***
— Я покажу, насколько я могу быть благодарной. Стайлз, сидящий практически на другом конце школы, внезапно дёргается, будто бы на него только что вылили кипяток. Ну конечно, куда же без этого? Якшаешься с оборотнями и прочими не особо приятными личностями — значит, будь готов, что и тебя коснётся вся эта мифическая муть. Вот и куда деваться-то? Идёт важная контрольная, которую ну никак нельзя пропустить, одноклассники недовольно косятся на него, а Стилински только и может, что сжать зубами колпачок от ручки и впериться взглядом в полупустой листок. О, Лидия бывает порой слишком благодарна. И теперь вместо циферок и буковок у Стайлза в голове только обжигающие сердце ахи-охи, принадлежащие Мартин, и сбившееся дыхание Скотта. Как мило! Стилински с мольбой смотрит на выход, уже полностью забив на важную контрольную. А ведь даже не полнолуние! Скотт, как последняя тварь, прямо сейчас вылизывает глотку Лидии, в которую Стайлз влюблён! Да ещё как влюблён — с самой начальной школы, пережив около двадцати одного отказа, больше сотни насмешек от её подружек и одного очень серьёзного «Я тебя не люблю, Стайлз. Ты хороший парень, просто совсем не мой типаж». Однако надеяться никто же не запрещал? Вот и он всё ещё верит и надеется, что она одумается, ведь он такой крутой, такой хороший, не обращается в какую-нибудь жуткую тварь, которая хочет загрызть всё и вся. Но этого недостаточно для Лидии. Стоп! Откуда он вообще это всё слышит? Стайлз пытается выровнять дыхание, попробовав прислушаться ещё раз. Однако звук противных поцелуев его лучшего друга и девушки пропал! Да что за чёрт! Слышно всё: как тикают часы в кабинете, как его одноклассники шелестят страницами, подчёркивая правильные ответы. Однако пропал суперслух! Стилински недовольно вздыхает — и здесь обделили! В кого только не превращаются его друзья и знакомые, а он даже нормально подслушать не может, что вообще происходит прямо сейчас далеко-далеко отсюда. Не то чтобы он прям этого хотел, однако в этом было даже что-то такое. Стайлз не мог сам себе объяснить: зачем ему потребовалось бы вообще знать, что было дальше, и всё же это действительно завело тот самый моторчик в его заднице. — Кто владеет информацией — тот владеет миром, — еле слышным шёпотом, но всё-таки вслух, прошипел Стайлз. Тем не менее вопрос оставался открытым. Откуда он вообще мог услышать начало? Он не укушен, не обращён, и всё, что есть в его арсенале — это искромётный юмор и непоколебимый сарказм. А вот этот вот слух явно не его. Стилински чуть сползает вниз, вытянув ноги под партой, окончательно позабыв о тесте. Потом нагонит, напишет. Он с шумным вздохом смотрит на часы — ещё пятнадцать минут дикой тоски. Пятнадцать минут — это целая вечность с учётом того, что тебе разбили сердце. За последний год Стайлз понял, что за пятнадцать минут можно дважды умереть и трижды воскреснуть, а также сойти с ума окончательно и бесповоротно! Но с ума Стайлз сходит гораздо быстрее, когда его взгляд падает за окно класса, где сразу натыкается на чей-то очень знакомый Камаро и, собственно говоря, его владельца. Зашибись, блин! Глаза быстро округляются, и брови ползут наверх от удивления. Чёртов Дерек стоит со своей чёртовой тачкой возле чёртовой школы, при этом находясь в розыске. Не самый лучший момент, однако до Стилински сразу доходит, откуда появился его чёртов суперслух (видимо, оттуда же, откуда появился и этот волчара), и всё же не доходит, зачем Дереку нужно было, чтобы Стайлз это услышал?***
Стилински снова не взяли в основной состав. Проклятье! — Конечно, кому нужен хренов Стайлз, когда есть обалденно быстрый Скотт, неуравновешенный Джексон и Айзек, который забьёт мяч, даже если будет бросать его из Австралии? — снова тихо бормочет парень себе под нос, так, чтобы не услышал никто из сидящих рядом. Не то чтобы обидно, нет. Стайлз понимает, что его не поставят: он не умеет играть как надо, да даже обычный забег он выполняет с трудом, в отличие от Скотта, однако обидно всё же было. Скоро важный матч, на который собирается прийти его отец, уверенный, что его сын точно будет играть в финале, а также Лидия, которая хоть и встречалась со Скоттом (читать как «скотина», Стайлз ещё не простил его до конца) уже два месяца, но всё равно продолжала безбожно нравиться Стилински, хоть он и понимал, что ни черта это не правильно и вообще не по-дружески как-то, ведь Скотт улавливает, как начинает биться сердце Стайлза, когда к ним подходит Лидия, за что тому было очень стыдно, однако ничего поделать не мог. А также на игру собирался заявиться Дерек, дабы проследить за тем, чтобы никто не обратился. С него сняли все обвинения, но всё же стальной взгляд пугал Стайлза просто до жути, и самое страшное, что если Стилински не выйдет на поле, то его спине придётся держать натиск испепеляющего взгляда альфы, чего он ой как не хотел. Дурацкий лакросс! Дурацкая игра! Дурацкий Дерек! Ладно, может, не совсем дурацкий (Стайлз всё ещё не уверен, что альфа не умеет читать его мысли). Только если совсем чуточку. Стилински зло смотрит на свою форму, запихивая её в шкафчик и громко хлопая дверцей. Вообще-то он имеет полное право злиться — это не он обратил в оборотней добрую половину школьной команды, которую теперь хоть в профессиональный спорт отправляй — они и там всех разорвут (не факт, что в переносном смысле). А Стайлзу теперь из-за этого до конца выпуска на скамейке пылиться. — Иди уже, чувак. И без тебя херово! — бросает Стилински в ответ на улыбку Скотта. Хотя бы повредничать с одним оборотнем он может. Стайлз в самом рассвете сил. И пусть даже он не выглядит также хорошо, как Джексон или Скотт, но он определённо симпатичный. А ещё умеет шутить. А ещё его отец — коп (вдруг прокатит). Впрочем, несмотря на то, что он находится в эпицентре всех событий, его личная жизнь в это время задвигается на самую дальнюю полку, будто самая неинтересная книжка. Скотт к этому моменту уже повстречался с Эллисон, успел с ней расстаться, открыв в себе чувства к Лидии, которая тоже давненько присматривалась к волку. Джексон избирательностью в своих пассиях не отличался, однако про его личную жизнь тоже нельзя было сказать, что она отсутствует. Айзек в это время уже довольно долго ухаживал за Эллисон, и только один Стайлз всё ещё обнимал на ночь плюшевую игрушку, а про свидания можно вообще забыть. Есть ещё Дерек. Но в его личную жизнь вообще никто не суётся: зачем выводить вожака из себя, если он и так в последнее время ходит, сверкая красными глазищами. Поэтому его личная жизнь не в счёт. Вот и остаётся один грустный и недолюбленный Стайлз. На игре, как и ожидалось, он сидит на скамье, наблюдая за тем, как оборотни пасуют друг другу мячик и успешно забивают голы и гвозди в крышку гроба команды противников. Тренер вне себя от радости, машет руками, довольно свистит в свисток и даже не думает делать замену на поле. Поэтому Стайлзу остаётся подпинывать носком кроссовка камешек, подперев голову руками. Даже пронзительный взгляд, который он отчего-то чувствует на своей спине, не заставляет повернуться. Пусть сидит и пялится, ему-то что! И вообще, он пришёл сюда следить за своими волчатами, а не за спиной Стилински, поэтому нечего и оборачиваться. Хотя хочется. Совсем чуть-чуть. Одним глазком. «Интересно, если бы он мог читать мысли, он бы рассмеялся или попытался убить меня прямо на месте?» — крутится в голове. Настырно причём так крутится, хотя Стайлз и пытается не думать об этой ерунде. Точно убил бы. Съел бы и не подавился, грёбаный волчара. — Тебя не выпустили на поле? — и вот оно, сочащийся сарказмом голос прямо возле правого уха Стайлза. Как вовремя. То, что ему сейчас и требовалось — безграничная поддержка и мотивация. — Ничего, в следующий раз прямо перед игрой я сломаю им пару костей, включая остальных игроков, и, может, тогда они обратят внимание на Стилински. — Будь другом, заткнись, — Стайлз отмахивается от наглого волка. Всё-таки он ошибся — Дерек — дурацкий альфач. И он об этом подумает прямо сейчас, потому что если вдруг вожак всё же умеет читать мысли, то пусть слышит. — Только тогда придётся покалечить ещё и команду противников, — а волчара-то не унимается. Наглый и скотина номер один (Скотт только что был смещён на почётное второе место). — А то ты же сахарный — рассыплешься, если на тебя побежит нападающий. — Бога ради, ты угомонишься? — уже ни разу не смешно, хотя и до этого не было. Но если Дерек хочет кого-то поддразнить, то пусть направится к сидящим неподалёку Арджентам: у них на случай его сарказма всегда есть ответ в виде прелестного букета из аконита, который они могут затолкать ему прямо в рот, чтобы замолчал, и серебряные пули. Стайлз буквально чувствует, как Дерек расплывается в улыбке. Он всё ещё слышит его дыхание позади себя, тихое и размеренное, в отличие от его собственного. Волчара разозлил его и совсем не по-детски. И так в последнюю неделю всё идёт кое-как, так ещё и этот (когда Стайлз на кого-нибудь обижается, тот сразу лишается имени и уважения) решил, что он может вот так вот сидеть и внаглую смеяться над Стилински. — Да чтоб ты знал, — парень шепчет тихо, еле слышно. Какая разница, Дерек услышал бы это и с другого конца поля. — Твои обожаемые оборотни без своих супер-пупер сил загнулись бы на первой же секунде. Скотт бы искал свой ингалятор, Джексон бы просто выбивал бы дурь с команды противников, а Айзек забился бы в угол ещё до начала матча. И мне плевать, что они тоже всё это сейчас выслушивают, потому что знают, что я прав. Я как всегда прав. И даже если меня не поставят в основной состав до самого выпуска, то… — Стайлз шумно вздохнул и сбился, когда тяжёлая рука легла на его плечо. И вот за что ему это всё? — Я понял, лапушка, не перенапрягайся, — засранец! Стайлз хмурится и недовольно ведёт плечом, однако хватка усиливается. — Да что за нахрен с тобой?! Обкололся волчьей дурью? — Стилински всё-таки спихивает чужую слишком наглую руку, закипая всё сильнее. Нет, он точно сейчас оторвётся от скамейки и нажалуется Арджентам, что Дерек Хейл его пытался обратить, и пусть они надерут ему зад. — Лучше смотри за своими оборотнями, потому что если они обратятся прямо на поле, то их тут же пристрелит всеми обожаемая семейка. Дерек, по всей видимости, прислушивается к его словам и отлипает от побледневшего Стайлза. Хоть одной проблемой меньше. Стилински ловит грустный взгляд отца, отвечая ему таким же и пожимая плечами. Видимо, не в этот раз. В следующие пять минут Скотт два раза пасует Айзеку, и тот успешно забивает решающий гол. Болельщики взрываются восторженными воплями, размахивая плакатами со словами поддержки; тренер радостно оглушает всех свистком, хлопая каждого парня по плечу, празднуя победу. Стайлз отрывает взгляд со своим кроссовок, не слишком искренне улыбаясь подошедшим ребятам, без особого энтузиазма выдавая «это было просто круто, чуваки!». Он правда рад за них, и всё же хотелось бы, чтобы и его встречали с такими же криками, чтобы отец, приходя на игру, снова не видел, как его сын сидит на скамейке запасных, так и не выйдя на поле. Однако всё потом, сейчас главное — покрепче обнять ребят и уехать домой без происшествий. Впрочем уже через неделю Стайлз конкретно впадает в ступор, когда на очередной тренировке тренер кидает ему в руки мяч и без шуток говорит «попробуй побыть нападающим, Стилински». И он действительно выходит на поле в следующую игру, вот только есть одно небольшое «но», которое буквально кричит, что что-то не так — Скотт, Айзек и даже Джексон будто бы позабыли про игру и весь матч бегали и подстраховывали Стайлза, помогая ему без проблем добраться до ворот соперника и забить гол. В этот раз его отец кричал громче всех, подпрыгивая каждый раз, когда тот забивал гол. А ещё (на самом-то деле, Стайлз заметил это совершенно случайно) Дерек, который вновь пришёл на игру, старательно скрывал свою не такую уж и гаденькую улыбку и даже похлопал после победы команды, всё так же не отрывая взгляд от Стилински.***
