Непокорный

      Дверь рыбацкой лачуги гулко ухнула, впуская внутрь стылый вихрь напополам с брызгами зарядившего октябрьского дождя. Тротл нехотя обернулся, все еще сидя за грубым дощатым столом над книгой в попытках разгадать смысл очередной путанной иллюстрации. Зашедший Мейс был порядком раздражен и хмур, чего и не думал скрывать. Спор меж ними, начавшийся еще утром, так и не был закончен, оборвавшись по возвращении на берег. Кто ж виноват, что Тротла отправили прочь с рыбного склада, а Мейсу впарили заполнение журнала учета дневного улова? На невзрачный норвежский остров наползла мрачная ночь, а слова так и повисли недосказанными.       Несмотря на взаимно тяжелые мысли, которые всколыхнула сегодняшняя и очередная перепалка из-за никак не продвигающегося задания на Земле, рыжий марсианин благосклонно оставил Мейсу в тарелке порцию недавно погретых на железной печке тефтелей. Пусть ест, может, поумнеет. Тот и правда, скинув на ходу громоздкую промокшую куртку, сразу направился к столу и молча принялся поглощать свой незатейливый ужин, жуя поспешно и безразлично к содержимому. Да уж, что было, то и жрали, главное заглушить голод и вернуть истраченные за день силы. Никогда бы Тротл не подумал, что рыбацкий труд на этой планете ничуть не легче военного на родном Марсе.       Отложив книгу, он откинулся на спинку стула и краем глаза наблюдал за огненным марсианином, пока тот отхлебывал давно остывший чай и подбирал последние кусочки с тарелки. Как же с ним сложно находиться на задании! Вечно спорит, не доверяет, не слушает! Хочет все решать сам, хотя порой и лажает — только в путь! Тротл бывал под началом лишь у Стокера, и то во время обучения борцов за свободу и первых лет службы. Он привык безоговорочно верить приказам командира и во всем на него полагаться. На то это и Стокер! Но вскоре Тротл стал лидером отряда и за все отвечал уже сам. А Мейс… хоть и был старше на пяток лет, но оставался слишком мутным, чтобы отдавать ему право на стратегические шаги, тем более, когда общее дело никак не складывалось.       — Ну, чего уставился? Ты чем-то недоволен? — наконец, буркнул Мейс, шумно поднимаясь из-за стола и бросая подчищенную до блеска тарелку в крошечную мойку напротив входной двери.       — Да, недоволен, — не стал уходить от незавершенной темы Тротл. — Ты не умеешь слушать напарника в связке, так мы с тобой далеко не уедем.       Мейс вернулся в комнату и, скрестив руки, привалился к косяку.       — О, в тебе заговорил командир! Это сейчас что, прояснение субординации?       — Делать больше нечего! — все еще спокойно фыркнул Тротл и тоже поднялся на ноги. — Просто слушай то, что я говорю, — хоть иногда. Может, дельное что не пропустишь.       — Угрожаешь? — вздернул огненные брови Мейс и криво усмехнулся.       Тротл открыто посмотрел в его ледяные синие глаза, сейчас почему-то нездорово блестящие. Или это так отражается свет тусклой лампы под потолком? От Мейса можно было ждать чего угодно. Вот вроде нормальный боец: выносливый, ловкий, упорный. Тротл прекрасно был осведомлен о его послужном списке во время войны. Да и лично убедился за эту пару недель, что тот вполне способен был и драться до последнего, и трудиться. Но порой он мог навалять и своим, причем необоснованно. Спесивый и вздорный, паршивец. А еще непомерно самоуверенный и нахальный.       — Я просто ставлю перед фактом, — решительно ответил Тротл, убирая мешающуюся прядь загривка со лба и глядя на него поверх очков. — Это ты у Стокера был в любимчиках, а не у меня.       Одна бровь Мейса вскинулась еще выше в недоумении, и уши недобро прижались к голове.       — А вот это прозвучало очень двусмысленно, не находишь, лихач?       На его терракотовом лице промелькнула ехидная усмешка, на что Тротл лишь недовольно закатил глаза.       — Я просил слушать, а не домысливать, Мейсон, бесы тебя раздери! — бросил он, хмурясь и сердясь на неуместные комментарии огненного задиры.       — А я и слушаю как раз. И ты сейчас нарываешься. Прям сильно.       Ну вот, пожалуйста, опять за свое. Тротл не ждал от него каких-либо резких движений, поэтому та пара шагов, что их разделяла, не напрягала и не давала поводов насторожиться. Мейс действительно был медленным и скорее ленивым, когда неспешно сократил это расстояние и, цепко ухватив рыжего за грудки, подтолкнул его к бревенчатой стене и ощутимо прижал крепкой мохнатой рукой.       — Что, думаешь, Стокер меня как-то особенно выделял? Как-то… не по рангу?       Сощуренные льдинки глаз с хищным вызовом сверлили Тротла не хуже буров, пронзая до самого затылка нехорошим огнем, от которого хотелось оттолкнуть его от себя, но почему-то рыжий не торопился. Слишком уж все это было похоже на заносчивую игру, к коим Мейс питал слабость. Тротл явно ощущал распаленный спором опасный жар, исходящий от огненного марсианина, и собственный загривок щетинился в стремлении возразить, осадить, доказать. Но рука так и не поднялась, чтобы разом оборвать эти вольности. Любопытство? Бравада? Вызов самому себе? Пес его знает, что заставило его принять эти правила.       Мейс неплохо считал неожиданный посыл, даже не видя глаз Тротла за темными очками, и с ухмылкой прижал его сильнее, сдавливая ему горло сгибом локтя. Он провокационно прошелся носом по рыжей скуле, отчего Тротл отдернул лицо, а потом особенно шумно втянул воздух и вопросительно рыкнул.       — Не желаю даже знать про тебя и Стокера, — хрипло отозвался рыжий, в душе потешаясь над тем, как, по сути, бесхитростно Мейс демонстрировал свое превосходство в звании и возрасте. — Давай лучше обсудим, что делать нам с тобой.       И уже произнеся эти совершенно серьезные слова, Тротл смекнул, как неоднозначно они прозвучали для слишком любопытно навостренных огненных ушей. Черт! Что вообще сегодня творится?       — Ну если ты так просишь… — хищно прошипел Мейс прямо ему в ухо, отчего по позвоночнику пробежал горячий адреналин вызова, и внезапно особенно чувствительно придавил его на этот раз всем телом.       Теперь уже Тротл не удержался от кривой усмешки, признавая очевидное: Мейс не желал ни драться, ни спорить. Он хотел просто шокировать его и тем самым самоутвердиться. Только вот как далеко он готов пойти ради своей упрямой идеи? И как далеко готов себя утянуть сам Тротл, ощущая от его настойчивой хватки медленно нарождающиеся сгустки энергии в крови.       — Хорош дурака валять, — спокойно ответил рыжий, все еще не пытаясь увернуться от больно давящего локтя на горле и недвусмысленно прижатых к нему бедер. — А то я и поверю, что ты подобного не гнушаешься.       — А мне всяко ладно, — ехидно пропел Мейс и свободной рукой уперся Тротлу в грудь, проскальзывая в ворот полурасстегнутой рубашки. — Война была долгая, а жизнь короткая. Зачем откладывать удовольствия на завтра, если оно может вообще не наступить?       Слова прозвучали хлестко, словно отпущенная ивовая ветка. Сознание резануло обжигающим огнём, что медленно перетек в кровь, насыщая ее тяжелыми взвесями феромонов. Значит, все же не шутит. Или на слабо берет?       — Ладно, — смерил его пристальным взглядом Тротл. — Хвастанул, доволен теперь? Меня-то чего тискаешь?       — Так тебе ж это нравится, — Мейс перешел на почти змеиный шепот, опаляя шкуру не в меру горячим дыханием. — А не то я бы давно уже валялся в дальнем углу с отбитой печёнкой. Верно, лихач?       — Гад, — скрипнул зубами Тротл.       Попался, как молокосос на первой драке! И не возразишь же, хоть озвученная Мейсом мысль была совершенно безумной и невозможной. Ему нравится? Вот это вот всё?!       — Гад, — довольно подтвердил огненный марсианин, сверкнув синими радужками и поведя бровями. — Поэтому я и не спрашиваю разрешений. Сам снимешь или мне?       