Луч солнца золотого Туч скрыла пелена. И между нами снова Вдруг выросла стена.
— Тебе идёт, — нежно прошептал Вильгельм с выделяющимся немецким акцентом и слабо улыбнулся, надевая на макушку Гриши венок из васильков. Сейчас май 1942 года. Эти цветы были почти везде, где места не уничтожены фронтом. Младший хмыкнул, поправляя своеобразное украшение и отводя взгляд на речку, возле которой они сидели. Она была совсем неглубокая, максимум до колена — Виля проверял не раз — а водную гладь прятали от взора сверху множество ив да кусты черёмухи. — Ты знал, что васильки означают на языке цветов доверие? — Григорий лёг на зеленую траву, возле колена немца. Теплый ветер перебирал его тёмные пряди волос, заставляя зажмурить глаза от удовольствия. — Знал.. Ты мне доверяшь? — Вильгельм провёл ладонью по щеке Гриши. — Да. Кёнигсберг вздыхает, отводя взгляд. В голове проносятся тысячи воспоминаний. За те две сотни лет — а именно столько прошло со встречи Вильгельма и бывшего Царицына — произошло так много всего... И Волжский очень изменился с тех времён. Из вспыльчивого молодого парня, который был ниже Твангсте на голову, он вырос в настоящего мужчину, чьи губы так уверенно целуют немца. Хоть и невыносимо редко в нынешних обстоятельствах... Каждая встреча словно давала новый заряд энергии и желания жить. Сердце вдруг бешено заколотилось от мысли, что это может прекратится и вовсе, с учётом их риска.Ночь пройдет, Наступит утро ясное, Знаю, счастье нас с тобой ждет. Ночь пройдет, Пройдет пора ненастная, Солнце взойдет..
— Виль? — Сталинград приподнялся, обеспокоенно глядя Вильгельму в глаза. — Всё в порядке? — Да... — мужчина сглотнул, сжав ладонь на брюках. — Ich habe einfach Angst... Ich habe Angst um dich, unsere Zukunft. Ich will dich nicht verlieren, weißt du?(Я просто боюсь... Боюсь за тебя, наше будущее. Не хочу тебя терять, понимаешь?) Твангсте быстро затараторил на родном языке, что говорило о его встревоженности. Гриша слегка напрягся, стараясь разобрать что тот сказал, но видимо получилось у него не совсем хорошо. — Виль... Чего бы ты там не боялся, я всегда буду рядом, — Волжский заправил немцу прядь волос за ухо своей мозолистой ладонью, после уткнулся губами в его острое плечо под кителем. — Всё это рано или поздно закончится, надо только верить и идти до конца. Венок слегка запутался в Гришиных волосах, щекоча Вильгельму шею. Блондин хихикнул, после повернулся к возлюбленному лицом и прерывисто поцеловал его в сухие губы. Младший приглушённо выдохнул от неожиданности, напирая. Они целовались, будто не виделись вечность — хотя по сути можно сказать, так и было. Или, если вернее сказать, будет. Маленькая, чёрно-белая, слегка потрескавшаяся фотография лежала на ладони Твангсте, вызывая порывы всхлипов. В следующие разы Гриша не пришёл. Он даже не отвечал на письма, которые доставлялись тоже с огромным риском. Вильгельм потихоньку сходил с ума от тревоги. Скрывать своё состояние было будто ещё сложнее, чем тайные встречи до этого. А после того, как мужчина узнал о вполне удачно идущем наступлении на Сталинград, и вовсе пропало желание жить. Почему он город и не может умереть обычным человеческим самоубийством?! "Гриш, только выживи, прошу... " На фотографии были изображены они вдвоём. Царицын смущённо улыбался, а Кёнигсберг обнимал младшего за плечи, целуя в щёку. А на обратной стороне дата — 21 июля 1792 года. Ночь пройдет, наступит утро ясное... Знаю, счастье нас с тобой ждет. Ночь пройдет, пройдет пора ненастная, солнце взойдет... Солнце взойдёт?