Часть 1
14 марта 2024 г. в 13:28
Кофейно-сладкое настроение подобралось к квартируе тёплыми лучами утреннего весеннего солнца и остатками сумбурного, яркого сна. Завтрак на скорую руку под документалку про секты, горячий кофе с молоком и сахаром, мятная паста и быстрые сборы в школу. Холодный ветер весело забирался под зимни пуховик, обжигая уши и весело смеясь голосами младшеклашек, проходящих мимо. Музыка в наушниках разгоняла ненужные мысли и отгоняя самокопания. Всё ещё не растаявший снег смерзался сам с собой, обещая скоро превратиться в лёд. Лица, которые видишь каждый день, проходят мимо, разговаривают и галдя, когда с трудом открывается и снова закрывается тяжёлая и холодная железная дверь. Турникеты пищат, пропуская тех, кого видят каждый день и знают в лицо. Охранник сидит, хмуро провожая взглядом. Пропуск привычно ложится к металлу турникета и ноги сами несут в сторону раздевалок. Там толпяться старшеклассники и младшеклашки, шуршат ещё теплые куртки и хлюпают растаявшим, налипшим на подошву, снегом ботинки. Наушники уползают обратно в карман, и петелька пуховика сама наползает на металлический крючок.
Вихрь хорошо знакомых лиц закручивает, завлекая в разговор. Стрелки останавливаться на символическом 8:30, сочувствующие опускаясь вниз. Звенит пронзительная трель, загоняя хлесткой мелодией за большие деревянные двери классов.
Учитель говорит-говорит-говорит, устало смотрит на ещё спящих учеников и тоже хочет спать, думает, надеется, ещё верит что сможет обучить детей своему предмету.
Прозрачный пластмассовый транспортир крутиться в руках, жалобно скрипя. Черные чёрточки-циферки осуждающе смотрят, язвительно намекая на то, что их стоит положить обратно в тканевый, теплый пенал и не беспокоить до самой геометрии, которой, сегодня, конечно же нет.
А пальцы все крутят-крутят-крутят, задумчиво сгибая пластик, заставляя глаза вглядываться в ставший родным класс по-новому, сквозь салатовую призму.
Наконец бедный транспортир не выдерживает, обвиняющещёлкая и оскорблено ломаясь.
"Ровно 147 градусов" - губы растянулись в снисходительной усмешке. Несчастный и растроенный измерительный прибор был оставлен в покое и заботливо убран в глубину пенала.