Кесарь. Перо и хребет

Невеста Хозяина ГОРОДА никогда не станет женой. Это аксиома. Ведьма Дария Радзивилл отлично это знала, когда приняла предложение архивампира Эдуарда Мариенбаха. Он сказал: «Ты мне нужна». Он сказал: «Я не могу без тебя». Я хочу тебя. Выпить. «Я хочу пить тебя вечно», — равносильно признанию в любви. Настолько, насколько упыри вообще могут любить свой корм. Впрочем, Высшие не любят, когда их так называют. Они далеки от кладбищенских посеревших и раздутых тварей с горящими от жажды глазами. Высшие похожи на людей. Они разумны и способны себя контролировать. Владыки могут ходить днем, не сгорая в небесном огне Ярилы. Дария понимала, что она для него не просто корм. Нечто большее. Много большее. Хозяин ГОРОДА любил говорить с ней, наряжать ее, как куклу, в наряды «от кутюр», дарить ей разные вещи и книги, какие она только пожелает, а еще милые безделушки — да, те самые проклятые бриллианты из короны предпоследнего свергнутого кесаря! — и еще он любил, чтобы она пела ему, когда он с нее кормился. Почти всегда он просил балладу о кесаре. Это было несложно. Стоит заглянуть ему в глаза, и уже не больно. Раны затянутся быстро. Приближенные архивампира, которые носили его метку, никогда не болели, не старели и очень быстро регенерировали. Их сложно было убить. *** Когда она встретила его, был Иванов день. Лита. Летнее солнцестояние ознаменовалось гуляниями у реки, впадающей в море. В дельте, на заливных лугах, собрались люди и нелюди, но больше всего было природных «диких» ведьмаков и колдовок. Из Сайберии и Урмании приехали узкоглазые шаманы, которые били в бубны и мазали охрой своих резных каменных идолов. Маги всегда презрительно относились к ним, а зря. Второй сорт, полулюди, недомаги… Но именно на их зов отзывалась сама природа. Они не насиловали мир, а просили, и было дано. В меру их слабеньких сил, но добровольно. Как бы то ни было, Дария была врожденной ведьмой, и она пошла прыгнуть через костер и, быть может, увести оттуда какого-нибудь юношу, чтобы вдали от людской суеты сполна им насладиться. Она слишком устала быть одна. И когда в круге очистительного огня она увидела его, то не сразу поняла, кто он. Вернее, не поверила, хотя природное чутье безошибочно указывало, что он не человек. Волшебный народ ходит кругами, не в силах подойти близко. Упыри тоже избегают священного огня. Только сейчас люди без боязни выходят ночью из дома. Но этот пришел и ходил среди людей, как волк среди овец, выбирая, какую зарезать. Дария сидела на тюке сена рядом с молодым ромалом, кудрявым смуглым юношей лет пятнадцати. Тот подкручивал колки, настраивая гитару, и время от времени пробовал звук, щипля струны, словно можно было его коснуться руками. Ведьма смотрела то на него, то на упыря в толпе веселых, беззаботных, пьяных от вина и свободы людей. — Сыграй мне балладу о кесаре, — попросила она. — Не к добру, — откликнулся ромал и повторил: — Не к добру… — Сделай милость — позолочу ручку. Уколола, что не хочет играть без денег, за так, даже в священный день огнепоклонников. Парень нахмурился и не ответил, но тронул струны, не настаивая на плате. Ведьма приглушенно запела. У нее был низкий, грудной голос. Словно жидкий мед разливался вокруг… Люди стали оборачиваться на них с музыкантом. «Волосы как вороново крыло, кожа бела, как снег. Так отчего же вдруг сердце свело, сжала в руке оберег? Деву и кесаря свяжет любовь, дева умрет от тоски. Льется, как саван, живая их кровь до гробовой доски. Кесарь запястье рассек, напоил, деву он к жизни вернул и навсегда в свой чертог утащил, в черный свой плащ завернул. Кесарь и дева, владыка и смерд. Масло с вином не мешай. Волки и овцы. На жизнь или смерть посланы, не выбирай. Кесарь решает, мы слушать должны. Дева — услада его. Волк нами правит, и мы не вольны. Кровь — это жизнь для него…» Гитара смолкла, и ведьма встала. Люди