Вопрос прозвучал неожиданно, и Тротл с удивлением поднял на Мейса глаза. Тот лишь кивнул на очки напарника и снисходительно хмыкнул. Неужто все же осмелится, паразит? Неужто не храбрится? Тротл, все еще не веря, неловко стянул очки с носа и на ощупь положил их куда-то на край стола, куда смог дотянуться. Привычная муть опустилась на взор, и уже в следующий миг Мейс без промедлений впился жестким поцелуем в его губы.       Он был груб, бесцеремонен и нагл, сразу ворвавшись в его рот напористыми движениями. Но Тротл слишком явственно ощущал жесткость тонких губ и исходящий от Мейса мужской агрессивный запах, чтобы быть с ним тактичным. А уж тем более позволить верховодить. Поэтому он без раздумий вытолкал его вон и перехватил инициативу в поцелуе. Наглости он не потерпит. Тело ожидаемо напряглось от столь непривычных ощущений и реагировало более чем странно. Это не была чувственная, страстная, мягкая женщина, которую можно было часами сводить с ума любыми невообразимыми ласками и наслаждаться ее принимающим телом и протяжными стонами удовольствия. Это был заведенный, разгорающийся мужик, хоть и отдавший свои губы рыжему на растерзание, но упрямо удерживающий его в сильном захвате, даже не замечающий, что почти душит. И, черти вселенной, это уже не хотелось прекращать! Шальной ветер слишком явно завихрился в голове, пока дыхание все сильнее срывалось, а пульс разгонял чистое электричество по телу.       Свободная рука Мейса окончательно оборвала пуговицы на рубашке Тротла, и жадно прошлась по рыжей мохнатой груди и торсу. Прижатые друг к другу бедра не давали ему свободы действий, но огненный марсианин особенно не спешил. Или все же не рискнет?       Поцелуй ненадолго прервался, и Тротл, наконец, сдавленно пробормотал:       — Чего ты меня душишь-то? Я тебе не добыча! И сбегать не собираюсь.       Мейс как-то пьяно ухмыльнулся, едва сдерживая шумное дыхание, и ослабил хватку, отпуская, но не отстраняясь.       — Кайфовал, пока дают. Чего непонятного?       О… вот оно что! Неожиданный поворот. А с виду и не скажешь. Не то чтобы Тротл успел вообще задуматься о возможном продолжении, но понимание расстановки малек удивило. Значит, все-таки хоть в чем-то Мейс да уступает свое лидерство? От этой мысли хвост невольно вскинулся и рассек воздух, на что напарник дрогнул всем телом словно от ощутимого разряда и хищно усмехнулся.       — Не торопись делать выводы, лихач, — прошипел он и окончательно стянул с рыжего рубашку.       — Пока не с чего их делать, — в тон ему ответил Тротл и ухватился за растянутую мейсову футболку, чтобы содрать ее с этого дерзкого огненного торса и швырнуть в темный угол.       Их тела снова слепились вместе под возобновившийся поцелуй, обжигая нагретой шерстью и ощущением твердых, натренированных мышц. Возможно, в драке или бою друг с другом победа досталась бы ой как нескоро одному из них. Мейс был рослым, поджарым, нахрапистым, Тротл — мускулистым, юрким, ловким. Они бы соперничали упорно и долго. Но сейчас меж ними не было соревнования в силе и тактике. Сейчас лично Тротл все еще не понимал, как отзовется его тело на все то, что обещало это сумасбродное начало.       Мейс стащил с себя штаны первым, как-то сразу обнажая узкие мохнатые бедра и напряженную мужскую плоть. Пялиться на чужой стояк было странно, тем более заметно помутневшими без очков глазами, и Тротл решил не медлить. Все равно останавливаться уже глупо. К бесам все мысли. Его руки тоже потянулись к собственным штанам и одним движением стянули их на пол. А вот Мейс, кажется, был не прочь поглазеть. Аж отстранился и закусил губу в усмешке. Ну на, смотри. Доволен? Тротлу за свое хозяйство никогда краснеть не приходилось. Напарник и правда на какое-то время залип, а потом снова шагнул к рыжему и ухватил его за основание члена, зажимая в ладони цепко, почти жадно.       — Что, не ожидал, да? — ехидно бросил он, провокационно проводя пальцем по стволу. — Ты же наверняка только с женщинами спал.       — Положим, не ожидал, — развел руками Тротл. — Как видишь, и на тебя встал, — и не удержался от ответной ухмылки.       — Ладно, — пробормотал Мейс, вновь переводя взгляд на член рыжего. — Поехали уже. Хрен тебя знает, что тебе и как…       Его рука настойчиво задвигалась по плоти, но не торопясь, изучающе, меняя направление и захват, пока, наконец, Тротл не почувствовал, как по телу начали пробегать долгожданные волны легкой дрожи. Он удобнее оперся спиной о стену и прикрыл глаза, стараясь не циклиться на дикости происходящего и просто получать удовольствие. Мейс довольно хмыкнул, поймав, наконец, нужный ритм, и, не прерываясь, вновь прижался пахом к его бедру, зажимая свой член между их телами и неспешно притираясь к Тротлу.       Чужая ладонь сбивала с толку и будоражила одновременно. Легкие непривычно наполнялись запахом незнакомого мужского возбуждения, а явно потяжелевшее дыхание Мейса блуждало где-то на виске. Но именно эти совершенно новые и странные ощущения раз за разом вырывали из груди довольное порыкивание, одобряя и поощряя движения огненного марсианина. Тротл не торопился сам прикоснуться к нему, поняв, что тот еще отдаст ему всю власть. Поэтому позволил ему быть первым. Ненадолго рыжий провалился в заводящее небытие, полностью отдавшись настойчивой руке и прижатому к нему телу, но внезапно Мейс приостановился, вынуждая вновь открыть глаза.       — Я понял, — довольно протянул он, почти лениво огладив чувствительную головку, отчего Тротл заметно дернулся. — Ты у нас марафонец, верно? Стоишь, тащишься, все тебе нипочем.       — Ну, положим, вот прям сейчас не кончу, — выдохнул рыжий, прекрасно зная свои возможности и силы.       — Засранец, — пробормотал Мейс и, найдя его ладонь, рывком заставил его обхватить свой собственный горячий член. — Последним будешь…       Эти слова хриплым шепотом затекли в ухо, ибо Мейс грубо стиснул Тротла, вновь крепко придавив его к бревенчатой стене, и сам активно задвигался в сжатой рыжей руке, мало заботясь о его комфорте. Огненное тело моментально напряглось, свернулось в тугой узел, запылало жаром возбуждения. Рваное дыхание почти оглушало, мейсовы зубы опасно ухватили край подставленного загривка за ухом, лишь бы чего другого не прокусил. Он двигался коротко, резко, напористо, не ожидая ни ласк, ни поглаживаний, ни даже активных действий руки. И Тротл где-то на краю сознания искренне порадовался, что Мейс не претендовал на его задницу. Потому что это откровенно пугало тем, насколько манило и затягивало.       Кончил Мейс шумно, бурно, быстро, замерев на несколько мгновений и не ослабляя мертвой хватки на теле Тротла. И лишь потом, когда долгая крупная дрожь спала, он расслабился и чуть отступил, выскальзывая из перепачканной его семенем ладони. Он дышал все еще загнанно, но уже умудрился криво усмехнуться, смахивая с глаз взмокшие пряди морковного загривка и раскидывая руки в приглашающем жесте.       — Валяй, лихач, — хмельно пробормотал он, чуть пошатываясь. — Прелюдия была отличная. Теперь я весь твой. Только не жести особо, завтра мне работать весь день в море.       От таких слов невольно перемкнуло. До этого почти не принимавший участия в происходящем, Тротл ощутил теперь яростную волну невыплеснутого адреналина, что пронеслась по всему его телу. Мейс столько спорил все эти дни, брыкался, сердил его, а теперь, наконец, готов был покориться — и в чем! В неправильной и дикой близости со своим напарником. Не хотел отдавать ему лидерство, а тело — крепкое, возбужденное, готовое ко всему — пожалуйста. Что за бесы сегодня попутали их обоих? Отчего так неистово хочется продолжения — долгого, яркого, полного?       