Случай в Шанхае, или Призрачный жених

Войдя в прокуренное помещение таверны, Цзышу сразу же закашлялся. Он давным-давно бросил курить, и теперь запах табака вызывал у него тошноту. Прищурившись, чтобы лучше видеть сквозь плотную завесу дыма, он прошел к дальнему столику, где они условились встретиться с Е Байи. Тот уже ждал его. Поднявшись, протянул руку и встряхнул, крепко стиснув ладонь: - Ну здравствуй, ученик Хуайчжана. Хреново выглядишь. - Есть что выпить, старший Е? – спросил Цзышу, садясь за стол. На нем уже стояли две рюмки, одна полупустая, другая полная; Цзышу взял полную и, не тратя время на церемонии, осушил ее до дна. Ему было слишком плохо, чтобы сохранять видимость вежливости. Впрочем, Е Байи его не винил. Сев напротив, он допил свою рюмку и махнул официанту, чтобы тот принес еще. - Как Хуайчжан? Все так же? Цзышу молча помотал головой. Спиртное обжигающим комком застряло в горле. Е Байи вздохнул. - Вижу. Что ж, для этого я тебя и позвал. Цзышу поднял на него взгляд, поставив стакан на потертую от времени деревянную поверхность стола. Лицо Е Байи, казалось, прорезали морщины, которых раньше там не было. Видимо, и ему последние месяцы дались нелегко. - Перейду сразу к делу. Я нашел для тебя возможность заработать. Цзышу также молча смотрел на него, ожидая продолжения. Он уже давно распрощался с остатками надежды, и теперь само слово «возможность» прозвучало чужим, насмешливым отголоском прошлого в его ушах. - Говорите, старший Е, – наконец сказал он хрипло, когда пауза слишком затянулась. Е Байи взял у подошедшего официанта новую порцию выпивки и поставил на стол. - Видишь ли, – сказал он медленно, словно обдумывая что-то. Будь на месте Е Байи кто-то другой, Цзышу решил бы, что он колеблется. – Эта возможность… несколько необычная. Я бы даже сказал, весьма необычная. Я не знаю… подойдет ли она тебе. Цзышу подавил желание расхохотаться во весь голос. - Старший Е, – сказал он, сжимая в руке пустую рюмку так, что она чуть не треснула. – Мой приемный отец болен. Если я не найду денег на операцию, он умрет, а Цзюсяо не сможет продолжить учебу. Сам я погряз в долгах; ты знаешь, как обстоят дела. Старший Е, неужели вы думаете, что я буду думать о необычности ситуации, а не хвататься за любой подвернувшийся шанс? - Хорошо, – после минутной паузы сказал Е Байи. – Тогда слушай. У моей… хорошей знакомой умер племянник. Он не был женат, не имел невесты, и теперь она хочет женить его… хотя бы так. Посмертно. Ты слышал, что такое «посмертный брак»? - Слышал, – кивнул Цзышу. – Насколько я знаю, сейчас такие браки стали реже, но порой заключаются. Она хочет, чтобы я помог найти невесту? - Не совсем, – чуть откашлявшись, сказал Е Байи. – Она хочет, чтобы ты сам стал женихом. Несколько секунд Цзышу молчал, пытаясь переварить информацию, но она не укладывалась у него в голове. - Подождите минутку, старший Е, – сказал он с нервным смешком. – Но ведь я – мужчина. О какой женитьбе может идти речь? - Покойный предпочитал именно мужчин, – ответил тот. – Ничего удивительного, что его тетка захотела найти ему супруга, а не жену. Послушай меня, Цзышу. Эта семья очень богата. Тебе нужно будет только провести церемонию, и ты станешь членом их семейства. Разумеется, не официально, но это не важно: я хорошо знаю Ло Фумэн, она не обманет тебя. И, конечно, мы подпишем своего рода договор, а я прослежу за тем, чтобы он имел юридическую силу. Ты получишь все необходимые средства на операцию Цинь Хуайчжана и даже больше. Сможешь без проблем покрыть свои долги и даже оплатить учебу Цзюсяо. Это действительно необычная, но уникальная возможность. Не думаю, что в ближайшем времени появится другая. - Но что мне нужно будет делать? В чем подвох? Не может быть, чтобы все было так просто. - Подвох? Смотря что ты имеешь в виду, – ответил Е Байи. – Этот «брак» нужен семье покойного, чтобы его душа обрела покой в загробном мире. От тебя будет требоваться соблюдать необходимые ритуалы, ухаживать за могилой, проявлять уважение к членам его семьи. Но есть еще одно, и немаловажное, условие: ты не сможешь жениться снова. Тебе придется хранить верность «супругу» всю оставшуюся жизнь. - Это меня как раз не пугает, – пожал плечами Цзышу. – Жениться я все равно не собирался. Для брака нужны деньги, какая женщина пойдет за нищего детектива? И потом, я люблю свободу. - Тогда, думаю, тебе нужно прямо сейчас встретиться с Ло Фумэн и обговорить все детали. Она хочет провести церемонию как можно быстрее. - Хорошо, – кивнул Цзышу, допивая свою рюмку и поправляя воротник пальто. – Кстати, а когда скончался мой будущий «супруг»? - Сегодня утром. *** Особняк семьи Ло потрясал воображение. Именно такие усадьбы Цзышу видел в детстве, когда еще были живы его собственные родители. Огромный дом в европейском стиле в самом сердце Шанхая, окруженный резной оградой, напоминал дворец из сказок, которые когда-то рассказывала Цзышу мать. Он возвышался прямо перед ним, как скала, как предчувствие перемен, огромных, словно морская волна во время шторма. Цзышу прикусил губу. Его била нервная дрожь, и он не мог успокоиться всю дорогу до дома Ло Фумэн. Перспектива брака с покойником ему не нравилась, но вероятность потерять приемного отца пугала больше. Все последние месяцы, с тех самых пор, как заболел Цинь Хуайчжан, он не мог вздохнуть спокойно ни единой минуты. Врачи сказали, что шанс есть, если сделать дорогую операцию, и Цзышу влез во все мыслимые долги, но собрать нужную сумму все равно не смог. Время утекало, как песок сквозь пальцы. Еще немного, и могло стать слишком поздно. Ему нельзя было медлить, нельзя было колебаться. Что такое его собственный душевный покой по сравнению с жизнью любимого отца и счастьем Цзюсяо? Он снова поправил воротник и решительно постучал в ворота. *** Ло Фумэн оказалась красивой и статной женщиной средних лет. На ее лице почти не имелось примет возраста, но волосы были белыми, словно снег. Она кивнула Цзышу, величественно, словно королева подданному, и пригласила его в гостиную. - Прошу, садитесь, господин Чжоу, – голос Ло Фумэн слегка дрогнул, и, приглядевшись, Цзышу заметил красноту в уголках ее глаз. «Да, – подумал он. – Е Байи сказал, что ее племянник умер сегодня утром. Она, должно быть, все еще в потрясении от горя». Но, несмотря на это, Ло Фумэн держалась довольно стойко. Усадив Цзышу в кресло в гостиной, она велела принести им обоим чай и села напротив. - Позвольте, я перейду прямо к делу, господин Чжоу. Полагаю, Е Байи уже все вам рассказал? - Только основные детали, – неловко отозвался Цзышу, не зная, куда девать глаза. Ему вдруг стало невыносимо стыдно перед самим собой – за что, что прибег к подобному способу заработать денег. Он ведь даже не знал, как зовут его будущего «жениха». Ло Фумэн пришла ему на помощь. - Я понимаю, что эта ситуация ставит вас в непростое положение, – сказала она, пододвигая к нему чашку с чаем, который принесла горничная. – И сама ситуация, и спешка, в которой все происходит. Но, господин Чжоу, мы хотим сделать все как можно быстрее, пока душа Кэсина еще не ушла слишком далеко. Кэсин. Значит, вот как его зовут. Звали… - Вэнь Кэсин был… достойным молодым человеком, – продолжала Ло Фумэн. На этот раз ее голос не дрожал, но Цзышу заметил, что она впилась ногтями в свои ладони так, что те побелели. – Господин Чжоу, я вижу, что вы молоды и хороши собой. Безусловно, вы достойны лучшей судьбы, чем быть супругом покойного, каким бы тот ни был. Но мы готовы компенсировать все… неудобства. Вы не будете иметь недостатка в средствах. Мы сделаем все, чтобы ваша жизнь была как можно более комфортной. Мы… - Госпожа Ло, – прервал ее Цзышу, – я все понимаю. Эта ситуация и правда достаточно… не тривиальна, но я уже принял решение. Не буду ходить вокруг да около, чтобы не оскорблять вас лицемерием: да, мне нужны деньги. Очень нужны. Но я готов стать достойным мужем для вашего племянника и хранить верность его памяти. Ло Фумэн улыбнулась дрожащими губами. - Тогда позвольте, я вас с ним познакомлю. *** Они прошли через длинную анфиладу коридоров в дальнюю комнату, где все было укрыто белой тканью. У стены стояла большая кровать, на которой кто-то лежал, а на полу возле этой кровати взахлеб рыдала юная девушка. Должно быть, это была сводная сестра Вэнь Кэсина, Гу Сян. Цзышу вспомнил, что рассказывал ему о ней Е Байи: Ло Фумэн взяла девочку на воспитание из приюта, когда та была совсем маленькой, и они с Вэнь Кэсином росли вместе. Судя по всему, Гу Сян любила его, как родного брата. - А-Сян, – тихо сказала Ло Фумэн, подходя