Букет на крови

— «Томирис,» — сказал мужчина, пытаясь сохранить строгий и непроницаемый тон, но его усилия уводили его к краху. В настоящий момент он был очевидно не в состоянии поддерживать контроль над собой, как это было месяц назад, когда впервые увидел чужую спину, уже нещадно поросшую цветами. Тогда не мог поверить первые несколько минут. Губы сжались в тонкую линию. — «Увы, у меня нет светлых прогнозов для тебя.» Девушка расположилась на столе, как и всегда до, спиной к своему собеседнику, опираясь руками на край, чтобы не завалиться вперёд из-за собственной слабости. Ее тело просто не справлялось с этим бесконечным натиском… Они только росли, набирали массу, увядали и причиняли еще больше боли. Новые царапины равнялись линиям новых, разрушительных побегов, проникающих глубже под кожу. Они сами прокладывали себе путь, разрывая плоть в местах своего процветания, лишь слегка раскрываясь через сутки, полностью зацветая через несколько дней. Пока подпитывались — цвели, но начинало им чего-либо не хватать — начинали вянуть. — «Дерил, прошу,» — ответила девушка на удивление твердым голосом, несмотря на свое состояние. Ее руки сложились на груди крест-накрест, частично закрывая ее и обхватывая исхудавшими пальцами хрупкие плечи. Хотя прошел уже месяц, и он, будучи врачом, не видел в этом ничего постыдного — смущение ни на шаг не отступало, хотя теперь оно имело гораздо меньший вес перед обстоятельствами. Томирис повернулась, сжимая губы, словно не могла и слова выдавить, но по одному больному, уставшему взгляду было понятно, в чем могла состоять ее просьба. В груди что-то сжалось, болезненно распространяясь корнями куда-то вглубь, словно в его теле завелась эта сорная трава неизвестного происхождения. Это пакость не поддавалась его силе, наоборот. Почти любая попытка уничтожить проклятые семена или удалить корневую систему приводила к еще более густому цветению, захватывающему области вокруг. Серьезный, уставший взгляд проявил в себе грусть и мрак за долю секунды, словно что-то сломалось внутри. Он не привык видеть ее такой. — «Убей меня, когда я больше не смогу держать рапиру в руках,» — пытался возразить Дерил, только открыв рот, но Томирис тут же заглушила его, поднимая руку едва хмурясь. — «Я больше так не могу,» — дрожащим голосом сказала она. Со лба потекла багровая струйка крови. Девушка выпрямилась и, уже рефлекторно, потянула руку к свежецветущему побегу, пробившемуся сквозь кожу. Их было уже слишком много… Слишком много, чтобы как-то иначе реагировать, лишь холодно шикнув, осторожно прикоснувшись к паразиту. Мужчина подошел ближе, а его подопечная только поджала ноги и опустила взгляд в пол. Мысли запутались в паутине, мешая выдать какую-то ободряющую речь. Это было бессмысленно в их ситуации. Горячие ладони едва коснулись хрупких плеч. Серые глаза смотрели снизу вверх на рыжую макушку, чья хозяйка заливалась краской в его присутствии. Только это не менялось с их первого приёма. Улыбка едва заметно проявилась на лице мужчины. Он медленно наклонился, плавно проводя рукой от плеча к талии девушки, второй обхватив затылок с особой осторожностью пробираясь пальцами сквозь копну волос, обходя очаги цветения на ее затылке. Острый подбородок уперся в ее макушку, в такт тому, как женские пальцы сомкнулись на одежде врача. Слезы хлынули потоком… Одна за другой. — «Я не…», — начала Тома. Дерил перебил ее хриплым голосом, — «Я знаю.» — медленно и шумно вбирая воздух носом. Его рука осторожно скользнула с талии на спину, обдавая девушку теплом. — «Я выполню твою просьбу,» — продолжил он. В ответ Томирис вжалась в него еще сильнее, едва справляясь со слезами. Её щеки сейчас казались живыми, как в самом начале этого проклятого месяца, такими, какими они были раньше. Ей было больно, ужасно, но она вытерпит, чтобы обнять его в последний раз. Тома утаила от него лишь одно. Так и не смогла признаться ему, за что и была обречена. За то, что уже решила покончить с этим самой. — «Сейчас,» — время словно замерло, но уже через секунду всё было кончено. Звон встречающихся игл, которые яростно поражают друг друга новыми ударами, выплескивая свист, обвивается одна вокруг другой и грубо вытягивают из чужой руки оружие и отбрасывают его назад. Металл глубоко и плавно вонзается в землю, пока противник едва дыша, теряет свои силы с концами. Томирис упала на колени, стиснув кулаки. Проиграла. — «Мне. . жаль,» — с трудом выжимает девушка из себя, отрывая ладони от земли. Перед боем она намеренно испортила рукоять своего верного орудия. Неровные полосы металлической рукояти впивались в кожу, проливая кровь. Капля за каплей, удар за ударом оставляли все более глубокие царапины в её ладони. Маленький сгусток почек рассыпается рекой на свежих ранах, медленно проникая сквозь пальцы зелеными листьями. Бутоны раскрываются один за другим, стоит придать их свету. Всё кончено.