___________________
Эйс прибывает на Балтиго уже затемно – в холодном лунном свете остров, принадлежащий Революционной Армии, выглядит не слишком дружелюбно, он встречает гостей высокими голыми скалами, бесплодной землей и сильным, почти шквалистым ветром. У причала на якоре стоят несколько кораблей, и Эйс швартует «Страйкер» неподалеку от того, на котором обычно плавает Сабо. Хорошо знакомая дорога выводит его к штабу – здесь давно никто не удивляется его визитам, так же, как и не удивляются пираты Белоуса, когда Сабо, лучезарно улыбаясь, в очередной раз в буквальном смысле падает им на головы прямо с неба. У входа в штаб Эйс замечает Коалу и ускоряет шаг. Он не успевает ничего сказать, потому что она складывает ладони перед собой в извиняющемся жесте и начинает говорить первой. – Знаю, ты сердишься, но я подумала, что, учитывая обстоятельства, будет лучше объяснить тебе все при встрече. Коала неловко переминается с ноги на ногу, и Эйс, видя ее такой, наконец позволяет себе выдохнуть. Сабо ее близкий друг, и если бы с ним случилось что-то по-настоящему серьезное и опасное, она не стала бы так долго молчать и уж точно не вела бы себя так спокойно. – Я не сержусь. Выкладывай уже. Они углубляются в здание штаба, переходя из одного коридора в другой, и Эйс понимает, что они направляются к комнате Сабо. – Задание, о котором тебе наверняка рассказывал Сабо-кун, прошло, скажем так… не совсем по плану. Он не смог позвонить тебе вчера, потому что попал под действие силы неизвестного нам фруктовика… Эйс чувствует, как его сердце пропускает удар. «Ничего серьезного, – напоминает себе он, стискивая лямку рюкзака. – Она говорила, что ничего серьезного». – Ну и в общем… в общем превратился в ребенка. Эйс не уверен, что расслышал правильно. – Подожди, ты сказала – в ребенка? – Ага. Звучит довольно странно даже по меркам Гранд Лайна, согласись? Я догадывалась, как ты отреагируешь, поэтому и не стала сообщать подробности по дэн дэн муши. Мы полагаем, что ему сейчас лет десять, не больше, и он никого из нас не узнает, потому что еще не знает. Он пытался сбежать, дважды, и во второй раз сумел добраться до причала и стащить лодку. Ты не представляешь, как сложно было его поймать. Сбежал. Добрался до причала. Стащил лодку. У Эйса острое дежа вю и нестерпимое желание влепить себе пощечину, чтобы проснуться. Он перебрал в своей голове множество вариантов, был готов к чему угодно, но только не к этому. Только не к встрече с маленьким Сабо, которого он потерял десять лет назад, потому что у него, как у старшего брата, не хватило сил его защитить. – Это же не навсегда? – с трудом сглатывая образовавшийся в горле ком, спрашивает Эйс. Звук цокающих по полу каблуков Коалы отражается от стен и эхом отдается где-то у него в грудной клетке. – Не навсегда, хотя мы понятия не имеем, как долго продлится эффект. Мы вернули Сабо-куна в его комнату, и Хак-сан на всякий случай присматривает за дверью, а Карасу-сан – за окном. Он отказывается общаться с нами и не притрагивается к еде, но я нисколько не сомневаюсь в том, что тебя он узнает и послушает. Эйс прикрывает глаза и медленно, не скрывая облегчения, проводит ладонью по лицу. Он бы сошел с ума, если бы узнал, что потерянные когда-то десять лет вернутся к ним таким извращенным способом лишь для того, чтобы отдалить их друг от друга еще сильнее. За следующим поворотом их ожидает Хак. Он кивает Эйсу в знак приветствия, перебрасывается с Коалой парой фраз, и они уходят, оставляя его у комнаты Сабо одного. Когда их шаги стихают, Эйс делает глубокий вдох, подходит к двери и осторожно отбивает по ее поверхности условный стук, который Сабо предложил использовать в