Три дня спустя
Сложившись калачиком, Эвтида, которая благодаря уговорам, точнее доводам Сета, начала вновь нормально питаться, сейчас просто лежала и наверно в сотый раз прокручивала в голове миг, когда её чувства к Амену рухнули, уступив место страху.
Девушка, которая всегда знала, что Эпистат жесток и опасен никогда по настоящему не страшилась его.
Возможно в Эве говорил юношеский максимализм, или быть может она была чересчур в себе уверена, однако почему — то думала, что мужчина не тронет её, когда же Амен признался, что Эва полюбилась ему, девушка окончательно в этом убедилась, кто же знал, что все так обернётся?
Горько усмехнувшись, Эвтида вспомнила колкие слова Агнии накануне побега…
— Амен избрал неверную тактику. Шезму даже любовь не заставит признаться в том, кто они такие.
Тогда от слов наёмницы Эву бросило в дрожь и она с негодованием взглянув на неё произнесла:
— Ты не знаешь, что между мной и Эпистатом.
— Думаешь? — раздался саркастический смех, — Полагаешь «случайно» Эпистат принялся возиться с тобой? Чем ты могла обеспеченного мужчину, что не обделён женским вниманием, очаровать? Это была лишь тактика, Эва.
На тот момент Эвтида не поверила ей. Внушала себе, что Агния не знает о подлинных чувствах Амена и говорит так, из-за того, что она не ответила взаимностью наемнице, однако поступок Эпистата в пыточной заставил Эву взглянуть на горькую правду.
Слабый стук в дверь, а затем и чей — то голос с хрипотцой вывели Эву из пучины мыслей.
— Эпистат зовёт, — коротко заявил один из охотников, что стерёг её дом, после чего стал ожидать.
Прекрасно зная, что просто так от неё не отстанут, девушка, которая готова была отдать что угодно, лишь бы сейчас (всегда) не встречаться с Аменом, нехотя встала с кровати и даже не удосужившись посмотреть на себя в зеркало и хоть как — то привести в порядок, Эвтида вышла и направилась к дому Амена, ощущая, что идёт на казнь…
Нарочно медленно шагая, Эвтида всеми силами старалась оттянуть встречу, но, всему хорошему рано или поздно приходит конец, потому в скором времени она уже стояла подле двери дома Эпистата, и тяжело вздохнув, постучала.
— Входи, — послышался властный голос, вызвав у Эвы мурашки.
Не хочу!
Стараясь унять сильное сердцебиение, Эва старалась не смотреть на Амена.
Оказавшись внутри дома, девушка стала осматриваться, дабы отвлечься и дать сердцу хоть немного прийти в себя.
Правда, идея была весьма неудачной, ибо первое, что бросилось в глаза Эвтиды — острый кинжал, который одиноко лежал на письменном столе, рядом с Эпистатом, притягивая внимание.
Ком тут же подступил к горлу, голова начала ходить ходуном. Неужто действительно намеревается убить? Вот так просто? Как же уговор с Сетом?
— Вы звали? — еле дыша, спросила Эвтида, решив не томить. Если желает покончить с ней, пусть не медлит…
— Хотел, чтобы ты наконец вышла из дома, — коротко ответил Эпистат, что не сводил с неё пристального внимания, подмечая как сильно она стала трястись.
Боится…
— Да и обсудить кое - то хотел, — наконец собравшись с силами, добавил Эпистат, что устав от всего, желал поговорить с Эвой и поведать ей правду о том, что пытать её не собирался, о своих чувствах и конечно же желании искупить вину.
После того как все карты были раскрыты, Амен хоть и сожалел о нанесённом Эве вреде, однако не желал быть с ней, понимая, что этот союз невозможен, однако с каждым днем, прожитым часом, Амен понимал, что он нуждался в Эве. Желал её, все ещё хотел своею сделать и отгородить от всех, больше же всего от Сета!
— Коль убить меня собираетесь, — переврала Эва его мысли, трясущимся голосом, — Не томите, устала бояться и ожидать, хочу покоя!
Лишь на секунду во взгляде Эпистата отразилось удивление, затем до него дошло.
Эвтида увидев кинжал на столе, посчитала, что он собирается убить её.
Дурная, неужели думает, что если бы он действительно хотел её уничтожить, то вот так просто держал бы оружие на столе? Нет, кинжал был совсем для другого.