к ней и мягко трогая за плечо. – Встань. Я привела жениха А-Сина. Та с трудом поднялась, по-прежнему сотрясаясь от рыданий. Вид ее искаженного горем лица вызвал искреннее сочувствие в душе Цзышу. - Господин Чжоу, это моя воспитанница, Гу Сян. А-Сян, это господин Чжоу Цзышу, – представила их друг другу Ло Фумэн. – Господин Чжоу согласился оказать нам честь и заключить брак с А-Сином. Гу Сян кивнула, видимо, не в силах говорить, а сам Цзышу наконец осмелился кинуть взгляд туда, где на постели, убранной белым покрывалом, лежал его жених. Первой мыслью, пришедшей ему в голову при взгляде на его лицо, было: так не бывает. Ему казалось, что на постели лежит не человек, а статуя, вылепленная руками искуснейшего из мастеров. Точеные черты, белая, словно мрамор, кожа, но ни следа смерти на застывшем совершенном лице. Только холод и покой. За время своей работы детективом Цзышу довелось посмотреть на немалое количество трупов, но еще никогда он не видел столь изящную смерть. Он стоял, не в силах оторвать взгляд от неподвижного тела на белой постели, пока Ло Фумэн не кашлянула, привлекая его внимание. - Господин Чжоу, если вы не против, церемония состоится через два часа. У вас будет время перекусить, немного отдохнуть и подготовиться. Я уже велела слугам накрыть в гостиной стол. Чжоу Цзышу заставил себя вежливо улыбнуться и кивнуть. *** Накрытый в гостиной стол казался слишком большим для них троих. Гу Сян почти ничего не ела, вяло двигая кусочки еды по тарелке, Ло Фумэн по-прежнему сохраняла напускную невозмутимость, хотя теперь Цзышу видел, как тяжело ей это дается. У него самого почти не было аппетита. Он потянулся было к бокалу с красным вином, но потом решил, что лучше будет сохранять ясный рассудок. - Госпожа Ло, – Цзышу прочистил горло. – Я хотел спросить… – он помедлил, но потом все-таки набрался смелости и продолжил, – как именно умер мой жених? - Врач сказал, что у него отказало сердце, – ответила та, но Гу Сян внезапно стиснула нож в руке и выкрикнула: - Его убили! Я уверена, его убили! Брат был молод и здоров, он никогда не жаловался на сердце! - Мы… просили полицию о расследованиии, – поджав губы, сказала Ло Фумэн. – Но доктор настаивал, что смерть была совершенно естественной. Полиция не нашла никаких улик. Дело открывать не стали. Цзышу задумчиво кивнул. Внезапная смерть действительно выглядела подозрительно, но только на первый взгляд. В конце концов, порой болезнь не дает о себе знать на протяжении многих лет, а потом проявляет себя резко и фатально. И от этого не застрахованы даже молодые, бодрые на вид люди. Однако что-то не давало ему покоя, кровоточило в самой глубине его души. Оттого ли, что он так сильно и необъяснимо был зачарован мертвой красотой своего почившего жениха, или его интуиция, которая всегда служила ему верно, как остро наточенный нож, подсказывала, что в этом деле не все чисто? Цзышу помотал головой, отгоняя навязчивые мысли. Сейчас ему нужно было думать о предстоящей церемонии, а потом об операции отца. О странной смерти своего почти супруга он подумает позже. - Госпожа Ло, – сказал он, отодвигая тарелку, – не уверен, что смогу съесть что-нибудь еще. Может, нам стоит пока подготовиться к, кхм, бракосочетанию? Что мне нужно сделать? Ло Фумэн кивнула, вставая из-за стола. - Да, господин Чжоу. Пойдемте со мной. *** Ло Фумэн привела Цзышу в одну из дальних комнат. Подойдя к высокому шкафу, открыла дверцы, достала из его глубин сверток с одеждой и протянула Цзышу: - Вот, господин Чжоу, взгляните. Тот взял сверток в руки и развернул его. Это оказалось длинное темное одеяние из плотного черного шелка, с изысканной росписью по воротнику и возле манжетов. Он пригляделся: на темной ткани переливались золотом искусно вышитые лотосы, символ чистоты и умиротворения. «Да, – подумал Цзышу, – вполне подходит для предстоящей церемонии». - Я попрошу вас переодеться и пройти в гостиную. Скажите, господин Чжоу, – Ло Фумэн помедлила секунду, – может, вы желаете подписать договор прямо сейчас? Я хотела бы провести церемонию как можно быстрее, но, если вам нужно быть полностью уверенным… - Не стоит, – мягко оборвал ее Цзышу, все еще рассматривая золотые лотосы на черном шелке. – Я вам доверяю. Он не соврал. За то короткое время, что он был знаком с семьей своего жениха, в его сердце поселилась уверенность, что они его не обманут. Ло Фумэн благодарно кивнула и направилась к двери: - Я пришлю слуг помочь вам одеться. - Благодарю, не нужно. Я сам. *** Надев приготовленную одежду, Цзышу еще несколько минут неподвижно стоял перед зеркалом, разглядывая самого себя. Черное одеяние необыкновенно шло ему, подчеркивая благородную бледность лица и темную глубину глаз. Глядя на свое отражение, он думал о том, что совсем скоро будет женатым человеком – он, который никогда не стремился к браку, все же решился его заключить… и с кем? С мертвецом, которого никогда не встречал прежде. Пусть этот брак не будет официальным, пусть он никогда не разделит ложе со своим супругом, но все равно их свяжут узы, нерушимые, хоть и не видимые глазу. Вся эта ситуация, невозможная, нереальная, до сих пор не укладывалась в его голове. Перед мысленным взором на секунду мелькнуло бледное лицо жениха, каким он видел его всего час назад, на белом покрывале спальни, и сердце Цзышу пронзила острая жалость. Вряд ли этот несчастный А-Син захотел бы связать себя браком с незнакомцем, с человеком, который решился на это не по зову сердца, а из корыстных соображений. Разве его жених не заслуживал лучшей доли? Разве он не был достоин настоящей любви, встречи с тем, кто охотно пошел бы вместе с ним по дороге жизни, рука об руку? Вместо этого даже в посмертии он будет обречен на брак без любви, холодный и пустой. Сможет ли это успокоить его душу? Чжоу Цзышу помотал головой. Что толку думать об этом сейчас? Решение принято. Не стоит поворачивать назад. *** Когда Цзышу пришел в гостиную, ни Ло Фумэн, ни Гу Сян там еще не было. Горничная сказала ему, что ее хозяйки переодеваются, и предложила подождать за чашкой чая. Цзышу кивнул и благодарно принял чай у нее из рук – в горле у него пересохло. Горькая жидкость утолила жажду и чуть прояснила мысли, отогнав подступающую мигрень. Он отстраненно разглядывал причудливую вышивку на портьерах, когда в комнату величественной походкой вплыла госпожа Ло; за ней, понурив голову, плелась Гу Сян. Обе надели праздничные одежды, в убранных волосах сияли золотые украшения. Их вполне можно было принять за родственниц счастливого жениха на самой обычной свадьбе, если бы не выражение лиц. Цзышу поднялся с кресла, отставляя в сторону чай, и Ло Фумэн сделала ему знак следовать за ней. Пока они шли по длинной череде коридоров, она рассказала Цзышу, что именно и как ему предстоит сделать во время церемонии. Оказавшись в спальне Вэнь Кэсина, Цзышу заметил, что слуги уже успели переодеть его, и теперь снежную бледность лица оттеняли кроваво-красные одежды. Они удивительно шли ему, и Цзышу подумал, что так, должно быть, выглядел бы брошенный в снег ярко-алый цветок – столь же красиво и столь же неуместно. Чжоу Цзышу посмотрел на Ло Фумэн, и та ободряюще кивнула ему. Он подошел к жертвенному столику, стоявшему неподалеку от постели, и зажег приготовленные благовония. - Первый поклон небу и земле! – глубоким голосом объявила Ло Фумэн. Цзышу, опустившись на колени перед столиком, низко поклонился, коснувшись лбом пола. - Второй поклон родителям! Он повернулся к Ло Фумэн и снова склонился в поклоне. - Третий поклон друг другу! Повернувшись к кровати, на которой лежал Вэнь Кэсин, Цзышу задержался взглядом на уже знакомом лице и склонился в поклоне, чувствуя, как сердце сжимают сожаление и сострадание. Потом он приблизился к жениху и сел на краешек кровати. Повинуясь жесту госпожи Ло, служанка принесла поднос, на котором стояли две чаши с вином, связанные красной нитью. Одну она протянула Цзышу, другую поставила на столик рядом с телом покойного. Цзышу взял свою чашу и отпил глоток, потом взял чашу, предназначенную Вэнь Кэсину, и, смочив в вине кончики пальцев, прикоснулся ими к губам жениха. Он думал, что почувствует жесткость плоти, которую уже забрала в свои объятия смерть, но губы мягко разомкнулись, позволяя ему пролить внутрь несколько капель вина. Цзышу поменял чаши местами, отпил из чужой, и в свою очередь «напоил» Вэнь Кэсина из своей. После он долил в чашу жениха вина из своей чаши, а в свою из его, и повторил ритуал еще раз. Дождавшись, пока Цзышу закончит, Ло Фумэн взяла красную нить, которой были связаны