Привилегии

      Хэ Сюань любит спать. Даже не так. Хэ Сюань обожает спать, но не всегда может себе это позволить. Он, как и многие молодые люди его возраста учится и упорно работает. У него просто нет времени на здоровый сон, поэтому отдых для Хэ Сюаня — это минимум один день не выползать из постели и не контактировать с людьми.       Ему вообще казалось, что социум это какой-то вид эмоционального насилия. За рабочую неделю он успевает так вымотаться, что даже ответить на сообщения в телефоне представляется непосильной задачей, не говоря уже о личных встречах.       Не то чтобы ему было с кем встречаться, но его так называемый Friend with benefits в лице Хуа Чэна настойчиво требовал внимания в любую свободную минуту. В целом Хэ Сюань отлично справлялся с полным игнорированием старшего, но периодически тот вскипал и здесь уже каждый сам за себя. Хуа Чену легче дать чего он хочет, чем объяснять что-то о социальной батарейке и интровертности.       Не сказать, что Хэ Сюань был так уж против внимания старшего, он в какой-то момент научился существовать рядом с ним.       Хуа Чэн появился в его жизни явно не в то время и не в том месте. Тогдашнего депрессивного первокурсника, Хэ Сюаня, старший просто выводил из себя своими неуместными шуточками и показушной дурашливостью.       Вокруг "красавчика в красном" крутились все сливки университета и тот с явным удовольствием купался в лучах славы. В общем, вниманием обделен не был. На кой черт ему вдруг понадобился он — Хэ Сюань, никто так и не понял, но Хуа Чэн не упускал ни одного шанса пошутить над нам.       Если бы тогда Хэ Сюаню сказали о том, что его главная причина плохого настроения будет лежать с ним в одной кровати или хотя бы сидеть рядом, он бы сиганул с моста не раздумывая.       Нынешний Хэ Сюань не любил говорить о Хуа Чэне как о друге с привилегиями как минимум потому, что друзьями они никогда не были, и парой тоже. Старший просто зачем-то таскался за ним повсюду, ловил в коридоре университета между занятиями и не отпускал пока не прозвенит звонок. Приносил кофе на работу, и в конце концов устраивал в его жизни какое то безобразие.       Когда от шутливого флирта, Хуа Чэн перешёл к активным действиям никто так и не понял. В какой то момент и объятия стали дольше, и поцелуи затесались в повседневность, а потом вовсе Хэ Сюаня стали зажимать во всех возможных углах без шанса выбраться.       Их отношения со стороны напоминали игру в одни ворота. Было ли это так на самом деле? Неясно. Хуа Чэну всего хватало как минимум потому, что Хэ Сюань ему ни в чем не отказывал, не сильно то и хотелось.       Многие ошибочно предполагают что младший — исчадие ада основываясь, только на холодном поведении, по факту же, ему от жизни просто-напросто многого не надо. Он не шёл против правил, не рушил стереотипы, а скорее лишь пытался выжить в социуме. Хэ Сюань не старался подстроить кого-то под себя, и просто смирялся, не видя смысла бороться. Наверное поэтому взбалмошный и яркий Хуа Чэн так за него зацепился.       Хэ Сюаню не было дела до чужой репутации, до известности или популярности. Хуа Чэн для него был наравне с другими людьми, Хэ Сюань не строил ожиданий и не заставлял поддерживать образ симпатичного дурачка. С ним можно было притихнуть когда хочется и побыть ничем не примечательным студентом. Хэ Сюань стал спокойной гаванью, не доставляюшей неудобств. Он просто был рядом и позволял оставаться с собой. — Ну неужели, я думал ты помер! — закатывает глаза Хуа Чэн пробираясь в чужую квартиру. — Я спал. — сухо отвечает тот, щуря глаза от света, проникнувшего из подъезда. На глаза давило ужасно, и хотелось заползти обратно под одеяло. — Я стучался к тебе в дверь пятнадцать минут! — по-детски дуется Хуа Чэн и закрывает дверь. Свет не включает. Так сказать, уважает вампирские замашки Хэ Сюаня. — Ага, а ещё параллельно названивал — мямлит и уходит в сторону кухни. Совсем сонный и не до конца соображающий. Время уже близилось к четырём часам, а он только встал с кровати. Ничего удивительного в этом не было, работа и учёба по-настоящему выматывают. Хуа Чэн бы, честное слово, забрал его к себе из этого мрачного с виду места, и заставил бы уволиться, но Хэ Сюань слишком принципиальный чтобы сидеть у кого-то на шее. — Какой ты все-таки грубиян. А я тебе вообще-то вкусняшек притащил —шутливо пыхтит старший, попутно шурша пакетами. Удивительно, как "красавчик в красном" в этой квартире резко превращается во вредного подростка, требующего ежесекундного внимания.       