***
Инцидент с баллончиком принес Джону несколько дней особенно агрессивной дубины, но, по крайней мере, прямой мести не последовало. И, похоже, с тех пор в холодильнике по-прежнему не было никаких неприятных сюрпризов. Джон продолжал развивать свою теорию, отмечая каждый аспект, в котором Шерлок напоминал кота, и понимал, что до сих пор концентрировался в основном на негативных моментах, когда можно было собрать больше доказательств. Был даже один впечатляющий случай, которому можно посвятить целую главу, если Джон когда-нибудь решит написать книгу о кошачьих повадках своего соседа, когда Шерлок принес на кухню картонную коробку среднего размера и достал из нее гигантского краба. Джон обжег язык своим кофе, когда увидел, какого размера монстр вылез из коробки. «Что это за чертово дерьмо?» Поскольку клешни краба не сдерживали, Шерлок держал его, зацепив пальцами с каждой стороны животного, в пространстве прямо над ногами, а большие пальцы прижимал к центру панциря, чтобы не защемило. Детектив бросил на друга вызывающий взгляд, словно осмеливаясь отобрать у него животное. Шерлок ничего не простил, однако у него все же хватило благородства ответить: «Это редкий вид краба, мне его доставили из Франции. И прежде чем ты задашь какой-нибудь бессмысленный вопрос о том, как его приготовить, — добавил он, увидев, что Джон открыл рот, чтобы что-то сказать, — знай, что он нужен мне для дела, над которым я работаю. Ты не можешь его получить» Джон был вынужден признать, что его весьма позабавило нелепое присутствие этого неожиданного посетителя на их кухне. Он сделал более осторожный глоток кофе и задумался. «Значит, он французский, — заметил он. «Как же мы его назовем?» Шерлок даже не пытался скрыть, что закатывает глаза, сопровождая это многострадальным вздохом. «Пожалуйста, не надо. Ему вообще не нужно имя. Сколько тебе, пять?» «Мы могли бы назвать его «Мадам Бовари», — задумчиво продолжил Джон, едва заметив неприятное замечание Шерлока. «Это единственная французская книга, которую я когда-либо читал. Конечно, в переводе, я ведь не говорю по-французски. Это была единственная книга, которую мне разрешили прочитать, когда нас пригласили погостить у моей двоюродной бабушки Марты в Нортгемптоне. Остальная часть ее библиотеки состояла в основном из Барбары Картленд, а она говорила, что эти вещи не подходят для…» «Немедленно прекрати свой лепет!» сердито прервал Шерлок. «Мы не будем давать ему никакого имени. Единственной целью его жизни отныне будет питаться кусочками омертвевшей человеческой плоти, чтобы я мог увидеть, как…» Джон так и не смог узнать, для чего именно ему понадобился краб. В отчаянии Шерлок начал размахивать животным, и когда оно приблизилось к носу Джона, Джон рефлекторно защитил его от клещей краба, резко подняв предплечья, но забыл о кружке с горячим кофе в руке; часть кофе пролилась и попала на ладонь Шерлока, который вскрикнул от боли и уронил «Мадам Бовари» на пол. Отважный краб не стал терять времени и бросился бежать. Шерлок прыгнул следом и сумел загнать его в угол, хотя за это время животное каким-то образом успело занять идеальную стратегическую позицию: наполовину под шкафом, так, чтобы его нельзя было безопасно схватить, наполовину снаружи, чтобы он мог нанести удар по нападавшему. У него определенно было преимущество перед этим страшным, сумасшедшим бобовым кроликом, который, несомненно, хотел сделать с ним что-то нечестивое. Шерлок попытался достать его сверху. Краб угрожающе щелкнул своими клешнями по длинным пальцам, приближающимся к нему. Рука Шерлока отступила. Детектив склонил голову набок, затем попытался подойти под другим углом, но мадам Бовари не угадала его планов и снова зашипела, на этот раз еще быстрее, заставив великого Шерлока Холмса, единственного в мире консультирующего детектива, слегка подпрыгнуть. Тогда Шерлок склонил голову на другую сторону, обдумывая очередную стратегию. Он попытался напугать краба, но тот не сдвинулся ни на дюйм: в отличие от большинства людей, мадам Бовари ничуть не впечатлилась Шерлоком. Краб и детектив продолжали свой поединок: Шерлок неуверенно раздвигал руки под разными углами и отступал, как только краб щелкал клещами, не обращая внимания на Джона, который кусал внутреннюю сторону щеки, изо всех сил стараясь не рассмеяться, но потом решил, что это уже слишком, и поддался громкому приступу хихиканья. Шерлок с неодобрительным хмурым взглядом повернулся к соседу и поинтересовался причиной такого веселья. Джон в недоумении покачал головой. «Мне очень хочется снять это на видео и выложить на Youtube», — объяснил он, вытирая слезы смеха с глаз. «Клянусь, этот ожиревший японский кот со своими коробками не может сравниться с тобой. Ты меня убиваешь, серьезно». «Правда, Джон, меня огорчает, что твои культурные познания, похоже, ограничиваются видеороликами о кошках в Интернете» — он