чаши, и перевязала этой нитью его руку с рукой Кэсина. - Ритуал завершен, – сказала она негромко, но ее слова будто громом отдались в ушах Цзышу. Он посмотрел на своего новоявленного супруга, словно ожидая, что Вэнь Кэсин откроет глаза и скажет что-нибудь, но тот, разумеется, молчал. - Господин Чжоу, – обратилась к нему Ло Фумэн. – Эту ночь и следующую вы должны провести в нашем доме. Мы подготовили для вас покои рядом с комнатой А-Сина. - Благодарю, госпожа Ло, – сказал Цзышу, чуть пошевелив рукой, вокруг которой по-прежнему обвивалась красная нить. Ощущение было странным, словно эта нить и вправду привязала его к жениху… нет, теперь уже мужу. – Но, если позволите, я хотел бы остаться здесь. Будет правильно, если эту ночь я проведу рядом со своим… супругом. Я посплю на кушетке, – он кивнул в сторону небольшой бордовой софы, стоявшей в углу у окна. - Как пожелаете, господин Чжоу, – чуть поклонилась ему Ло Фумэн. – Однако, если почувствуете неудобство, вы всегда можете устроиться в приготовленной для вас спальне, – она потянулась, чтобы развязать красную нить на его запястье, но Цзышу покачал головой, и Ло Фумэн понимающе отстранилась. - Тогда, с вашего позволения, мы вас оставим. Вы можете позвать слуг в любой момент, если вам что-нибудь понадобится. Колокольчик на тумбочке у кровати. - Благодарю, госпожа. Ло Фумэн еще раз поклонилась ему и вышла из комнаты, Гу Сян и слуги последовали за ней. Оставшись наедине с супругом, Цзышу долго сидел неподвижно, разглядывая его лицо. В бледном свете свечей оно казалось восхитительно красивым, словно вылепленным из самого благородного нефрита, и сердце Цзышу в который раз за вечер наполнила печаль. Почему такому молодому, такому привлекательному мужчине пришлось умереть так рано? Он сжал ладонь Вэнь Кэсина и замер в удивлении – рука того была хоть и холодной, но совсем не застывшей. Разве трупное окоченение не должно было начаться уже несколько часов назад? Цзышу прикоснулся другой, не перевязанной нитью рукой к лицу Кэсина, провел кончиками пальцев по щеке – кожа была мягкой и нежной, хоть и белой, словно снег. Он осторожно приподнял супругу веки, потом поднес ладонь к губам – ни следа дыхания, пощупал пульс – ни единого удара сердца. Его супруг, безусловно, уже покинул мир живых. Но почему тогда его тело не окоченело и, несмотря на неестественную бледность, он выглядел скорее спящим, нежели мертвым? Цзышу снова безотчетно погладил его по щеке. Ему почему-то не хотелось уходить от Вэнь Кэсина, несмотря на то, каким изнуренным и измотанным он себя чувствовал. Однако в конце концов усталость взяла свое, Цзышу аккуратно развязал красную нить, и, сжимая ее в ладони, лег на кушетку, почти сразу провалившись в сон. *** Ему снилось, что он идет по бескрайней пустыне. Под ногами скрипел тусклый желтый песок, вдалеке, насколько хватало глаз, не видно было ничего, кроме серых волн тумана. Изредка тут и там на его пути возникали голые безлистые деревца, которые тянули к нему свои тонкие, похожие на костлявые руки ветви. Вокруг царила мертвая тишина, и, сколько бы Цзышу ни оглядывался по сторонам, он не видел больше ни души. Он не помнил, сколько шел, не чувствуя ни усталости, ни голода, ни жажды. Лишь когда ему стало казаться, что эта дорога никогда не кончится, впереди неожиданно, словно ниоткуда, возник высокий мост. Цзышу не слышал шума воды, не видел ни водоема, ни оврага. Мост просто возвышался перед ним, величественный, словно гора. Цзышу шагнул к нему… - Подожди! – раздался рядом чей-то голос, и он обернулся в удивлении. Рядом с ним стоял Вэнь Кэсин. Цзышу не сразу узнал его. Этот Вэнь Кэсин совершенно не походил на самого себя, лежавшего на белом покрывале спальни. Он улыбался, его широко открытые глаза блестели, и он был таким отчаянно живым, что у Цзышу комок застрял в горле. Он хотел что-то сказать, но из груди вырвался только жалкий хрип. Цзышу откашлялся и попробовал снова: -Э… Господин Вэнь? Это вы? – больше ему ничего не пришло на ум. - Я, – кивнул тот, подходя ближе. На нем были те же самые одежды, что и во время свадебной церемонии – алые, словно кровь. И все это вместе – его яркая улыбка, нарядные одеяния, блеск в глазах – выглядело так странно в застывшей тишине этого серого мира, что Цзышу не мог поверить собственным глазам. Но потом он вспомнил: это сон. Во сне все возможно. - Где мы? – спросил он, хотя уже начинал догадываться. Мрачная пустыня, тяжесть, словно висящая в воздухе, и мост – сложить два и два не так уж трудно. Вэнь Кэсин тут же подтвердил его догадки. - Это Диюй, – сказал он так, словно они находились в саду возле его дома, а не в преисподней. – Точнее, это преддверие Диюя. Ты, верно, думаешь, что это мост Найхэ, верно? Цзышу кивнул. - Это не так, – покачал головой Вэнь Кэсин. – На мост Найхэ могут ступить только умершие, те, кто уже оставил мир живых позади. - Но вы же… вы… - И да, и нет, – загадочно сказал Вэнь Кэсин, делая еще шаг к нему навстречу. Теперь он был так близко, что Цзышу мог разглядеть и длинные ресницы, и яркие губы, и даже едва заметный румянец на щеках. Поразительный констраст со зрелищем, виденным им раньше. – Видишь ли, дорогой супруг, я еще не совсем умер. При этих словах Цзышу почувствовал, как сердце быстро-быстро забилось у него в груди. Он и сам не понял, почему. Изо рта вылетело только: - Тогда почему… почему вы здесь оказались? Врач решил, что вы мертвы. - Врач, – помрачнел Вэнь Кэсин. – Я думаю, ты понимаешь, А-Шу, что здесь все не просто так. Цзышу даже не смог удивиться фамильярному обращению. Несмотря на то, что он встретил Вэнь Кэсина впервые в жизни, у него было чувство, что они знакомы очень давно. Тот болтал с ним, как со старым приятелем, и Цзышу не стал возражать. В конце концов, они женаты. Разве не могут супруги отбросить излишнюю вежливость, будучи наедине друг с другом? В другое время Цзышу изумился бы самому себе, но сейчас все было настолько выходящим из ряда вон, за рамки нормальности и его привычного мира, что он решил не заострять на этом внимания. - Не просто так? – осторожно переспросил он. – Значит, вас… убили? Слово ощущалось горечью на языке, но ему пришлось произнести его вслух. Он уже заподозрил неладное, когда узнал обстоятельства смерти Вэнь Кэсина. И слова Гу Сян об убийстве... Что ж, похоже, она оказалась права. Тот кивнул, небрежно, словно речь шла о каком-то мелком недоразумении, а не о его собственной жизни. - Как видишь, А-Шу. Кому-то не угодил столь безобидный человек, как я. - Но в таком случае… господин Вэнь, у вас же наверняка есть подозреваемый? - Умоляю, А-Шу, давай отбросим этот официоз, – поморщился тот. – О каком «господине Вэнь» может идти речь, когда мы женаты? Называй меня А-Сином, или можешь звать супругом, как тебе удобнее. Цзышу поперхнулся, в первый миг не найдя слов. Он не мог назвать Вэнь Кэсина супругом, хотя тот им являлся, пусть их церемония и была проведена неофициально. «А-Син», возможно, звучало бы лучше, но все равно казалось слишком неуместным. - Если ты не против, я буду называть тебя Лао Вэнь, – нашел он подходящий, по его мнению, вариант. Вэнь Кэсин театрально вздохнул, всем своим видом выражая покорность судьбе. - Только подумать, я заполучил в мужья такого восхитительного мужчину, а он отказывается называть меня своим супругом! Цзышу почувствовал, как его губы против воли растянула улыбка. Вэнь Кэсин был таким забавным, что он почти забыл, где именно они находились и какие обстоятельства к этому привели. Но, стоило ему все вспомнить, как Цзышу мигом помрачнел. - Лао Вэнь, – сказал он, борясь с желанием положить руку тому на плечо в ободряющем жесте. – Скажи мне, что я могу сделать. Как тебе помочь? Тот надолго замолчал, и Цзышу внезапно испугался его молчания. - Ты ведь сказал, что умер не до конца, – зачастил он. – Это значит, что тебя еще можно спасти? Ты ведь еще можешь вернуться назад, правда? - Правда, – наконец со вздохом подтвердил тот. – Но, А-Шу, это будет непросто. Ты в самом деле готов помочь? - Да, – твердо сказал Цзышу, все-таки кладя руку Вэнь Кэсину на плечо. Вопреки его ожиданиям, оно ощущалось теплым даже под слоями ткани. Такой контраст с предыдущим холодом кожи приятно грел сердце. - Тогда… – Вэнь Кэсин снова помедлил, – тебе нужно найти убийцу, А-Шу. И вернуть то, что он забрал. Эта вещь связывает меня с миром живых. Как только ты принесешь ее мне, я смогу вернуться обратно. - Хорошо, – кивнул тот. – Что это за вещь? - В том-то и дело, – лицо Вэнь Кэсина исказила гримаса. – Я не помню. После того, как я попал сюда, все