«Она – дочь президента. А я?..»

Слишком тяжело думать в последнее время, особенно после того, что случилось относительно недавно. Ещё вчера они вместе сбегали с берегов Испании на неясном катере, что по воле своей доброй души достался от... Той самой роковой девушки, что бок и бок уже идет следом за Кеннеди на протяжении несколько лет. Помнится ему тот разговор, как теплый и солнечный день, после ужасных гроз и проливных дождей. Ада тогда учила его выживать и помогать во всем том, в чем только можно: дала координаты, направила на точку с припасами, защищала от всех неприятелей и… Даже подарила ему первый поцелуй. С того момента они шибко не беседовали на «ты», но прекрасно понимали, что между ними что-то есть. Леону казалось, что он вот-вот влюбится в неё, в эталон красивой азиатской фигуры и стойкого характера, но ему дорогу перебежала девчонка, что дарит самый нежный смех и улыбку. Давно ли Кеннеди так западал на девушек, что были несколько младше него самого? Насколько он помнит, то и вовсе никогда этого не случалось, обычно это в него влюблялись школьницы или однокурсницы. Но чтобы он оказывался очарован летней отдушкой духов даже в самом гнилом месте… Никогда. Последнюю неделю то и дело, что мысли было об Эшли. Ему в ней нравилось абсолютно все: её лебединая шея, тонкие кисти рук, аккуратная, немного пушистая прическа. Её смех, её голос, её всё. Ему хотелось стать чем-то близким и родственным для этого человека, но когда-то он сам же и отказался. – Спасибо, что спас меня, – девушка мило улыбнулась и прильнула руками к чужим плечам. – Не за что, – осторожно ответил мужчина, оглянувшись на ярко-оранжевое небо, которое направляло прямо в сторону дома. – Слушай, я могу подкинуть папе идею, – Эшли неловко обронила свои слова, после чего подняла взгляд на спасителя, нервно сглатывая слюну, – Станешь мои охранников, если хочешь. После этого в воздухе повисло неловкое молчание, но непонятно от чего он было: то ли от влюбленности и нежности всего разговора, то ли от продыху после сумасшедшего побега с острова, который нес собой самую страшную опасность для «Орлёнка». – Зачем тебе я? Ты и сама за себя постоишь. – Леон обратился к говорящей, но взгляд не повел, переживая за то, что все эти игривые симпатии могут привести к чреватым последствиям. – Все. Пора домой. Теперь же, спустя пару лет и еще столько же месяцев он спрашивает сам себя: «Леон, ты дурак?». Бывалый полицейский и подумать не мог, что влюбится в важнейшего игрока всей политики Америки за столь краткий срок. Черт, да к чему вообще все эти числа? К чему все это потерянное время? Какой толк с этого? Поезд уехал, Леон, тебе больше этого не светит. Вот и живи теперь, в качестве наказания, в одиночестве, будучи гребанным однолюбом. Он был готов проклинать себя на протяжении всей оставшейся жизни, пока в почтовом ящике около своего дома не увидел письмо. Кто бы его мог написать? Да ещё и в таком… Необычном конверте, словно это какое-то приглашение. Агент хотел было оставить письмо в ящике, пока внимательнее не изучил и не увидел свое имя. Что-то внутри йокнуло, что пришлось все-таки забрать, мало ли там что-то важное? И в этот момент жизнь сыграла с Кеннеди приятную игру, где второй даже оказался победителем в этой обманчивой лотереи. На конверте не было обратных данных, но зато вся суть оказалась раскрыта внутри. От бумаги также пахло чем-то знакомым и до жути приятным. «Ого, она за столько лет, так ни разу и не сменила духи? Удивительно.» Кеннеди совсем-совсем аккуратно, чуть ли не кончиком ножа вскрыл конверт, надеясь на то, что ничего и никак не испортит, а ведь так и вышло. Помимо письма внутри лежала записка, которую он оставил на потом, решаясь сначала ознакомиться с содержимым самой рукописи женской: “Дорогой Леон, Мне несколько стыдно, что я спустя столько времени пишу тебе, хотя мы как будто бы позабыли друг о друге с последней нашей встречи. Как бы то ни было, твои слова мне все равно согревают душу и радуют каждый день, потому что они для меня стали самой большой мотивацией! Не поверишь, а я ведь и правда, после твоего совета, чтобы я осторожнее управляла ножом, пошла на индивидуальные занятия по самообороне! Не знаю, пригодятся ли мне новые знания в этой сфере, но теперь я могу уломать даже самого большого мужика, который будет приставать к беззащитной девушке, ха-ха! Удивительно, правда? Однако, я пишу тебе далеко не за этим, правда. Я хотела тебе лично сообщить о том, чтобы не наводить вокруг новости столько шороху, но в силу некоторых личных обстоятельств, я не смогла этого сделать, именно поэтому решила так нагло обойтись письмом для тебя, надеюсь на твое понимание, Леон. В этом году я окончила художественный университет и сдала выпускные экзамены, представляешь? Да-да, я теперь не маленькая, как ты отшучивался раньше! Уже взрослый и самостоятельный человек, вот-вот. Несмотря на все это, у нас совсем скоро будет выпускной, а меня до сих пор