качестве опознавательного сигнала после того, как они втроем перебрались жить в домик на дереве. Луффи так и не смог его запомнить. – Сабо, это я. Эйс. – Врете, – тут же резко и хлестко доносится из-за двери, и у Эйса подгибаются колени, когда он слышит этот голос. Сабо упрямо замолкает, а потом после непродолжительной паузы, будто не справившись с эмоциями, уже совсем другим тоном, в котором отчетливо звучат плохо скрываемые тревога и недоумение, добавляет: – Откуда вы вообще о нем знаете. Окруженный незнакомыми людьми, он не понимает, где находится и как сюда попал, и ему страшно, но он с малых лет был храбрым и сообразительным, и у него наверняка есть свои мысли и предположения на этот счет. Эйсу нужно что-то, что убедит Сабо в том, что он не лжет, и, к счастью, у него в запасе есть целых пять лет неопровержимых доказательств, состоящих из историй, неизвестных никому, кроме трех мальчишек, поклявшихся всегда, где бы они ни были и что бы с ними ни приключилось, быть братьями. Эйс прислоняется лбом к двери и, аккуратно потянув за ниточку тугой клубок горько-сладких воспоминаний из детства, отвечает. – Я о многом знаю, Сабо. Например, о том, что мы познакомились в Сером Терминале на Острове Рассвета, когда нам обоим было по пять, и о том, что твоя мечта – отправиться в путешествие и написать книгу о своих приключениях. В качестве подписи ты используешь перечеркнутую первую букву своего имени, и если ты меня спросишь, я скажу тебе, где находится тайник с нашими сокровищами и на что мы хотим их потратить, а еще – почему у тебя нет одного зуба. Сабо снова молчит, и Эйс не заходит в комнату, хотя дверь не заперта, он ждет, когда Сабо сам ее откроет – и он открывает спустя, кажется, целую вечность, и ему действительно десять. Он опасливо выглядывает в коридор, цепляясь за дверную ручку, поднимает глаза и застывает, и Эйс застывает тоже – его словно бьют под дых, сильно и очень болезненно, разом вышибая из легких весь воздух. Сабо скользит по нему взглядом, и чем дольше он его рассматривает, тем менее скованной и зажатой становится его поза. Он напуган и растерян, но в его широко раскрытых глазах Эйс видит яркие искорки стремительно зарождающегося любопытства. Эйс опускается на корточки – неужели в десять они и впрямь были такими мелкими? – и едва не вздрагивает от неожиданности, когда Сабо протягивает к нему руки и берет в ладони его лицо. – Эйс… почему ты взрослый? Сердце Эйса все еще колотится в груди как сумасшедшее, но теперь уже от нахлынувших воспоминаний и от согревающего его изнутри осознания того, что он волновался и накручивал себя зря. – Потому что так должно быть. Ты мне веришь? – Верю, – серьезно произносит Сабо, и Эйс улыбается. Сабо вернется в нормальное состояние, и Эйс надеется, что это все же произойдет скорее рано, чем поздно, ну а пока он еще маленький, нужно за ним присмотреть, объяснить, что случилось, и обязательно накормить. Эйс ненадолго отлучается и приносит Сабо полный поднос еды, заодно прихватывая с кухни кое-что и для себя. По пути он заскакивает к Коале, и та благодарит его и чуть ли не плачет от счастья, когда узнает, что Сабо больше не ершится и не порывается сбежать. Пока Сабо ест, Эйс рассказывает ему обо всем, и Сабо, сосредоточенно жуя, внимательно его слушает. – Так мы на Гранд Лайне, – проглотив очередной кусок, восторженно выдыхает Сабо и скрывается за спиной Эйса, заставляя его удивленно обернуться. Он чумазый, и его щербатая улыбка самая очаровательная из всех, что Эйсу когда-либо доводилось видеть. – Это же метка Белоуса? Значит, мы все стали пиратами, как и хотели? Сабо пристально изучает татуировку на его спине, и Эйс может запросто сказать