воспоминания, связанные с моей смертью, словно оказались подернуты дымкой. Я уверен, что знаю, кто меня убил, но не могу вспомнить ни имени, ни лица. И та вещь, которую он забрал – она очень дорога мне, но это все, что я помню. Я больше ничем не смогу тебе помочь, – с сожалением добавил он. Цзышу кивнул. - Я понимаю. Я сделаю все, что смогу. - Тогда, – расцвел в улыбке Вэнь Кэсин, – я буду тебе бесконечно благодарен. Только, А-Шу, есть одно условие. - Какое? - Тебе нужно найти убийцу в течение трех дней. Если ты не успеешь, я навсегда останусь здесь. *** Цзышу проснулся резко, словно кто-то выдернул его из сна. За окном уже занимался рассвет: бледные лучи солнца просвечивали сквозь тяжелые занавеси на окнах. Он сел, потирая рукой лоб, пытаясь прийти в себя и вспомнить, где именно находится. Перед глазами все еще стояла желтая пустыня, нависающий над ним мост и лицо Вэнь Кэсина, яркое и живое. Он перевел взгляд на постель в середине комнаты – на ней по-прежнему лежало неподвижное тело в красных свадебных одеждах. Цзышу пробила дрожь, и он до крови впился ногтями в ладони, желая окончательно отделить сон от яви. Так, значит, он только что побывал на том свете? И встретил там душу Вэнь Кэсина, которого, оказывается, еще можно вернуть назад? Цзышу никогда не был очень суеверным, но этот сон казался слишком реальным, чтобы от него можно было отмахнуться. Если Цзышу что и знал наверняка, так это то, что ничего не случается просто так. Судьба привела его сюда и дала возможность спасти не только Цинь Хуайчжана, но и Вэнь Кэсина. И он собирался сделать для этого все, что было в его силах. Даже если… Цзышу прикусил губу. Что, если, получив своего А-Сина обратно, Ло Фумэн откажется от их договора? Ей уже не нужен будет супруг для покойного племянника, если этот самый племянник окажется живым. Кэсин сам сможет найти себе спутника по душе, и помощь тети в этом деле ему уже не потребуется. Также, как и договор с Чжоу Цзышу. Все эти рассуждения казались вполне логичными, но Цзышу точно знал, что не изменит своего решения. Он сделает все, чтобы вернуть Вэнь Кэсина, даже если цена за эту помощь окажется высока. Он будет верить в порядочность Ло Фумэн, а если она обманет, то что ж? Он найдет другой способ собрать нужную сумму. Да, твердо сказал себе Цзышу. Он обязательно это сделает. *** - Как вы себя чувствуете, господин Чжоу? – осведомилась госпожа Ло, когда он, умывшись и сменив вчерашнее одеяние на свою собственную одежду, вышел в гостиную. – Выглядите неважно. Плохо спали? Цзышу не стал заострять внимание на темных кругах под ее собственными глазами. Он вежливо кивнул ей и Гу Сян, которая без аппетита ковырялась в своей тарелке, и сел за стол. - Я спал так хорошо, насколько это было возможно, учитывая обстятельства, уклончиво ответил он, наливая себе кофе из кофейника. – Благодарю за заботу. Когда они вышли из-за стола, Цзышу улучил момент и, убедившись, что рядом никого нет, отвел Ло Фумэн в сторону. - Госпожа Ло… Я бы хотел кое-что у вас спросить. - Я слушаю, господин Чжоу. - С кем общался Вэнь Кэсин накануне своей смерти? Ло Фумэн удивленно приподняла брови. - Вы имеете в виду его друзей? - Не только. Мне хотелось бы узнать обо всех людях, с которыми он имел контакт. - Зачем вам это, господин Чжоу? - Я буду откровенен с вами, госпожа Ло, – решил выложить карты на стол Цзышу. – Я думаю… нет, я почти уверен, что Вэнь Кэсин умер не своей смертью. Ло Фумэн ахнула, запоздало попытавшись прикрыть рот ладонью. Ее лицо исказилось. - Могу я узнать, – сдавленно спросила она, тщетно пытаясь подавить дрожь в голосе, – почему вы так считаете? Цзышу помедлил минуту, размышляя, стоит ли рассказать ей о своем сне, но решил пока держать эту информацию при себе. Сны, даже такие яркие, далеко не для всех являлись железным аргументом, а упоминание о встрече с самим Вэнь Кэсином могло только еще больше ее расстроить. - Я – детектив, госпожа Ло, – наконец сказал он. – У меня большой опыт расследования подобных дел. И я почти уверен, что в этой истории не все гладко. Поэтому хотел бы, с вашего разрешения, провести расследование самостоятельно и без огласки, не ставя в известность полицию. Вы позволите мне? Она кивнула, не колеблясь. - Да, господин Чжоу. Я вижу, что вы разумный молодой человек, и доверяю вам. Вот, – она достала из складок одежды конверт и протянула ему. – Здесь часть оговоренной нами суммы. Этого должно хватить на операцию вашего отца. Остальное, если вы не возражаете, я отдам вам сразу после похорон. - Благодарю, госпожа Ло, – Цзышу с поклоном принял конверт. – Есть еще кое-что, о чем я хотел бы вас попросить. - Я слушаю. - Отложите похороны. - Отложить? – она недоуменно нахмурилась. – Мы хотели сделать это завтра. Все уже готово… - Видите ли, госпожа, мне понадобится доступ… к телу вашего племянника – для сбора необходимых доказательств. Я понимаю, что это может создать вам определенные неудобства, но это совершенно необходимо для успешного проведения расследования. - Я понимаю, – серьезно кивнула Ло Фумэн. – На сколько требуется отложить церемонию погребения? - На три дня. *** Сразу после разговора с госпожой Ло Цзышу поехал домой, чтобы встретиться с Цзюсяо. Он не стал рассказывать ему подробности своего нового положения, просто отдал деньги, велев как можно скорее договориться об операции отца, и сообщил, что в ближайшие несколько дней поживет не дома. После он собрал кое-какие вещи, уложив все в маленький чемодан, обнял Цзюсяо, и, велев ему не беспокоиться о себе, вышел из дома. Ему нужно было немедленно приступить к расследованию. *** Сначала Цзышу направился к первому подозреваемому – Гао Чуну. Госпожа Ло рассказала ему немного: Гао Чун был близким другом почивших родителей Вэнь Кэсина. Незадолго до смерти последнего он внезапно стал часто приглашать того к себе на приемы, несколько раз сам заявлялся в особняк Ло Фумэн, звонил, присылал письма. Сначала госпожа Ло думала, что Гао Чун хочет сосватать Кэсину свою дочь, Сяолянь, но, когда она спросила об этом племянника, тот только резко хмыкнул и покачал головой. Очевидно, дело было не в этом. Но в чем именно заключалась причина неожиданно возникшего интереса Гао Чуна, Вэнь Кэсин ей так и не рассказал. Цзышу застал Гао Чуна дома – госпожа Ло договорилась с ним о визите, сказав, что наняла частного детектива расследовать смерть племянника. У Цзышу не было достаточно времени, чтобы придумать себе подходящее прикрытие и расследовать дело, не раскрывая себя, поэтому он решил играть в открытую. Визит к Гао Чуну не дал ему почти никакой новой информации. Хозяин дома принял его сдержанно, хоть и вежливо, на все вопросы отвечал кратко и неохотно. Он сказал, что в последнее время старался чаще общаться с Вэнь Кэсином, так как чувствовал ответственность перед его родителями, и что ничего не знает о наличии у того врагов или недоброжелателей. Цзышу вышел от Гао Чуна крайне недовольный. Несмотря на явную неохоту хозяина дома общаться с ним и его скудные ответы, Цзышу сомневался, что перед ним убийца. Не желая терять даром времени, он сел в экипаж и поехал к своей следующей цели – Чжан Юйсэну. *** Так же, как и Гао Чун, Чжан Юйсэн был одним из старых друзей родителей Вэнь Кэсина. Он принял Цзышу не в пример радушнее, хоть и с некоторой настороженностью, и пригласил поужинать вместе с ним, его супругой и тремя их сыновьями. Старшие сыновья Чжан Юйсэна, уже взрослые юноши, почти не участвовали в беседе и, казалось, не проявляли особого интереса к предмету разговора. Но младший, Чэнлин, то и дело переводил взгляд широко распахнутых глаз с родителей на Цзышу и обратно. У того возникло чувство, что паренек хочет что-то сказать, но не решается. Чжан Юйсэн, хоть и оказался немногим более разговорчивым, нежели Гао Чун, тоже не выдал никакой полезной информации. Он все больше говорил о том, каким милым юношей был Вэнь Кэсин, как славно ладил с его младшим сыном и как ему бесконечно жаль, что он умер во цвете лет. В конце беседы господин Чжан сердечно пожал Цзышу руку и заверил, что, если тому понадобится какая-либо помощь, двери его дома всегда будут открыты для него. Но его радушие не облегчило груза на сердце Цзышу. Мысли в его голове лихорадочно метались, пытаясь зацепиться за что-нибудь, но терпели поражение. Цзышу решил пока что вернуться в дом госпожи Ло и еще раз как следует расспросить ее и Гу Сян. Попрощавшись с хозяевами, он покинул особняк и уже почти вышел за ворота, как вдруг услышал сзади чьи-то торопливые шаги. Оглянувшись, Цзышу увидел рядом с собой переминавшегося с ноги на ногу