— Да, Д-дерек! Тот, чьё имя нельзя называть (по крайней мере, в присутствии родителя), вопросительно задирает бровь вверх и прикладывает палец к губам, без слов показывая привычное «Стайлз, заткнись». Стилински глупо смотрит на волка пару секунд и только затем подрывается с места, захлопывая дверь перед самым носом папы. — Мне показалось, или ты сказал «Дерек»? — Что? Дерек? Точно нет, пап, — Стайлз достаёт из своего арсенала улыбку Я-Ничего-От-Тебя-Не-Скрываю и идёт в нападение. Шериф с недоверием смотрит то на закрытую дверь, то на сына. — Я просто… Занимался… Доклад… Тебе могло показаться, что я сказал «Дерек», но на самом деле там было что-то вроде «Стерек». Понимаешь, звучит очень похоже. Да, там точно был «Стерек»! — Хорошо, поговорим об этом позже. Я сегодня выхожу на ночное дежурство и очень надеюсь не встретить тебя и твоего друга Скотта, разгуливающих после начала комендантского часа. — Так точно! Мы тихо разойдёмся баиньки ещё до того, как на улице стемнеет. Можешь не переживать, — Стайлз недовольно косится на дверь, отстукивая пальцами ритм «We will rock you». Он ещё раз бросает на неё взгляд, понимая, что там сейчас стоит рассерженный волк, который точно откусит ему что-нибудь за такое долгое пребывание за дверью. — Знаешь, пап, мне действительно надо вернуться к докладу. Его следует сдать уже сегодня, поэтому мне стоит… — Я понял. Возвращайся к докладу и будь паинькой, — шериф по-отцовски треплет его по голове, протягивая руку. — Но чтобы я был спокоен, тебе следует сдать ключи от джипа мне. — Ты издеваешься? — Стайлз недовольно вздыхает и проверяет свои карманы. Конечно, ключи от его малышки всегда при нём, однако вдруг отец поверит в его небольшую ложь. — Они, знаешь ли, сейчас далеко, а я действительно очень занят, так что я думаю, я могу оставить их при себе. — Нет, Стайлз, не можешь. — Ладно, бери. Не подумай, что я куда-то собирался или что-то типа того, просто мне как-то спокойнее, когда они лежат в кармане, — Стилински недовольно вкладывает в протянутую навстречу ему ладонь ключи, корча грустную рожицу. — Просто знай, что сегодня я буду спать беспокойно, и если твоя совесть позволяет тебе оставить своего любимого сына в таком состоянии, то, пожалуйста, забирай их. — К счастью, совесть мне позволяет. До встречи, — шериф перекладывает ключи к себе в карман куртки и спускается вниз. — Ага, не скучай. Стайлз ждёт ещё пару минут, пока отец не хлопает дверью дома, и только потом отлипает от косяка. Что ж, одной проблемой меньше. Осталась ещё одна — большая, хмурая и явно собирающаяся прихлопнуть его, как мушку. Он снова недовольно косится на дверь, держась за ручку, но всё ещё не решаясь туда зайти. Но всё-таки дольше ему думать не дают: дверь с силой тянут на себя, чуть ли не срывая её с петель, а за ней — вот сюрприз — стоит недовольный Дерек. Радужка у волка ярко-красная; он со всей дури втягивает Стилински в комнату, ожидаемо закрывая им же эту самую дверь в комнату. — Спокойно, большой и страшный серый волк, — Стайлз шумно сглатывает, зачем-то задерживая взгляд на чужих губах, стянутых в ниточку. — Я тебя не боюсь, а ещё у нас целый дом нашпигован оружием. Оно, может, тебя и не убьет, зато я точно получу оргазм, когда выпущу в тебя обойму. — Просто, — Дерек зачем-то тоже цепляется взглядом за губы Стайлза, прекрасно слыша, как колотится сердце у подростка. Не боится, как же. Тогда Хейл превращается в птицу, а не в волка. — Просто будь паинькой, Стайлз. Что за чёрт? Будь паинькой? Да какого хрена?! — Если ты меня не услышал, что маловероятно, — Стайлз собирает всю свою волю и силу в кулак, хватая Дерека за его кожанку, — то ты, наверное, не понял. Чувак, ты у меня дома и должен следовать моим правилам, иначе в следующий раз твой зад будет искать не только Бейкон Хиллс, но и весь штат. Нет, весь мир! — Будь паинькой, Стайлз, — Дерек смотрит на чужие руки, которые держат его куртку, таким взглядом, что Стилински тут же убирает их, бурча тихое «уже убрал». — Хорошо, я понял. Нам следует найти компромисс. Давай так: ты прямо сейчас отпускаешь меня, а я помогаю получить тебе то, что ты хочешь и за чем ты, вероятнее всего, явился, и мы расходимся, потому что я тебя всё-таки боюсь, чёртова псина. Идёт? — Не идёт, — Дерек шумно втягивает запах страха, прикрывая глаза. Вредный мальчишка, который таскается хвостиком за его бетой и которого приходится оберегать, хотя Хейл был бы первым на очереди из желающий врезать Стайлзу. Однако самое интересное ещё впереди. Дерек никогда не заглядывал дальше своего «Стайлз, заткнись» и только недавно понял, что там что-то нечто большее. Оно глубокое, невероятное и необъятное, переливающееся разными цветами и завлекающее альфу Хейла. За этими колкими фразами, закатыванием глаз, когда на горизонте снова маячит подросток с битой, скрывается сильнейшее желание защищать его. Защищать этого паренька, который порой земли под ногами не чувствует, летит разбираться со всем самостоятельно. И, конечно, Дерека это бесит. Чертовски. Он пытается угомонить альфу внутри себя, пытается разобраться, но не получается. Ничего не получается. Все объяснения, которые он находит для того, чтобы оправдать своё стремление к защите, не подходят. И раз уж в этом косвенно замешан Стайлз, то и разбираться им предстоит вместе. — Хорошо, давай начнём с простого. Просто отпусти меня, чувак, — голос Стилински вырывает его из раздумий. — Знаешь, ты типа весь такой крутой и сильный, но мы так не найдём точки соприкосновения, и, в конечном итоге, либо ты раздерёшь мне горло, либо я прострелю тебе колени. — Силёнок не хватит, — Дерек, сам не зная отчего, расплывается в улыбке. Дразнить уже и так напуганного ребёнка не менее приятно, чем оберегать его. Стайлз закатывает глаза, брыкаясь у него, у Дерека, в руках. Очень красиво и очень вкусно. Впрочем Хейл всё-таки отпускает его, поправляя его рубашку и похлопывая его по плечу. Стилински слегка расслабляется и делает то же самое, всё ещё не сводя взгляда с оборотня. И тут Дерек выпускает клыки. — Ох ты ж боже мой! — и без того бледный Стайлз бледнеет ещё больше; ноги подкашиваются, и он каким-то образом хватается за плечи Дерека, опираясь на них в качестве поддержки. — Знаешь, волчара, ты меня пугаешь. Здорово пугаешь. С тобой что-то не так последнее время. Типа, я не хочу сказать, что стало лучше, чтоб не сглазить, однако ты не бросаешься на меня с угрозами убить, так что знаешь, чтобы там не было, просто побудь таким подольше, что ли. Ты ведь на самом деле не такой уж большой и страшный. Это же что-то на уровне инстинктов, да? Типа доминируй, властвуй, унижай, да? — Стайлз… — Стайлз, заткнись. Я понял, чувак. Ты обычно говоришь это тогда, когда я начинаю тебя раздражать и бесить, но знаешь что? Ты не мог бы быть помягче, большой парень? — Я, — Дерек буквально видит, как вся его стая закрывает лица руками от стыда, будь у них возможность находиться здесь прямо сейчас. — Я постараюсь. — Было бы славно, — Стайлз пожимает плечами и падает обратно на кресло, складывая ладони домиком. — Что ж, тебе, очевидно, нужна моя помощь, поэтому, что бы там не было, давай разберёмся с этим поскорее и… — Ты мне снишься. Вот так вот в лоб. Стилински даже на секунду забывает как дышать, с удивлением смотря на волка. Что он сказал? Снишься? Ему? Стайлз вжимается в кресло спиной, стараясь усердно врасти в него. Дерек всё ещё находиться в его комнате, и от этого ситуация становится только всё более и более неловкой. Уж лучше бы этот волчара прямо сейчас сказал, что пошутил, и выпрыгнул в окно. — Тебе это нравится, или тебе хочется свернуть мне шею за такое? — Стилински нелепо шутит и криво улыбается. Что ж, может, это поможет исправить возникшее недоразумение. — Одновременно и то, и другое. Чаще всего первое, — этот грёбаный волк просто сам Мистер Прямолинейность. Стайлз краснеет, отводя взгляд. Ну вот, лучше бы Хейл сказал, что ему хочется свернуть Стилински шею, и тогда бы всё вернулось на свои места. — А ещё мне нравится, как ты краснеешь. И мне хочется тебя оберегать. — И зачем ты всё это вываливаешь на меня, позволь спросить? — Потому что разбираться, откуда это всё взялось, мы будем вместе, хочется тебе или нет, — Дерек выглядит максимально серьёзным, однако Стайлз прекрасно знает, что волк умеет контролировать любые свои эмоции и может с нечитаемым лицом уверять всех, что земля плоская. Было бы славно, если бы Стилински умел так же, как и оборотни, считывать настроение человека. — Окей, чувак, я не знаю, откуда у тебя это всё взялось, но тебе не кажется, что это ненормально — заваливаться ко мне домой и предъявлять такое. Верни туда, откуда взял, и дело с концом, — Стайлз правда не понимает, зачем волк всё это только что рассказал, да и разбираться ему не в чем. Это Дерек чувствует, что хочет оберегать Стилински, хотя с учётом их отношений, об этом даже подумать смешно. Стайлз ничего подобного не испытывает — он не хочет быть оберегаемым Дереком и всё такое. Хотя, может быть, совсем чуточку. Маленькую капельку. Но он никогда об этом не задумывался — ему нравилась Лидия, до неё ещё пару девчонок, и в списке явно не было пункта «пускать слюни на волка, который угрожает тебе при любой возможности». Да и Дерек не сказать что предел мечтаний — вечно злой, вечно недовольный, рычит, кричит. Точно не самое лучшее поведение. А уж сколько раз Стайлз нарывался на альфу, когда тот был не в настроении. И после того, как подростком несколько раз протёрли пол, двери и стены, уж явно не возникло желания быть поблизости с Хейлом. Тем не менее Стайлз признаётся в том, что Дерек ему немного симпатизирует. В тот день, когда они искали ингалятор Скотта на территории вожака, Стилински открыл рот не только от удивления тому, что это Хейл, чья семья погибла в пожаре, но и потому что мужчина был очень даже ничего. Однако после парочки стычек он понял, что дальше односторонней симпатии это не зайдёт: Дерек, казалось, не был заинтересован в том, чтобы Стайлз помогал своему другу разбираться со всякими злодеями в виде других оборотней, сумасшедших тетушек из семейки охотников, ящериц, которые ищут себе хозяина и прочей живности, и Дерек был бы только за, если бы Стайлз в один прекрасный день сказал что-то типа «знаете, это всё немного слишком для меня, я, пожалуй, хочу жить нормальной жизнью обычного подростка». Но Стайлз упорно этого не делает. Потому что ему нравится такая жизнь, полная приключений, пускай даже он остаётся обычным человеком, он знает, что всегда может опереться на Скотта или… …Или Дерека. Дерек хмурит брови. Стайлз про себя думает, что было бы здорово, если бы тот сейчас сказал, что это всё розыгрыш, и он на самом деле не испытывает к нему ничего такого. Стилински было бы проще хотя бы потому, что это так и осталось бы невзаимной симпатией, которая со временем выльется либо в крепкую дружбу, что маловероятно, либо окончательно испортит их отношения. Но Хейл стоит на своём и продолжает прожигать в парне дыру, наверняка тоже думая о ситуации, которая сложилась не самым удачным образом. — Мы будем разбираться в этом вместе, Стайлз. — Послушай, альфач, я не в твоей стае. Ты можешь нарычать и посверкать красными глазками на Скотта или Айзека, и они тут же упадут тебе в ноги и сделают всё, что ты скажешь. Но со мной такой трюк не пройдёт. Поэтому, пожалуйста, решай свои проблемы со сном, или с чем-то там ещё, один. Дерек нагло улыбается и подходит почти вплотную к Стайлзу. Тот смотрит с вызовом, будто бы действительно не боится, но Хейл всё ещё чувствует, как тот слегка дрожит. И Дерек рычит, радужку заливает тот самый красный цвет, и он почти (всё-таки он обещал быть помягче) грубо хватает Стилински за плечо, поднимая того с кресла и подтаскивая к себе. — Ладно, будь по-твоему, — Стайлз, оказывается, всё-таки не дурак. — Как давно это продолжается?***
Что-то конкретно идёт не так. Дерек отчётливо это понимает, когда в полнолунием вместо того, чтобы цепляться за свою семью, он внезапно цепляется за Стайлза. От превращения его удерживают карие глаза, клетчатая рубашка, рюкзак, в котором можно всегда найти всё самое необходимое, джип, который заводится раз через раз. Дерек рычит, пытается отпихнуть непонятное и новое для себя открытие, но он полностью поглощён этим. Перед глазами явно стоит картина комнаты парня, в которой у Стилински всегда лёгкий беспорядок, где у него на стенах висят плакаты с любимыми фильмами, а на полу лежит ковёр, на котором осталось небольшое пятнышко от пролитого виски, когда Стайлз и Скотт решили надраться в стельку и устроили полный кошмар прямо в доме шерифа, который либо до сих пор думает, что Стайлз тогда чувствовал себя нехорошо и хотел побыть один, либо прекрасно всё понимает, но продолжает молчать. Дерек мотает головой из стороны в сторону. Он ждёт, когда его отпустит, и он обратится, но этого не происходит. Каждый раз, как только клыки начинают вырастать, он вспоминает порой нелепого и говорящего лишь сарказмом Стилински, и его будто бы холодной водой обливают. Кому расскажешь — не поверят. Именно так Скотт цеплялся за Эллисон, позже — за Лидию. И это работает на ура, просто Дерек оказался не готов к тому, что останавливать его будет Стайлз. И раз уж тот решил, что лучше просто забить на проблему Хейла, ждать, пока он сам разберётся, что к чему, то Дерек и будет разбираться. Разбираться привычным и самым простым способом. Он ещё пару минут выжидает в своём лофте, надеясь, что вдруг сейчас это пройдёт, и тогда он, как обычно, переживёт это всё наедине с собой, но то тёплое, медленно расползающееся внутри него чувство никуда не уходит, и Дерек подрывается с места. Его тянет к Стайлзу Стилински, может быть, и не будет дома. Как чаще всего и случается. Однако в том месте, где будет присутствовать его запах, Дереку будет значительно легче пережить эту ночь. Она ведь всего лишь одна, да? Всего лишь один раз он может себе позволить маленькую слабость, а вот завтра уже всё будет как всегда — он будет старательно закатывать глаза, когда в его поле зрения появится Стайлз, тщательно разыскивающий новые приключения, будет делать вид, будто его совсем не волнует его присутствие рядом с ним, возможно, даже будет избегать, что может не получатся, ведь язвочка вечно таскается за Скоттом. Но это всё потом. До дома Стайлза он добирается быстро. Хейл внимательно прислушивается к звукам и с радостью подмечает, что шерифа дома нет. И тут… Боже, он почти заливается смехом, с удивлением смотря на окно, из которого… Да что за чёрт происходит со Стайлзом? Серьёзно?!Yo, I'll tell you what I want, what I really, really want So tell me what you want, what you really, really want I'll tell you what I want, what I really, really want So tell me what you want, what you really, really want I wanna, (ha) I wanna, (ha) I wanna, (ha) I wanna, (ha) I wanna really, really, really wanna zigazig ah
