still with eyes meeting

– Ты ведь ничего от меня не скрываешь? Джерард пронзает тишину своими, на удивление, полными уверенности словами. К нему самому не сразу дошло, что он задавался вопросом, ответ на который уже давно знал. Он просто ожидал, пока взорвётся его внутренняя бомба замедленного действия, как и его бурлящее в котле из молчания терпение. Ему хочется быть серьёзным и стойким, хочется отыскать поддержку в твёрдом деревянном плече, но его руки лишь неловко висят в воздухе – он со всех сил старается не трястись, удерживая себя исключительно на своих двух. Фрэнк смотрит на него с непониманием в ореховых глазах, закрывая ноутбук, что покоится на его коленях, и перекладывая его на стол, стоящий напротив дивана. Он рассматривает выражение лица Джи несколько мучительно длинных секунд, медленно моргая и устраивая хаос в голове в попытках достичь мыслей Джерарда. Он замечает нитки, торчащие со швов кофты собеседника, маленькие ворсинки, что показывают возраст предмета одежды. Он чувствует, что Джерарду уже давно в ней холодно, и ему самому становится холодно таки до косточек. Джерард стоит у дверного проёма, напоминая силуэтом восковую фигуру. – Чего говоришь? – прокашливается Фрэнк, – Скрываю? Ты о чем вообще? В ответ Джерард робко указывает напряженным пальцем на ноутбук, лежащий и разделяющий их двоих. Обычный серый ноутбук, немного гудит при усердном использовании, но работает на отлично. Джи подарил его Фрэнку на какой-то из многочисленных дней рождения на пару со стикером с изображением фирменного черепка Misfits. – И... Что? – озадаченно спрашивает Фрэнк, скрещивая руки на грудной клетке. Он чувствует себя небезопасно. В недрах головы пролетает ощущение, что точно так же себя чувствуют преступники на заседаниях суда. Перед глазами появляются кадры вынесения приговора Джеффри Даммера, и впервые в жизни Фрэнку хочется, чтобы он поменялся с ним местами. – Фрэнки, я прошу тебя быть честным со мной, а не делать вид, будто бы ты в край отупевший, – тон Джерарда холодный, он съезживается в своём зип-худи с эмблемой Metallica на спине. – Я все знаю. Открой ноутбук, пожалуйста. Мелкие мурашки пробегаются громадной ордой по коже Фрэнка, когда к его ушам доходит смысл слов, сказанных черноволосым, и ему ещё сильнее хочется побыть Даммером прямо сейчас. – Джи, моя порнушка - это моя порнушка, – отшучивается Фрэнк, всем своим видом не подавая ни малейшего намёка для подтверждения слов собеседника, – Личные границы, все дела. Он встаёт с дивана, собираясь покинуть помещение. – В следующий раз, когда захочешь заняться ролевыми играми, то зови Линдси, – подмигивает Джерарду брюнет. Джерард же провожает его тихим пламенем, своими испепеляющими зелёными глазами парень разводит великий костёр святой инквизиции, и в нем Фрэнк - главный отброс общества. – Да ну? Разве Линдси делает с собой то, что делаешь ты? Фрэнк молится, чтобы в мире существовала милость, чтобы Бог увидел его, как муравья, и задавил, дабы Фрэнку не пришлось чувствовать то, как его внутренний вулкан взрывается и обпаливает его же внутренности. Ему хочется сбежать, но ноги его не слушаются, и он замирает на месте. Его уши оглушает порывистое дыхание Джерарда. Фрэнку даже начинает казаться, что он слышит, как ударяются друг об друга его ресницы. – Ты думал, я не узнаю? Не пойму, что с тобой происходит? – отрезает Джерард. – Я догадался ещё в ту ночь. – Ещё бы не догадался.. – пробормотал брюнет. – Для тебя это шутка? – Джерард подошёл вплотную к Фрэнку, за плечо хватая парня и разворачивая лицом к своему лицу, – Покажи мне их. Блять, закатай рукава, Фрэнк! Фрэнк вырывается с-под касания Джерарда и отходит на приличную дистанцию, ногой врезаясь в злосчастный дверной проём. Он недоверчиво, хмуря аккуратные брови, не отрывает взгляда от Джерарда. Мир вокруг него взрывается и горит, маленький и хрупкий кристалл вдруг падает и разбивается об пол, превращая все вокруг него в одни лишь руины. – Показать тебе, да?! – срывается на ломающийся голос Фрэнк, – Так сильно хочется увидеть?! Так смотри же! Дрожащими пальцами Фрэнк резко закатывает рукав собственного серого лонгслива, задевая кончиками пальцев то, что крайне сложно назвать его кожей. По всей длине, от локтевого сгиба вплоть до кисти руки, были хаотично разбросаны красные, кое-где инфекцированные, а кое-где уже розовые порезы. Фрэнку хочется шипеть от боли, когда тот замечает капельки крови, исходящие из только что