— Возьми его, — проигнорировав слова девушки, велел Эпистат, указав на оружие.
Что?, — не успела Эва удивиться, как Амен поспешил объясниться.
— Желаю поговорить с тобой, Эва, зная же твой страх, предлагаю тебе гарант. Возьми, успокойся и поговори со мной.
Эвтида соврала бы, если сказала, что вновь не смогла сделать вдох полной грудью. Её не убьют, по крайней мере сейчас…
Сказать по правде, говорить с Аменом она не имела никакого желания, но, понимала, что выхода у неё не было, да и простой разговор куда лучше пыток и убийства. Верно?
Тяжело вздохнув, и приняв правила игры, Эвтида не сводя пристального внимания с Эпистата, что сидел спокойно, будто хищник выжидающий добычу, направилась к письменному столу, после чего протянув руку, неуверенно ухватилась за рукоять кинжала…
— Теперь, когда ты успокоилась, — начал говорить Эпистат, — Позволь поговорить с тобой начистоту.
С этими словами, мужчина встал со стула и стал направляться в сторону Эвтиды, которая едва это поняв, ужаснулась и невольно выставила вперёд руку с кинжалом дабы защититься, но, несмотря на это, Эпистат стал надвигаться и остановился лишь тогда, когда кончик оружия коснулся его оголенного торса.
— Не бойся, — почти шёпотом произнёс Амен, — Лишь хочу рядом постоять.
Истосковался ведь, — мысленно добавил он.
— О чем желали поговорить? — стараясь держаться, спросила Эва, которая больше всего на свете желала покинуть злосчастный дом и вернуться к себе.
Посмотрев в глаза возлюбленной, что были полны боли и страха, Амен решился…
Пусть он вновь вернёт её в тот ужасный день, заставит вспомнить ужасы, однако поведает правду.
— Желаю быть честным с тобой, Эвтида, оттого и клянусь, что все, что скажу тебе будет являться чистой правдой.
Слова Амена удивили и насторожили девушку, странно взглянув на Эпистата, Эва стала слушать дальше.
— Я не хотел и не планировал пытать тебя, Эва, — наконец признался Эпистат, внимательно следя за реакцией девушки.
Затаив дыхание, Эвтида, руки которой вмиг стали трястись, не выдержав напористого взгляда Амена, опустила глаза не в силах совладать с собой.
— Хотел лишь припугнуть, — не останавливался Эпистат, который так сильно жаждал убрать страх у Эвы, объяснить, что не враг ей, — Однако, ненависть завладела мной, но не к тебе, — поспешил разъясниться, — Перед глазами были родители, Саамон и ты, что предав, убежала, ярость затмила очи и я промахнулся.
Закончив говорить, Амен стал с надеждой глядеть на девушку, которая опустив глаза, пыталась осознать сказанное.
— Верю, — отстранённо ответила Эва, в голосе которой были скрыты множество эмоций.
— Эва, я, — не веря своим ушам, хотел было начать извиняться мужчина, однако следующие слова Эвтиды вынудили его замолчать и с удивлением на неё посмотреть.
— Раз вы поклялись говорить лишь правду, осмелюсь спросить: Это все была лишь игра, верно? — отбросив страх, внаглую проговорила она, всё ещё держа кинжал в руках, — Вся эта забота, знаки внимания, были лишь методом выбить из меня правду, я права?
Голос дрожал, сердце пульсировало в ушах, разум же жаждал узнать ответ…
— Вы поклялись, — видя как губы мужчины сжались в узкую полоску, проговорила Эвтида, у которой будто земля уходила из-под ног.
Она хотела знать правду! Желала понять были ли это настоящие чувства или Агния говорила правду…
— Да, — одно короткое слово стало ударом под дых.
Невольно ахнув, девушка на глазах которой тут же выступили ненавистные слёзы с неверием посмотрела на Амена, который сжав кулаки также прожигал её взглядом.
Игра. Это все была игра, — утопало сердце в боли, —
А я, наивная повелась. Подумала действительно полюбилась…
— Я не стану лгать тебе, дабы обелить себя, — с трудом сохраняя самообладание, произнёс Эпистат, — Это действительно был план, который обратился против меня же. Я сам не заметил как
полюбил тебя, Эва. Я проиграл в собственной игре.