никто не пригласил, мне до жути обидно. Я совсем не понимаю, что-то со мной не так, может быть, как думаешь? Да вроде бы нет, я каждый раз смотрю в зеркало и вижу в отражении очаровательную, не зубрилку, а несколько благородную и загадочную девушку, которая до сих пор не познала прелестей взрослой жизни, в виде постоянных алкогольных вечеринок и случайных залетов по глупости. Мне оно ни к чему, меньше всего бы я хотела в старшей школе стать молодой мамой, ну правда… В общем, я бы очень хотела пригласить тебя на выпускной, хотела, чтобы ты пришел в качестве моего кавалера. Я просто уверена, что все злые одноклассницы будут в стороне пускать слюни и пытаться подкатить к тебе. Я пойму тебя, если ты не захочешь приходить, или если у тебя не будет времени, ты же взрослый и работаешь на моего отца, но я постаралась с ним договориться, чтобы он тебе после этого дал отгул на неделю. Не знаю, насколько я убедительно с ним тогда общалась, но надеюсь, что он свое слово сдержит, иначе с его стороны это будет очень грубо и жестоко! К письму я приложила пригласительный билет и номер телефона, на который тебе необходимо позвонить. Позвони, если согласишься прийти на выпускной, если не захочешь или не можешь – оставь все как есть, а конверт пустым можешь положить обратно в почтовый ящик, заранее больше спасибо! С уважением, Эшли Грэм” При прочтении каждого слова внутри все играло новыми красками,будто бы в него вдохнули нового кислорода: где автору письма радостно, то и читателю также; а вот где что-то не так, то уже эти строки перечитываются с небольшой тревогой и переживаниями. Неужели такую… девушку никто не хотел бы пригласить на танец? Вы вообще её видели? Для Кеннеди Грэм была целым эталоном женской красоты, она была идеальна во многих критериях для определения типажа Леона, а тут… Обидно, для самой студентки, наверное, еще больнее этот факт принимать и понимать, ведь дамам всегда было и будет важно мужское внимание, особенно в период юности. Нет, дело ясное, нужно выручать. Леона все еще удивляет, что молодая студентка обращается за помощью к мужчине, чей возраст почти переваливает за тридцать лет. Как бы там не было, мужчина просто не мог отказать по весомым причинам, именно поэтому он запускает руку в конверт и достает визитную карточку. На ней был номер и ничего более, просто цифры, напечатанные темными чернилами, и белый картон. Красиво, кажется, но… Таково дизайнерское решение? Спецагент вздыхает и подходит к телефону, после чего шустро набирает несколько цифр, внимательно вслушиваясь в гудки. Он ждал услышать голос девушки, но этого явно не будет, ведь она дочь президента и так просто до неё явно не дозвониться. Да и сам номер телефона был очень похож на те, что совершают автодозвоны. Все, что оказалось на проводе - гудки. Ничего более. Оно и хорошо, потому что через несколько секунд подняли трубку и сбросили. Таким образом на той стороне что-то да утвердилось, благодаря чему можно выдохнуть. Леон также откладывает телефон и возвращается к конверту. Мужчина совсем-совсем осторожно берет его в руки и с такой же опаской что-то испортить все складывает обратно и пытается даже закрыть красиво, будто бы на память куда-то припрятать. А так оно и было, ведь немного погодя он достает чью-то автобиографию. На самом деле это был небольшой тайник, внутри которого были важные для него вещи: армейский нож от Краузера; брелок в виде плюшевого медведя от Вонг; открытка с детским рисунком от дочери Биркиных. Кажется, тут больше всего приятностей от Редфилдов, причем от двоих: И от Клэр, и от Криса. Славные малые, приятные в общении. Но не в этом суть, Кеннеди открывает книгу и мягко-мягко кладет сверху всего этого конверт. Требуется еще пару минут, чтобы потаенным сокровищем налюбоваться, после чего снова прячется на книжную полку, которую Леон все не может прибрать от пыли. Он проводит пальцем по дереву и видит, что на таком ужасное слое мусора можно даже рисовать. Мужчина вздыхает и направляется в ванную комнату, где под раковиной у него находится вся химия для уборки, а также прочие принадлежности в виде тряпок или еще чего-то. Зеркало в ванной каждый раз ужасается от внешнего вида агента, казалось, что уже само вот-вот лопнет и разлетится все острие по комнате, намекая на то, что пора бы не только дом, но и себя самого также привести в порядок. Голубые глаза подробно изучают всю ужасность картины, заставляя даже руками прикоснуться к неприятной щетине, которая и вовсе скоро станет целостной бородой. И такого оборванца Грэм пригласила на первый свой танец? Как мерзко. Именно поэтому от отложил уборку дома на некоторое время, пока сам же решил задержаться в ванной комнате. Всякий намек на объект обожания уже вызывает столько много-много сил, что даже нашлось время все привести в надлежащий вид, начиная от никому не нужных книжных полок, пола, кухонного гарнитура, заканчивая целым внешним видом. А это, на самом деле, дорогого стоит.