задетой им недавно нанесённой раны. Когда-то на месте кровавого месива были, за вовсе недорого набитые, такие любимые татуировки. Брюнет помнил историю каждой из них, пока впервые собственноручно не испортил рисунок. – Доволен?! – Фрэнк хрипит и шипит, пока голос ломается, будто упавший ствол дерева. Он, на этот раз аккуратно, опускает рукав, дабы не задеть свежие порезы ещё больше. Сквозь тонкую ткань просачивается кровавый след и Фрэнк шипит от недовольства. Парень поднимает взгляд на Джерарда и невольно прикусывает щеку, смотря на застрявшего в ступоре Джи. Тот стоит неподвижно, с приоткрытым ртом и метающейся тернистой рощей, что прячется в его взоре. – Я никогда не знал тебя, правда? – на одном дыхании проговаривает Джерард, отступая на один шаг назад. Он смотрит на Фрэнка и начинает сомневаться в том, что хоть что-то в его мире было настоящим. – Я листал ленту на твоём ноутбуке тогда, и вдруг наткнулся на профиль с фотографиями.. этого всего, – тихо объясняет Джерард, – Хотел пожаловаться на него, но узнал в фото твою ванную. Подумал, что мне показалось. Я чуть не сошёл с ума, когда понял, что нет. И все твои слова... "Мир меня точно ненавидит, он пытается сделать запоздалый аборт". – Джи, я не... – Фрэнки, какого черта? – нервный смешок издаётся из лёгких зеленоглазого, – Какого хрена ты скрывал это от меня? Почему ты молчал? Ещё тогда, почему не признался сразу? Джерард вспоминает обрывки ночи, когда он впервые поцеловал Фрэнка. Это было месяц, а может и даже больше, назад: сладкий август, ночёвка у брюнета, спаленные стихи на крыше дома Фрэнка, две пьяные головы и сладкие от вишнёвых сигарет губы тех же двух пьяных голов. Он бы никогда не поцеловал его трезвым – только лишь одно прикосновение, и колени Джерарда начинали трястись, как у школьницы. — Ты - моё великое возможно, – прошептал Фрэнк в темноту, когда двое в три ночи собирались лечь спать. – Мне никогда не говорили таких слов, – спустя минуту прошептал в ответ Джерард, что прятался за чёрными прядями. – Правда? — Ага. Все постоянно говорили заученные фразы, такие однотипные, что они теряли весь смысл, как только достигали моих ушей. Скукотища... А ты говоришь то, что даже в мечтах услышать не было суждено. Фрэнк не моргает, он видит в Джерарде соборную икону, которая одна дарит ему и веру, и надежду, и чёртову любовь. – Я готов придумать новый цвет в палитре только для тебя, если всех имеющихся тебе недостаточно. – Заткнись, – улыбается румяный то ли от выпитого алкоголя, то ли от биения собственного сердца, парень, — А скажи мне еще что-то сияющее. – Сияющее? – переспрашивает с ответной улыбкой Фрэнк. – Да, сияющее. – Ты летучая мышь.Ты аккорд эф-минор. Я думаю, ты солнце, а я луна. Ты такой солнечный, ты никогда не видел панической тьмы, когда ты не можешь себя даже слышать в ней. А я видел. Я в ней живу. Это вечная слепота, ты не видел такого. И самое классное, что я не могу тебе о ней рассказать, я могу только закрыть тебе глаза, чтобы ты хоть чуточку углядел то, что я вижу перед глазами каждый божий день. Некоторые люди открывают глаза другим, а я считаю хорошим, что я могу тебе их закрыть - это принесет бóльшую пользу. Джерард в восхищении теряет все осознание собственного существования и растворяется в ласковых, таких сияющих словах Фрэнка, как все таблетки в его желудке. Если бы он попросил умереть за него, Джерард бы сделал это в тот же момент - может, потому что пьяный, а может, потому что об этом попросили сверлящие глаза цвета ореха. И Джерард привстает на локтях, оказываясь сверху Фрэнка, и целует его. Потому что иначе он не умеет. Иначе он не может. Он целует его сладкие, но такие сухие губы, вырысовывая круги на его щеке. Фрэнк притягивает Джи за спину, жадно вдыхая прохладный летний воздух, что заходит в комнату парня сквозь открытое окно. Джерард целует его, как ест яблоко, прося лишь об одном в тихих перерывах, отрываясь от тёплых уст: – Просто теки по моим венам, Фрэнки... Фрэнку хочется закричать, когда Джерард прокрадывается холодными пальцами под серый лонгслив парня. – А ты думал, что это так просто? – в неверии допытывает Фрэнк, – Что я расскажу, ты послушаешь, и вдруг радуга начнёт сиять над нами? Да катись ты к черту! Фрэнк разворачивается и покидает комнату, оставляя Джерарда, серый ноутбук и оглущающее эхо от собственного голоса, что разносится по барабанным перепонкам Джи. Где-то в его голове разбилась бутылка с дорогим шампанским.