ему то, что он хочет услышать, но не делает этого – даже если Сабо не вспомнит потом их разговор, он ни за что на свете не станет ему врать. – Не все. Те странные ребята, от которых ты пытался сбежать, из Революционной Армии, они борются с несправедливостью и дарят людям по всему миру надежду, освобождая целые страны, и ты нашел свое место среди них. Они, конечно, не такие классные, как пираты Белоуса, но такие же классные, как Луффи и его команда. – То есть… – начинает Сабо и, внезапно нахмурившись, вдруг затихает. – То есть? – мягко подталкивает его Эйс. – То есть получается, что мы с тобой больше не вместе? Эйс не был готов к тому, что Сабо сформулирует это так, как и к тому, что будет при этом выглядеть таким разочарованным и печальным, и на мгновение теряется, но берет себя в руки прежде, чем Сабо успевает это заметить. Вероятно, Сабо думает, что их пути разошлись в абсолютно разных направлениях, что они утратили ту связь, которую когда-то поклялись хранить, и что теперь каждый из них сам по себе, и не то чтобы в его предположениях нет части правды, но он и отдаленно не представляет, как все было на самом деле и как много им пришлось пережить, чтобы после всех выпавших на их долю испытаний воссоединиться вновь. – Тогда что я, по-твоему, здесь делаю? Сабо не отвечает, и Эйс опускает ладонь ему на макушку и ласково взъерошивает короткие светлые кудряшки. – У каждого из нас действительно свой путь, – продолжает Эйс. – И да, ты не пират, но ты по-прежнему мой лучший друг и самый близкий и дорогой человек, и черта с два ты так просто от меня отделаешься. – А это? – немного помедлив, нерешительно спрашивает Сабо. Эйс не сразу понимает, о чем он говорит, и Сабо подсказывает, легко, почти невесомо касаясь кончиками пальцев его левого плеча. – Это чтобы ты всегда был со мной, как бы далеко мы друг от друга ни находились. Сабо смущенно убирает руку и возвращается к еде, и Эйс мысленно отмечает, что он еще неплохо держится, скажи ему мелкому взрослый Сабо что-то такое, он бы, наверное, залился краской с головы до ног и в ту же секунду провалился сквозь землю. Нужно его на что-то отвлечь. – Кстати, Луффи у нас теперь не единственный фруктовик. Смотри, что покажу. Эйс зажигает в ладони огонь, и Сабо, округлив глаза, роняет себе на колени надкушенное яблоко. – Обалдеть, – выпаливает Сабо, подаваясь вперед и практически утыкаясь носом в яркое, горячее пламя, и Эйс, как фокусник, быстрым, отточенным движением сжимает кулак, отменяя действие силы фрукта, чтобы ненароком его не обжечь. – Мало того, что ты командир второго дивизиона пиратов Белоуса, так у тебя еще и сила огненного фрукта. А какая награда? За твою поимку же назначена награда? – Огненный Кулак Эйс стоит один миллиард и сто пятьдесят миллионов белли, – ухмыляется Эйс, и Сабо сдавленно охает. – И если я покопаюсь у взрослого тебя на столе, то непременно найду наши листовки. – Наши? – Ага. Рабочий стол Сабо заставлен коробками и завален картами, книгами и пухлыми, перевязанными веревками папками с документами и отчетами, и Эйс приподнимает и перекладывает их до тех пор, пока не обнаруживает наконец среди всего этого хаоса то, что ищет. Он передает листовки Сабо, и тот принимает их от него с таким трепетом, будто получает в руки самое настоящее сокровище. А потом Сабо добирается до своей листовки, и Эйс тихо чертыхается, ругая себя за невнимательность. – Это давняя история, но сейчас у тебя все хорошо. У нас все хорошо. – Я знаю, Эйс, – широко улыбается Сабо. – Я это чувствую. Сабо просит поделиться чем-нибудь еще, и Эйс пересказывает ему некоторые из своих приключений, но останавливается, когда замечает, что он начинает понемногу