Дерека сложно удивить. А иногда практически невозможно. Однако Стайлз… Стайлз умудряется делать это на постоянной основе. Хейл изо всех сил старается скрыть улыбку, но не получается. Судя по тому, как колотится сердце Стилински, он ещё и активно танцует. Чертовски мило. Душа альфы тонет в этом парне окончательно и бесповоротно. Дерек аккуратно открывает входную дверь, стараясь не спугнуть Стайлза. Всё-таки танцующего парня очень хочется не напугать и посмотреть на это всё своими глазами. «И как же замечательно, что шерифа сегодня нет дома», — эта мысль крутится нон-стопом в голове Хейла, пока он поднимается на второй этаж и приоткрывает дверь в комнату Стилински. Тот действительно практически танцует: хлопает, машет руками, щёлкает пальцами, а ещё записывает это всё на видео. И когда он, наконец, замечает, что в видео на фоне стоит Дерек, тут же выключает музыку и завершает съёмку видео. А потом с испуганными глазами разворачивается и смотрит на оборотня. — Да, я всё слышал. Да, я кое-что увидел, — Дерек откровенно издевается над смущённым парнем. — Да, мне понравилось. — Ты, — Стайлз шумно выдыхает, сжимая ладони в кулаки. «Очаровательно», — подмечает альфа. — Ты издеваешься? Да какого хрена ты тут вообще забыл, грёбаный ты волчара? — Проходил мимо и решил заглянуть, — и вот оно. Дерек чувствует себя дома. Здесь спокойно, уютно, и есть Стайлз. Оборотень подходит ближе к испуганному парню. — Да катился бы ты к Арджентам в подвал, — Стилински подскакивает с места, швыряя книгой в Хейла. Тот ожидаемо ловит её и аккуратно кладёт на стол. — Это вообще ни хрена не смешно, чувак. Ты вламываешься в мой дом, глупо улыбаешься, ещё и ведёшь себя как придурок. Всё хорошо? Потому что, если тебе интересно моё скромное мнение, то это вообще ни разу не хорошо. И лучше бы тебе прекратить это делать, потому что терпение у меня не безгранично, и в один прекрасный день, когда ты решишь проскочить мимо и заглянуть, у меня в комнате обнаружатся охотники, которые будут рады пройтись по тебе серебряными пулями. Дерек молча выслушивает гневную тираду, смотря на то, как раскрасневшийся Стайлз размахивает руками, говоря о том, что натравит на Хейла его же бет, и вообще будет самым первым, кто оторвёт ему голову. Паренёк определённо прав, однако иррациональные чувства, которые Дерек испытывает по отношению к нему, мешают ему жить с каменным лицом и пустым сердцем. — И мне всё равно, что ты там чувствуешь или хочешь, это исключительно твои проблемы. Слышишь? Всё равно, — Стайлз произносит последние слова по слогам, скрещивая на груди руки. Дерек вновь улыбается. Стайлз умеет всё: решить трудную задачу, прогуливать уроки и всё равно получать высший балл на тестах и экзаменах, влезать в неприятности и чудом выбираться оттуда. Но Стилински не умеет только одно, и, пожалуй, альфа очень этому рад. Стайлз не умеет обманывать. И Дерек это прекрасно чувствует. Стайлз всё ещё держит позу и злобный взгляд, но всё же Хейла не провести. От Стилински просто фонит смущением с положительными нотками, и как бы тот не кричал, что ему побоку на, секундочку, их общую проблему, где-то совсем даже не глубоко он был доволен таким раскладом событий. Дерек улыбается, подбираясь ближе к небольшому недоразумению, и крепко-крепко обнимает. Стайлз, возмущённо задыхаясь, пытается вырваться, но он раза в два меньше оборотня и раз в десять слабее. И в конце концов крепость пала. Недовольно пыхтя, всё ещё изрекая недовольства себе под нос, Стилински обхватывает альфу в ответ, укладывая голову на чужое плечо. — Это только затем, чтобы ты побыстрее решил свою проблему, волчара, — заверяет парень, прикрывая глаза. — Разумеется. А вот Дерек обманывать умеет ещё как.***
Стайлз прогуливает школу довольно часто и обычно сам для себя находит прекрасным оправдание, что он, на минуточку, помогает Скотту справиться со всей сверхъестественной жутью, чтобы они, наконец, зажили долго и счастливо. Однако далеко не глупый Стилински быстро нагоняет программу, буквально повисая на преподавателях с просьбой о том, чтобы что-то переписать. Берёт дополнительные материалы, готовит доклады, пишет эссе и выполняет всё, что можно, и всё, что нельзя. И именно поэтому его оценки в конечном итоге имеют приличный вид. Учителя с недовольным лицом начинают учебный семестр, потому что знают, что Стилински, как обычно, прибежит чуть ли не в самый последний день; отец недовольно вздыхает, покачивая головой. Конечно, ему не нравится, что Стайлз так усердно суёт свой нос в те дела, в которые его совать бы не следовало совсем. Но что он может поделать с подростком, у которого бушуют гормоны и которому хочется найти приключения? Ровным счётом ничего. Поэтому все вокруг вежливо терпят заскоки Стайлза, ничего не говоря. Понимают, что бесполезно. Вот и Дереку пришлось в полной мере ощутить эффект «Стилински». Раз уж Хейлу нужна его помощь в каком-то вопросе, то и парочку незначительных проблем Стайлза он может решить. В качестве бартера. Поэтому в один прекрасный день, когда Дерек безбожно проспал до десяти часов утра, вырубившись после изнурительной тренировки, то сразу после пробуждения он обнаруживает постороннего человека в своём лофте. Не совсем постороннего, но и не совсем ожидаемого. Дерек подрывается с постели, не натягивая на себя никакой футболки и всё ещё сонно растирая глаза. В грёбаном лофте на его диване сидит сам Стайлз Стилински, запихивая в себя Читос и запивая всё это колой. Заметив волка, тут же растягивается в улыбке и довольно машет одной рукой. — Чё как, чувак? — и пока Хейл не успел задать вполне закономерный вопрос, тут же отвечает: — Я тут решил, что раз я решаю твою проблему со сном, волчара, и прочие странные закидоны, то я имею, знаешь, типа некоторое право поторчать здесь до тех пор, пока не придёт Скотт. — Ты разве не должен быть на занятиях? — Дерек вскидывает бровь, когда Стилински отбрасывает на пол пустую пачку из-под чипсов, тут же доставая новую и распечатывая её. — Вообще-то должен. Но сейчас идёт контрольная, к которой я не успел подготовиться, а ещё там очень скучно. Типа, знаешь, там реально скучно, чувак. И я решил, что могу воспользоваться некоторыми привилегиями после того самого случая. Хитрый вымогатель! Стайлз довольно щурится, укладывая себе на язык снек. Дерек отзеркаливает наглецу его улыбку, недовольно посматривая на бардак, который возник после парня. До него доходит сразу — если бы не Стилински, то он бы уже давно был на ногах, да и с его слухом и зрением он бы уже через секунду засёк того, кто бы попытался зайти. Но запах Стайлза его всё ещё непонятным образом успокаивает, поэтому вот так всё и сложилось. Хейл машет рукой, мол, «протирай здесь штаны, сколько тебе будет угодно». Стилински довольно выкрикивает в отдаляющуюся от него спину «волчара, ты лучший!» и продолжает залипать в телефоне, поедая вредную еду. И, наверное, Дереку стоило его шугануть тогда, чтобы не привыкал. Точно стоило. Однако он на тот момент ничего не сделал, позволив подростку вить из себя верёвки. В следующий раз, когда он вернулся с пробежки, Стайлз занимался уничтожением его кухни. Ещё через два дня — принимал у него душ. И потом (неслыханная наглость!) случилось что-то страшное. Дерек вернулся домой после ночного похода, всё ещё не приучив себя к тому, что следовало бы получше прятать ключ от лофта, и приняв решение сразу завалится спать, зашёл в спальню — храм, на который никто не смел посягать. И чуть не вышел из себя, обнаружив сопящего под его одеялом, на его подушке, Стайлза, который даже не удосужился раздеться. Он позволял наглой язвочке слишком многое: прогуливать школу в лофте Дерека, просить забрать его из леса после очередных поисков непонятно кого, непонятно зачем — в эти детали Хейла не посвящают. Позволяет свинячить у него дома на полную катушку, хоть оборотень и обожает чистоту. Он так много ему позволяет, но Дерек никогда не говорил ему «Стайлз, если захочешь, то можешь залезть ко мне в спальню и заснуть на моей кровати. Просто внезапно захотелось тебе это сказать». И в этот раз на Стилински грозно нарычали и вытолкали за дверь. — Научишься манерам — заходи, — перед носом Стайлза захлопывается входная дверь. Он непонимающе смотрит на неё пару секунд, даже стучится, надеясь, что его впустят, но ничего не происходит. — Да ладно тебе, — парень закатывает глаза, со всей дури пиная дверь, тут же морщась и хватаясь за ногу. — Мне стоило встать сегодня рано, чтобы убедить отца, что я действительно иду в школу и не собираюсь прогуливать, а потом я внезапно взял курс на твой лофт, и меня сморило. Теперь и поспать нельзя? Ответа Стайлз не дождался. Он топчется на месте еще пару минут, злобно прожигая дверь глазами. То есть, вот так, да? — Тогда знаешь что, волчара? Хрен тебе, а не помощь. Да-да! Когда ты в следующее полнолуние заявишься ко мне и захочешь решить проблему, я вытолкаю тебя, как и ты меня. И вообще, пусть тебе твоя стая помогает, я больше не хочу в этом участвовать, — Стайлз откровенно бесится, надеясь надавить на злость волка. Но никто его так и не впустил обратно и даже не стремился ответить. Стилински разочарованно хмыкает, доставая телефон и набирая Скотта. — Чувак, мне нужна будет твоя помощь. Сходишь со мной после школы к Дереку? — Стайлз нервно жуёт свою губу, подкидывая свой рюкзак в руках. — Я не пойду без тебя, слышишь? Он меня сожрёт живьём. Скотт, конечно же, отказывается, ссылаясь на то, что у него свидание с Лидией. Стилински разочарованно угукает и сбрасывает звонок. Остаётся только один вариант. Проверенный и надежный, который ещё ни разу не смог устоять перед жалобным взглядом Стайлза. Который, почему-то, испытывает к нему тёплую дружескую привязанность и всегда поддерживает его, чтобы тот не задумал. Он чуть ли не единственный, кто может вытерпеть бесконечную болтовню Стайлза, умудряясь даже отвечать ему. Стилински довольно набирает номер телефона, и на звонок тут же отвечают. — Айзек, мне нужна твоя помощь. Айзек вообще лапушка. Из всей стаи именно к нему прикипел душой Стайлз. Когда его только обратили, он был похож на ребёнка, который потерял маму в магазине, и у Стилински сердце сжалось, когда он смотрел, как тот пытался разобраться, что делать дальше. Именно Стайлз помог ему, объясняя все особенности, которые перешли к Айзеку с укусом, именно он был рядом и успокаивал Лейхи после его первого полнолуния. И как-то так у них всё сложилось, что когда кому-то из них требовалась помощь, они обращались друг к другу, зная, что смогут найти поддержку. Вот и сейчас Айзек никак не смог отказать Стайлзу в его маленькой просьбе. Он всё равно собирался зайти к Дереку, так что ничего ему не могло помешать взять с собой и Стилински, который так и не назвал причину, почему ему надо туда попасть. Поэтому Хейл закатывает глаза и скрещивает руки на груди, когда видит, что из-за спины Лейхи выглядывает хитрая мордашка Стайлза. Ну конечно, куда же без него. Всё же он пропускает их, плотно сжав губы и рыкнув, что если Стилински выкинет что-то такое, что ему не понравится, то он его вышвырнет без возможности вернуться сюда когда-либо вообще. Стайлз раздражённо фырчит и проходит внутрь. Ага, разбежался. Волк у него на коротком поводке, так-то. Вообще-то Дерек собирался проводить тренировку с бетами, однако Айзек уже умудрился