расступились перед высоким бледным мужчиной в черном плаще. Однако ведьмы рядом с ромалом уже не было. Дария отвела Высшему глаза, так что он удивленно стал озираться, растеряв всю свою самоуверенность. А ей того и надо! Забудь о других, Высший. Не пей нас, Высший. Танцуй с нами, Высший. Не омрачай наш праздник. Дария испугалась: и за себя, и за других. Она была неправильной ведьмой. Надо было просто сидеть и смотреть, как он возьмет свое и уйдет с добычей. Однако женщина не могла такого допустить. — Прыгнешь со мной через костер? — спросила она, подкравшись и дерзко встав перед Высшим. — Станешь моим супругом на эту ночь? Он тогда не понял, что она его узнала. Хозяин ГОРОДА смотрел на огненно-рыжую бестию и знал, что сегодня возьмет ее, и еще он понимал, что не сможет выпить до дна и загасить эту свечу. — Кто ты? — Не все ли равно? — рассмеялась она, схватила его за руку и потащила в хоровод. Ведьма гадала, сможет ли он подойти к кострам. Смог. Даже сунул свою прохладную руку в огонь, взял уголек и потом бросил его обратно. — Хорошо, — сказал кровосос, расстегивая драгоценную фибулу на шее и сбрасывая плащ наземь, чтобы не загорелся от искр. — Никогда раньше такого не делал. Раньше он только пил до дна. Скука. Они прыгнули, взявшись за руки, и их опалило священное пламя. Другие пары тоже прыгали, а потом влюбленные на одну ночь скрывались во тьме. Ромалы меж тем рассыпали по земле красные, подернутые пеплом уголья от прогоревшего костра неподалеку и, босые и вольные, заплясали на них, не обжигаясь, совсем как вампир. — Дария. Меня зовут Дария Радзивилл, — представилась ведьма, целиком и полностью вверяя ему себя, и посмотрела мужчине прямо в глаза, хотя знала, что так делать нельзя. — Эдуард Мариенбах, — назвался он. Зеленые ведьмачьи глаза встретились с холодными серыми ледышками. Упырь не стал зачаровывать ее. — Красивое имя. В тот миг она поняла, кто он, и что игра закончится ее смертью. В тот миг он понял, кто она, и что игра закончится ее жизнью. *** Архимаг Димитрий Волков знал, что никогда не выпросит у Хозяина ГОРОДА его игрушку. При прочих равных условиях, если его не убьют враги и не сместят свои, он будет жить вечно и так же вечно играть со своей Невестой. Волков это понимал. Когда-то он любил эту женщину. Целых полгода и один день. В этот день она сама пришла к нему, и он наконец познал ее, и в этот день она ушла от него. Будучи магом, он понимал, что так будет лучше. Никто из своих не поймет, если он свяжется с колдовкой. Год спустя она объявилась и потребовала признать ребенка. — Мальчик? — уточнил тогда архимаг, глядя на ведьму, которая ничуть не изменилась. Она так же нагло вошла и, не спросив, уселась на массивный дубовый стол в его кабинете. Выудив из вазочки лещину, ведьма расколола скорлупку пальцами, но ядрышко есть не стала. Покатав на ладони, она протянула орех ему. Димитрий взял и положил обратно. — Да. Сын. У него уже были дети, и бастарды, и от законных жен. Все девчонки. Димитрий жил долго, хоть и не всегда счастливо, и никогда не умирал в один день с супругами. Но вот сына еще не было. — Маг? — с надеждой уточнил он. — Ведьмак? Хотя бы. — Человек. Волков разочарованно вздохнул и покачал головой. Такое иногда случалось. Дар обычно инициировался сразу после рождения и редко-редко после полового созревания. Обычно у магов уже имеющийся дар только усиливался в момент взросления, но было ясно сразу после того, как ребенок испустит свой первый крик, кто он. Пиромант. Некромант. Целитель. Природник. Воздушник… Звездочет отмечал день, миг и час рождения, чтобы составить натальную карту судьбы; родители выбирали имя, и маги Собора узнавали, какой у младенца стихийный дар. Родовой дар Волковых был Огнем. Они всегда воевали. Второй рукой силы была Смерть. Такие маги становились некромантами. Последний некромант, объединивший страну, почил год назад. Тогда