Все дальнейшие объяснения Амена, Эва не слышала. Девушка, которая все эти дни горела в огне отчаяния и боли, та, что отгоняла слёзы неожиданно будто возродилась.
Признание Эпистата стала последней каплей, ростки чувств, которые хотели прорости сквозь руины разочарования в этот миг
оборвались и девушка почувствовала полную свободу.
Она разлюбила!
Слез более не было, точно также как и страха. Эвтида более не боялась и не нуждалась в Эпистате, и теперь единственное, что её беспокоило — месть. Она хотела отомстить убийцам Исмана.
— Благодарю за честность, господин, — опустив оружие, проговорила Эва с пугающим спокойным голосом.
— Неферут, — протянул он руку дабы пройтись пальцами по нежной коже, да только она не позволила.
— Честность, за честность, Эпистат, — отстранившись, проговорила Эвтида, чувствуя свободу, — Я любила вас, — с необычным безразличием заявила она, — Когда сбежала, молилась и грезила о встрече, сейчас же все рухнуло. Нет более чувств.
Сердце Эпистата сжалось…
— Я здесь ради Исмана, враг у нас с Вами один, Эпистат, оттого и буду жить здесь, одного лишь прошу, не беспокоить более меня, тем более, что «ласки» уже ни к чему, Вам итак известно, что я шезму!
Завершив говорить, Эва, душа которой более не болела, разжала руку и позволила массивному кинжалу с грохотом упасть на пол, после чего, даже не взглянув на Амена, ушла, навсегда закрывая своё сердце.
Больше никогда и никому не доверюсь — поклялась она…
***
Несколько дней спустя
За весь период проживания в лагере, Эвтида ещё ни разу не была столь счастлива.
Было ли это
мнимой радостью, с которой Эва защищалась от мира, или же на самом деле была счастлива не знала и Эвтида сама, однако это не мешало ей выйти из своего укрытия и задышать полной грудью.
Более в доме она не коротала дни, с появлением первых лучей солнца, Эвтида выходила на улицу, отправлялась завтракать, где игнорируя пристальный взгляд Эпистата, искренне смеялась с Ливием, дурачилась с Тизианом и просто жила.
Страха ни перед Эпистатом, ни перед смертью более не было, ведь тайна её была открыта, да и Сет, который часто наведывался в гости был рядом, оттого красавица была спокойна. Так по крайней мере она себе внушала.
Благодаря общим усилиям охотников и Сета, Реммао, который так удачно хотел прикинуться мёртвым, вновь ринулся бежать, Сет чуял в какую сторону бежал наставник, охотники же мчались за ним, желая поймать негодяя, дабы наконец выйти на Саамона, правда даже несмотря на объединённые силы поймать хитрого Реммао не удавалось. Амен понимал, что это было лишь вопросом времени, однако ждать долго он не намеревался, оттого и прибег к хитрости…
***
Поздняя ночь. Покои Эвтиды.
Предельно устав, Эва которая часа три без умолку говорила с Ливием обо всем на свете, наконец отправилась к себе, радуясь тому, что сегодня в лагере Амена не застала. Видеть его, несмотря на напускное безразличие становилось труднее.
Хоть держалась Эва молодцом, однако в глубине души страдала и не понимала за что он с ней так?
Отбросив ненужные мысли, Эва оказалась у себя. Обрадовавшись тому, что Агния более здесь не жила, девушка спокойно разувшись, отправилась в сторону кровати, желая вздремнуть, да только не смогла…
Вскрикнув от неожиданности, Эва, ухватилась за сердце и тяжело дыша, уставилась на Аша, который так внезапно появился здесь.
Удивительным было то, что мужчина был
зол, на лице же не было привычной ухмылки.
Не успела Эвтида спросить, что случилось, как Сет заговорил первый:
— Новое поручение, шезмочка, спаси
Реймсса!
Первые несколько секунд, девушка не понимала о чем говорил Сет и чем она могла помочь ему, правда не успела Эва раскрыть и рта, как покровитель черномагов сам все объяснил.
— Эпистат поймал его ещё утром. Как приманку для Реммао, — гневно произнёс Сет, — И все бы ничего, да только гнев окутал Амена. Пытки перешил все границы и Реймсс на грани жизни и смерти.