завалиться на диван вместе со Стилински и попросил дать ему немного отдохнуть после тяжёлого дня в школе. «Это всё пагубное влияние Стайлза», — думает про себя альфа. Несмотря на то, что между ними со Стайлзом что-то происходит, чего пока волк сам себе объяснить не может, это не должно влиять на стаю. Так что он прямо сейчас схватит Айзека за куртку и потащит его на тренировку, чтобы не думал, что всё так просто и радужно. Вот он сейчас как встанет, как возьмёт… — Правда, мы немного отдохнём, волчара, а потом забирай его, куда твоей душе угодно, — Стайлз изо всех сил мило улыбается, растягиваясь на диване окончательно, укладывая голову на колени Айзеку. Тот, почувствовав, что за него поручились, тоже довольно снимает куртку и откидывает голову назад. Чёртов Стайлз! Дерек что-то недовольно бурчит, дав им ровно полчаса, сказав, что будет ждать оборотня на их месте, куда Стайлзу, конечно же, заходить не разрешается. Стайлз клятвенно заверяет, что ровно через полчаса он прогонит Айзека на тренировку, а сам будет паинькой. Демоны! Стайлз знает, кого звать на помощь. Потому что между ним и Айзеком связь. А ещё у оборотня супер-слух, супер-зрение, да и он больше времени проводит со стаей, а значит, с Дереком. К последнему у Стилински возникло много вопросов, но напрямую он обратиться не может — в лучшем случае, Дерек ответит, что это не его ума дело, в худшем — разорвёт в клочья и разбросает по Бейкон Хиллс, чтоб никто и никогда не нашёл. А так как Лейхи уже полностью укрепил свою связь со стаей, значит, он может иногда подслушивать чужие мысли, чувствовать чужие эмоции. И, может быть, поделится своими наблюдениями со Стайлзом. — Дерек последнее время сам не свой, да? — Стилински начинает издалека, усердно делая вид, что ему всё равно, что происходит с альфой. Айзек пожимает плечами. — Будто бы что-то происходит, но он не рассказывает. — Ты же знаешь, он редко делится с кем-то своими проблемами, ему проще всего решить всё самому, — оборотень одновременно что-то усердно тыкает в своём телефоне. — Я недавно видел его возле школы, когда был на уроке, подумал, может, что-то случилось, раз он приехал прямо туда. Типа, знаешь, что-то очень серьёзное. И я подумал, может, он рассказал вам что-то, — Стилински с надеждой смотрит на парня, и тот нехотя убирает телефон. — Нет, он ничего не говорил. Думаешь, что-то действительно случилось, но мы пока не знаем? — Как знать, — Стилински ведёт плечами и ёрзает на диване, устраиваясь поудобнее. — Скажи мне, ты можешь сейчас слышать Дерека? — Нет, он уже достаточно далеко, чтобы я мог чувствовать его. — А он тебя тоже не слышит? — Стайлз аж подрывается с места, усаживаясь к Айзеку почти вплотную. Тот мотает головой. Отлично. — Просто знаешь, есть одна вещь, о которой я бы хотел поговорить, но я не знаю, сможешь ли ты мне помочь. — Я постараюсь. — Так вот. Когда Дерек был в школе, я случайно услышал разговор Лидии и Скотта, — Стайлз заговорил полушёпотом, намекая, что разговор должен быть конфиденциальным. — Но они находились практически в другом блоке школы. А потом я увидел Хейла, который улыбался, и после того, как я его заметил, супер-слух исчез. Могут ли оборотни так делать? — Альфы — да. Но зачем он это сделал? — Айзек хмурится, смотря на Стилински. — Я не знаю, чувак, это было очень странно. А потом, в следующее полнолуние, он заявился ко мне домой и сказал, что я ему снюсь? Типа, он не попытался перегрызть мне глотку или обратить меня, он просто, — Стайлз запинается, не понимая, стоит ли ему рассказывать о самых странных объятиях в его жизни. Решив умолчать об этом, парень шумно выдыхает и продолжает. — Он просто пришёл и сказал, чтобы я помог ему со всем этим разбираться. Но в чём именно, он решил мне не говорить. Айзек задумывается, уставившись в пол и постукивая рукой по дивану. С Дереком что-то определенно не то, но как бы он не хотел помочь Стайлзу, он и сам не понимает, в чём причина такого странного поведения. Стайлз аж весь сжимается в ожидании ответа, вглядываясь в лицо волку. Повисла неловкая тишина. Айзек упрямо продолжает ничего не говорить, а Стилински не хочет слишком давить на него. — Я, конечно, не эксперт, но мне кажется, ты, возможно, нравишься Дереку, — наконец выдаёт Лейхи, потерянно смотря на Стайлза. — Я не могу быть до конца уверен, но все твои рассказы сводятся к тому, что ты нравишься альфе, а он просто не знает, как это выразить по-другому. — То есть ты хочешь сказать, что волчара пускает на меня слюни и вместо того, чтобы подойти и сказать «Стайлз, ты мне нравишься», он предпочитает вести себя как грёбаный маньяк? Окей, мы не отметаем эту версию, но, может, всё же есть что-то более рациональное? — Вообще, тебе стоит спросить у того, кто чуть больше знает о природе оборотней, Стайлз. Я правда очень хотел бы тебе помочь, но я сам разбираюсь в этом не больше тебя самого. А уж тем более я не могу сказать ничего точного насчёт Дерека, он ведь и без того закрытый донельзя. Может, тебе стоит попытаться узнать у него ответы на свои вопросы самому? Стайлз кидает бесцветный взгляд на Айзека. Что ж, он постарался помочь ему, но он действительно многого не знает и ответить не сможет. А сама идея того, что Дереку нравится Стилински, кажется безразмерно абсурдной и невозможной, потому что это Дерек и Стайлз. Они с самого начала предпочитали собачиться и грозились друг друга прибить когда-нибудь. И такое положение было привычным, стабильным, и Стилински очень не хотел, чтобы что-то менялось так резко. Может быть, Дерек ему и нравится, но лучше, когда ничего не меняется в такой нестабильной вокруг них ситуации. Стилински кивает, заканчивая разговор на эту тему. Айзек кидает взгляд на часы и подрывается с места, вспоминая про тренировку со стаей. Стайлз грустно смотрит ему в спину и, дождавшись, когда тот захлопнет за собой дверь, весь подбирается на диване, укладывая голову себе на колени. В голове только и крутятся слова Лейхи, но он упрямо забивает голову другими мыслями, не позволяя себе сфокусироваться на том, что и так безнадёжно и уж точно не является правдой. Посидев так ещё немного, парень закидывает фантики от конфет к себе в рюкзак, прибирая за собой бардак, подключает к телефону наушники и тоже уходит из лофта. Лучше всего будет действительно подождать, пока Дерек сам во всём разберётся, а не кидаться искать какие-то глупые и несуразные объяснения всему этому. Стайлз закидывает рюкзак на пассажирское сидение, чуть-чуть приоткрывает окно, вытаскивает наушники из ушей и настраивает радио на станцию, где какой-то мужчина монотонным голосом зачитывает последние новости, случившиеся в научном мире. Стилински заводит джип, хватаясь за руль с какой-то бешеной силой, опуская голову вниз. Под ложечкой неприятно сосёт. Он медленно выруливает к себе домой, упрямо стараясь не рассматривать место, с которого он уезжает, в зеркале заднего вида. Мужчина из радио всё продолжает и продолжает рассказывать о каких-то невероятных открытиях, которые перевернут мир, заполняя собой тишину в салоне машины. Стайлз упрямо игнорирует выпрыгивающее из грудной клетки сердце и сбившееся дыхание. Что ж, он подождёт, пока вся эта проблема рассосётся сама собой, а до тех пор он постарается больше никуда не встревать и сократить контакт с волчарой по максимуму. Чтобы только рожу его довольную не видеть.***
И Стайлз успешно прячется неделю, может быть, чуть дольше. Первые три дня он попросту не появляется в школе, закрывшись у себя в комнате и сославшись на плохое самочувствие. Окна он предусмотрительно завешивает шторами, не пуская никого к себе в комнату. Так что шерифу становится очень неловко, когда к его сыну заявляется Скотт, но его так и не впускают, ответив, что парень никого не хочет сейчас видеть. После того, как в его сказки про болезнь перестали верить и пригрозили лишить джипа, если Стайлз не выйдет на учёбу, приходится как-то собираться и действительно сидеть в школе, при этом стараясь игнорировать вопросы Скотта насчёт его состояния. Да, не отвечал на звонки. Да, не хотел никого видеть. Но никто не может винить его в своём же выборе, который он считал и считает правильным. Скотт пытается выпытать причину такого поведения, но видя, что Стайлз не идёт на контакт, бросает все попытки, предлагая сменить тему. — У нас совсем скоро матч по лакроссу, и там будет Лидия с мамой, — вот что-что, а обсуждать свой до смерти обожаемый спорт друг Стайлза любил. Стилински неопределённо хмыкает, утыкаясь в свой ланч-бокс, наматывая на вилку спагетти. Раздражает до жути. Скотт будто бы какой-то плохо прописанный персонаж, у которого из интересов только лакросс и Лидия, в симпатии к которой Стайлз уже давненько разочаровался. Может быть, никакой великой любви там и не было, просто ему нравилось любить кого-то далёкого и недосягаемого. Это давало какой-то стимул, подпитывало и укрепляло внутренний стержень, и как только надобность в этом отпала, вся симпатия прошла. Просто друзья. И больше ничего. — Знаешь, чувак, это здорово. Правда, здорово. Но тебе не следует забывать о том, что тебе надо усердно тренироваться, чтобы не обратиться на поле. Мне кажется, ты стал чаще прогуливать тренировки. Подумай об этом, — на самом деле, Стайлза волнуют не только успехи в контроле, а также и то, что чем чаще стая отлынивает от занятий, тем больше свободного времени у Дерека, который уже наверняка заметил, что Стилински перестал появляться у него в лофте, перестал бегать со стаей по лесу, да и как-то в целом отдалился от дел. Всё, как волчара и хотел. Стайлз затыкается. — Ты же прекрасно знаешь, что прошло немало времени с моего обращения, и мне уже не требуется постоянно учиться тому, как не обратиться на поле. Стайлз, я прекрасно себя контролирую, лишние занятия будут совсем ни к чему, — Скотт улыбается, запихивая в себя вторую огромную порцию. Стилински закатывает глаза — он всё равно потом, когда будет бегать по лесу, потратит всю энергию и не наберёт ни грамма. А ещё не нужно быть оборотнем, чтобы понять, что имел в виду Скотт — чем больше времени он будет тратить на «лишние занятия», тем меньше времени у него будет на то, чтобы позажимать Лидию у неё дома (об этом Стайлз предпочитал не думать). — Лишнего в этом деле никогда и ничего не бывает. Просто ты стал слишком самоуверенным в себе, но, — тихо, одними губами, — но даже Дереку не всегда удаётся удержать себя в руках, а он чистокровный оборотень, между прочим. — Никогда не видел, чтобы эта невозмутимая скала не смогла удержать себя от превращения, — самодовольно хмыкает Скотт, ставя тарелки на поднос и отодвигая его. Стайлз смотрит как-то виновато и прикусывает губу. Ну вот, они опять здесь, вернулись к этой теме. Он пытается отмахнуться, мол, «ладно, неудачный пример», однако Скотт сразу же улавливает замешательство в настроении друга. — Ты знаешь что-то, чего не знаю я, — выносит вердикт оборотень. — Не неси чушь, — быстрое сердцебиение никак не унимается, но Стилински пытается сделать вид, что всё так, как и должно быть. — Я просто подумал про него, ясно? Может, это ты не застал его неконтролируемое перевоплощение, а? Ведь хоть раз он же мог сорваться и сверкнуть своими волчьими глазками? И наверняка это было даже не один раз, просто это сейчас он делает вид, что всё в порядке, и так было всегда. — Ты что-то знаешь, Стайлз, — Скотт предупреждающе смотрит на Айзека, который только зашёл в столовую. Тот сразу всё схватывает, поднимает руки и разворачивается, уходя в обратном направлении, чтобы случайно не подслушать лишнего. Джексон, который до этого спокойно сидел и доедал порцию, тоже чувствует сигнал о том, что пора уходить, и поспешно сваливает. — Что выкинул Дерек? — Ничего, — бурчит Стилински и весь подбирается, уводя взгляд к окну. — Правда, ничего такого. Наверное, говорит шестое чувство, не стоит рассказывать о произошедшем направо и налево. Да и, скорее всего, это было минутное помутнение разума, с которым Дерек уже давным-давно справился, а это всё Стайлз продолжает его бояться, как чумы. Ведь больше ничего такого не случалось, Хейл больше не приходил к нему домой, хотя он был уверен, что если бы тот захотел, то никакие закрытые окна и запертые двери его бы не остановили. А значит, всё в полном порядке. — Ты не хочешь об этом говорить? — вкрадчиво шепчет Скотт, действительно беспокоясь за друга. — Я бы пока не хотел бы об этом говорить, — вздыхает Стайлз, возвращая зрительный контакт с оборотнем. — Я сам до конца не разобрался в этом дерьме, поэтому я не могу рассказать, но то, о чём я думаю, совсем не радужно и не классно. Как-нибудь потом. — Как-нибудь потом, — повторяет Скотт, подхватывая свой рюкзак. — Ты же знаешь, что если тебя что-то беспокоит, или у тебя появились проблемы, ты можешь обратиться ко мне, и мы, — сглатывает и легонько встрёпывает волосы у Стилински. — Мы попытаемся всё решить, что бы там ни было. Мой дом всегда открыт для тебя. — Конечно, чувак, какие вопросы, — вымученно улыбается Стайлз. — У меня сейчас французский, и мне уже надо идти, но знаешь что? Давай сегодня устроим ночёвку, как в старые добрые времена? Закажем пиццу, возьмём пива и вспомним всё самое лучшее. Ты выглядишь уставшим последнее время, тебе определённо стоит развеяться как следует. — Неплохая идея, знаешь ли, — Стайлз отбивает ему кулачок и тоже встаёт со своего места. — Мой отец как раз сегодня будет дома, и поверь, он не меньше твоего хочет знать, что со мной происходит, поэтому, да, я бы с радостью смотался бы к тебе, хотя бы на одну ночь. Скотт улыбается, помахав ему на прощание. Стилински улыбается ему в ответ широкой улыбкой и уходит на урок биологии. Что ж, хотя бы одну проблему он смог решить. И может, Скотт действительно сможет ему помочь во всём этом.***
