздевается, ложится, разводя ноги в стороны. Сайно по привычке тянется его поцеловать, но аль-Хайтам качает головой: — Не надо. Сложнее будет. Сайно хмурится, вспоминает, что было написано в заметках. Точно, аль-Хайтам же упоминал, что возбуждаться лучше потом. Он медленно гладит аль-Хайтама по животу, по бедрам, но прикосновения не задерживает. Открывает коробочку, натягивает гладкие, плотно облегающие пальцы перчатки — про них аль-Хайтам тоже писал. Отвинчивает крышку на баночке. — Можно? — спрашивает Сайно, подсаживаясь еще ближе. — Да. Сайно выдыхает и берется за длинный механический стержень, лежащий в коробке. Стержень тонкий, ровный, с небольшим шариком на одном конце и широким кольцом на другом. Сайно взвешивает его на ладони — легкий, будто совсем невесомый. Едва ли чувствуется в руке. Аль-Хайтам не торопит, но Сайно ощущает его пристальный взгляд и осторожно обхватывает мягкий член аль-Хайтама. Зачерпывает немного смазки, распределяет ее по стержню и по головке, особенное внимание уделяя щели. Потом зачерпывает еще, мысленно повторяя все, что читал. Выдыхает и, наконец решаясь, приставляет шарик к щели. Первый раз — все-таки страшно, все-таки неловко. Сайно не боится сделать что-то не то — реакция у аль-Хайтама хорошая, — но теперь почему-то нервничает. Он закусывает губу, сосредотачиваясь на происходящем. Думать он будет потом, сейчас важно следить за тем, как ведет себя аль-Хайтам, чтобы успеть заметить, если ему станет неприятно. Аль-Хайтам дышит чуть чаще, но лежит по-прежнему спокойно. Не подгоняет и ничего не говорит, позволяя Сайно привыкнуть. Как будто это Сайно нужно привыкать. Хотя, может быть, все же нужно — аль-Хайтам был прав, говоря, что это другая зона ответственности, и Сайно от трудностей не бежит, но это не значит, что это не заставляет его пробовать новое неспешно и с осторожностью. — Можешь дальше, — через пару мгновений произносит аль-Хайтам. Сайно слушается. Проталкивает стержень глубже, миллиметр за миллиметром, высматривая в теле и лице аль-Хайтама малейшие признаки дискомфорта. Стержень входит постепенно, Сайно добавляет еще смазки, просто на всякий случай, слегка вынимает и вставляет обратно, пока стержень не оказывается внутри почти наполовину. Сайно замирает, придерживая член, тыльной стороной ладони гладит аль-Хайтама по бедру. Ужасно хочется его поцеловать, хочется податься вперед и прижаться к нему всем собой. Сайно так сосредоточился на его эмоциях, что не заметил, как возбудился сам. Собственный член упирается в белье почти неприятно. Сайно ерзает на кровати, садясь удобнее, пристально вглядывается в лицо аль-Хайтама и, дождавшись кивка, снова сдвигает стержень. Когда кольцо касается головки, аль-Хайтам громко выдыхает. Сайно тут же напрягается, ждет, что сейчас аль-Хайтам что-нибудь скажет. Он вспоминает все, что было в заметках, проговаривает строчки в голове, пытаясь понять, что произошло, но сбивается с мысли, когда аль-Хайтам мягко дотрагивается до его запястья. — Все в порядке, — заверяет он. Сайно кивает, зачерпывает смазку и медленно проводит по члену рукой, снизу вверх, скользит пальцами ласково и аккуратно. Член твердеет, подрагивает в ладони. Аль-Хайтам кусает губы, мелко вскидывая бедра, а когда член встает окончательно, тихо стонет, вжимаясь затылком в постель. Опять тянет прикоснуться к нему, устроиться на бедрах, как Сайно обычно делает, поймать его губы своими и сцеловать пока еще негромкие стоны. Потереться об него, притиснувшись вплотную, и млеть от ощущения сильных ладоней на ягодицах. Но Сайно знает, что все это будет потом. А пока он только следит, чтобы аль-Хайтаму было хорошо, и это отлично переключает внимание и неожиданно здорово проясняет разум. Сайно понятия не имеет, почему так происходит, но это сейчас неважно. Правоту аль-Хайтама он признает после. Он опускает руку ниже, между ягодиц, обводит влажными