Тротл с тихим рыком отлепился от стены и решительно толкнул Мейса к его кровати в углу комнаты. Теперь все будет так, как захочет он. Огненный марсианин послушно позволил опрокинуть себя на спину и придавить, убирая руки за голову. Тротл настойчивыми тычками заставил того развести колени и зажал его бедрами. Он был возбужден, взбудоражен, но голова на удивление работала ясно, эстетически наслаждаясь покорностью непокорного. Их следующий поцелуй оказался жадным, долгим, почти болезненным. Тротл никуда не торопился и не собирался отпускать Мейса так легко и просто. Начал эту игру, теперь уж терпи, гад.       Тот честно терпел. И долгую пытку поцелуями, в которых Тротл не цацкался и от души искусал его наглые ехидные губы, заставляя его сдавленно шипеть и пытаться потереться бедрами, что Тротлом тут же пресекалось. И ощутимые укусы в маленькие бурые соски, что вырывало у Мейса паскудные ругательства сквозь зубы, и следовавший за этим новый укус до тихих поскуливаний от боли и возбуждения. И бесцеремонные рыжие пальцы, что, наконец, проникли в его задницу осторожно, но совсем не нежно. И резкие удары по рукам, когда он попытался дотянуться до своего изнывающего члена.       Тротл откровенно мучил его, чувствуя, как сам от этого загорается все больше и сильнее. Как ощущение власти над зажатым под ним сильным телом порождает в ответ тугие вязкие волны похоти, что останавливала его от желанного совокупления, напитываясь и наполняясь жаждой и торжеством одновременно. И чем дольше он тянул, тем тяжелее становилось его дыхание, тем острее наливался собственный член, тем пьянее была голова. И когда, наконец, он проник в тело Мейса — медленно, с наслаждением, настойчиво протискиваясь сквозь неохотно разжимающуюся плоть, — из груди вырвался долгий надрывный полустон-полурык, отчего огненный марсианин под ним зашипел от прокатившейся по нему дрожи.       — Ты этого хотел, Мейс? — хрипло спросил Тротл, ухватывая его под бедра и глядя сверху совсем мутными от томной дури глазами. — Нравится, когда тебя берут… сослуживцы? Или все же сам предпочитаешь?       Дерзкие слова сами сорвались с пересохших губ. Мейс слишком ярко вызывал непреодолимое желание сбить с него спесь. И был сейчас полностью в его власти.       — Возьми и попробуй мои другие предпочтения, — выдохнул напарник, не удержавшись и толкнувшись под рыжим. — Меня и на третий заход хватит.       — Не рассчитывай, — хмыкнул Тротл и принялся неторопливо двигаться, усевшись на подогнутые под себя ноги и подтянув Мейса повыше. — Я на такое не соглашался. Валяй свой второй, хвастун. А я еще покайфую.       Трахать рослых выносливых бойцов Тротлу никогда не доводилось даже в бреду лихорадки. И к странным ощущениям от мускулистого тела перед собой и жестких поджарых бедер, сжатых его ладонями, он был совсем непривыкший. Но черти вселенной! Это было… охрененно! Нет, конечно, анальным сексом с барышнями он баловался, было дело. Но до поднимающегося дыбом загривка заводило вовсе не это. А именно расплывшееся перед полуслепыми глазами зрелище распростертого на кровати огненного марсианина, что ухватился за свой член и рваными движениями мохнатой ладони заставил его налиться, затвердеть, заныть от желания излиться во второй раз. Марсианина, широко раскинувшего ноги, смело позволявшего входить в себя до самого основания и нагло смотревшего подернутыми развратом синими глазами.       Тротл с трудом подавил в себе подкатившую волну, чуть замедляясь и выдыхая долго, хрипло. Не сейчас. И не так. Хотелось впитать эту сцену до последнего мига и упиться мыслью, что Мейс кончал под ним. Покорно и молча. Не споря и не задирая. Задрожав всем телом и зажав почти побагровевший член в кулаке, выплескиваясь с осипшим рыком на свой живот и невольно сдавливая Тротла внутри себя так, что пришлось ответно зарычать. Да, вот теперь, пожалуй, можно было и самому пойти на финал.       