Стайлз действительно уходит на ночь к Скотту, предупреждая об этом отца за ужином. Тот соглашается, радуясь, что меланхолия у его сына сгинула, и просит быть осторожным, пока тот добирается до дома друга. Парень даёт слово, что всё будет хорошо и, собрав вещи в рюкзак, уходит из дома, запрыгивая в джип. Ночной прохладный воздух заполняет салон машины, пока Стайлз тихо выруливает на дорогу, подпевая какой-то песне на радио. Здесь и сейчас хорошо, как никогда. Фары освещают тёмную дорогу, по бокам мелькают деревья, и Стилински даже улыбается непонятно чему. Ехать ему минут пятнадцать, однако он позволяет стрелке на спидометре упасть до самого минимума и, высунув руку в окно, скользит взглядом по лесу. Где-то там сейчас бродят волки. Может, там сейчас бродит и Дерек. Стайлз отмахивается от этой мысли, прикусывая нижнюю губу. Ну бродит и бродит, ему-то что с того? Он прямо сейчас едет на классную ночёвку с другом, где они обсудят всё до мелочей, объедятся пиццей и зальют это всё пивом. И пусть хоть десять Дереков бродит в лесу, ему, по большей части, всё равно. Видимо, волк свои проблемы решил. Либо всё-таки посчитал, что посвящать в них Стайлза — не самая лучшая идея, поэтому все странности резко прекратились. Стайлз даже ни разу за это время не пересёкся с волком, что на самом деле было неплохо для его эмоционального состояния. Стилински открывает бардачок, вытаскивая оттуда смятую пачку сигарет, вытряхивая последнюю. Он, как никак, типичный подросток, которого тянет на всё плохое и ужасное. Огонёк зажигалки на секунду освещает лицо парня, после чего он выдыхает дым в окно, не желая, чтобы в машине оставался запах. Он приглушает музыку, делая ещё одну затяжку и всё также выдыхая в окно, слегка тормозит. Машин мимо него не проезжает, уже достаточно темно и поздно для такого, поэтому он толкает дверцу и оказывается на улице. Прохлада сразу даёт о себе знать, отчего Стайлз съёживается и тянет сигарету, закидывая голову назад и выпуская дым вверх. Здесь его уж точно никто не сможет поймать за этим делом, поэтому он спокойно докуривает и хватается за дверь, открывая её. Но сесть ему не дают. Стайлз (почти что) готов закричать, но ему зажимают рот одной рукой, а второй припечатывают лицом к стеклу, тут же начиная шарить по карманам кофты и джинсов. Он упрямо брыкается, но на него тут же злобно рычат, не отпуская. Стилински закатывает глаза — ну конечно, кто же ещё? — Откуда ты выкопал эту дрянь, Стайлз? И где она у тебя хранится? — глубокий голос заставляет слегка дрожать, от него подкашиваются колени, а сам Стилински, кажется, проглатывает свой язык. Ладонь, которая зажимала ему рот, плавно сползает вниз, ещё раз прощупывая карманы. — Мне следует повторить свой вопрос? — Ниоткуда, — огрызается парень, пытаясь развернуться. — Какой невежливый мальчик, — Дерек, который совершенно случайно уловил запах этого несносного ребёнка, решил проследовать и обнаружил интересную картину. Так что Стайлз может дерзить сколько угодно, однако теперь у Хейла есть на него компромат. — Мне кажется, или ты в это время должен находиться у себя в комнате и листать Твиттер перед сном? — Когда кажется — креститься надо, — Стилински, прикладывая все свои силы, пинает Дерека по колену, однако тот даже на сантиметр не сдвигается с места. — Ну же, будь паинькой, покажи мне, где у плохого мальчика лежат сигареты? — Дерек скользит ладонями к карманам на кофте, слегка похлопывая. — Или они лежат вот тут? — ладони ползут вниз, большими пальцами хватаясь за шлёвки на джинсах, остальные пальцы ощупывают передние карманы. — Или негодяй Стайлз прячет их здесь? — ладони охватывают бёдра и аккуратно опускаются на задние карманы. Стайлз охает и происходит непоправимое — он вжимается бёдрами в Дерека и удивлённо мычит, когда его прижимают ещё сильнее. Чужие руки обхватывают его вокруг талии, а горячее дыхание щекочет шею. — Что же будет, когда шериф узнает о том, что его ненаглядный сын курит ночью сигареты? — Ты меня не сдашь, волчара, — улыбается Стилински, откидывая голову назад и открывая больше доступа. Если уж и гореть, то только вдвоём. Дерек довольно урчит, проводя кончиком носа до самых плеч, оттягивая ткань кофты. — Всё зависит от того, как хорошо ты меня об этом попросишь, — Стайлз подавляет в себе стон, потираясь бёдрами о пах волка. Хейл рычит и переворачивает его лицом к себе, перетаскивая на капот и аккуратно усаживая там парня, а сам пристраивается между раздвинутых ног. Стилински скользит ладонями по чужим плечам, не разрывая зрительного контакта, а затем с силой сжимает чужие волосы в руках. — Это нормально, что я хочу тебя поцеловать? — Стайлз зачем-то шепчет эти слова, будто бы их могут услышать, всё ещё не отводя взгляда от волка. Дерек нагло улыбается уголками губ, поднимая брови вверх. — Я не знаю, зачем я это сказал вслух, потому что теперь ситуация очень неловкая, и было бы славно, если бы ты… Дерек не даёт ему ответить, хватая парня за щиколотки и стягивая его на себя, заставляя обхватить ногами за талию. Стайлз, который до этого вообще не целовался, интуитивно закидывает свои руки на чужие плечи, смыкая их и образовывая кольцо. У него маняще приоткрыты губы, сбилось дыхание, растрепались волосы, а на щеках проявляется румянец. Хейл скользит взглядом по лицу, кое-как ещё сохраняя остатки самоконтроля, но когда Стилински выстанывает блядское «давай, волчара», он накрывает своими губами чужие, аккуратно проникая языком, будто бы спрашивая разрешения. Стайлз прикрывает глаза и, не сдержавшись, стонет прямо в поцелуй. Дерек закрывает глаза всего лишь на секунду, чтобы потом открыть и ярко сверкнуть красным цветом. Стилински открывает глаза и от увиденного испуганно сжимает плечи волка, однако тот всем видом показывает, что всё в полном порядке, и он может себя контролировать. Левая рука Хейла медленно забирается под кофту, вызывая табун мурашек у парня, и указательным пальцем проводит по выступающему позвоночнику от самого начала до копчика, после чего перехватывает Стайлза под попой, устраивая его поудобнее. Когда они отрываются друг от друга, Стилински становится ещё более привлекательным — распухшие и покрасневшие от поцелуев губы, которые он всё ещё держит приоткрытыми, блестящие глаза, тоненькие руки, до сих пор крепко держащие Дерека за плечи. Альфа внутри требует разложить мальчишку на заднем сидении, убеждая тем, что тот особо и не против. Однако Хейл возвращает себе контроль, плавно опуская Стайлза на землю, продолжая всё ещё поддерживать его, чтобы тот от переизбытка чувств не грохнулся. — Едешь к Скотту? — спокойно интересуется Дерек, заглядывая Стилински в глаза, сохраняя уверенность и непоколебимость. Тот часто-часто кивает, видимо, не в силах ответить. — Я, — Стайлз практически захлёбывается в своих собственных слюнях, постепенно приводя в порядок мысли. — У нас ночёвка. Мы заказали пиццу. И собираемся немного выпить. И фильмы. — Выпить? — Дерек опять удивлённо поднимает брови. Стайлз под чужим взглядом слегка тушуется, однако уверенно кивает. — Мне точно стоит сообщить об этом твоему отцу — где-то появился магазин, который продаёт алкоголь и сигареты школьникам. — Мы выпускники, — отвечает в свою защиту Стилински. Дерек закатывает глаза, мол, не убедительно. — И вообще, это вроде как тебя не касается. — Если ты не понял, — вкрадчиво говорит Хейл, отодвинув парня и открыв перед ним дверь на водительское кресло, а затем, наклонившись внутрь, заводит машину. А потом кивает головой, приглашая Стайлза сесть, и закрывает за ним дверь, постукивая по стеклу, требуя, чтобы тот его опустил. Стилински, как зачарованный, смотрит прямо в глаза волку, часто сглатывая и моргая, опускает стекло, и Дерек оказывается на уровне его лица. — Всё, что связано с тобой, напрямую касается меня. А затем протягивает ладонь, прямо в точности, как это обычно делает шериф. Стилински высовывает язык, однако открывает бардачок и выуживает оттуда пачку сигарет, вкладывая их в чужие руки. — Всё равно почти закончилась, — ещё и недовольно бурчит. Альфа мягко улыбается в ответ на язвительный комментарий. — Езжай к Скотту, Стайлз. Я лично прослежу, чтобы ты больше нигде не сделал остановок. Стилински кивает, как болванчик, тихо трогаясь с места и не переставая поглядывать на волка в зеркале заднего вида, пока, наконец, не сворачивает направо. Что это только что было? Он заезжает во двор к Скотту, пару раз сигналя, пока в окошке комнаты МакКолла не загорается свет, и оттуда не высовывается его друг, радостно махая ему рукой. Стайлз машет в ответ и чувствует, что вечер просто обязан пройти шикарно. Скотт показывает ему жестом, мол, заходи, и Стилински еле как выползает из машины, идя на ватных ногах к двери, где его друг, конечно же, оказывается быстрее. В руках у него две бутылки холодного пива, а на кухонном столе лежат две коробки пиццы. — Выглядишь не очень, — Скотт пропускает Стилински внутрь и, уловив на Стайлзе чужой запах, округляет глаза. — Чувак, да от тебя просто несёт… — Да, я курю, — перебивает побледневший Стайлз, прекрасно понимающий, что тот совсем не это имел ввиду, однако разворачивается и не подаёт виду. — Но я просто решил побаловаться, типа, знаешь, Джексон всегда после тренировки выкуривает сигарету, и я подумал, что я тоже могу попробовать. Скотт недовольно косится на друга. Тот что-то определённо скрывает и упрямо не хочет с ним делиться. Стайлз выхватывает бутылку алкоголя из чужих рук, радостно подмигивая и открывая крышку. — Знаешь, мне тебя не обмануть, ты всё почувствовал и уже явно понял, чей на мне был запах. Но я правда не хочу об этом говорить, типа, знаешь, я сам до конца не разобрался, что к чему, что я чувствую, и стоит ли мне вообще это чувствовать, — Стилински отпивает из бутылки, прикрывает глаза. — И я пока действительно не знаю, что я могу сказать по этому поводу. — Ты и он? Серьёзно? — сокрушается Скотт, удивлённо смотря на друга. Тот коротко кивает, поджимая губы. МакКолл действительно не верит. И не хочет. Он помнит их первую встречу — Стайлз, которого аж всего перекосило от встречи с Дереком, и выражение лица волка, которое буквально кричало «я сверну этой язве шею». Скотт помнит, как пару раз оттаскивал Хейла от Стилински, когда тот пытался его вдавить в землю. Он помнит, как Стайлз вздрогнул, когда он спросил, что тот думает насчёт Дерека. «Он меня пугает до усрачки, чувак, вот что я о нём думаю, если я когда-либо вообще о нём думаю», — срывающимся голосом тогда ответил друг. И у него сложилось впечатление, что эти двое так и будут ругаться всё время, однако прямо сейчас от Стилински жутко фонит Дереком. Если быть точнее, то эмоциями волка. И Скотт поверить не может, что после всей ругани, клятв, что они когда-нибудь друг друга поубивают, Хейл может испытывать к Стайлзу вожделение. — Мне стоит начинать беспокоиться и вызванивать твою маму? — Стайлз вырывает его из шока, щёлкая пальцами у него перед лицом. — Ты знаешь, у меня всё под полным контролем. Что может пойти не так, чувак? — Ты, — Скотт еле как отлепляет язык от нёба, выдавливая из себя слова. — Ты действительно в порядке, или ты просто не можешь дать отпор? — Ладно, всё-таки придётся поговорить об этом прямо сейчас. Фильмы на ночь отменяются. Стайлз хватает МакКолла за руку, прихватывает пиццу и ведёт их на второй этаж в комнату оборотня. Скотт всё ещё пустым взглядом смотрит на Стилински, дыша раз через раз. Тот закатывает глаза и легонько толкает его в плечо. — Да сколько можно? Да, представь себе, случается и такое, — вздыхает Стайлз и плюхается на кровать рядом с пиццей, тут же проверяя, что там в коробках, и довольно выхватывая кусок сырной. — Да, случилось то, чего ты и представить никогда