На кухне уже горит приглушенный свет и кипит чайник, Хэ Сюань, уткнувшись лбом в сложенные на столе руки, по всей видимости пытается доспать свои заслуженные несколько минут, но кто Хуа Чэн такой, чтобы оставить его в покое? Он подходит ближе и думает что бы такого сделать. Хэ Сюань злиться на него в любом случае не будет, что бы Хуа Чэн ни сделал, но может занятно повозмущаться. В конце концов, старший заключает, что вполне может себе позволить немного подразниться. Все таки они давно не виделись! Подкрадывается совсем вплотную и проходится руками по чужой спине. Хэ Сюань не двигается. — Диди — с ухмылкой тянет Хуа Чэн и наклоняется прямо к уху. Знает, что Хэ Сюань не любит когда "над душой стоят". Однако тот все так же не реагирует. Чёрные волосы падают по плечам, а часть из них образует на столе медузообразное недоразумение. Спал весь день и даже не расчесался.       Хуа Чэн привычно уходит в ванную за расчёской, и по возвращении аккуратно разреляет спутавшиеся пряди. Сначала руками, дабы не вырвать волосы, а потом медленно прочесывает от кончиков. Приятно. Прохладные, шелковистые локоны мягко скользят сквозь пальцы, и выпускать их не хочется. Вообще, с некоторых пор не хочется отпускать самого Хэ Сюаня, даже по утрам расходиться в разные аудитории университета становится трагедией в трех актах.       Чайник закипает внезапно, и отрывают Хуа Чэна от медетативного занятия. Он, честное слово, сутками на пролёт просто сидел бы рядом и копошился в чужих волосах. Хэ Сюань часто язвил, что он там "блох ищет", но никогда не прогонял. Кружки с чаем стоят на столе, а младший наконец изволил подняться. — Зачем пришёл? — нет, он не язвит. На самом деле интересуется, и Хуа Чэн это знает. Хэ Сюань правда каждый раз думает, что нет причин вот просто так к нему заявляться, тем более без предупреждения. — А-Сюань, разве мне нужен повод чтобы тебя навестить? — хихикает Хуа Чэн и придвигается ближе. — Придурок. — вот теперь откровенно грубит. Но старший не обижается. Это для них привычно. Что-то типа "бьёт — значит любит". Хэ Сюань не из тех, кто будет хотя бы обращать внимание на других, поэтому и бранил он исключительно самых приближенных людей.       Для Хуа Чэна это сродне признанию в любви. Кого как не его Хэ Сюань будет покрывать отборным матом? Все таки Хуа Чэн сам начал их знакомство с подколов, поэтому теперь даже не думал жаловаться и просто принимал правила игры. — Скажи ещё, что не скучал — и младший замолкает. Впрочем, это не от смущения. Это скорее базовая настройка. Молчание. — Ешь. Я принёс шоколадные мафины. — лыбится Хуа Чэн и подовигает тарелку ближе. — Не хочу. — Хэ Сюань морщится и глядит в сторону. После сна желудок скручивает неприятным узлом и кажется, будто если что-то съешь — все мигом пойдёт обратно. Хуа Чэн знал о таких особенностях чужого организма, но все так просто оставлять не собирался. — Вот только не строй из себя молодую госпожу. — возмущается Хуа Чэн и протягивает сладость. Хэ Сюань же продолжает игнорировать его. — Может мне вас с рук покормить, милая принцесса? — ехидно улыбается старший и, не получив никакой реакции, медленно встаёт со своего места, уже зная, что будет дальше.       Да, вот это влияет отлично. Хэ Сюань знает, что если Хуа Чэн захочет, то этот мафин любым способом окажется внутри него, поэтому спорить бесполезно. Он забирает кекс из чужих рук и пробует.       