от смазки пальцами вход. Аль-Хайтам раздвигает ноги шире, упираясь пятками в матрас, и Сайно на пробу толкается внутрь. Первый палец проходит легко, почти не встречая сопротивления. Может быть, если бы на Сайно не было перчаток, он бы почувствовал, что аль-Хайтам готовился в ванной, но вот так, через тонкий материал, он чувствует лишь мягкое тепло и то, как аль-Хайтам сжимается, стоит добавить второй палец. Время замедляется. Сайно чувствует странное наслаждение оттого, что собственными руками доставляет аль-Хайтаму удовольствие. Его накрывает как-то неожиданно — кровь шумит в ушах, щеки горят, сердце бьется будто бы в горле. Но о том, как пульсирует собственный член, Сайно едва ли помнит. У него сегодня другая цель. И, судя по поплывшему взгляду аль-Хайтама, он с ней вполне справляется. Сайно прислушивается к его стонам, наблюдает за поджимающимися мышцами, член с кольцом на головке лежит на животе, поблескивая от смазки. — Подвигай стержень, — выдыхает аль-Хайтам. Сайно вытаскивает пальцы, обхватывает член и легко тянет за кольцо. Теперь стержень скользит легко и плавно, проникает глубже будто бы сам собой. Аль-Хайтам стонет громче, стискивает простынь в кулаках. Сайно представляет, как сейчас хорошо внутри него, и стонет сам, на секунду зажмуриваясь. Если бы они лежали иначе, Сайно мог бы хотя бы потереться о постель или о подставленное бедро, или обо что угодно, на самом деле, это сейчас совершенно неважно, но в такой позе ничего не получится. И так он будет отвлекаться. Но у аль-Хайтама, кажется, другие планы — потому что он приподнимается на локтях и кивает на член Сайно: — Можешь войти. Только не двигайся слишком быстро. Сайно повторять дважды не нужно. Он снимает перчатки, оставляя их на животе аль-Хайтама, раздевается, аккуратно устраиваясь между ног и подкладывая подушку ему под поясницу. Смазывает член дрожащими от предвкушения пальцами и неторопливо погружается в тесное, обжигающее тепло. Аль-Хайтам скидывает с себя перчатки, тянет Сайно за руки и возвращает их на свой член. — Замри вот так, — просит он. Сайно кивает, держа пальцы на основании и снова двигает стержнем. Внутри аль-Хайтама и правда до одури хорошо — он сжимается, насаживается сам — не так быстро, как обычно, а лишь позволяя скользнуть чуть глубже, — и оттого, как он теряется в своем удовольствии, Сайно едва не кончает в ту же секунду. Он таким аль-Хайтама видел всего пару раз — раскрытым, расслабленным, облизывающим губы и жмурящимся от каждого движения. Сайно ловит его реакции, прислушиваясь и присматриваясь, внимательно следит за малейшими переменами эмоций. Возбуждение нарастает с каждым мгновением, аль-Хайтам вскидывает бедра чаще, ничего от Сайно не требуя, — ласкает себя сам, просто позволяя Сайно расслабиться и не думать. Он накрывает ладони Сайно на члене своими и направляет, показывая, когда лучше потянуть стержень, а когда — отпустить и погладить живот, соски, бедра. Сайно по-прежнему не двигается, но даже так чувствует, что уже близко, — того, как аль-Хайтам стонет и дышит, как ощущается изнутри, вполне достаточно. Он едва не упускает момент, когда аль-Хайтам подбирается к грани. Внутри него все пульсирует, он цепляется за Сайно сильнее, крепче, а потом они в две руки вытягивают стержень, и через пару коротких движений по члену аль-Хайтам кончает, сжавшись так, что Сайно хватает нескольких толчков, чтобы излиться следом. В наступившей тишине слышатся только частые выдохи аль-Хайтама. Сам Сайно утыкается лицом ему в плечо и жмурится, приходя в себя. — Думаю, можно не спрашивать, понравилось тебе или нет, — говорит аль-Хайтам через пару минут. Сайно качает головой, елозя лбом по теплой, немного влажной коже, и улыбается. В мыслях пусто. Блаженное забытье. Сайно приподнимается, опираясь рукой о кровать, и наконец-то тянется аль-Хайтама поцеловать. Это сейчас важнее всего. Остальное подождет.