Округлив глаза, Эва, которая так старательно выстраивала барьер вокруг себя, почувствовала недомогание и прислонилась спиной к стене.
Исфет.
— Меня назло не послушает, — говорил Сет вроде спокойно, однако в голосе чувствовалась ярость, — Назло убьёт и …
— С каждым убитым шезму ты слабеешь, — завершила за него Эва, чувствуя как душа горит за Реймсса.
Несчастный её друг…
— Иди, спаси его! — устав от бессмысленных разговор, повелел Сет.
Когда - то он был великим и ужасным, теперь же держался за жизнь глупых смертных, дабы не потерять отголоски власти и силы.
Открыв было рот, Эва, которая ещё толком не осознавала происходящее, хотела спросить, как ей это сделать, да только Аш не позволил. Схватив её за руки, мужчина выволок несчастную на улицу и повёл в сторону пыточной.
— Сет, стой! Нет! — пугающие воспоминания вихрем стали кружиться, вызвав ужас.
— Прочь, — не обращая внимания на крики несчастной, проговорил Сет, обращаясь к стражникам, что стояли возле двери пыточной.
Будто под гипнозом, охотники синхронно кивнув, отошли и позволили им пройти дальше.
Открыв дверь, Аш, который чувствовал, что Реймсс на грани, насильно затащил несчастную внутрь и прежде чем Эва вырвавшись, хотела убежать, Сет исчез, предварительно заперев дверь, тем самым загнав Эвтиду в ловушку.
Ты справишься, шезмочка…, — последнее, что она услышала, прежде чем в нос ударил тошнотворный запах.
Подавив рвотный рефлекс, Эвтида бросилась к двери, однако та ей не поддалась.
Исфет. Нет! Не хочу! Сет, выпусти меня! — молила несчастная, пока до ушей доносился до боли знакомый «свист», а затем и душераздирающий вопль Реймсса.
Мнимое спокойствие исчезло уступив место лихорадке. Мозг отказывался мыслить здраво, инстинкт самосохранения же твердил бежать. Да вот только куда?
Шаг. Ещё. Третий. Седьмой. Десятый….
Она будто ведомая влиянием Сета спускалась вниз по каменным ступенькам, не обращая внимание на усиливающиеся крики и запах крови.
Очнулась Эвтида, когда босых ног коснулась «влага» опустив взгляд вниз, несчастная благодаря слабому освещению одним факелом, поняла, что наступила на кровь.
Не успела девушка завопить, как перед взором Эвы появились две фигуры: Реймсса, который, точно также как и она когда — то, был привязан к столбу, и Верховного Эпистата, который не жалея сил, наносил один удар за другим.
— Спрошу ещё раз: Где твой брат, куда держит путь? — опустив хлыст, задал вопрос Эпистат, однако вместо ответа услышав слабый стон, поднял руку и со всей силы ударил по спине черномага, где более не было ни одного живого места…
Вся спина Реймсса была в крови и глубоких ранах, к которым прилипали некогда красивые и густые волосы мужчины, принося ещё большую боль.
Затаившись в углу, Эва, которая не могла даже дышать, смотрела на друга, что уже не мог стоять, а висел на связных руках. Страх сковал тело, язык отнялся, ком подступил к горлу, казалось она вот — вот задохнётся.
— Аммме…нн, — попыталась она позвать безжалостного Эпистата, ибо двигаться была не в состоянии, однако вместо звука, из уст слетело кряхтение.
Очередной вопль Реймсса подобно пощёчине воздействовал на несчастную. Собрав все оставшиеся силы, Эвтида, опираясь о стену, медленно и бесшумно поплелась в сторону палача и жертвы, и когда мужчина поднял руку для очередного удара, Эвтида слабо оттолкнувшись от стены, схватилась за руку Эпистата и одними губами прошептала:
— Милосердия.
— Эва? — с непониманием произнёс Эпистат, который уняв внутреннего зверя, посмотрел на бледную и еле живую Эвтиду, которая больше не сдерживала слез.
— Аме… — договорить несчастная не успела.
Разжав ладони и отпустив руку Амена с хлыстом, девушка ухватилась за голову, которая ходила ходуном, — Мне плохо.
Последнее, что произнесла девушка, прежде чем потерять сознание…