Чэнлина. - Господин Чжоу, – понизив голос, произнес он. – Я хотел бы… сказать вам кое-что. Цзышу кивнул, подбадривая его, и Чэнлин продолжил: - Я думаю, что вам нужно обратиться к моему дяде, Чжао Цзину. Отец почему-то не сказал вам этого, но я знаю, что он встречался с господином Вэнем незадолго до его смерти. Я слышал, как родители обсуждали это между собой. Дядя Цзин хороший человек, и он очень переживал из-за смерти господина Вэня. Он непременно сможет вам помочь! Цзышу благодарно сжал плечо Чэнлина. - Спасибо тебе, молодой господин. Можешь ли ты сказать, где именно живет твой дядя? *** К дому Чжао Цзина Цзышу добирался второпях. У него почему-то было чувство, что он найдет там какую-то зацепку, которая поможет размотать этот запутанный клубок. Но его ждало разочарование: слуги сказали, что господина Чжао нет дома. Цзышу вздохнул, но решил не отчаиваться. У него было еще два дня. Он придет сюда завтра. В особняк госпожи Ло Цзышу вернулся уже под вечер, вымотанный донельзя, и, отказавшись от ужина, сразу лег спать. *** Ему приснилась все та же пустыня и мост, только теперь он находился по другую его сторону. Здесь было намного темнее, туман сгущался вокруг, почти скрывая дорогу впереди. Цзышу помотал головой, надеясь увидеть Вэнь Кэсина, но из-за тумана почти ничего не смог разглядеть. Тогда, медленно ступая, он пошел вперед. В спину дохнуло холодом, где-то впереди ухнула сова. Ему снова пришлось идти очень долго; туман наконец немного рассеялся, и из него возникли какие-то тени – они двигались рядом с Цзышу, но не смотрели на него, будто не замечая. Их лица были бледными и застывшими, они шли медленно, но неуклонно, и Цзышу подумал, что они уже не принадлежат миру живых. - А-Шу, – выдохнул кто-то рядом с ним. Цзышу поспешно обернулся, уже зная, кого увидит, и едва не охнул. Вэнь Кэсин был одет все в те же алые одежды, но его тело стало будто бы прозрачнее, и весь он казался бледным, словно яркие краски, виденные Цзышу накануне, выцвели и потускнели. Даже блеск глаз был теперь более приглушенным, словно скраденным туманом. - Что с тобой? – чуть дрогнувшим голосом спросил Цзышу. – Ты выглядишь по-другому. - Ах, А-Шу, похоже, я начинаю терять былой лоск, – рассмеялся Кэсин, но даже его смех казался хрупким, словно тонкое стекло. – Не обращай внимания. В этом мире такое бывает. - Я… пока ничего не смог выяснить, – с сожалением сказал Цзышу. – Но у меня еще есть немного времени. Он рассказал Вэнь Кэсину о том, где побывал и с кем встречался, но тот только покачал головой. – Я знаю их, – сказал он. – Точнее, знаю, что знаком с этими людьми. Но не могу вспомнить даже их лиц. Наверное, этому должна быть причина. Или же это условие моего возвращения: найти разгадку, не прибегая к помощи памяти. - Не знаю, – Цзышу бессильно пожал плечами. – В одном я уверен наверняка: они что-то знают. - Почему ты так считаешь? - Гао Чун говорил со мной неохотно, словно скрывал что-то. Чжан Юйсэн, напротив, был очень радушен, но меня не оставляла мысль, что ему не терпится выставить меня за порог. И он ни словом не упомянул о дяде Чэнлина. Я не узнал бы о нем, если бы паренек сам мне не сказал. - Чэнлина я помню, – улыбнулся Кэсин. – Славный малый. Еще я прекрасно помню тетю Ло и А-Сян. Но в остальном моя память будто покрыта туманом. Если бы я мог чем-то тебе помочь… - Завтра, – твердно сказал Цзышу. – Я с самого утра поеду к Чжао Цзину и не успокоюсь, пока не встречусь с ним. Обещаю. - Я верю тебе, – мягко отозвался тот. – Но, даже если у тебя ничего не выйдет, я все равно не пожалею о нашей встрече, А-Шу. *** Проснувшись, Цзышу долго сидел у кровати Вэнь Кэсина, глядя на его бледное лицо. Было так странно смотреть на него, застывшего, неподвижного, когда, казалось, только мгновение назад он стоял рядом с ним, улыбался, разговаривал. Цзышу вспоминал его улыбку, то ласковую, то игривую, его острые шутки, его мягкое «А-Шу». Сердце больно сжималось от мысли, что, если он не успеет, то Вэнь Кэсин навсегда останется в царстве мертвых. Станет совсем прозрачным, уйдет по туманной дороге вместе с теми, кому не суждено вернуться назад. И Цзышу больше никогда его не увидит. В глазах защипало, и он огромным усилием воли постарался взять себя в руки. Сейчас не время раскисать. Перед ним стоит важная задача, цель, которой нужно добиться любой ценой. Он не может сдаться. *** Цзышу поехал в особняк Чжао Цзина, едва дождавшись часа, когда ранний визит не будет выглядеть неподобающим. Слуга сообщил ему, что господин еще спит. Тогда Цзышу назвался близким другом госпожи Ло и попросил доложить о себе, как только тот проснется. Ему не пришлось ждать слишком долго: не прошло и получаса, как в гостиную быстрым шагом вошел заспанный, но щегольски одетый мужчина. При виде Цзышу он расцвел в улыбке так, словно увидел любимого родственника, с которым не виделся давным-давно. - Господин Чжоу, прошу прощения, что заставил вас ждать! Это совершенно непростительно с моей стороны! Я немедленно прикажу подать вам завтрак… - Благодарю, господин Чжао, это лишнее. Я уже позавтракал, – на самом деле ему кусок в горло не лез, но он не стал говорить этого вслух. – Извините меня за столь ранний визит, но, боюсь, дело не терпит отлагательств. - Я внимательно слушаю вас, господин Чжоу. - Я здесь из-за смерти Вэнь Кэсина, – прямо сказал Цзышу, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. Лоб Чжао Цзина прорезала складка, губы сложились в скорбную линию. Он опустил взгляд, комкая рукава манжетов. - Ах, мой дорогой А-Син… Я до сих пор не могу поверить в его смерть. Такой молодой, такой одаренный молодой человек, у него впереди было блестящее будущее! Кто бы мог подумать, что он страдал от порока сердца! - Есть вероятность, что Вэнь Кэсина убили, мистер Чжао, – сказал Цзышу, не отрывая глаз от лица Чжао Цзина. Тот вскинул на него взгляд, в котором явственно читалось потрясение. Его губы задрожали. - Не может быть! Кто мог решиться на подобное преступление!? А-Син был таким милым юношей, у него не было врагов! - Я знаю, что не было, – медленно кивнул Цзышу, все так же глядя в лицо Чжао Цзину. – На первый взгляд. Тот, пошатнувшись, упал в кресло, крепко вцепившись в подлокотники. - Но как? Как? – растерянно шептал он себе под нос. – Мой дорогой мальчик, мой А-Син… Я так любил твоих родителей, я качал тебя у себя на коленях… Кто мог быть этим чудовищем, забравшим твою жизнь? Господин Чжоу! –вдруг сказал он, лихорадочно блестя глазами. – Вы ведь здесь не просто так, верно? Госпожа Ло сказала мне, что вы детектив. Вы поможете найти убийцу? Цзышу почтительно склонил голову. - Разумеется, господин Чжао. Я вижу вашу неподдельную скорбь. Конечно, я приложу все силы, чтобы найти виновника. - Я безмерно благодарен вам, господин Чжоу! Может быть, вы нуждаетесь в средствах? Я ничего не пожалею для этого. Вам нужны деньги, помощь, знакомства? Я… - Спасибо, господин, я подумаю над вашим предложением. - Тогда скажите мне… – Чжао Цзин поднялся с кресла и, нетвердой походкой подойдя к нему, положил руку на плечо. – Вам уже удалось что-нибудь узнать? Уже есть подозреваемые? - Увы, пока нет, – покачал головой Цзышу. - Но тогда с чего вы решили, что это было убийство? – нахмурился Чжао Цзин. - Убийство – это пока всего лишь предположение. Господин Вэнь был молод и полон сил. Госпожа Ло обратилась ко мне для своего собственного успокоения. Видите ли, она очень любила своего племянника… - Как и все мы, – со скорбным видом кивнул Чжао Цзин. – Бедный мальчик! Бедный А-Син! Опасаясь нового круга причитаний, Цзышу вежливо простился и покинул особняк. Теперь он точно знал, что Чжао Цзин причастен к этому делу: на этот раз он не просил госпожу Ло договариваться о его визите. Напротив, взял с нее обещание ничего не рассказывать Чжао Цзину. Это значило, что тот ему солгал. И что у него были свои собственные источники информации. *** В этот раз он ждал ночи одновременно с нетерпением и опаской. Ему хотелось увидеть Вэнь Кэсина – хотелось страстно, и это желание зудело под кожей. И в то же время он боялся этой встречи, потому что, несмотря на все его подозрения, у него пока не было никаких доказательств. Времени осталось мало. Он боялся не успеть. Едва погрузившись в сон, Цзышу очутился у высоких ворот, чем-то напоминающих ворота в особняк госпожи Ло, только толще и массивнее. Затейливо украшенные, они, казалось, были выполнены из чистого золота и сияли так, что становилось больно глазам. Цзышу огляделся по сторонам, но никого не увидел: вокруг сгущался туман, похожий на тот, что закрывал