можно я с тобой?

Ещё одна ночь в квартире пустой Какой отстой! Постой, а можно я с тобой?

с момента смерти союн прошёл не один месяц, но с осознания, нахлынувшего на джиюн волной, не больше, чем пара недель. стадии отрицания и гнева казались сладкими на фоне принятия, что с каждым днём приносило всё больше боли. госпожа пак говорила, что время лечит и скоро станет легче, так почему зияющая дыра в груди джиюн никуда не делась? сколько ещё ждать, сколько нового нужно узнать о знакомых когда-то людях прежде чем окончательно отпустить? сколько… — ты ещё будешь сидеть здесь? — спрашивает ария. бесцеремонно и немного грубо — в её стиле. с джиюн она никогда не была мягкой и не будет. это она здесь лидерка, что заботится о всех, не ария с замашками грубой стервы из старшей школы. — прости, задумалась, — отвечает устало. смотрит на часы — время спать, завтра рано вставать, ехать на очередные съёмки. союн это не останавливало никогда. если в её голову приходила мысль, то тотчас исполнялась. почему же луна так не может? ария никуда не уходит. стоит рядом, словно хочет что-то сказать, но на языке мешаются слова поддержки с оскорблениями — джиюн в этом уверена, слишком хорошо её знает. пусть молчит, тем лучше, на одну головную боль меньше. за окном раздражающее новолуние, союн оно никогда не нравилось. и как же сложно не ассоциировать повседневные вещи с некогда живым человеком, оставившим после себя лишь воспоминания и привкус горечи. — я предупредить хотела, что уеду сейчас, — ария переминается с ноги на ногу, словно школьница, боящаяся осуждения учительницы. — на съёмки. дорама, сама понимаешь. — понимаю, — повторяет, словно эхо. — не перетрудись. показывает сердечко — машинально, не задумываясь, а в ответ получает растерянный кивок. семьёй они никогда не станут, да и не должны. главное, чтобы все оставались здоровыми и… живыми. в этом заключается главная обязанность лидера, с которой, увы, не справилась союн. так справлюсь ли я? мысль не успевает развиться, луна отвлекается на хлопнувшую за арией дверь. тишина кажется слишком громкой для человека, что долгое время боялся остаться с собой наедине, ведь куда ни глянь — всё напоминает о ней. вплоть до отражения в зеркале, что всё ещё чудом не разбито. вплоть до реакции родителей, к которым джиюн не явится ни под каким предлогом, иначе больно будет всем. не стоит бередить едва зажившую рану и посыпать её солью. опять загоняется. тяжелый вздох срывается с полных губ, а взгляд падает на лежащий рядом телефон. интересных уведомлений нет, кроме одного, притягивающего взгляд. одного, от лии. она, словно почувствовав чужую энергию, прочитав чужие мысли, решает позвонить. и голос её — словно рай для ушей, достаточно низкий, но мягкий, убаюкивающий и одновременно с тем побуждающий к жизни. — как ты? — спрашивает вместо приветствия. джиюн на это улыбается краешком губ. слышать беспокойство в голосе подруги как никогда приятно. — бывало и лучше, — отвечает, едва сдерживая улыбку. разговоры с лией — восьмое чудо света, исцеляющее даже самые страшные и глубокие раны. говорить с ней хочется всё больше и больше, с каждым днём привязываясь лишь сильнее. на другом конце провода слышится тяжёлый вздох и вязкое, тягучее молчание. джиюн колеблется, боясь прервать его, но в конце концов решается поинтересоваться: — как прошёл твой день? — звучит неуверенно и сипло. хоть раз в жизни её голос был таким? лиа в ответ смеётся — тихо, едва слышно, но этот прелестный звук всё же касается ушей джиюн, оставляя на них алую краску. — неплохо, — мычит задумчиво. — стало гораздо лучше, когда услышала тебя. лёгкий, едва различимый флирт. они ходят на грани между слишком крепкой дружбой и чем-то очень напоминающим отношения. в голове сразу всплывает образ безответно влюблённой союн — плохой опыт, сказавшийся на них обеих. сомнения всё чаще посещают голову джиюн, каждый раз, стоит ей задуматься о лии и том, кто они друг другу. не просто знакомые или коллеги, нечто большее, способное окончательно сломать обеих. опасное. то, что частично поспособствовало ранней гибели союн, то, что может в мгновение ока уничтожить джиюн луну. запретное, притягательное, нежное… — ты меня слышишь? — в голосе лии мелькает тревога, ничем не скрытая. — луна? джиюн? — я здесь, — отвечает растерянно. настоящее имя звучит непривычно, когда произносится кем-то вроде лии. — немного задумалась, прости. лиа выдыхает и наверняка наигранно хватается за сердце. или же закатывает глаза, как часто любит делать. джиюн не может сказать точно — их связь крепкая, но не настолько, чтобы видеть человека насквозь и чувствовать действия на расстоянии. нужно больше времени провести друг с другом, но будет ли у них когда-нибудь такая возможность? союн бы обязательно покрутила пальцем у виска и нравоучительно сказала, что «нет ничего невозможного». её личный девиз, повлиявший и на джиюн. за это она сестре бесконечно благодарна. избавиться бы ещё от вечных сомнений, лезущих в голову тогда, когда думать совсем не хочется. — я собиралась поехать в одно место, — неуверенно начинает лиа. — там очень красиво и тихо. совсем нет людей, представляешь? — представляю, — дыхание сбивается. что, если это приглашение на свидание? но даже если нет — разве будет лишним повод увидеться? и что лучше — провести ночь в пустой квартире наедине с разъедающими изнутри мыслями или же навязаться человеку, которому компания, возможно, и не нужна? что, если лиа рассказала о своих планах просто так, что, если… — можно я с тобой? — приходится переступить через себя. рискнуть. вселенная ведь не взорвётся после столь безобидного вопроса. сколько джиюн себя помнит — всегда задавала этот вопрос лишь одной союн, вплоть до момента её смерти. даже тогда хотелось получить утвердительный кивок на такую простую просьбу. не захлебываться слезами, а почувствовать тепло и комфорт сестринских объятий. — конечно! — восклицает лиа, развевая мрачные, словно тучи, мысли в голове джиюн. наверное, прозвучало громче, чем ей хотелось, а потому за возгласом следует смущённое «ой». — я поэтому и рассказала. разве не очевидно? — поэтому и спросила, что неочевидно, — парирует джиюн. и тут же широко улыбается, надеясь, что лиа почувствует энергию, исходящую от неё в этот момент. — хорошо, один-один, — лиа хмыкает. — буду минут через двадцать, собирайся. звонок сбрасывается, джиюн кивает в пустоту и поднимается с места. подходит к зеркалу и понимает, что улыбка больше не кажется фальшивой, а в глазах появились задорные искры. и отражение совсем не отталкивает, не подбивает разбить стекло одним резким движением, а наоборот — радуется её маленькой победе искренне и так… по родному. и на секунду в зеркале исчезает луна и появляется союн, испытывающая лишь трепетную гордость за свою сестру. и словно говорит: со мной — нельзя, но с лией можно.