не смог бы. Я бы тоже не смог, но оно уже случилось и… — Тебе нравится, — Скотт буквально заставляет себя произнести чужое имя. — Тебе нравится Дерек? — А то, — бурчит Стайлз с набитым ртом. — Ну, если быть точнее, то я ещё не знаю, нравится он мне или нет, но целуется он правда здорово, — пытается оправдаться Стилински. — Ты не умеешь обманывать, — бесцветно шепчет Скотт, прекрасно чувствуя, что на самом деле испытывает Стайлз по отношению к альфе. Он сидит с безучастным видом, пока до него не доходит, что только что сказал парень. От удивления у него приоткрывается рот, брови ползут вверх, и он начинает тыкать в плечо Стайлза. — Вы делали что? — Что делали, то и делали, Скотт, я не буду произносить снова это вслух, — закатывает глаза Стайлз, снова присасываясь к бутылке, где уже осталось меньше половины. — Мне тогда вообще можно ничего не говорить, если я обманывать не умею. Давай просто посидим, помолчим, и ты мне потом скажешь, что ты там прочувствовал своими волчьими примочками. — Ты целовался с Дереком, — шумно выдыхает Скотт. — Уже неактуально, чувак. Да, я целовался с Дереком, — Стайлз облизывается, а в памяти снова проигрывается совсем недавняя сцена посреди дороги, где никто их не смог бы поймать. — И знаешь что? Может быть, тебе покажется это аморальным и до ужаса неправильным, но я бы с удовольствием всё повторил, не задумываясь. Скотт все ещё пытается представить сцену, как Дерек и Стайлз кроют друг друга матами, замахиваются, чтобы нанести удар, а затем Хейл (или Стилнски, этот вариант подходит куда больше, наверное) грубо хватает его за куртку, притягивая к себе ближе, и целует. Грубо или нежно? С прикосновениями или без? Кто из них прикрывает глаза сразу же, а кто не отводит взгляд ни на секунду. Скотт делает усилие, пытаясь воспроизвести это, но не получается: слишком они разные, чтобы в один день после всей этой ненависти взять и сделать то, что произошло. А была ли ненависть вообще? Пока Стайлз умудряется вываливать тонну информации о лучших пяти минутах в его жизни, Скотт анализирует поведение друзей. Да, Дерек вёл себя по отношению к Стилински не самым лучшим образом, однако срывался он только в том случае, если тому грозила серьёзная опасность. Да и в этом Скотт его даже поддерживал — Стайлз иногда не понимал, куда ему реально не стоит совать нос. Но МакКолл ни разу не чувствовал реальной агрессии от Хейла в сторону Стилински — чаще всего пахло испугом и страхом, но никак не злостью. Да и Стайлз никогда не затрагивал, даже в шуточной форме, слабые стороны Дерека, хотя он наверняка придумал огромное количество шуток по этим поводам. В памяти всплывают какие-то незначительные детали, которые он мог упустить. Когда Дереку было плохо, и вся стая (кроме Стайлза) чувствовала это, но не могла подойти из-за того, что тот попросту не подпускал к себе никого. И именно Стилински тогда пошёл к альфе, не побоявшись его грозных рыков и красных глаз, и только он тогда смог найти подход к альфе, чудесным образом снимая всё напряжение и тревогу, за что ему вся стая была благодарна. Вслед за этим всплывает воспоминание о том, как Дерек собрал их всех после тренировки, сразу взяв слово, что Стайлз об этом разговоре не узнает, а если и что-то заподозрит, то ни один из них своего рта не откроет. И попросил что-то очень странное — уговорить тренера взять Стилински на следующую игру в основной состав и проследить за тем, чтобы тот не пострадал. Все оборотни тогда были в шоке, однако ни слова не сказали и поставили тренеру ультиматум — либо Стайлз играет, либо они все дружненько не придут на игру. Тренер с недоверием посмотрел на парня, который запнулся о свои же ботинки и, заметив, что за ним наблюдают, неловко улыбнулся и помахал рукой, пока не задел рядом стоящего Денни, сильно увлекшись приветствием. Однако его взяли, и оборотни, которые дали слово альфе, буквально всю игру следили за тем, чтобы тому ничего не угрожало. Скотт вспоминает, как сильно Стайлз грустил после очередного матча, где он просидел на скамейке, и где его прекрасно видел и чувствовал Дерек, и как альфа искренне и никого не стесняясь улыбался после того, как Стилински забил решающий гол. А затем он понимает, почему Стайлз был так расстроен в один из дней, когда он, Скотт, целовался с Лидией вместо литературы. Он тогда сразу почувствовал фантомное присутствие Дерека, однако любимая девушка в руках, которая нашёптывала ему пошлости на ушко, сразу помогла забыть и забить. И МакКолл тогда действительно забыл, когда одной рукой он зарывался в чужие огненного цвета волосы, а второй скользил пальцем по чулкам, нагло забравшись под юбку. И только теперь он понимает, что Стилински был зол не из-за результатов теста, а из-за того, что всё слышал. А услышал он всё благодаря Дереку, который вывернул ситуацию в пользу для самого себя. Стайлз был влюблён в Лидию очень долго, но их отношениям просто не было суждено сбыться — после того, как Мартин вернула ключи от дома Джексону и помогла ему обратиться в полноценного оборотня, они приняли решение разойтись, ведь чувства пропали, а отношения в стиле «раз ты самый классный игрок в команде по лакроссу, то рядом с тобой будет самая классная девчонка школы» казались им детскими и несерьёзными. Однако, несмотря на это, Лидия всё равно отказала Стайлзу, пообещав, что они смогут стать офигенными друзьями, но уж точно не парой. Однако и Скотт, и Дерек чувствовали, как Стилински аж весь напрягался, когда к ним подходила рыжая девушка, целуя МакКолла в щёчку и приобнимая его одной рукой. И именно в тот момент Хейл, пусть и не самым безболезненным способом, показал, что те чувства, которые Стайлз испытывает по отношению к Мартин, не стоят всего этого. Да и на удивление, Стилински после того, как услышал то, что не должен был, отпустил ситуацию довольно быстро, поняв, что это была всего лишь симпатия, которую он так отчаянно стремился сохранить. Стайлз продолжает рассказывать на фоне о том, как было здорово и супер горячо, активно размахивая руками. Для непьющего человека, даже одна бутылка слабоалкогольного пива — уже ого-го. Поэтому у Стилински слегка заплетается язык, его немного покачивает из стороны в сторону, и он, кажется, совсем не обращает внимания на то, что Скотт сейчас где-то не здесь, а далеко-далеко. МакКолл же к бутылке практически не притронулся. — Знаешь, Дерек странный, но очень хороший, — тянет Стайлз, уваливаясь на спину. — Иногда он ведёт себя так, будто бы ему давно пора врезать, а потом сразу становится хорошеньким, — глупо хихикает Стилински, потягиваясь. — А ещё он очень красивый. Нет, правда, чувак, ты когда-нибудь замечал, какой у него взгляд. И как он хорош, когда что-то обдумывает. Честно, я думаю, что это всё же один из лучших вариантов, кому ты можешь пристроить меня. И, судя по всему, он не особо против. Скотт вздыхает, смотря на друга. Тот действительно кажется счастливым и довольным, когда описывает Дерека, а глаза блестят совсем не от алкоголя. МакКолл чувствует, что Стайлз действительно любит Хейла, но слишком не уверен в том, что оборотень чувствует к нему то же самое, поэтому всячески пытается скрыть это за сарказмом и кривлянием, на самом деле желая видеть альфу каждый день. И влипает в опасные приключения Стилински не только потому, что он хочет защитить Скотта, ведь он такой хороший друг (но и это, конечно, тоже весомая причина), но и потому, что ждёт, когда альфа отругает его. Потому что Стайлз раньше тугодума МакКолла допёр, что его ругают без всякой злости, а лишь с одним желанием — защитить и уберечь. — Стайлз, — шепчет Скотт, заставляя друга на секунду умолкнуть. Тот вопросительно смотрит на него. МакКолл вздыхает. Если это тот человек, который сделает Стилински действительно счастливым, то он должен сказать, что он не против и поддержит любое его решение. — Я понял, чувак, — тихо отвечает Стайлз, пододвигаясь ближе к краю кровати, чтобы Скотт мог лечь рядом. — Может, для тебя это звучит странно, но это именно тот человек, которого я люблю, и я ничего не могу с этим поделать. И я знаю, что ты сейчас скажешь «не волнуйся, я поддержу тебя в любом случае», как ты обычно делаешь. Я знаю. Они лежат так где-то минут тридцать. Скотт чувствует, как потихоньку начинает выравниваться чужое дыхание и, наклонившись, замечает, что Стайлз вырубился. МакКолл мягко улыбается, накидывая плед на друга и тихо выходит из комнаты, прикрыв за собой дверь. Сам он засыпает только к четырём, обдумывая всё сказанное Стилински, в комнате у мамы. Он ещё пару раз просыпается за ночь, недовольно морщась и не вылезая из-под одеяла. — Я тебя почувствовал ещё на моменте, когда Стайлз рассказывал, какой ты хороший, — тихо бурчит себе под нос, прекрасно зная, что гость его слышит. — Посмеешь его обидеть, и я разорву тебя на маленькие куски. — Не обижу, — отчётливо слышит Скотт и прикрывает глаза. Знает, что не обидит.***
Стайлз просыпается с жуткой головной болью, сгорая под шерстяным пледом, которым его заботливо укрыли. Воспоминания мелькают яркими вспышками, но зацепиться не удаётся. Он лежит ещё пару минут, пытаясь вспомнить, что он вчера мог наговорить на пьяную голову. Про кого шла речь, было и так очевидно. Стилински растирает глаза до красноты, потягивается и делает над собой усилие, отрывая себя от такой манящей кровати. Он спускается вниз, прихватывая с собой пустые коробки от пиццы, чтобы выкинуть. Скотта дома нет. На кухне лежит небольшая записка, которую оставил МакКолл — «ушёл на работу, как встанешь и будешь уходить, закрой за собой дверь и завези мне ключи». Стайлз сминает бумажку и выкидывает её в мусорку, туда же отправляя и коробки. Горло дерёт так, будто бы он всю ночь заливал туда горячий воск, а не баночку пива. Стайлз недовольно морщится, наливает себе в стакан найденный яблочный сок и выпивает залпом, затем прибирает за собой. Что ж, сегодня нет никаких уроков, поэтому он может спокойно завести ключи Скотту, завалиться к себе и продолжить отсыпаться. Стилински поднимается наверх, находит свой рюкзак, закидывая туда зарядку и наушники, и выходит из дома. Ключ он находит на прикроватной тумбочке друга, запирает входную дверь и садится за руль джипа, как его в ту же секунду выдёргивают оттуда. — В-вот чёрт! — Стайлз театрально закатывает глаза, когда видит перед собой Дерека. — Иногда мне кажется, что ты чёртов маньяк, волчара. Потому что меня так не караулит даже мой отец. — Ты плохо себя чувствуешь, — спокойно отвечает Хейл, нехотя выпуская мальчишку из рук, еле как уговаривая себя не сорваться и молча не закинуть того в камаро, и вдавить педаль газа в пол. — Ты не сядешь за руль в таком состоянии, Стайлз. Стилински саркастично хмыкает, скрещивая руки на груди. Ещё чего! — Я сяду за руль, Дерек, — самодовольно улыбается Стайлз. Альфа зеркалит его улыбку, передразнивая его. — Ты что, с ума сошёл? — уже не улыбается, а колотит чужую спину кулаками парень, зло кидаясь оскорблениями. Дерек держит его так легко, будто бы тот ничего не весит, идёт, улыбается, открывает заднюю дверь своей тачки и закидывает туда всё ещё орущего подростка, а затем, пока тот не успел выскочить, усаживается за руль и блокирует двери, даря Стилински обворожительную улыбку. — Так куда мы едем, Стайлз? — спрашивает Дерек, одним движением заводя машину. Парень принципиально не отвечает. — Значит, предлагаешь мне выбрать, куда рулить? — вздыхает и разворачивается к Стилински. — Выбирай, что хочешь, волчара, — в ответ ему, ожидаемо, язвят. — Значит, что хочу, — Дерек растягивает слова, смакуя их на языке. Альфа внутри уверяет отпустить контроль: ему же только что дали зелёный свет. Хейл сдвигает корпус тела ближе к Стайлзу, протягивая к нему руку и аккуратно подхватывая чужой подбородок, заставляя посмотреть на себя. — Ты хоть представляешь, чего я хочу, паинька Стайлз? — он очерчивает линию губ большим пальцем, останавливаясь возле правого уголка. Стилински, будь он неладен, приоткрывает рот и внимательно слушает альфу. — Если бы я выбирал то, чего хочу я, то я бы ещё на нашей первой встрече задрал бы Скотта насмерть, а с тобой поиграл в догонялки, и если бы ты не успел убежать, а ты бы не успел убежать от меня, то я бы взял тебя прямо в лесу, заставил бы тебя кричать так громко, что тебя бы услышали на другом конце штата, — Дерек еле как держит себя в руках, потому что Стайлз сам льнёт к нему, краснея и испытывая сильное смущение, буквально заставляя Хейла задыхаться от этого чувства, но взгляда не отводит. — А знаешь, что бы было потом, Стайлз? — И что бы было потом? — шёпотом спрашивает Стилински, жадно глотая воздух, которого становится категорически мало. — Потом бы я, — Дерек смещает взгляд на чужую шею, где пульсирует маленькая венка. Он