Сущность времени

ТАРДИС висит где-то в космосе, там, где кажется, что времени и пространства нет в принципе. Это иллюзия: она находится в каждой их точке, и Кроули ощущает отголоски происходящего как песню в своих венах. Всё, что было, что есть и что только будет. Вот оно на ладони, всё сразу и целиком. Чувствует ли Доктор то же самое? И как, святой Манчестер, он с этим справляется? Дверь ТАРДИС открыта. Они сидят на пороге, болтают ногами, пьют горячий какао с маршмеллоу и любуются Альфой Центавра, куда Кроули однажды звал Азирафаэля. Или позовёт. Или зовёт прямо сейчас там, на Земле. Время относительно. Время не линейно. Непреложная истина, известная Кроули ещё до сотворения мира. Оно никогда не было обычным путешествием из точки «А» в точку «Б». — Доктор, может, расскажешь, как мы познакомились? Ну, вернее, как ты познакомился со мной? — Нет. — Спойлеры, да? — Если бы ты был человеком, я бы ответил «да». Но ты не человек. Ты скоро сам всё узнаешь. Увидишь. Доктор прав. Путешествуя с ним, Кроули многому научился. В том числе воспринимать время, как он. Привыкнуть сложно. Разучиться невозможно, хотя иногда очень хочется. Во многих знаниях действительно многие печали. Это как кататься на велосипеде: если хоть раз преодолел страх и начал крутить педали, навык остаётся, даже если потом велосипед годами ржавеет в сарае. Кроули думает: время чем-то похоже на галлифрейские письмена. На круги без конца и начала; петли, замкнутые на самих себе. На рисунки в пустыне Наска. Требуется подняться на высоту, чтобы разглядеть всю картину. И тогда приходит понимание: время едино. Цельно. Прошлого, настоящего, будущего по отдельности не существует. Они связаны, спаяны, закольцованы, спрессованы и сжаты. Можно изменить мелкие детали головоломки, на конечный результат это не повлияет. А несбывшееся так же реально, как и всё остальное: равноправны все варианты. Наверное, хорошо, что большинству людей подобное видение недоступно, иначе они сошли бы с ума. Кроули не стал бы клясться, что сам не близок к психозу. Внезапно время в его воображении представляется шаловливым щенком, которому не терпится поиграть, а Доктор — нестрогим хозяином, что спустил пса с поводка: посмотреть, что получится. — Поэтому вас называют Повелителями времени? Потому что вы им повелеваете? Типа, оно для вас что-то вроде домашнего питомца? — Кхм… Я не был бы так уверен. Кто кем повелевает и кто кому питомец — это большой вопрос. — Доктор усмехается краешком губ, и в этой ухмылке Кроули чудится грусть, бесконечная как океан. — Я всего лишь путешественник. Как и ты теперь. — У путешествий во времени странный побочный эффект. Доктор пожимает плечами. Кроули переводит взгляд на кружку с какао. Вспоминает книжный магазин, приглушённый свет настольной лампы, два бокала, полупустую бутылку вина. Азирафаэль увлечённо рассказывает про первую книгу, напечатанную в Чехии — перевод известного рыцарского романа. Глаза блестят, щёки раскраснелись. А может, он рассуждает про что-то иное, Кроули не вслушивается. Он решительно перебивает поток красноречия: — Обними меня. Мы давно не обнимались. Желание ощутить дружеское прикосновение практически невыносимо. Доктор очень тактильный. Азирафаэль в подобных человеческих слабостях не замечен. Еда, похоже, единственное исключение. Брови ангела удивлённо ползут вверх. — Мы никогда не обнимались. — Вот именно. Этого не было. Ещё не было. Или уже не будет, как и пожара в Лондоне, потому что Кроули отправил Доктора к самому себе: чтобы тот его утешил, помог утихомирить разрушительный внутренний огонь. Не важно. Кроули кожей ощущает объятие, привкус красного сухого вина на языке. Значит, было. Значит, реальность. Песня ТАРДИС глубже проникает в сердце, ранит ледяным кинжалом и окружает ласковым теплом. Кроули отставляет кружку. — Ну что, allons-y? Ты намекал, что нам придётся побегать. Кроме того, мне не терпится проверить, все ли инопланетяне говорят на английском. — Ты сомневаешься в телепатическом поле ТАРДИС? — притворно возмущается Доктор. — Я требую обещанных приключений, — парирует Кроули. Он уже видит космическую исследовательскую станцию на краю Вселенной, и намерен получить все удовольствия от разгадывания тайны исчезновения астронавтов, какие сможет. Особенно когда точно знает: всё закончится хорошо.