дорогу в прошлый раз. Но фигур, бредущих по ней навстречу новому перерождению, на этот раз поблизости не оказалось. Он постоял немного, а потом что-то будто толкнуло его в спину, и он громко позвал: - Лао Вэнь! Словно в ответ на его крик ворота чуть распахнулись, и он увидел высокую фигуру в алом. Обрадовавшись, Цзышу хотел броситься навстречу, но понял, что не может сделать ни шага – невидимый барьер держал его за воротами, не пуская внутрь. - Лао Вэнь! – снова отчаянно позвал он. Тот подошел ближе, по-прежнему оставаясь на той стороне, и Цзышу увидел, что его тело стало еще более прозрачным, словно пропускало через себя золотое сияние. Вэнь Кэсин улыбался, но эта улыбка показалась Цзышу незнакомой – она была легкой и светлой, с чуть заметной примесью грусти – словно в бокал с медовым напитком попала слеза, придавая ему привкус горечи. Он стоял, не в силах оторвать взгляда от этого полузнакомого Вэнь Кэсина, и чувствовал, как что-то рвется в груди. Казалось, тот уже был на другой стороне реки бытия. Так близко, что казалось, вытяни руку – и прикоснешься к укрытому алым шелком плечу, и так бесконечно далеко. Дальше, чем звезды. - Лао Вэнь, – в третий раз позвал он, чувствуя, как тихо и хрипло звучит его собственный голос. - А-Шу, ты снова пришел. Спасибо тебе, – Кэсин улыбнулся шире, и грусть в его улыбке стала еще заметнее. – Я думал, что ты уже оставил это дело. - Никогда, – с удивившей его самого горячностью замотал головой Цзышу. – Я не сдамся, Лао Вэнь! Я… у меня… уже есть кое-какие зацепки. Просто подожди еще немного! Клянусь, я вытащу тебя отсюда! Вэнь Кэсин в задумчивости оглянулся назад – туда, где из-за белого тумана ничего не удавалось разглядеть. - Ты знаешь, А-Шу, – сказал он. – Если у меня будет возможность переродиться, я бы хотел встретиться с тобой в следующей жизни. А ты? Ты бы хотел этого, А-Шу? Цзышу замотал головой еще яростнее. - Нет! То есть, я хочу, но сначала – Лао Вэнь – сначала мы проживем с тобой эту жизнь! Я найду преступника, верну потерянную вещь, и ты вернешься домой! Я обещаю! – он протянул руку, видя, как Кэсин делает то же самое, но они были слишком далеко, чтобы коснуться друг друга. Цзышу бессильно сжал ладонь в кулак, чувствуя, как по щеке бежит горячая дорожка слез. - Лао Вэнь, – шептал он, просыпаясь. Слезы все еще текли по его лицу. *** У него был план. Но этот план требовал наступления ночи, хотя ждать было невыносимо, необходимо быо запастись терпением. Цзышу еще раз сьездил к Цинь Хуайчжану в больницу, убедившись, что приготовления к операции идут полным ходом. При виде отца, худого и бледного, лежащего на больничной койке, сердце Цзышу больно сжалось в груди. Но лицо Цинь Хуайчжана просветлело, и он, с трудом сев на постели, протянул сыну руку. - Цзышу, ты пришел. Тот кивнул, сглотнув ком в горле. - Да, отец. Как ты? - Мне лучше, хотя операции еще не было, – улыбнулся тот. – Садись, Цзышу. Я хочу кое-что у тебя спросить. Тот послушно сел в кресло, стоявшее у постели, крепко сжимая руку отца в своих. - Когда я спросил тебя, где ты нашел деньги, ты мне не ответил. - Я… – начал было Цзышу, но Хуайчжан прервал его, покачав головой. - Я все знаю, сын. Байи рассказал мне. Цзышу до боли прикусил губу. Да, он не просил Е Байи молчать, но не ожидал, что тот все расскажет Цинь Хуайчжану. - Я бы не стал просить тебя о таком, узнай я наперед, – мягко сказал ему приемный отец. – Но дело уже сделано. Ты поступил самоотверженно, мальчик мой. Я знаю, ты никогда не горел желанием с кем-то связывать свою жизнь, но, если тебя это утешит, могу сказать вот что: я был знаком с родителями Вэнь Кэсина. Они были достойными людьми. И я верю, что их сын тоже вырос хорошим человеком. - Ты знал родителей А-Сина? – Цзышу так удивился, что не заметил, как с губ сорвалось ласковое прозвище. – Но как? Как вы познакомились? - Да, – кивнул тот. – Однажды они даже жили у меня в доме – я тогда еще не переехал в Шанхай, жил в Нанкине. Это было еще до того, как я усыновил тебя, Цзышу. Вэнь Кэсина с ними не было – его отправили к тетке в Шанхай. Помню, супруги Вэнь тогда были очень взволнованы, словно что-то произошло… Оставили у меня несколько вещей, уехали поспешно… Приехав сюда, я захватил то, что они оставили у меня в надежде отдать, но узнал, что они погибли от несчастного случая. Мы так больше и не встретились. - Что это были за вещи? - Так, ничего особенного или дорогого, – пожал плечами Хуайчжан. – Помню, Мяомяо оставила своей личный дневник – я никогда не читал его, мне это казалось неподобающим. Приехав в Шанхай, я отдал эти вещи Ло Фумэн. - Отец, – чувствуя, как от волнения колотится сердце, спросил Цзышу. – Ты помнишь, как именно выглядел этот дневник? - Да… Твердый переплет, обложка, обтянутая красной тканью… Почему ты спросил? - Я пока не могу ответить, – покачал головой тот. – Отец, спасибо, что рассказал мне. Это может быть важно. Хуайчжан внимательно посмотрел на него, видимо, желая что-то спросить, но потом передумал. - Что ж, Цзышу, поступай, как считаешь нужным. - Спасибо, отец, – снова сказал тот, крепко сжимая ладонь отца. – Чуть позже я все тебе расскажу. *** Обратно в особняк Ло Фумэн он летел, как на крыльях. Спешно поздоровавшись с хозяйкой, быстро прошагал в свою комнату, а потом тихо вышел в коридор и проскользнул в спальню Вэнь Кэсина. Тот по-прежнему безмолвно лежал на кровати. Цзышу хотелось посмотреть на него подольше, но он не мог медлить, поэтому со вздохом отступил от постели и окинул внимательным взглядом комнату. Комод для белья, прикроватная тумбочка, шкаф для одежды. Чуть поколебавшись, Цзышу решил начать с тумбочки, но, порывшись внутри, не нашел того, что искал. Он принялся за комод, перерыл кучу белья – безрезультатно. Подошел к шкафу, перебрал содержимое полок, даже заглянул за него, но ничего не обнаружил. Прикусив губу, он снова посмотрел на Вэнь Кэсина. Тот выглядел бы спящим, если бы не мертвенная бледность кожи и застывшие черты. Одна его рука свесилась с кровати, и в голову Цзышу неожиданно пришла идея. Он подошел к постели, и, аккуратно приподняв матрас, просунул туда ладонь. Пощупал, чуть сдвинулся к изголовью, пощупал еще. Пальцы наткнулись на что-то твердое, и Цзышу, ухватив предмет, потянул его к себе. Обтянутая красным шелком тетрадь раскрылась в его руках сама: иероглифы «Гу Мяомяо» смотрели на него с заглавной страницы. *** Чжоу Цзышу пробежал глазами первые листы. Там не оказалось ничего примечательного, Мяомяо писала о семье, муже, маленьком сыне, их обычной, мирной, но очень счастливой жизни. Изредка проскакивали упоминания о ее работе, которая, казалось, была непростой, но приносила ей много радости. Из первых записей было не очень понятно, кем именно трудилась Мяомяо, но потом Цзышу сделал вывод, что она, вероятно, занималась медициной или чем-то в этом роде. Ее супруг тоже был врачом. Листая дневник, Цзышу мысленно просил прощения у супружеской четы за то, что таким образом невольно вторгается в их частную жизнь, но выхода у него не было. Наконец, где-то на середине дневника, ему на глаза попались строчки: «Сегодня уже седьмой день, как мы оставили наш дом. Хорошо, что мы успели отослать сына, и его не было с нами, когда приходил он. Я уже знаю, что именно ему нужно. Сначала он не говорил прямо, но потом перешел от лести и уговоров к угрозам. Я знаю, что наша жизнь висит на волоске, и безумно боюсь за родных. Этот человек не остановится, пока не получит свое. Я все время ношу кулон на шее, под одеждой, но…» На этих словах запись обрывалась, словно кто-то помешал Мяомяо закончить предложение. Дальше было еще несколько заметок, коротких и ничем не примечательных, но Цзышу буквально чувствовал напряжение, скрытое в них. «Дальше мы поедем налегке. Я оставила другу почти все свои вещи, даже этот дневник. Заберу его позже, когда все уляжется. Я бы оставила даже кулон, но пока не могу – эксперимент еще не окончен, оставлять его без надзора опасно…» Это была последняя запись. Цзышу бережно провел кончиками пальцев по обложке дневника, чувствуя странное тепло, исходящее от алой ткани. Теперь он знал, что именно ему нужно искать. Но сначала ему надо было поговорить с Ло Фумэн. *** Как ни ненавистна была Цзышу мысль о промедлении, но ему все же пришлось дождаться темноты. Он вышел из дома, едва стемнело, и прибыл к особняку Чжао Цзина уже под покровом ночи. У ворот со скучающим видом стояли два стражника – те самые, которых он видел во время своего первого визита. Они его не узнали, и не мудрено: Цзышу нанес тщательный грим, приклеил усы и