спускается ладонью ниже, накрывая её указательным пальцем. Стайлз, кажется, перестаёт дышать совсем. — Потом бы я оставил метку, прямо вот здесь, — очерчивает небольшой кружок, слегка надавливая. — Я бы оставил на тебе сотни меток, потому что я хочу, чтобы ты весь принадлежал мне. Чтобы ты пах мной, чтобы все знали, с кем трахается Стайлз Стилински. Чтобы во время опасности ты мог всего лишь подумать обо мне на одну секунду, — альфа отрывается от шеи, опуская ладони на чужие, слегка трясущиеся коленки, мягко поглаживая их. — И я бы сразу появился. Чтобы мы прошли с тобой рука об руку много счастливых, может, порой страшных и странных событий и остались верными друг другу. Чтобы сегодня, завтра, всегда, при любых условиях, что бы ни случилось. Вот чего я хочу, Стайлз. Дерек поддаётся вперёд и мягко целует его, будто бы осторожничая. Стайлз подстраивается под ритм, отвечая на ласку и накрывая своими ладонями чужие. Всё это сводит обоих с ума — они сидят в машине альфы и просто целуются. Никаких лишних прикосновений, пошлых словечек. Дерек довольно урчит и отрывается, оставляя невесомый поцелуй на кончике носа. — Ты типа мне так в любви признался? — после затяжного молчания выдаёт Стилински, убивая всю романтику. Дерек весело усмехается, возвращаясь в нормальное положение. — Типа того, — пожимает плечами. — Так куда едем, паинька Стайлз? — Сначала, — парень запинается, раскрасневшись от такого обращения, но тут же продолжает мысль. — Сначала нам стоит заскочить к Скотту на работу, мне надо отдать ему ключи от дома. А затем, — Стайлз облизывается, растягивая губы в лёгкой улыбке. — А затем мне стоит вернуться домой, потому что мой отец сегодня на работе до шести вечера, и я забыл полить цветы. Дерек рычит, кивая головой и хватаясь за руль. До работы Скотта он долетит за пять минут, а всё потому, что никаких цветов Стайлз никогда не забывал поливать — их попросту нет в его доме. А значит, что время у них до вечера. Стилински хитро улыбается, откидывая голову назад и прикрывая глаза. Волчара всё правильно понял.***
После того, как пунцовый Стайлз буквально влетает на работу к Скотту, мямлит что-то неразборчивое и просит передать МакКоллу ключи, Алан, босс его друга, понимающе кивает и просит не беспокоиться. Стилински так же торпедой вылетает из здания, хлопая дверью машины, которая сразу же срывается с места. Доктор Дитон смотрит за скрывшейся чёрной тачкой, которая ни разу не похожа на джип Стайлза, и слегка улыбается, тут же подавив это проявление эмоций. Он с самого начала знал, что именно Стилински растопит вечный лёд в чужом сердце, но Дерек отмахивался, надеясь, что он переболеет своими чувствами. Алан опускает жалюзи, разворачиваясь к Скотту, который выскочил на запах друга вперемешку с Хейлом. Таким чувством, как истинная любовь, переболеть нельзя. Можно только принять. Дерек долетает до дома Стайлза с бешеной скоростью, оставив его открывать дом, а сам уезжает припарковать машину в более неприметное место. Разгорячённый Стилински с трудом расправляется с замочной скважиной, кое-как поднимается к себе в комнату, где уже находится оборотень. В этот раз Стайлза прижимают к двери очень нежно, сразу вовлекая в поцелуй. Внутри Стилински всё взрывается разноцветными огоньками, когда Дерек стягивает с себя кожанку и отбрасывает её, оставаясь в чёрной футболке. Стайлз разрывает поцелуй и трясущимися пальцами пытается расстегнуть пуговицы на своей рубашке, но альфа мягко перехватывает его за запястья, наклоняясь к его лицу. — Я сам, — выдыхает Хейл в самые губы, ловко расправляясь с рубашкой, и, обхватив чужие плечи, тянет ткань вниз, заставляя одежду упасть им в ноги. Стайлз булькает что-то непонятное, краснея ещё больше, хотя он уверен, что больше уже некуда. Дерек как-то по-животному смотрит на россыпь родинок на чужих плечах, взглядом облизывает худой живот. Стайлз по-особенному прекрасен, любая красота рядом с ним померкнет. Хейл скользит ладонью по плечам, по шее, а затем обхватывает чужие волосы, заставляя откинуть голову. Стилински, несмотря на свой взрывной характер, не упрямится и ведёт себя хорошо, необычайно покладисто, не пререкаясь. Альфа внутри довольно рокочет от того, какой послушный мальчик находится у него в лапах прямо сейчас. — Ты неземной, — шепчет ему куда-то в шею Дерек, пока Стайлз отчаянно хватает воздух ртом, крепко держась за чужие плечи. В штанах очень мокро, его член постоянно дёргается от чужих прикосновений, а запах Хейла сводит его с ума. Стилински чувствует его только сейчас — он пахнет домом, спокойствием, крепкой стеной, надёжной опорой. Парень почти в агонии бьётся из-за этих ощущений, которые накрывают его каждый раз всё больше и больше. — Я бы не хотел это говорить в такой обстановке, — Дерек спускается к чужим соскам, поглаживая их большими пальцами, слегка надавливая и наблюдая за реакцией мальчишки. — Но я чертовски рад, что Лидия упустила такой шикарный шанс. — У нас бы с ней, — выдавливает из себя Стайлз, тут же теряя мысль, потому что Дерек, всё ещё не отводя взгляд, обхватывает один сосок губами и всасывает, отчего у Стилински по всему телу бегут мурашки. — У нас бы с ней ничего не получилось, я к ней ничего не чувствую. — А к кому чувствуешь? — альфа прокладывает мокрую дорожку из поцелуев до самого пупка, опускаясь на колени. Джинсы со Стайлза тут же сдирают, отшвыривая их туда же, куда до этого улетела куртка Дерека. — К тебе, — с придыханием шепчет Стилински, потянув альфу за плечи, чтобы тот встал. Хейл довольно усмехается и целует Стайлза в уголок губ, накрывая своей ладонью чужой член. У самого стоит уже давно, но волк не даёт побыть эгоистом — требует доставить удовольствие своей паре, а уже потом подумать о себе. — Я чувствую к тебе всё, Дерек. — Повтори ещё раз, — требует альфа, проникая рукой под нижнее бельё, обхватывая член и размазывая смазку по головке. — Я люблю только тебя. Я хочу только тебя, — Стайлз робко опускает свою руку на чужой пах, отводя взгляд, но Дерек свободной рукой хватает его за подбородок и требует посмотреть на себя. Стилински прикрывает глаза, усиливая хватку и пытаясь отзеркалить чужие действия. — Малыш, не стоит. Сначала я хочу сделать приятно тебе. Расслабься и получай удовольствие, — Дерек подхватывает его под коленками и несёт до кровати, где аккуратно укладывает и тут же нависает сверху. Стайлз призывно разводит ноги и цепляется пальцами за края нижнего белья, чтобы стянуть, но альфа делает это быстрее. Дерек действует умело, как будто бы зная наверняка, где ему стоит лизнуть, ущипнуть, куснуть. Он не находится в поисках эрогенных местечек Стилински, он действует молниеносно, отчего Стайлз выгибается ему навстречу и в нетерпении скользит ладонью к своему члену, сжимая его. — Не трогай, — рычит Дерек и обхватывает запястья парня, сводя их у него над головой и прижимая их к кровати. Стайлз задушено мычит, пару раз дёргая руками, но хватка на них достаточно крепкая. Он, к своему стыду, почти скулит, подаваясь бёдрами навстречу волку. Хейл прижимает его ближе, не переставая покрывать поцелуями чужую шею. Здесь горячо и жарко. Дыхание альфы распаляет в Стайлзе желание всё больше и больше, и он ёрзает в нетерпении, закатывая от удовольствия глаза. Одна рука Дерека властно сползает всё ниже и ниже к члену Стилински, по пути задевая чувствительный сосок, отчего Стайлза буквально выгибает. Он весь сейчас напоминает самому себе оголённый провод — только притронься, и случится беда. Он продолжает ворочаться в нетерпении, глухо стонет прямо на ухо своему волчаре. А у того уже красные огоньки во взгляде пляшут, грозятся сжечь всё вокруг. Дерек водит пальцем по чувствительной головке, собирая сочащуюся смазку, и неспеша надрачивает, растягивая удовольствие. А Стайлзу мало. Мало до безумия, он хочет больше, он не может ждать, пока альфа наиграется. Стилински подмахивает бёдрами прямо к ласкающей его руке, что-то неразборчиво шипит, прикрывает глаза. Хейл лишь растягивает губы в улыбке, даже не подумав остановиться, только пристально смотрит в чужие глаза, будто бы просит не мешать ему и не торопить. — Поцелуй, — Стайлз практически умоляет его это сделать. Смотрит томно, прикусывает нижнюю губу. А Дерек и отказать не может — под ним сейчас самая вкусная сладость во всём мире, которая тянет его к себе со страшной силой. Альфа внутри устоять перед этим не может, рычит, облизывается и будто бы готовится к прыжку. Он его уже поймал, теперь осталось только сожрать живьём, всего покусать и тут же зализать раны. Хейл прикрывает глаза, закрывая доступ зверю. Стайлз таких желаний не поймёт, он слишком хрупкий, его только оберегать, что не менее приятно. Дерек наклоняется ближе и кончиком языка проходится по чужой, чуть дрогнувшей нижней губе, тут же вовлекая в поцелуй и ускоряя движения ладонью внизу. Стайлз стонет прямо ему в рот, отвечая на поцелуй, а затем, не удержавшись, прижимается всем телом к волку и кончает, сразу обмякая в чужих руках. Дерек мягко отстраняется, обрывая поцелуй, и скользит взглядом ниже. Его любимый, послушный мальчик кончил всего лишь от простых ласк руками. Такой хороший. Такой нежный. Такой невероятный. Хейл сползает вниз, устраиваясь аккурат между ног, оставляя лёгкие, щекочущие поцелуи на чужом животе, любовно оглаживая бёдра руками. Довольно урчит, когда прикасается к чужому члену, который идеально ему подходит. Весь Стайлз ему идеально подходит. И это сводит с ума. Стайлз довольно причмокивает губами, наконец сфокусировав взгляд на Хейле. Сердце у него бешено колотится, грозится выскочить из грудной клетки, и сам он весь ещё слегка подрагивает после оргазма. Дерек делает с ним невероятные вещи, он такого удовольствия никогда не испытывал ни с кем. Парень тихонько касается плеча своего волка, заставляя Хейла оторваться от созерцания проделанной им же работы. В комнате повисает тишина, ни один из них не осмеливается её прервать. Они молча заглядывают друг другу в глаза, и им этого хватает. Стайлз всё же тянет Дерека на себя, взглядом показывая на пустующее место рядом с собой. Альфа молча укладывается под бок, позволяя Стилински уложить голову ему на грудь, закинуть на него ногу. — Ты не кончил, — шёпотом говорит Стайлз, выписывая одним пальцем узоры на чужих плечах, изредка спускаясь к груди. Дерек шумно вздыхает, запуская руку в чужие тёмные волосы, ласково перебирая их. Его драгоценность беспокоится о нём и его потребностях, хоть и достаточно вымотан. — Для меня достаточно того, что тебе было хорошо, — так же тихо отвечает, оставляя лёгкий поцелуй на макушке. Стайлз ёрзает и вскидывает голову вверх, смотря на альфу с вопросом. Хейл подхватывает чужой подбородок двумя пальцами, а другой рукой сильнее перекидывает чужую ногу на себя, заставляя Стилински оседлать его. Тот всё ещё абсолютно голый, отчего начинает сильно смущаться, пытаясь руками прикрыться, но услышав недовольный рык, вздыхает и оставляет всё, как есть. Дерек медленно скользит взглядом по чужому телу и возвращает зрительный контакт, подтягивая Стайлза ближе к лицу за подбородок. Целует мягко, без грубости, лишь один раз позволяя себе куснуть парня за губу. — Но это не значит, что этого будет достаточно всегда. Я хочу, чтобы ты перестал меня стесняться, и только тогда я позволю себе зайти дальше. Стайлз сглатывает, чувствуя, как снова начинает возбуждаться. Дерек — ночь. Тёмная, непроглядная. Пойди разбери, что там у него в голове, о чём он думает прямо сейчас, когда Стилински сам елозит бёдрами, сам трётся о чужой пах, сам просит большего. Хейл лишь вскидывает брови, смотря на эту картину, позволяя ему делать всё, что вздумается. Стайлз безумно стесняется, он хочет закрыть глаза, чтобы убежать от чужого тяжелого взгляда, где пляшут черти, и сверкают молнии, но ему не позволяют. Дерек продолжает крепко держать его за подбородок, чуть надавливая. — Не смей закрывать глаза, смотри на меня, — утробно рычит альфа, властно опуская другую руку на спину, пробегаясь пальцами по выпирающим позвонкам и укладывая ладонь на поясницу, заставляя прогнуться. Стайлз чуть ли не скулит, но глаза открывает, смотрит в чужие и продолжает ёрзать, чувствуя, как под тканью чужих штанов увеличивается член. Дерек слабо рокочет, толкаясь вверх, и уже обеими руками хватает Стилински за бёдра, имитируя движения. — Ты чертовски горячий, ты меня почти что сжигаешь. Давай, позволь мне чуть больше, и придётся объяснять твоему отцу, почему ты ещё неделю не сможешь сидеть. И Стайлз готов позволить ему не просто «чуть больше». Стайлз готов ему позволить абсолютно всё. — Ты же позаботишься обо мне, как следует, волчара, — с придыханием отвечает ему. Хейлу будто дают зелёный свет. Дерек рычит и, облизнув пальцы, скользит к пульсирующей