На самом деле вкусно, даже очень. Рецепторы на языке ликуют, но желудок не отпускает неприятный узел. — Ну как? — интересуется Хуа Чэн. — Нормально — как всегда "красноречиво" заключает Хэ Сюань и откидывается на спинку стула. Аппетита после сна совершенно нет, поэтому он вытягивает руку и суёт сладость в рот стоящего рядом парня. — Я больше не буду. Ешь ты.— Хуа Чэн на это только мягко улыбается и откладывает еду обратно на тарелку. — Неужели мой милый диди совсем не выспался? М? — наклоняется на уровень лица и смотрит как на маленько ребёнка. — Хочешь полежим вместе? Твой гэгэ уложит тебя баиньки! — треплет по макушке и тянет улыбку. — Отъебись — ожидаемо от Хэ Сюаня. Хуа Чэн быстро щипает его за щеку и заблаговременно останавливает руку, которой Хэ Сюань уже замахнулся для удара. Хуа Чэн, перекрыв все пути к отступлению, вовлекает в поцелуй, на губах младшего привкус зелёного чая и это приятно. Руками спускается к рёбрам и тянет вверх, заставляет подняться на ноги. Согнувшись в три погибели целоваться было откровенно неудобно. Хэ Сюань лениво отвечает на поцелуй. Немного двигает губами, то кусает, дабы партнёр не расслабляся, то зализывает. Но кусаться ему безусловно нравилось больше. Хэ Сюань не из тех людей, кто ярко проявляет привязанность, но Хуа Чэна переодически цапает то за руку, то за шею, нравится ему так, и все. Не отнять. Он так показывает, что скучал, что ждал встречи и сейчас никуда не отпустит. Никто уходить и не собирается. Хуа Чэн тянет за собой в спальню, мягко пихает на кровать. Без страсти и дикого желания, только с бескорыстным намерением убаюкать и отдохнуть самому. Стягивает с себя одежду и раздевшись до белья заваливается на мягкую постель.        Хэ Сюань уже замотался в одеяло по самый подбородок, но пускает Хуа Чэна к себе и даже сам подвигается ближе. На самом деле скучал. Старший словно осьминог обвивает его всеми конечностями и намертво присасывется, не давая возможности даже дышать. — Не липни — чисто из вредности пыхтит Хэ Сюань, в то время как сам лезет холодной ладонью в чужие волосы и притягивает ближе. От волос пахнет сигаретами, но этот запах стал уже таким привычным, что Хэ Сюань даже не морщиться. Полностью расслабляется в чужих руках и прикрывает глаза. Хуа Чэн утыкается носом куда-то в шею и слепо целует, целует, целует, целует везде куда дотягивается, и горячо дышит.       Он на самом деле долго обдумывет кое что, но не знает, стоит ли сейчас беспокоить Хэ Сюаня. Тот совершенно точно впадет в ступор, как это бывает всегда, и Хуа Чэну придётся пояснять каждое свое слово. Впрочем, он уже почти морально подготовлен к этому, так что выдаёт: — А-Сюань, давай встречаться? — жалостливо так, будто котенок побитый. Просит и зарывается в плечо, прижимаясь поближе. Делает вид, что смущен, но на самом деле просто крепче хватается за младшего, чтобы тот от шока не оттолкнул его куда подальше.       До Хэ Сюаня, разнеженного от прикосновений, не сразу доходит смысл фразы. Только спустя несколько секунд, как и ожидалось, он замирает и тупит взгляд в стенку. Думает. Думает, и не знает для чего Хуа Чэн это все начал. Вроде в нынешнем положении всех все устраивало, так зачем менять статус отношений? Младший ненароком подумал, что это очередная шутка, но судя по серьёзности тона, Хуа Чэн и не думал забавляться.       Отношения это ответственность, и Хэ Сюань это знает. Не то что бы он боялся этой самой ответственности, но надо ли им это? Думать долго не получается потому, что Хуа Чэн уже пыхтит и явно требует ответа. — Зачем? — только и может спросить Хэ Сюань. Старший отнимает лицо от его шеи и оскорбленно глядит прямо в глаза. Да, как и ожидалось, придётся все разъяснять. — Какой ты все-таки сухарь! — Хуа Чэн показушно разворачивается в кровати и теперь глядит в стенку, укутавшись в одеяло. Это уже привычно, он иногда любил добавить немного драммы, он не обижается по-настоящему, просто немного развлекается. А Хэ Сюань сейчас не знает, что ему делать. Ему никогда встречаться не предлагали, да и он искренне не понимал, чего хочет добиться