задремывать. Он вряд ли спал после возвращения на Балтиго, и после всего, что свалилось на него за последние сутки, ему определенно требуется отдых. – Так, на сегодня хватит, у тебя уже глаза слипаются, – командует Эйс, безжалостно обрывая рассказ о путешествии в Вано на самом интересном месте. – Ложись спать. – А ты? – сонно бормочет Сабо. – А я останусь с тобой до утра, если ты не против. Эйс бережно укрывает обнимающего подушку Сабо одеялом и какое-то время сидит на краю кровати, слушая его размеренное дыхание, а затем все же сбрасывает ботинки и забирается на кровать с ногами, откидываясь на изголовье. Негромкое посапывание Сабо действует на него умиротворяюще и одну за другой воскрешает в памяти уютные, спокойные ночи, которые они когда-то давно проводили на Острове Рассвета. Эйс скрещивает руки на груди, закрывает глаза и, думая о том, что ему тоже в общем-то не помешает отдохнуть, плавно соскальзывает в сон следом за Сабо.___________________
Утром Эйс просыпается с ощущением того, что к его боку прижимается что-то теплое и мягкое, что-то, похожее на свернувшегося клубком кота, и поначалу, еще не до конца отогнав от себя остатки сна, думает, что это Котацу. А затем открывает глаза, опускает взгляд и видит рядом с собой Сабо. Ему по-прежнему десять, и он лежит, устроив голову у него на животе и подложив под щеку ладони, и мирно сопит. Эйс понятия не имеет, как долго они проспали, шторы закрыты, и солнечный свет, робко пытающийся пробиться сквозь узкую щель между ними, не то чтобы помогает ему в определении времени, впрочем он, лишенный возможности пошевелиться, никуда и не спешит. Эйс и раньше бывал в комнате Сабо, но это первый раз, когда он оказался в его постели, и эта мысль почему-то его веселит – кто бы мог подумать, что однажды все обернется так. Он уверен, что взрослый Сабо не высыпается, несмотря на то, что утверждает обратное, и скрывает свое беспокойство за постоянными шутками о том, что со своим талантом отключаться где угодно и когда угодно в качестве компенсации спит и за него тоже, поэтому если маленький Сабо сможет хотя бы немного исправить ситуацию и добавить взрослому несколько часов крепкого, здорового сна, Эйс будет ему за это безмерно благодарен. Кажется, произошедшее накануне вымотало его сильнее, чем он готов был признать, и Эйс осторожно, чтобы не разбудить его, подтягивает к его плечам сползшее за ночь одеяло. – Слюни только на меня не пускай, великий революционер. Сабо продолжает сопеть, и Эйс, приобняв его, снова закрывает глаза и задумывается. Эффект хоть и временный, однако сколько еще он будет держаться, сутки, неделю? Он знает, что правильнее и безопаснее будет оставить Сабо здесь, но его сердце противится тому, чтобы запереть его в четырех стенах, он хочет взять его с собой, прокатить на «Страйкере», показать ему настоящий пиратский корабль и свозить в парк развлечений на Архипелаге Сабаоди. Это синдром старшего брата и эгоистичное желание хотя бы частично выполнить нарушенные много лет назад обещания, и Эйс это прекрасно понимает. Ему придется убедить Коалу отпустить Сабо с ним, и если у него это не получится – незаметно сбежать с острова с десятилетним ребенком под мышкой, и он нехотя соглашается с тем, что второй вариант, учитывая то, как печется о Сабо Коала, на данный момент видится ему куда как более вероятным. – Эйс? Голос Сабо, тихий и по-детски ломкий, вырывает его из раздумий, и Эйс улыбается, глядя на то, как он зевает и потягивается, постепенно приходя в себя после сна. Они могут провести отведенное им фруктом время на Балтиго, но Эйс уже принял другое решение, и он не из тех, кто так просто отказывается от своих намерений. Ну