дырочке, поглаживая и слегка надавливая. Стайлз в его руках плавится, как сахар, толкается ему навстречу, и альфа почти готов сойти с ума. Он проталкивает внутрь один палец наполовину, а другой рукой обхватывает член, отвлекая от неприятных ощущений. У Стайлза этот первый раз, и Хейл внутри довольно облизывается, понимая, что именно он попробует его первым. От этого факта у него кружится голова, мысли путаются. Он — хищник, опасный человек, способный уложить десяток врагов, а то и больше. Но он абсолютно не имеет никакой силы перед этим чувством. Оно властвует над ним, и Дереку впервые хочется подчиниться. Он проникает пальцем полностью, аккуратно двигая им внутри Стилински. Там жарко, узко и горячо — Хейл чувствует, что именно это и есть его персональный ад. И он добровольно хочет оказаться там. Стайлз стонет во весь голос, уже не прикрывая рот рукой, чтобы быть тише. Пусть Дерек знает, как ему хорошо, чертовски хорошо. Хейл вытаскивает палец и снова облизывает, приставляя к дырочке уже два, слегка толкаясь внутрь. Стилински выдаёт ещё один стон, и последнее, что хочет альфа — это прекратить. Он растягивает парня аккуратно, не причиняя абсолютно никакой боли, и нащупывает чувствительный комок, проезжаясь по нему подушечками пальцев. — Ещё, — шепчет Стайлз и упирается ему в грудь руками, приподнимая бёдра, давая больше возможности. — Сделай так ещё. И Дерек ради этого срывающегося голоса сделает так ещё не один раз. Пока Стайлз неумело пытается разобраться с его ремнём, он добавляет третий палец, то полностью вытаскивая их, то снова вгоняя, касаясь простаты. Дерек делает ещё несколько движений, чувствуя, что тот готов, а затем аккуратно снимает парня и подминает его под себя. — Я сам разберусь, — рокочет Хейл. Стягивает с себя футболку, выдёргивает из штанов ремень и так же быстро снимает их, отправляя в противоположный угол комнаты. Стайлз инстинктивно сгибает ноги в коленках, раздвигая их шире, будто бы приглашая. Дерек обильно плюёт себе на ладонь, размазывая слюну по своему члену. Хейл подтягивает Стилински ближе, подставляя головку к дырочке и толкаясь на пробу, внимательно наблюдая за реакцией Стайлза. Тот шумно вздыхает и смотрит влажными глазами на Дерека, слегка кивая. Ну как его не любить? Дерек входит лишь наполовину, давая привыкнуть к новым ощущениям, попутно расцеловывая чужие плечи, успокаивая и показывая — он здесь. Рядом с ним его никто не обидит, никто не позволит сделать больно. Хейл станет ему кем угодно — возлюбленным, другом, воином. Будет защищать, оберегать от зла и сам никогда не навредит. Дерек слегка прикусывает нежную кожу на чужих ключицах, тут же входя полностью. И замирает. Стайлз выдыхает, выпуская весь воздух из лёгких, окольцовывая чужой торс, нежно прижимая к себе. Всё, что происходит — больше, чем просто секс. Они оба это чувствуют. Дерек легко толкается, проезжаясь членом по простате, выбивая задушенные стоны. Его самого нехило ведёт, но он упорно держится, не давая себе возможности сорваться и бешено вдалбливаться. Стайлз по сравнению с ним такой крохотный, его сломать можно с лёгкостью, кто угодно может этого захотеть, но только не Хейл. Только не тогда, когда в его руках человек, который безгранично доверяет ему. Позволяет всё. Дерек себя называет полным дураком — так долго отнекивался, не хотел принимать, отталкивал, злился, но только если на самого себя. Хейл аккуратно двигается, по чуть-чуть наращивая темп. Стайлз под ним выгибается навстречу, подмахивает бёдрами, полностью привыкнув к члену внутри себя. Только от одного вида такого Стилински, который обычно на всех огрызается и разбрасывается сарказмом, Дерек готов кончить. Он глубоко толкается ещё несколько минут, пока не чувствует, что сейчас кончит. Стайлз, весь взмокший, чувствует то же самое, полностью отдавая себя альфе. Дерек с коротким рыком выходит из него и финиширует ему на живот, не прекращая дрочить Стилински, у которого уже звёздочки перед глазами прыгают. Тот не отстаёт от альфы и кончает второй раз за это время, пытаясь отдышаться. Это для волчары секс — приятное занятие, которое нисколько не выматывает его, а для Стайлза это равноценно забегу перед тренировкой. — Самый лучший, — Дерек целует его в висок и вкладывает ладони Стилински в свои, крепко сжимая. — Так хорошо постарался, паинька Стайлз. — Ты когда-нибудь выкинешь из головы эти слова? — недовольно вздыхает на то, как к нему обращается Хейл. Тот широко улыбается, утыкаясь носом в чужую шею, оставляя на месте слегка болезненный укус. — Ещё и метки мне ставит, наглый волчара. Стайлз прикрывает глаза, позволяя себе расслабиться. Дерек лежит рядом и делает то же самое, крепко прижав Стилински к себе. Впереди ещё многое — одним разом они не ограничатся. Плевать, что стая прямо сейчас где-то краснеет от того, что альфа обзавёлся парой, и эта пара как-то странно пахнет Стайлзом. Они ещё многому будут удивляться, будут не раз ещё стеснятся — таковы недостатки их крепкой связи. Дерек лежит тихо, чувствуя, что Стилински начинает ровно дышать, проваливаясь в сон. И от этого ему самому становится так хорошо, так спокойно, что он следует примеру парня, понимая, что он дома.***
Вечер наступает быстро. Шериф за смену не успел вымотаться — на фоне последних событий сегодня было тихо. Возможно, затишье перед бурей. Он залпом допивает давно остывший кофе, так как дома из-за этого напитка можно нарваться на грозный взгляд Стайлза. А сына своего он разочаровывать не хочет. Шериф разбирает последние документы, отправляя некоторые раскрытые за последнее время дела в архив, и потирает глаза. Буковки скачут, цифры вовсе пробегают мимо взгляда, будто бы смеясь над ним. А за окном расцветает красивый закат, проникая в серое здание полиции. Он устал, он чертовски устал. За последнее время Ноа виделся с сыном лишь мельком, разговаривая с ним только по делу. А ведь он тоже хочет, как и остальные сотрудники, собрать вещи и вылететь прочь из этого места, чтобы поскорее оказаться дома. Мужчина тяжело вздыхает, разминая руки и перекладывая бумаги на другой конец стола. Он скучает по Стайлзу и по его болтовне. Это вытаскивает его разум из мрачного места, заглушает выстрелы и крики, заставляет забыть о рутине. Ноа перекатывает по столу ручку, которую ему когда-то подарил сын. Она уже давно не пишет, но всё ещё занимает почётное место в его органайзере. Когда ему плохо, он вспоминает, что у него есть ребёнок, который уже давно вырос, но которого так легко обидеть или задеть. Который не сможет дать отпор, если ему встретится какой-нибудь хулиган. Шериф до сих пор с болью в груди вспоминает тот день, когда Стайлз пришёл домой с кровавыми подтёками и ссадиной на щеке, пустым голосом говоря о том, что его избили и хотели забрать деньги. Вот зачем Ноа проводит в помещении, которое безумно давит на него, столько времени. Чтобы его сыну ничего не угрожало. Стрелки на часах отсчитывают последние минуты нахождения в участке. Двигаются настолько медленно, будто бы только дразня его. Шесть часов никак не наступает. Шериф Стилински почти хватается за мобильный телефон, чтобы позвонить Стайлзу и узнать, как у него дела в школе. Чтобы родной голос отвлёк его от этого мучительного ожидания. Но он не звонит. Вертит в руках, открывает контакт, порывается нажать на кнопку вызова, но не звонит. Сегодня Ноа придёт домой вовремя, они приготовят ужин и проведут время вместе. Так, как делали это раньше. Он не позволит работе забрать всего себя и, когда на часах стрелка показывает нужное время, он подрывается с места, наспех прощаясь с сотрудниками, которые только заступили на смену, и вылетает на свежий воздух. Впервые работа ему кажется настолько тяжким грузом, что всё больше и больше утягивает его от семьи. Ноа заводит машину, приходя в себя, наводя порядок в своих мыслях. Он нуждается в Стайлзе, Стайлз нуждается в нём. Семья — это его крепость, и он должен быть там прямо сейчас. Не на работе. Только не тогда, когда его ребёнок стал сам не свой, закрылся в себе. До дома он доезжает быстро, так же быстро паркуя машину и открывая дверь. Однако порог своего жилища он переступает медленно. В доме стоит странная тишина, хотя обувь Стайлза на месте, значит дома. А там, где Стайлз, тихо не бывает. Ноа аккуратно закрывает дверь, снимает ботинки и прислушивается. Нет, ничего. Ни одного шума, ни одного скрипа. Он тихо проходит к себе, переодеваясь в домашнюю одежду, моет руки на кухне и осторожно поднимается наверх. Дверь, как обычно, закрыта. Но за ней необычно не ощущается присутствие Стайлза. Он толкает дверь от себя, заглядывая одним глазком, чтобы потом еле слышно вскрикнуть и словить чужой взгляд, который принадлежит не его сыну. Стайлз лежит на кровати, раскинув руки в разные стороны и пуская слюни на подушку. Что-то бормочет себе под нос, иногда дёргаясь. А напротив, в кресле, сидит Дерек Хейл, который не сводит взгляд с шерифа. Ноа почти хватается за пистолет, собираясь поднять шум на всю улицу, но мужчина, который вообще-то не должен находится в комнате его сына, подносит указательный палец к губам и еле слышно шипит. — Он спит, и его лучше пока не будить, — шериф зачем-то слушается, бегая взглядом по спальне, смотря то на сына, то на Дерека. Какой-то сумасшедший эпизод, который он не рассчитывал застать. Ноа просто молча стоит, не в силах подобрать слова, смотрит на Хейла, который теряет к нему всякий интерес, и на собственного ребёнка, на шее которого красуется засос. Шериф багровеет, с непередаваемым шоком смотря на Дерека и тыкая в него пальцем. Тот самодовольно улыбается. — Ты? — шипит с недовольством, стараясь не разбудить Стайлза. — Ты сделал это с ним? — Я, — довольно выдает Хейл, расплываясь в улыбке. — Ты же знаешь, что я тебя убью, сукин ты сын? — гнев шерифа чувствуется отчётливо. Но Дерек не боится ни капли, лишь удивлённо поднимает брови. Убьёт, как же. — Обязательно попробуйте, шериф Стилински. Хейл бросает взгляд на спящего Стайлза и, прикрыв глаза, шумно втягивает запах. Доводить до инфаркта отца парня он не собирался, однако посмотреть на его реакцию хотелось сильно, но упёртый Стайлз, боявшийся за чувства отца, ни за что бы не позволил ему это сделать. Дерек не привык к отказам, поэтому не стал будить того, когда услышал подъезжающую машину. — Я тебя точно убью, — выдыхает шериф, держась за дверной косяк, чтобы не упасть. — Может быть. Но не сегодня. Дерек выпрыгивает из окна настолько быстро, что Ноа не успевает среагировать, лишь смотрит вслед, потирая переносицу. Обязательно пристрелит его за то, что посмел так поступить с его сыном. Однако гадкая мысль внутри заставляет его сжать кулаки, прочно оседает у него в голове — Стайлз вовсе не был против всего этого. Шериф ещё пару минут смотрит на спящего сына, когда тот наконец-то начинает потягиваться, с трудом разлепляя глаза. Стайлз, увидев отца, тут же с испугом вскакивает с кровати, однако заметив, что Дерека в комнате нет, расслабляется и делает вид, что всё в полном порядке. — Ты как, пап? — тянет довольным голосом, разминая затёкшие руки. — Ты сегодня на удивление быстро. Типа, ты всегда задерживаешься на работе допоздна, даже если твоя смена уже закончена, поэтому я после школы вырубился. Такой тяжелый день, представляешь? Тренер нас заставил сегодня наматывать круги, я почти умер там на поле, — Стайлз активно забалтывает отца, размахивая руками и внушая доверие. И шериф бы поверил, если бы вернулся домой минут на десять позже. — Я сегодня не готовил ужин, поэтому мы можем заказать его или приготовить что-нибудь вместе. Да, точно, приготовим вместе, мы так давно этого не делали, пап. Стайлз похлопывает Ноа по плечу, намереваясь ускользнуть вниз, но его хватают за плечо и смотрят прямо в глаза. — Когда ты говорил про доклад, там был Дерек. Не Стерек или что-либо ещё, — обречённо выдыхает шериф. Стайлз тут же принимается делать честный вид и готовится отвести подозрения, но отец смотрит так, что он понимает — тот всё знает. Отец застал Дерека в их доме до того, как Стайлз проснулся. Стайлз неловко улыбается, видя, что папе и так тяжело далась информация о том, что они с Дереком вместе. О том, что тот ещё и оборотень, он расскажет потом. Отец улыбается ему в ответ, чувствуя, что самая страшная догадка подтверждается. Стайлз был не против. — Там был Дерек, пап. Он расскажет ему потом абсолютно всё. Про нежность, которая плещется в чужих глазах и грозится вылиться на него. Про то, что он чувствует, что это его человек. Про то, что с ним он в полной безопасности, и Хейл никогда не навредит ему и другим не позволит. Про то, что он чувствует, как рядом с ним наступает состояние покоя и умиротворённости. Про то, что люди называют одним ёмким словом — любовь.