И кожа окрасилась в алый.

Рукоятка ножа в разгоряченной ладони ощущалась идеально, а блеск ножа позволял разглядеть собственное кровавое отражение безумца, сорвавшегося с цепи. Когда оковы сняты, становление "истинным я" ощущалось эйфорично, пока ещё больше и больше крови проливалось на кафель. Чужое тело было лишь остатком такого недавнего прошлого, сосудом содержащим лишь кровь, пищу для больного ума и не более. Это странное ощущение позволяло воспринимать ситуацию морально приемлемой. Конечно.. не так уж и давно появилось навязчивое желание поглощать других людей, их любовь, эмоции и тела. Тихий смешок пронёсся по стенам помещения. Стоящий посреди комнаты парень сгорбился, хватаясь рукой за свою щёку, от чего оставались отпечатки алой, такой свежей крови. Странным прерывистым смехом он выражал свои эмоции, задыхаясь от восхищения и прелести этих новых чувств, переполняющих его. Он склонился к зияющей бесформенной дыре, вонзая очередной раз в него лезвия, на которые лениво наматывались остатки связных внутренностей. Такие красные.. Не вызывали никакого отвращения, лишь вполне утолимый, как сейчас кажется, голод. Органы лениво и с хлюпами опадали на рубашку мёртвого, окрашивая её в такой же прекрасный цвет. Красный.. он такой замечательный. Куда бы не попадало пятно багрового, всё окрашивалось под стать оттенку. Это было величественнее золота Мидаса, которое быстро обернулось для него проклятием. Это проклятие ли.. хотеть поглощать других? Целовать их теряющие тепло руки, требовать любви от бледнеющих губ, не способных ответить взаимностью, которую так жаждал юноша. Это и есть самый отвратный дар – просить любви от самых холодных вещей на земле. По крупицам пытаться удержать в руках эту хрупкую любовь, вытягивать из их душ невозможную нежность, которую они способны проявить лишь в пустом состоянии. В конце концов.. мать и отец смогли "полюбить" его лишь бездыханными. Никто не способен вытерпеть его сжирающих чувств, которые он давным-давно запер в укромных уголках разума и в своём желудке. Он ничего не может с собою сделать. Вредить другим.. это рефлекс, не выбор. Помутневшие глаза пристально наблюдали за неаккуратными кусками мяса, которые мгновения спустя исчезали в его полости рта, оставляя после себя приятное послевкусие и счастье. Вкус.. этого у него не отобрали и не отберут. Со сбитым дыханием юноша принялся благодарить мёртвого с улыбкой на губах за такой прелестный дар, который тот способен был предоставить лишь будучи неживым. Уста шептали одно и то же постоянно, периодически уплетая останки того, кто попытался принять его. И даже не жаль, что всё обернулось так. Он... снова счастлив. Кажется, даже счастливее чем в прошлом году, сжимая в объятиях хрупкое тельце своего бывшего одноклассника. Путь к любви лежит через желудок.. это истинная правда. Ещё никогда он не пробовал блюда восхитительнее. Ножом он нарезал и нарезал новые кусочки, доходя до такой одержимости этим процессом, что нарезал ради самого нарезания, окрашивая слои засохшей крови новыми, увлажняющими кожу своим образом. Заползти внутрь не казалось чем-то странным и неправильным, тем более невозможным. Выражение лица не перестало приобретать всё более нездоровый оттенок румянца, хорошо сочетающийся с кровью на лице. Скорее всего, всю одежду придётся позже выкинуть.. но сейчас разум сосредотачивался лишь на теле и чужом смиренном лике. Тот ведь.. принял его склонности. Принял несчастную и растерзанную жизнью душу, позволяя растерзать себя ради чужого счастья и экстаза. В этом убийца видел самую настоящую нежность. Влекомый резко проявившимися чувствами по отношению не только к телу, но и к личности погибшего, юноша потянулся к чужому лицу, закрывая глаза и позволяя себе отдаться дурманящему слиянию губ, чувствуя ничего более кроме привкуса железа на своих и теперь на чужих устах. Он тоже в крови.. Убийца тихо поблагодарил свою "симпатию" за предоставленную возможность. Его "истинное я" довольно.. разве умерший не хотел от него честности? "Воу, твой взгляд.. мне даже нравится, аха! Хорошо знать, что ты не заучка." Разве ты не этого хотел, ᅠ ᅠ ? Поэтому ты и проводил время со мной.. да? Ты хотел быть со мной!! Я же хотел.. чтобы ты был со мной отныне всегда. Это нормально, так? До бесконечности, мне не хотелось этого терять, и я мог, так? Разрешение.. я его получил!! Он поднялся. Кажется, после него осталось лишь мессиво из органов и обрубков кожи, одежды, даже кости в некоторых местах.. Он обгладывал чужие косточки, высасывая из них всю любовь, привязанность, симпатию, счастье, и всё самое положительное. Истыкал чужую грудь ножом, надеясь излить из неё все приятные чувства в каплях и испить всё до последней. Забрать всё, что мог. Он бы и забрал этот прелестный труп, если бы мог.. Но с ним останутся воспоминания, плоть в желудке, кровь на одежде. Он снова рассмеялся, считая себя самым счастливым человеком на земле. Кажется, он наконец наелся вдовль. ... Общаться с Тсугино Хару и застать его искренним – смертный приговор. Нужно запереть эти чувства далеко-далеко, пока кто-то не примет его именно таким. "Я буду хранить тебя внутри себя вечно.." Перед уходом он ещё раз прощупал серьгу на своём ухе. Ещё.. он хочет ещё. "Мы больше не увидимся.. милый друг."