а если Сабо превратится в себя взрослого посреди какого-нибудь наполненного туристами кафе… что ж, Эйс еще долго будет ему это припоминать. – У меня тут появилась одна идея, – начинает Эйс, и Сабо заинтересованно поднимает голову и весь обращается в слух. Он воспринимает предложение с таким энтузиазмом, что у Эйса не остается ни единого сомнения в правильности сделанного выбора, и искренние эмоции, отражающиеся на лице Сабо, служат лучшим тому подтверждением. Эйс отправляет Сабо умываться, потом умывается тоже и, бросив оценивающий взгляд на свое отражение в зеркале, небрежно взлохмачивает пятерней торчащие в разные стороны волосы, чтобы привести их в относительный порядок. Сгорающий от нетерпения Сабо сидит на кровати и громко хрустит яблоком, и Эйс, сказав, что ему нужно решить вопрос с их отплытием, выходит из комнаты и прикрывает за собой дверь. – Хорошо, – говорит Коала, и это совсем не то, что Эйс ожидает от нее услышать. – Но если Сабо-кун вернется в свое нормальное состояние в не слишком приватной обстановке, он вряд ли обрадуется, так что объясняться с ним будешь сам, я скажу, что ты его выкрал, и свалю всю вину на тебя. Эйс усмехается и кивает. Он сообщает Сабо новости, и пока тот радостно прыгает на месте, прихватывает из его шкафа кое-какую одежду – ему очень хочется взять красную рубашку вместе с бирюзовым пиджаком и посмотреть, как взрослый Сабо будет выглядеть в этих двух совершенно не сочетающихся между собой элементах гардероба, но он перебарывает этот спонтанный озорной порыв и все же выбирает более подходящие друг другу по цвету вещи. Пришвартованный у причала «Страйкер» вызывает у Сабо бурный восторг, и Эйс гордо выпячивает грудь – второго такого нет на всем Гранд Лайне и никогда не будет, и никто, кроме него, не способен им управлять. – А двигатель работает от силы фрукта? – Ага, поэтому советую держаться крепче, чтобы не улететь за борт. Сабо такая перспектива нисколько не пугает, и он отважно устраивается на носу «Страйкера», скрещивая ноги и одной рукой упираясь в корпус, а другой придерживая за поля чересчур большой для него и явно принадлежащий его взрослой версии цилиндр с закрепленными на нем защитными очками. Полученный от Коалы этернал пос указывает на Остров Рыболюдей и также ведет к располагающемуся на пути к нему Архипелагу Сабаоди, и Эйс не раздумывая отдает его удивленно выгибающему на это брови Сабо. – Доверяю наш курс тебе. На первый взгляд этернал пос мало чем отличается от стеклянного шара из сувенирной лавки, разве что снег внутри него не идет, если встряхнуть, и Сабо с любопытством рассматривает его и поворачивает под разными углами, наблюдая за тем, как стрелка, что бы он ни делал, с завидным упрямством принимает исходное положение, уверенно ведя их к цели через опасные и непредсказуемые воды Гранд Лайна. – Значит, ты все еще хочешь, чтобы я был твоим навигатором? – спрашивает Сабо, оборачиваясь через плечо, и Эйс надеется лишь на то, что он не свалится в воду прямо на ходу. А ведь до того, как они дали ту клятву и открыли друг другу свои мечты, он даже не представлял себе, что покинет Остров Рассвета в одиночку. – Хочу, – произносит Эйс прежде, чем успевает придумать что-то менее компрометирующее. – Я согласен только на должность капитана, как у тебя. Их окутывают искрящиеся в ярком солнечном свете брызги, но улыбка Сабо, сопровождающая эти слова, сияет гораздо ярче, затмевая солнце, и Эйс не может не улыбнуться ему в ответ. – Так не бывает, Сабо. – Говоришь как взрослый. Разве кто-то нам запрещает? Разве мы не свободны? Эйсу нечего на это возразить – после того, как в Маринфорде с него сняли цепи из кайросеки, после того, как он чуть