Тротл выскользнул из Мейса, спихивая его задницу с колен и не давая тому возможности прийти в себя. Парой настойчивых пинков он заставил его перевернуться на живот и вздернул за бедра вверх. Огненный марсианин, пребывая еще в бреду оргазма, все же догадался упереться коленями в развороченное одеяло и послушно ждал продолжения, дыша тяжело, почти с присвистом. И лишь едва заметное движение хвоста заставило Тротла пристально сощуриться, прислушиваясь к энергетическому полю напарника. Так вот, значит, где твое слабое место! Отличный фон для собственного оргазма!       И Тротл без раздумий крепко ухватил Мейса за основание хвоста, снова входя в него — на этот раз решительно и быстро. Тот взвыл в подушку, прикусывая ее зубами и дернувшись всем телом от прокатившейся по нему волны.       — Засранец! — сдавленно пробормотал Мейс. — Откуда только узнал про хвост? Я ж не поспею уже!       — Хватит с тебя, накончался, — усмехнулся Тротл и принялся активно входить в горячее и пульсирующее тело, продолжая грубо удерживать его за хвост. — Сам мне сказал — будешь последним. Вот я и заканчиваю.       Кажется, Мейс скулил, выл и, добравшись рукой до своего паха, неистово задвигал ладонью. Но Тротл отключился от всего и с низким рыком провалился в собственные ощущения: разгорающийся огонь, плещущее электричество, удушающее напряжение, меркнущий мир, стекающий к его члену, который толчок за толчком рассылал по венам кипящий металл и подводил к освобождению. Никуда не торопясь, он позволил возбуждению скопиться почти до взрезающей боли и, последним рывком войдя до самого конца, хрипло выдохнул со стоном, изливаясь долго, рвано, пьяно.       Какое-то время он не видел и не слышал абсолютно ничего, с трудом втягивая раскалившийся воздух и медленно выпуская из пальцев огненный хвост. А потом Мейс под ним завозился, возвращая в реальность, и недовольно соскользнул с него. С какими-то неразборчивыми ругательствами тот неловко поднялся, путаясь в непослушных ногах, и неровными шагами добрался до двери, распахивая ее прямо в дождь и вываливаясь на улицу нагишом. Тротл отвернулся и прислонился на несколько мгновений к стене, наслаждаясь прострацией и эндорфином в крови. Мыслей больше не было никаких. Только чистый кайф.       Через некоторое время Мейс вернулся, захлопывая за собой дверь и проходя в комнату мокрыми босыми ногами. Кажется, он даже не замечал стылого холода, вздыбившего огненную шерсть. Тротл лениво поднял на него мутный взгляд и хмыкнул. Все потом. Сейчас слишком хорошо.       — Ну, чего расселся? — на удивление беззлобно буркнул Мейс, подхватывая с пола свои штаны и футболку. — Тайм-аут, затрахал.       Рыжий еще раз неопределенно хмыкнул и сполз с кровати, направляясь к деревянному столу, чтобы, наконец, вернуть себе очки. О, а с ними кавардак на койке Мейса выглядел похабнее. Как и сам Мейс, устало зыркнувший на него и скинувший измятое и мокрое от их пота одеяло на пол. Ничуть не смущаясь теперь наготы, он улегся и растянулся во весь рост, прикрывая глаза. Паршивец. Что с него возьмешь.       Тротл покачал головой и выключил лампочку под потолком. На ощупь он прошел в прихожую и достал с полки одну из футболок. Спать голым, как он привык на Марсе, в этой норвежской лачуге было зябко. Он уже подошел к своей кровати, но что-то вспомнил и вернулся к полкам. На этот раз его рука ухватила свернутую рулоном шерстяную ткань.       — Не простуди причиндалы, — усмехнулся Тротл и швырнул вязаный плед Мейсу, уже провалившемуся в дрему и недовольно заворчавшему.       — Не планировал… — пробормотал он и все же кое-как укрылся. — Захочешь повторить, обращайся, — добавил он и отвернулся к стенке, утыкаясь носом в подушку.       Тротл задумчиво глянул в его сторону и забрался под одеяло, ощущая приятную усталость и опустошение. Пора спать.       — Подумаю, — это было последнее, что он произнес, прежде чем крепко уснул.