Хуа Чэн. — Теперь ты ведёшь себя как вредная госпожа. Объясни нормально чего ты хочешь. — спокойно парирует Хэ Сюань, сев на кровати. Хуа Чэн зеркалит и теперь сидит напротив со скрещенными ногами. — Встречаться — видит все тот же вопросительный взгляд и понимает, что нужно продолжить — ну знаешь, чтобы ты ни с кем больше кроме меня не целовался и все такое. — Хэ Сюань смакует эту реплику в своей голове и пытается вспомнить, занимался ли он чем то подобным с кем-либо кроме Хуа Чэна. Возможно до него пару раз целовался на тусовках, но не более. К чему тогда весь этот сюр? — Я и так ни с кем не целуюсь — заключает в конце концов он и с видом эксперта глядит на партнёра. Хуа Чэн только закатывает глаза и вздыхает так, будто болтает с незрелым ребёнком. Впрочем иногда так и есть, Хэ Сюань далеко не ас в отношениях с людьми, поэтому иногда совсем ничего не смыслил. — Но ты можешь это делать. Пока мы просто друзья с привилегиями, это нас ни к чему не обязывает, у тебя могут быть толпы таких друзей. — снова пауза. У Хэ Сюаня обычных то друзей нет, а тут ещё и с привилегиями. Он хоть убей может вспомнить разве что своего гиперактивного одногрупника, который подсаживается к нему на парах и без умолку болтает. Да и с ним он всего-то пару раз пересекался вне университета. Но за неимением других идей, Хэ Сюань все же интересуется: — Это ты про Цинсюаня? — Да какой к черту Цинсюань, я образно! А-Сюань, что с тобой не так?! — скулит Хуа Чэн и падёт лбом в колени партнёра. У старшего каждый раз рушится картина мира при серьёзных разговорах с Хэ Сюанем. Он конечно понимает, что у того крайне небольшой опыт социальных контактов, но чтобы настолько? — А-Чэн, я честно тебя не понимаю. — пыхтит Хэ Сюань, скоро уже он начнёт обижаться. Они собрались отдохнуть или как? Он на это насилие над разумом не подписывался — Заканчивай с этим и говори прямо, что тебе нужно, ну в самом деле. — закатывает глаза и поднимает чужую голову со своих колен. Хуа Чэн выглядит да ужаса жалостливо, но Хэ Сюаню жалко тут только себя. Старший садится ровно и глядит пронзительно, аж поморщиться захотелось от этого взгляда. — Ты мне нужен. Если мы будем встречаться, то это как бы все серьёзно, понимаешь? — кивает. Конечно серьёзно, поэтому то он и не знает зачем Хуа Чэн все это затеял. — Вот! — продолжает старший. — Я хочу чтобы все серьёзно. Чтобы я мог всем говорить, что у меня есть парень, и чтобы целовать тебя посреди улицы, парные кольца носить. — Хэ Сюань снова думает. Сомневается. Перспектива целоваться посреди улицы его не радует, а статус отношений явно развяжет Хуа Чэну руки. — Ладно, посреди улицы не буду порочить твою благую честь, принцесса! — будто читает мысли старший. Придвигается ближе и ставит свои руки по обе стороны от Хэ Сюаня, заключая в ловушку. — Ну так что? Ты согласен? — кажется будто в душу смотрит. Знает, что под внимательным взглядом Хэ Сюань теряется, и нагло пользуется этим. Ощущение, что все это какая-то огромная шутка, так и не покидает. — Ты уверен, что тебе это нужно? —единственное, что выдаёт Хэ Сюань и чуть отстраняется, давая себе возможность вдохнуть. — А-Сюань, я сижу тут и разжевываю тебе все по слогам, и ты теперь спрашиваешь, уверен ли я! Конечно я уверен! — голос твёрдый, будто перед Хэ Сюанем сейчас не дурашливый Хуа Чэн с четвёртого курса, а какой-нибудь премьер-министр. И это по настоящему не даёт засомневаться в серьёзности намерений. Буря мыслей в голове чуть затихает, но не даёт обдумать все до конца. Впрочем, с темпами Хэ Сюаня, на обдумывание может уйти пару дней. — Ладно — в конце концов вздыхает он и тянется руками к Хуа Чэну. Ему совсем осточертели все эти разговоры, поэтому Хэ Сюань просто тянет своего уже парня на себя и падает спиной на мягкий матрас. — А-Сюань! Это же.... — разве что не пищит Хуа Чэн, но младший быстро закрывает тому рот рукой и шипит, когда ладонь облизывают. — Не ори — пыхтит Хэ Сюань и чуть разжимает руки, однако Хуа Чэн с него сползать точно не собирается.