Пятница...

Вот и наступила последняя пятница. Последняя пятница показа «Локи». Ты, затаив дыхание, следила затем, как бесстрашно и самоотверженно асгардский бог идет навстречу гибнущему миру, как разрывает последний оплот того, что казалось бы, удерживало мультивселенную от большой войны. Разрывает, чтобы снова связать. Чтобы восстановить. Жертвуя собой. Катящиеся по щекам слезы ты уже не замечала, точно они были обычным явлением. Где-то на душе было и тепло, и сладко, и больно. И тихонько кололо под ложечкой, словно ты через себя пропустила его добровольную жертву и вместо него взяла на свои плечи тяжесть мира, избежавшего большой катастрофы. Точно сама связывала таймлайны, питая их своей энергией. Точно… Локи на экране обернулся в последний раз… и исчез в безвременье. Ощущая вновь навалившуюся пустоту, ты прокрутила серию обратно, вытерев рукавом слезы, которые побежали по щекам с новой силой. Старенькие, но все еще мощные Airpods, в которых шла проникновенная тема «зеленой» сцены, мешали тебе услышать, как стукнула входная дверь. Дойди, дойди и вернись, пожалуйста… Вернись, солнце… Ты кусала губы, едва ли не умоляя вслух. Заглянувший в гостиную Том покрутил головой, потом снова вернулся в прихожую и скинул пальто. Затем в ванной зажурчала вода. Шаги переместились на кухню, пока ты самозабвенно оплакивала Локи, прокручивая вновь и вновь прощальные сцены, полные такого огня, щемящей преданности, и… бесконечно грустные. — Привет! — перед твоими губами оказалась вдруг ложечка шоколадного мусса. Ты вздрогнула от неожиданности, наушник выпал из уха. Очень вовремя, чтобы услышать ласковый голос Тома: — По какому поводу наливаем море, детка? — он сначала посмотрел на тебя, а потом заглянул в экран ноутбука, стоявший на твоих коленях. — а… понял. Ты посмотрела на него жалобно, проглотив предложенный десерт, а потом шмыгнула носом. Вспомнив, подняла упавший наушник, а потом сложила оба Airpods в предназначенный для этого кейс. — Скажи, это было сложно? — Сложно? — он вновь улыбнулся, и на любимых щеках заиграли ямочки. — я нашел свою славную цель и это было радостно сыграть. Дойти до финала этого захватывающего путешествия и до вечности. И сделать это было времени в обрез… — Вечность впереди… — выдохнула ты, завершив вашу любимую цитату из песни, которую ты дала ему послушать как-то раз, когда он вернулся домой со съемок. — Только… Том… — Что? — Хиддлстон чуть усмехнулся в ответ, но усмешка эта вышла задумчивой и слегка грустной. Ты положила ноутбук на журнальный столик и забрала у него ложку и вазочку с десертом. — Спрячь своего внутреннего Локи. А то он похоже, не в корнях Иггдрасиля остался, а пришел сюда с тобой. Он фыркнул, проводя пальцами по твоей влажной от слез щеке. — А ты разве не рада? — и придвинулся к тебе, заглядывая в глаза с легкой улыбкой. — обычно ты на него не жалуешься. В любимом голосе послышался бархатистый обертон — похоже, его обладатель совсем не устал за день, а наоборот, был в игривом настроении. Тонкие теплые пальцы прошлись по второй твоей щеке, осушая остатки слез и заставляя тебя невольно улыбнуться в ответ на его ласку. — Давай-ка осушим это море и примемся за другое… — широкая ладонь соскользнула с твоей щеки на шею. Кончики пальцев, покрутившись у твоих ключиц, спустились ниже, дразняще изучая ложбинку между твоих грудей, нежно трогая родинку, расположенную ближе к правой из них. Ты, дрожа, подвинулась ближе и прижалась к нему бедром, но, вспомнив о вазочке с десертом в руках, зачерпнула ложечку и поднесла к его губам. Том ненадолго замер. — Хиддлстон, ты меня угощал, а почему мне нельзя? — Можно. Тебе все можно. — он принял угощение. Ты снова зачерпнула ложечку. — Еще… — потом изучающе посмотрела на него, ловя довольный взгляд. Том прищурился и снова потянулся к тебе, облизываясь после шоколадного мусса. Ты пробежалась взглядом от его глаз к губам. — Измазался… Твой язычок дразняще-нежно приоткрыл его губы, будто ты хотела собрать оставшуюся на них сладость десерта. Он позволил тебе это, подхватывая твой поцелуй и притягивая тебя поближе. Твое сердце заколотилось чаще от настойчивости ответного поцелуя. — Я мечтала об этом весь день… — жалобно прошептала ты, вспомнив работу и свои переживания о Локи. — Время исполнять мечты. — он решительно поднялся и взял вазочку. — Идем. — Новый год еще не наступил… — хихикнула ты, ухватившись за протянутую руку и поднимаясь. — Но уже время писать письмо Санте… — Том привел тебя в вашу спальню, потом поставил вазочку на столик у кровати и медленно снял с себя тонкую синюю рубашку. В мягком свете лампы у кровати его кожа казалась персикового оттенка, и тебе безумно хотелось попробовать этот персик, ощутить губами его упругость и сочность. Повинуясь возникшей вдруг мысли, ты подошла ближе, обмакнув палец в мусс, а потом провела им по груди Хиддлстона, задевая один из сосков, уже твердый и жаждущий большего. Том наблюдал за тобой, вновь прищурившись, точно кот за птичкой. Но когда ты собрала губами и языком шоколад с его груди, повторяя этот маневр еще раз, с другой грудью, он обвил руками твои плечи. — Мой внутренний Локи тоже очень хочет пошалить с тобой, дорогая. — Так… позволь ему… действовать… — шепнула ты в перерывах между новыми поцелуями. Он хитро подмигнул и начал раздевать тебя.