бороду. Приблизившись, он вежливо склонил голову. - Добрый вечер, господа. Я ищу этого человека, вы случайно не видели его здесь поблизости? – он достал из-за пазухи фотокарточку и показал стражникам. Те посмотрели на нее, прищурившись. В тусклом свете фонарей было трудно что-то разглядеть. - Вам, должно быть, не видно в этой темноте, – обеспокоенно добавил Цзышу. – Вот, прошу, взгляните повнимательнее, – и он поднес карточку прямо к лицам стражников. Те склонились, всматриваясь в фотографию, потом дружно покачали головами. - Нет, господин. Этого человека мы не знаем. - Ах, какая жалость, – вздохнул Цзышу. – Ну что ж, тогда разрешите откланяться. Он еще раз склонил голову на прощание и направился прочь. Пройдя около полусотни шагов, Цзышу оглянулся: один из стражников сполз вниз по стене, второй клевал носом, опустив голову; его шапка упала и лежала на земле. «Пора», – кивнул сам себе Цзышу и быстрым шагом вернулся обратно к спящим стражникам. Быстро сняв связку ключей у одного из них с пояса, он отпер ворота и вошел внутрь, то и дело оглядываясь по сторонам. Ему повезло – рядом никого не оказалось. Стараясь держаться в тени, Цзышу прошмыгнул прямо к дому – к той его стене, где, насколько ему было известно, должна была находиться спальня Чжао Цзина: свет в окне не горел. Он кинул взгляд на часы: было без пяти минут семь. «Он всегда начинает ужин в половине седьмого, – прозвучал в голове голос Ло Фумэн. – И не выходит из-за стола, пока не выпьет порцию вечернего чая с коньяком. У него все расписано, как по нотам: он никогда не нарушает собственных распорядков». Спальня Чжао Цзина находилась на втором этаже. Цзышу приготовил веревку с крюками на случай, если придется карабкаться по стене, но, на его удачу, возле особняка росли несколько деревьев. Он примерился и, хватаясь за ветки, ловко вскарабкался наверх. Окно было чуть приоткрыто – должно быть, распахнулось от ветра. Цзышу мгяко толкнул его рукой, чтобы деревянная рама не заскрипела, и, аккуратно перебравшись с ветки на подоконник, проскользнул в комнату. Там было темно, как в подвале, но он достал из кармана небольшой фонарик и зажег его. Желтоватый огонек высветил средних размеров комнату, большую кровать с пологом, изящный столик из розового дерева, массивный комод с ручками в виде львиной головы. «Насколько я знаю Чжао Цзина, все важное он будет хранить у себя в спальне, а не в кабинете. Обручальное кольцо первой жены он держал в тумбочке у кровати, в бархатной шкатулке. Инструктированный рубинами кинжал, доставшийся ему от отца – на резной подставке на комоде. Он не очень любит находиться у себя в кабинете, а, если ему нужно работать с документами, делает это в гостиной или за столиком в кресле у камина. Не думаю, что он стал бы хранить в кабинете что-то важное». Не теряя даром времени, Цзышу опустился на колени перед тумбочкой и принялся быстро осматривать содержимое. Почти сразу он увидел упомянутую Ло Фумэн шкатулку, но там не оказалось ничего, кроме кольца. Помимо шкатулки Цзышу обнаружил в тумбочке золотые часы, еще несколько украшений, но ничего похожего на кулон. Он перешел к комоду, потом заглянул под матрас и под саму кровать, обшарил все видимые углы, но так ничего и не обнаружил. Отчаявшись, Цзышу стал раздумывать, не попробовать ли ему все-таки пробраться в кабинет, как вдруг дверь в спальню с легким скрипом приоткрылась. - Господин Чжоу. Отрадно знать, что я не ошибся насчет вас. Вкрадчивый голос Чжао Цзина громом раздался у него в ушах. Вздрогнув всем телом, Цзышу резко обернулся; яркий свет от зажегшейся лампы ударил ему в глаза. На пороге комнаты стоял Чжао Цзин, одетый в дорогой шелковый халат. Одну руку он держал в кармане, другой небрежно опирался на дверной косяк. - Вы что-то ищете? Интуиция подсказала, что сегодня вы заглянете ко мне в гости, а она меня никогда не подводит. Кстати говоря, отличная маскировка. Я вас почти не узнал. - Что вы сделали с Кэсином? – резко спросил Цзышу. У него пока не было железных доказательств причастности Чжао Цзина, и он решил пойти ва-банк. - Что я сделал с А-Сином? – притворно удивился Чжао Цзин. – Что же я мог с ним сделать? Дайте-ка подумать минутку… – оторвав руку от дверного косяка, он задумчиво почесал затылок. Потом ослепительно улыбнулся. – О, кажется, вспомнил. Видите ли, господин Чжоу, живым вы из этой комнаты все равно не выйдете, поэтому я могу быть с вами откровенным. Я прикончил сосунка, и поделом. Он изрядно помотал мне нервы со своим «расследованием». - Расследованием? - А, про смерть его родителей, – махнул рукой Чжао Цзин, словно отмахиваясь от надоедливой мухи. – Как-то вынюхал, что это моих рук дело, и пришел выяснять… Но, господин Чжоу, угрожать мне – себе дороже, – Чжао Цзин улыбнулся и снова помахал рукой; взгляд Цзышу зацепился за яркий перстень на его указательном пальце. – Это не простое колечко, господин Чжоу, очень не простое… Один случайный укол гранью камешка – и ты на том свете. - Значит, там яд? – хрипло спросил Цзышу. - Ну да, только очень неприметный, жертва сначала и сама не поймет, что случилось… Просто заснет и не проснется. А дальше – дело техники, все спишут на естественные причины, например, остановку сердца. Се Ван, мой милый мальчик, об этом позаботился. - Он – тот самый доктор, который засвидетельствовал смерть Кэсина? - Верно, – улыбка Чжао Цзина стала еще шире. – Если бы вы только знали, господин Чжоу, какое это наслаждение – наконец-то рассказать кому-то о моем гениальном плане! Он был просто безукоризнен, этот план. Пока не вмешались вы и все не испортили, – Чжао Цзин сказал это таким тоном, будто говорил о досадной, но мелкой неприятности, словно кто-то положил ему в чай соль вместо сахара. – Но, как бы ни было приятно с вами поболтать, боюсь, наше время на исходе. Точнее, это ваше время на исходе. Удачного путешествия, господин Чжоу, передавайте привет А-Сину, когда увидите его на том свете, – он достал из кармана руку, в которой блеснул револьвер, и прицелился в Цзышу. Но тот уже знал, чего ожидать – годы работы детективом не пропали даром. Он резко упал на одно колено – в то самое мгновение, как прозвучал выстрел, – перекатился под ноги Чжао Цзину, и, вскочив, вцепился ему в руку. Стоило отдать тому должное – он боролся изо всех сил, но Цзышу все равно был опытнее в рукопашных схватках. Он выхватил револьвер у Чжао Цзина и, развернувшись, со всей силы ударил его прикладом по затылку. Чжао Цзин сполз на пол, потеряв сознание; ворот его халата распахнулся, и в ярком свете лампы Цзышу увидел у него на шее сверкающую голубыми гранями подвеску. Вот она. Та самая вещь, которую он искал. Быстро сняв кулон вместе с цепочкой с шеи Чжао Цзина, Цзышу бросился к окну, соскользнул по веткам вниз и пустился наутек, не дожидаясь, пока на звуки борьбы и выстрелов сбегутся слуги. *** Запыхавшись, он вбежал в особняк, едва кивнув вставшей ему навстречу Ло Фумэн, и кинулся в спальню Вэнь Кэсина. Часы на стене зловеще стукнули, стрелка подползла к двенадцати часам. Чувствуя, как потеют ладони, Цзышу упал на колени рядом с кроватью, достал из кармана кулон и дрожащими руками осторожно надел его на шею Вэнь Кэсина. - Вот, я нашел вещь, которую он забрал, – прошептал Цзышу, беря холодную ладонь Кэсина в свои. – Теперь ты можешь вернуться, Лао Вэнь. Твой убийца получит по заслугам, я позабочусь об этом. Вэнь Кэсин по-прежнему лежал неподвижно, и Цзышу почувствовал, как сердце замерло в груди. Часы снова звенькнули, а потом принялись отбивать полночь. Зажмурившись, он стиснул руку Кэсина сильнее, лихорадочно припоминая про себя имена известных ему богов и молясь им всем сразу. Маятник стукнул в последний раз и затих. Чувствуя, как слезы подступают к горлу, Цзышу открыл глаза и посмотрел на Вэнь Кэсина. Сначала ничего не происходило, а потом подвеска вдруг засветилась ярко-синим светом, и Цзышу увидел, как бледные губы Вэнь Кэсина слегка порозовели, ресницы начали трепетать, а из неподвижной до этого груди вырвался легкий вздох. Силы оставили Цзышу, и он обмяк, против воли выпустив ладонь Кэсина. Попытался снова за нее ухватиться, но руки дрожали так сильно, что он даже не смог поднять их, безвольно уронив обратно на колени, и сумел только хрипло прошептать: - А-Син… Просыпайся, А-Син, ну пожалуйста… Ответом ему был новый вздох, на этот раз громче, а потом над головой раздался тихий голос: - А-Шу? Это ты? Цзышу уткнулся лбом в покрывало кровати и зарыдал от облегчения. Когда он наконец смог немного успокоить дыхание, то почувствовал, как Вэнь Кэсин сел на пол рядом с