они с Дарией и познакомились. — Это точно? — переспросил он, словно это могло что-то изменить. — Ясно как день. Значит, не судьба. Жаль. — Чего ты хочешь? — спросил он мать своего ущербного ребенка. — Признай его. Я хочу, чтобы он носил твое имя. — Признаю. Слово упало, и магия этого мира скрепила клятву. Остальное — бумаги и запись в регистрационной книге — просто формальности. *** Признать признал, но ни разу не изъявил желания даже издали увидеть своего отпрыска. Разве приятно молодому смотреть на старого, зубастому на беззубого, крылатому на бескрылого, здоровому на безрукого-безногого? Этот ребенок без магии состарится и сойдет в могилу раньше, чем родители. Нет смысла привязываться. Этого Дария не смогла ему простить. Ребенка любят не за то, какой он, а просто потому, что он есть. *** После этого они не виделись девять лет, и вдруг она появилась в ГОРОДЕ в новом качестве, став Невестой владыки. Волков не мог поверить своим глазам. Что в ней такого, что высший вампир не устоял и взял ее к себе? Чем она лучше прежней Невесты, по которой, как говорили, сох архивампир? Ту женщину Димитрий не знал. Она умерла раньше, чем он родился, примерно пятьсот лет назад. Ведьма теперь жила в шикарном пентхаусе, в высоком зеркальном здании в самом центре ГОРОДА. Стекла фильтровали солнечный свет, не пуская губительный для вампиров ультрафиолет внутрь. Внутри было все, что только душа пожелает. Слуги, развлечения, зрелища, товары со всего света… Не было только ее. Невесты. И вот она пришла. С ее появлением прочие Высшие обеспокоились, не родится ли дампир, ибо Хозяин не только кормился с этой женщины, но и взял ее себе на ложе. Но ведьма перегорела после первого и единственного ребенка или умело предохранялась. Опасения вампиров были напрасны. *** Они встретились и поговорили случайно, спустя три года после этого. Прибыла делегация северных троллей, которые претендовали на залив и близлежащие фьорды. — Не отдать ли вам и ГОРОД заодно? — рассмеялся Мариенбах, сидящий на троне из отполированных резных костей своих врагов. По правую руку сидел архимаг Волков, а по левую впервые за долгое время на пустующем ранее троне восседала Невеста — Дария Радзивилл. Димитрий старался не смотреть на нее. Он боялся, что вампир заметит, и тогда будут проблемы у них обоих. Если Эдуард узнает, что у Дарии был — и есть — ребенок от советника… Если он узнает, что Дария и Димитрий были любовниками… Даже если он узнает, что они просто знакомы… Нет. Нельзя этого допустить. Она — собственность вампира, отныне и навеки. Этого не изменить. — Отчего же, отдай, — глухо бухнул горный тролль, у которого словно перекатывались внутри камни. Димитрий уже видел этих нелюдей, живущих обособленно, но каждый раз удивлялся им. Они были как ожившие сейды. Под серой, жесткой как камень кожей шевелились не мышцы, но валуны. Ростом тролли превосходили любого взрослого мужчину. Этот, например, выше двух метров и почти такой же ширины за счет мощных плеч, которые венчала небольшая головка безо всякого намека на шею. Одежды из грубых шкур и шубы мехом внутрь довершали образ. Поступь тоже была тяжелой, как камень. Бух, бух, бух, бух… Словно сваи заколачивали. Когда делегация поднималась в тронный зал на сороковом этаже башни, то лестницу пришлось спешно восстанавливать усилиями магов Собора. Дорогой мрамор под ногами троллей трескался и крошился. В зале тролли замерли, принюхиваясь и осматриваясь. Тут было на что посмотреть. Зал занимал почти весь этаж, пронизанный дорическими колоннами. Стен не было. Их заменяли панорамные окна. На востоке алел восход, на западе закат, в небе светила полная луна. Где-то бушевала буря и сверкали молнии, и ливень хлестал в стекло. В других местах был штиль. Люди как муравьи сновали снизу. Отсюда было видно все стороны света и пределы государства. На шпиле соседнего небоскреба неподвижно сидел