было не погиб, после того, как вновь встретил Сабо и принял решение жить для себя и своих близких, а не для того, чтобы кому-то что-то доказать, он действительно чувствует себя по-настоящему свободным. Возможно, когда-нибудь на Гранд Лайне и впрямь появится корабль с двумя капитанами. Когда-нибудь, когда в мире наступит покой и начальник штаба Революционной Армии, исполнив все свои обязанности, сможет наконец позволить себе уйти в отставку. Когда-нибудь, когда им обоим будет по сорок и они оба для солидности отрастят дурацкие колючие бородки, чтобы на все сто процентов соответствовать статусу повидавших все на своем веку бывалых морских волков. – Ты прав, мы сами хозяева своих жизней, и сами выбираем, как их прожить. – Тогда пообещай, что позовешь меня с собой в плавание, когда я превращусь обратно. Я понимаю, что не смогу ответить тебе согласием сейчас, но… Сабо не договаривает, но Эйсу это и не нужно. – Обещаю. Это обещание он сдержит во что бы то ни стало. Архипелага Сабаоди они достигают уже далеко за полдень. Едва заметив на горизонте величественно возвышающийся огромный мангровый лес, Сабо взволнованно подскакивает и дергается вперед, и Эйс, которому в это мгновение резко становится не до управления «Страйкером», инстинктивно дергается за ним, хватая его за взметнувшиеся полы пиджака и аккуратно усаживая на место. Он не помнит, чтобы Сабо был таким непоседливым в детстве, однако, поразмыслив, быстро приходит к выводу, что ошибается – Сабо просто казался самым спокойным из них троих, и теперь, видя его глазами взрослого, он осознает это очень отчетливо. Немного попетляв, Эйс направляет «Страйкер» к тридцатой роще, и пока он швартуется, Сабо успевает прилипнуть к одному из смоляных пузырей и начинает медленно подниматься в воздух – когда Эйс отлепляет его от пузыря, он смеется и выглядит ужасно счастливым, а на его лице нет ни малейшего намека на раскаяние. По соединяющим острова мостам они попадают сначала в тридцать первую рощу, а затем – в оживленную и людную тридцать вторую, которую вместе с двумя соседними занимает Парк Сабаоди, и Эйс на всякий случай берет Сабо за руку. Сабо тут же сжимает его ладонь своей, маленькой и теплой, и тянет его за собой к парящему высоко над их головами колесу обозрения. Из прозрачных шарообразных кабинок колеса открывается изумительный вид на всю территорию парка с его яркими разномастными аттракционами и разноцветными, похожими на игрушечные башенками, между которыми снуют туристы, и Сабо что-то восхищенно верещит, указывая на пиратский корабль и изгибающиеся мертвыми петлями горки, но Эйс не разбирает слов. Глядя на него, он пытается сосчитать, сколько раз собирался пригласить в Парк Сабаоди взрослого Сабо и сколько раз отказывал себе в этом в последнюю секунду – упрямый и не привыкший сдаваться, он пасовал снова и снова, боясь, что Сабо поймет истинную причину приглашения и не пожелает после этого иметь с ним ничего общего. – Эйс, все в порядке? Эйс рассеянно моргает и не без труда фокусирует взгляд, возвращаясь к реальности. Он привез сюда маленького Сабо, так что, за исключением необоснованного страха, мешает ему так же привезти и взрослого? – Ты как будто где-то не здесь. Эйс щелкает Сабо по носу, и тот смешно морщится. – Я здесь, все в порядке. Выбрал следующий аттракцион? – Нет, выбирай ты. Он выбирает горки, чуть не глохнет на них от пронзительного визга Сабо, ликующе вскидывающего руки на каждой петле, и нисколько об этом не жалеет. За горками следуют все остальные аттракционы, на которых они катаются до самого вечера, а за ними – небольшой ресторанчик, откуда они, наевшись до отвала, под возмущенные крики хозяина по традиции