ним, мягко поглаживая по плечу. - А-Шу, хватит, не плачь. Все хорошо, я здесь. Я вернулся. Цзышу поднял взгляд. Сквозь пелену слез ему улыбался самый прекрасный на свете человек. *** Они сидели рядом, крепко сжимая руки друг друга. - Теперь я все вспомнил, – Кэсин чуть нахмурился, видимо, восстанавливая в памяти цепочку событий. – Это и вправду Чжао Цзин, он и есть убийца. Когда я нашел дневник своей матери, то сопоставил даты и догадался, кто виновен в их гибели. Мои родители были лекарями, А-Шу… но они занимались не только врачеванием. Они практиковали алхимию, пытались изобрести лекарства для неизлечимых болезней, во многом преуспели… Я был тогда очень мал, но все же понимал кое-что. Однажды в одной из старинных книг мать наткнулась на рецепт зелья, которое могло возвращать к жизни мертвых. Это знание было очень опасным, и родители это знали, поэтому тщательно берегли секрет, но Чжао Цзин все равно как-то о нем узнал. Он начал преследовать отца с матерью, сначала посулами, а после угрозами заставлял их изготовить это снадобье для него… Родители хорошо знали, что собой представляет Чжао Цзин, и отказывались. Тогда он дождался, пока зелье будет готово, подстроил несчастный случай на дороге и украл его. Но на самом деле, А-Шу, это не совсем лекарство. Этот кулон и есть то, что может вернуть к жизни, – Кэсин прикоснулся к подвеске на своей груди. – Мать запечатала зелье в камне, придав ему форму украшения, и везде носила с собой. А-Шу, если бы не ты, мы бы не смогли возвратить его… если бы не ты… - Подвеска не главное, – покачал головой Цзышу. – Главное, что она смогла вернуть тебя обратно, – внезапно что-то вспомнив, он нахмурился. – А-Син, если ты хочешь расторгнуть брак… Если этот союз тебе не нужен… я не стану мешать. Контракт с твоей теткой потеряет силу, я откажусь от договора, я… - А-Шу, – Кэсин положил палец ему на губы. – Замолчи, пожалуйста, – а потом палец заменил его рот, горячий и настойчивый. Цзышу застонал в поцелуй, чувствуя, как все его существо тянется навстречу, как распускается тугой комок внутри, мешавший дышать, как наполняется новой силой сердце, которое, кажется, впервые точно знало, ради кого оно бьется. Кэсин положил руку ему на затылок, привлекая ближе, и Цзышу ответил тем же, зарываясь пальцами в шелковистые волосы. В коридоре раздались чьи-то шаги, заставляя их неохотно оторваться друг от друга, а потом в проеме двери возникла бледная Ло Фумэн. - Тетя? – нерешительно окликнул ее Вэнь Кэсин. Та пронзительно вскрикнула и, обмякнув, сползла по стене на пол. *** После того, как они привели в чувство Ло Фумэн и заодно Гу Сян, которая, правда, не падала в обморок, но перебудила весь особняк своими радостными криками, Цзышу связался с Е Байи и попросил того прийти как можно скорее. Е Байи прибыл довольно скоро, и выглядел вполне бодро, несмотря на глубокую ночь за окном. - Так и знал, что тебе ничего нельзя доверить, – проворчал он, выслушав рассказ Цзышу о столкновении с Чжао Цзином в особняке. – Но не страшно. У нас достаточно доказательств, чтобы схватить мерзавца. Цзышу хотел, чтобы арестовали также и Гао Чуна с Чжан Юйсэном, но Вэнь Кэсин неожиданно за них вступился. - Они здесь ни при чем, А-Шу, – покачал он головой. – Незадолго до моего… убийства… Гао Чун стал часто приходить к нам, звал к себе, в разговорах расспрашивал об отце с матерью. Думаю, он что-то подозревал. Когда-то Чжао Цзин вытащил их с Чжан Юйсэном из крупных неприятностей, и с тех пор они с Гао Чуном считают его своим названым братом. Но я уверен, что сами они не причастны к этому. - Хорошо, – помедлив, кивнул Цзышу. – Но они все равно будут привлечены к делу, как свидетели. И, если выяснится, что они все-таки виновны, то понесут полное наказание в соответствии с законом. - Как скажешь, мой детектив, – нежно улыбнулся ему Вэнь Кэсин. Е Байи закатил глаза, Гу Сян покраснела, а Ло Фумэн спрятала смешок за кашлем. *** Арест Чжао Цзина и его воспитанника Се Вана прошел гладко – связи Е Байи в полиции этому поспособствовали. - Я бы хотел лично убить его за всю ту боль, что он тебе причинил, – позже, когда они остались наедине, прошептал Цзышу, гладя ладонью щеку Вэнь Кэсина. – Разрезать на мелкие кусочки, а потом собрать и убить снова. И так много, много раз… - Какой ты кровожадный, А-Шу, – фыркнул Кэсин, сжимая его ладонь своей. – А с виду и не скажешь, такой ангел… - Я покажу тебе ангела, – рыкнул тот, привлекая его к себе. Несклько минут они целовались, потом Вэнь Кэсин чуть отстранился, продолжая нежно перебирать волосы на затылке Цзышу. - Ты знаешь, мне стало легче, – сказал он. – Словно тот груз, что давил на меня все эти годы, исчез. Родители отомщены, и я наконец-то могу вздохнуть свободно. Кэсин немного помолчал, потом взял лицо Цзышу в ладони и сказал: - А-Шу, давай поженимся как следует. Я хочу на этот раз присутствовать на собственной свадьбе. Хочу, чтобы ты тоже надел красное, хочу любоваться тобой, делая три поклона. Пусть все будет, как полагается. - Как ты захочешь, – прижимаясь лбом к его лбу, прошептал Цзышу. – Все будет, как ты захочешь, – он не думал, что существует хоть что-нибудь, в чем он мог бы отказать Вэнь Кэсину. *** Они решили подождать, пока Цинь Хуайчжан поправится после операции, чтобы он вместе с Цзюсяо мог присутствовать на церемонии. Цзышу немного нервничал, прежде чем рассказать отцу о своем союзе с Вэнь Кэсином, но тот принял новости на удивление благосклонно. - Главное, чтобы ты был счастлив, Цзышу, – сказал он, и Цзюсяо согласно кивнул, улыбаясь. *** Эта церемония была наполнена красным цветом, сиянием радостных улыбок и счастьем. Она отличалась от предыдущей, как рай от преисподней, решил Цзышу. Правда, он еще не был в небесных садах, а вот в преисподнюю заглянуть ему удалось. Об этом он сказал Вэнь Кэсину, а тот ответил, улыбнувшись: - Не существует никакой преисподней, А-Шу. Тот, другой мир – это не преисподняя. И ад, и рай существуют только в наших душах. Знаешь, какой рай вижу я? – он понизил голос, склонившись к нему, и Цзышу с любопытством подставил ухо. – Ты, в красном, в моей постели. Цзышу поперхнулся, чувствуя, как нестерпимо горят уши и щеки. После, когда они оказались наедине у себя в спальне, Вэнь Кэсин велел Цзышу подождать немного и скрылся в соседней комнате. Цзышу терпеливо ждал, комкая в руках простыни и кусая губы. Наконец он услышал шаги, и знакомый голос сказал: - Ты готов, А-Шу? «К чему?» – хотел спросить тот, но слова замерли у него на губах. Вэнь Кэсин вошел в комнату, облаченный в красный шелковый халат, который всполохами огня горел на его белоснежной коже. Из-под распахнутого ворота выглядывали ключицы, из-под полы – голые щиколотки, и Цзышу понял, что под халатом на нем, видимо, ничего больше не было. Он сглотнул и чуть отодвинулся, прижимаясь спиной к изголовью кровати, словно хотел как-то защититься от всего этого великолепия, которое слепило ему глаза. - Что такое, А-Шу? – мурлыкнул Кэсин, приближаясь, и Цзышу вдруг осознал, что бежать ему некуда. Он зажмурился, сам не понимая, почему так нервничает, а потом ощутил прикосновение к своим губам – легкое, как трепетание крыльев бабочки. Так как его глаза были по-прежнему закрыты, все чувства обострились. Он ощущал легкий аромат, исходящий от волос и кожи Вэнь Кэсина, чувствовал, как его ладони скользят по петлям и шнуркам, мягко, но неумолимо освобождая его от одежды, как ловкие пальцы обхватывают напряженный член, заставляя отрывисто стонать и подаваться навстречу. Он пребывал в этой смеси звуков, запахов и ощущений, как в тумане, лишающем рассудка, оставляющим только одно желание – стать ближе, еще ближе, слиться в одно целое. Уловив запах чего-то цветочно-пряного, Цзышу ощутил, как рука, ласкавшая его, на миг отстранилась, вернувшись уже влажной, а потом его словно тисками обхватила тугая плоть, принося с собой наслаждение, острое, как нож. Он вскрикнул и распахнул глаза. Вэнь Кэсин обнимал его за плечи, приподнимаясь и опускаясь на его коленях. Халат чуть сполз с его плеч, и Цзышу жадно впитывал в себя зрелище алого шелка на белой коже, припухших губ и сияющих желанием глаз. В какой-то момент удовольствие стало нестерпимым, и он перевернулся, подминая Кэсина под себя и принимаясь двигаться резче и сильнее, ловя поцелуями стоны и крики, пока они оба не взорвались в оргазме. *** Чжоу Цзышу никогда раньше не представлял себя женатым человеком. Но, просыпаясь рядом с Вэнь Кэсином, целуя его сонную улыбку и сжимая его в объятиях, он думал о том, что не променял бы свою супружескую жизнь ни на что другое.