прикинувшийся флюгером дракон. Ему было любопытно, что происходит у Хозяев в башне. В зале толпились Хозяева — высшие вампиры, все в черном и красном, и их челядь из числа волшебного народа. Гламурные эльфы в изысканных нарядах словно позировали для модных журналов, хотя на эту встречу репортеров не допустили. — Не желаешь ли луну с неба? — продолжал веселиться архивампир. Его развлекали эти наглецы. Не далее как сегодня пришли вести, что из Винланда приплыли три эсминца, груженые оружием, и людишки из-за моря, которые были в родстве с норманнами, сговорились с троллями против ГОРОДА. Воодушевившись, горный народ выдвинул территориальные претензии. Уже двести лет прошло, а им все неймется. — И луну отдай, коли она твоя, кесарь. — Не моя, но светит для меня, — ответил тот. — Моя невеста любит лунные ночи. — Это так, — кивнула она и кокетливо поправила бархотку на шее. Проколы еще не успели зажить, ведь жених кормился с нее перед самой встречей. Дария, чтобы подкрепить силы, сейчас пила горячее вино с пряностями. У ее золоченого трона стояла медицинская стойка с подвешенным пакетом. Капельница медленно отмеряла время. Кап… кап… кап… Дария была в черном бархатном платье в пол, так что босых ног не было видно. Ведьма любила ходить босиком. Распущенные рыжие волосы подобно языкам пламени ниспадали почти до самого пола. Она сморщила нос при виде грубых, неотесанных гостей с Севера. — Кесарь любит шутить, — гулко сказал тролль, но выражение его каменной серой морды не изменилось. — Однако мы шутить не любим. — Заметно. Дария вдруг рассмеялась, как прежде, когда была юной девушкой, которую знал маг. Будто колокольчик зазвенел. Но глаза ее остались холодны. — Все тролли такие? — спросила она вампира. — И женщины тоже? Херр Маннелиг вовремя сбежал. — Споешь мне эту песню тоже, — улыбнулся Мариенбах. Она развеселила Хозяина ГОРОДА. Только ведьма скрашивала его существование, да еще такие политические игры. С тех пор, как он стал Кесарем, все приелось. Владыка сделал знак рукой, и один из магов-советников зачитал последние известия, уткнувшись в распечатку: — Сим удостоверяю, что заключенный союзный договор о покровительстве морских богов девять тысяч второго года от сотворения мира ратифицирован и до сих пор в силе. В соответствии с этим богами на суда норманнов был наслан кракен и морской змей. Ассистент что-то прошептал ему на ухо. Димитрий, в отличие от кровососов в зале, естественно, ничего не услышал, но он и так знал, что будет дальше. Маг читал уже с планшета, потому что распечатать не успели. — В северном море затонули три корабля ВМС Объединенных Пределов Винланда. Никто не выжил. Волной от содрогания мирового змея смыло несколько прибрежных норманнских городов. Тролль вздрогнул. Двое его спутников развернулись, и все трое встали спина к спине, понимая, что это конец, но все равно готовые обороняться. — Мне не нужна ваша смерть, — широко улыбнулся Эдуард Мариенбах, сверкнув белоснежными клыками. — У вас и крови-то нет, чтобы напиться. Возвращайтесь обратно и больше не являйтесь нам. Тролли, не веря, что все кончилось, все еще стояли, выставив перед собой пудовые кулаки. — Идите подобру-поздорову, пока Владыка не передумал, — сказал наконец архимаг. *** Вампир удалился посовещаться со своими, а Димитрий остался в зале. — Дария. — Димитрий. Ведьма смотрела на бывшего любовника и ровным счетом ничего не чувствовала. Пожалуй, причина была не только в усталости после кровопускания и аудиенции, но и в годах, которые так быстро пролетели. Двенадцать лет! Они не виделись двенадцать лет. Ей вдруг пришло в голову, что она не видела сына три года. Ему сейчас сровнялось тринадцать. Сердце кольнула тоска. — Как твоя семья? — не удержавшись спросил маг. — Не знаю, — так же безучастно ответила она. — Не хочешь узнать сам? — Я не думал об этом. — Так подумай! Вот теперь она разозлилась.