сбегают не заплатив. Сытые и довольные, они оставляют Архипелаг Сабаоди позади, покидая его в свете робко зажигающихся на небе первых звезд. Сабо не спрашивает, куда они плывут, и его безоговорочное доверие отзывается в сердце Эйса светлым и всеобъемлющим чувством, название которому он не хочет давать. Сабо всегда был на его стороне, и сейчас, спустя много лет, он все так же всецело ему доверяет. Корабль Эйса стоит на якоре у безымянного летнего острова, и Сабо оживляется, когда понимает, что они движутся именно к нему. Эйс бросает встречающему их Дьюсу швартовый канат, подхватывает Сабо под мышку и, не дожидаясь лестницы, легко запрыгивает на палубу. – У Сабо есть ребенок, и он попросил тебя за ним присмотреть? А он в этой своей Революционной Армии времени даром не теряет, – комментирует Дьюс, когда Сабо, выскользнув из захвата Эйса, проворно устремляется к штурвалу. Эйс закатывает глаза. – Нет, Дьюс. Этот ребенок и есть Сабо. – Ясно. – Я серьезно. Ему досталось от какого-то фруктовика, революционеры с ним не справились, ну и вот. Он должен вернуться в нормальное состояние, но никто не знает когда. Пусть лучше побудет с нами. Дьюс лениво отмахивается от него, как бы говоря «ты у нас командир, тебе и решать», и отправляется дальше нести свою вахту. Эйс знает, о чем он думает. Возможно, потому что однажды они от души перебрали и он ему проболтался. Возможно, потому что это и без того очевидно. Эйс показывает Сабо корабль, едва поспевая за его многочисленными вопросами, и внимательно следит за тем, чтобы он, увлеченный своими исследованиями, не оказался невзначай за бортом. Распластавшийся у основания фок-мачты Котацу узнает Сабо сразу, приветственно бодая его в бок, и Сабо бесстрашно обнимает его, зарываясь лицом в мягкую шерсть, и чешет ему загривок. Эйс ловит себя на том, что ревнует к коту – опять, потому что Котацу неизменно ластится к Сабо при любой их встрече, и, ссылаясь на поздний час, под сердитое протестующее урчание уводит его в свою каюту. Уже в каюте Эйс вспоминает про царящий там беспорядок и кое-как устраняет его, заодно убирая одежду взрослого Сабо в комод – она помялась, особенно рубашка, и Эйс надеется, что Сабо его за это не убьет. Засыпает Сабо неожиданно. Он словно отключается посреди разговора, растратив наконец целиком всю свою энергию, и Эйс заботливо подталкивает к нему единственную подушку и заворачивает его в одеяло. – Позвать Котацу? – превозмогая глупую ревность, предлагает Эйс. – Он теплый и очень соскучился по тебе. – Ты теплее. Эйс не уверен, что ему есть что на это сказать. Он молча притягивает Сабо к себе, заключая в объятия, и еще долго лежит без сна, вслушиваясь в негромкое, ровное биение его сердца и согревая его силой своего дьявольского фрукта.___________________
Эйс не знает, в какой именно момент усталость все же взяла над ним верх – погруженный в размышления, он нисколько не сомневался, что встретит рассвет, так и не сумев заснуть. Он с трудом разлепляет глаза и непроизвольно вздрагивает, в то же мгновение оказываясь практически нос к носу с Сабо – взрослым и, насколько он может судить, полностью обнаженным Сабо. Глядя на спокойное и умиротворенное выражение его лица, на то, как едва заметно трепещут во сне его светлые ресницы, Эйс вдруг понимает, что никогда, будучи взрослым, не видел его так близко. Он внезапно испытывает неосознанное желание вплести пальцы в его вьющиеся мягкими волнами волосы и прижаться лбом к его лбу, но вовремя останавливается и отстраняется на безопасное расстояние, чтобы ненароком не сделать то, о чем потом будет жалеть. В тишине наполненной нежным солнечным светом каюты Эйс не позволяет себе прикасаться, но засматривается, любуясь, и Сабо, открывая глаза, застает его за этим занятием врасплох. – Эйс? У Сабо уходит несколько секунд на то, чтобы проснуться окончательно, и он, обнаружив наконец положение, в котором находится, растерянно вскидывает брови и плотнее заворачивается в одеяло, подтягивая его к подбородку. Эйсу очень хочется сказать что-нибудь колкое и остроумное, что-то, что логично было бы ожидать от него в такой ситуации, но одна-единственная мысль, которую он ни за что не произнесет вслух, не давая сосредоточиться, настойчиво вытесняет из его головы все остальные. «Какой же ты, черт возьми, красивый». – Эйс, почему мы в одной постели? Почему я голый? – Что последнее ты помнишь? Сабо задумывается, и между его нахмуренными бровями залегает упрямая складка – точь-в-точь как у маленького Сабо. – Я, Коала и Хак… – начинает Сабо. – И там был этот фруктовик, на которого у нас отсутствовала информация… – Ты превратился в ребенка из-за силы этого фруктовика и почти три дня был десятилетним, вот только что вернулся обратно. И ты спал у меня под боком, потому что, по твоим словам, я теплее, чем Котацу. Сабо удивленно моргает, переваривая услышанное, а затем закрывает лицо ладонью и облегченно выдыхает. – Честно говоря, очнувшись, я первым делом предположил совсем другое. – И это так плохо? – спрашивает Эйс, который на месте Сабо предположил бы то же самое. Он скрывает подступающий к горлу страх за кривой ухмылкой – сейчас Сабо скажет, что да, плохо, потому что неправильно, и его сердце, не выдержав, разобьется на тысячу острых осколков. – Ужасно, – отвечает Сабо, перекрывая Эйсу кислород. Ну вот и все. – Что может быть хуже, чем провести ночь с тобой и не запомнить? Что?.. – Ты хотел бы запомнить? Эйсу кажется, что он слышит, как под его ногами с хрустом ломается лед, поскольку Сабо наверняка шутит, чтобы разрядить обстановку, и он мысленно ругает себя за то, что вообще задал этот вопрос. Но Сабо отводит взгляд, и Эйс понятия не имеет, что все это означает. – Я могу во что-нибудь одеться? Эйс достает рубашку, жилет и брюки Сабо из комода и складывает их на краю кровати, а сапоги ставит на пол рядом с ней. Сабо не просит его отвернуться, но он все равно отворачивается, уверенный, что не имеет права нарушать границы его личного пространства и дальше. – Да. Эйс машинально оборачивается на голос и видит, как успевший надеть брюки и сапоги Сабо пуговица за пуговицей застегивает рубашку, скрывая под ее плотной тканью загрубевшие рубцы от ожогов, и набрасывает на плечи жилет. – Ответ на твой вопрос, – поясняет Сабо. Он смотрит ему прямо в глаза, и Эйс решается. – Мы с тобой мелким были на Архипелаге Сабаоди и здорово провели время в парке развлечений, и мне чертовски обидно, что взрослый ты этого не помнишь. Сгоняем как-нибудь туда еще раз? Сабо улыбается натянуто и как-то печально, будто считая, что Эйс говорит это из жалости, и Эйс едва удерживает себя от того, чтобы ударить его, обозвав дураком, и тут же крепко обнять. – Сабо, я абсолютно серьезно. Если не хочешь на Сабаоди, просто скажи куда, мне все равно, – Эйс делает паузу и, набрав в легкие побольше воздуха, добавляет: – Лишь бы с тобой. И знаешь, если бы у нас действительно что-то было, я бы тоже не хотел это забывать. Ты мне веришь? Сабо на миг замирает и в следующую секунду кивает. – Верю, Эйс. Теперь он улыбается уже по-настоящему, искренне и тепло, и для Эйса это все, что имеет значение.___________________
В Парке Сабаоди, на самой вершине колеса обозрения, они впервые целуются и дают друг другу обещание однажды, пусть и через много лет, исполнить их детскую, одну на двоих мечту и отправиться в путешествие по Гранд Лайну вместе.