стал несколько менее язвительным, когда Шерлок вернулся к терроризированию бедного краба и обнаружил, что животное благоразумно предпочло раствориться в воздухе. Выражение озадаченности на лице Шерлока заставило Джона удвоиться и расхохотаться. (В итоге они больше никогда не видели мадам Бовари. Джон полагал, что она нашла способ устроить свою жизнь где-то в шкафах и смирилась с этим. Иногда ранним утром, когда Джон заваривал чай, ему слышалось шуршание и шарканье внизу, но он не хотел туда заглядывать и старался не думать об этом. Он лишь надеялся, что мадам Бовари тоже любит свиные котлеты) *** Их домашний быт заметно улучшился, но Джон понял, что наивно полагал, будто ему больше не придется пользоваться баллончиком. Особенно когда, вернувшись домой, он обнаружил, что их диван разорван в клочья. «Шерлок. Что случилось с диваном?» «Мне срочно понадобились куски кожи. Не волнуйся. Мне он нравится в таком виде. Теперь у него есть характер». Джон сжал переносицу двумя пальцами и вздохнул. «Значит, ты все-таки пошел и поточил свои когти о нашу мебель. Как раз тогда, когда я думал, что ты не можешь стать еще более кошачьим. Ладно. Мне нужно исправить эту привычку, пока она не укоренилась. Оставайся на месте и жди». «Не надо», — быстро сказал Шерлок. «Не ищи свой дурацкий баллончик, я его нашел и выбросил. Перестань думать, что я кот, это самая нелепая идея, которую ты только мог придумать, и, видит Бог, ты обладаешь безграничными способностями в этой области». «Ладно», — сказал Джон. «Знаешь что? Мне не нужен баллончик, чтобы наказать тебя». Шерлок был достаточно упрям, чтобы не вздрогнуть, когда Джон придвинулся ближе к нему и расположился прямо под носом у детектива. «Ты намерен применить силу, Джон?» спросил Шерлок, приподняв бровь и глядя на Джона сверху вниз. «Ты всерьез думаешь, что можешь мне противостоять?» «О чем ты говоришь?» Джон нахмурился. «Я никогда не буду применять к тебе силу. Ты мой друг». «Вот как? Тогда каков твой план?» «Вот это», — ответил Джон и дунул Шерлоку прямо в нос. Высокий мужчина задохнулся, вздрогнул и подпрыгнул. Ха. Этого он точно не ожидал. То, как он смотрел на Джона со скандальным и слишком обиженным выражением лица, прикрывая лапой — рукой, напомнил себе Джон, — свой нос, было слишком комично. Джону пришлось бороться с хихиканьем, которое поднималось у него в горле, потому что для того, чтобы все получилось, важно было строго следовать процедуре. Когда ваша кошка плохо себя ведет, подуйте ей в нос, а затем не обращайте на нее внимания. Не смотрите на нее и не отворачивайтесь. Таким образом вы дадите понять, что доминируете. Джон снова надел пальто и повернулся, чтобы выйти на улицу. Выходя, он все еще слышал, как Шерлок разглагольствует позади него: «Что… Что это значит? Джон! Вернись! Джон! Ты не можешь так со мной обращаться! Джон! Джон!», но он остался глух к протестам друга и отправил Лестрейду смс с вопросом, свободен ли тот, чтобы выпить пару кружек пива в обычном месте. Вернувшись вечером в 221B, Джон обнаружил, что испорченный диван накрыт индийским покрывалом с тонкой нитью и рисунком охоты на тигра в охристых и оранжевых тонах. Он понятия не имел, где Шерлок нашел это покрывало, но оно производило приятный эффект и явно было предпочтительнее прежнего вида дивана. Достаточно, решил Джон и, зевнув, уснул, чувствуя себя довольным. *** Все начиналось невинно. Как шутка. Джон понимал, что не должен был этого делать, но это было слишком заманчиво. Он и так уже несколько раз переступал границы дозволенного с начала всей этой кошачьей истории, так что тогда он не понимал, чем это может отличаться. За исключением того, что, в отличие от других случаев, Шерлок не сделал ничего, чтобы заслужить это. Ну, он все время просил чаю, несмотря на то что Джон сказал ему хоть раз приготовить его самому и заткнуться, ради всего святого. И то, как раздражающе, но в то же время странно мило Шерлок жаловался, настойчиво требуя того, что должно было быть услугой, а не его заслугой, вызвало у Джона яркую мысленную картину Шерлока на четвереньках на полу кухни, мяукающего в поисках еды и трущегося о джинсы Джона. Оглядываясь назад, можно сказать, что именно здесь все пошло наперекосяк. Если Джон был честен с самим собой — а он обычно был честен, — то все было очень неправильно с самого начала. Но. Этот образ Шерлока, трущегося о его ноги. Его психотерапевт наверняка бы заинтересовался. Однако Джон, который в тот момент совершенно не представлял, как ситуация может выйти из-под контроля, и думал, что просто хочет вывести Микки из себя, достал миску, наполнил ее молоком, поставил перед Шерлоком на (в кои-то веки чудом чистый) кухонный стол и негромко объявил, усаживаясь напротив него: «Никакого тебе чая. Вот что ты получишь. Более адекватно, не так ли?» И Джон ухмыльнулся, ожидая, что тот начнет шипеть и ругаться. Но нельзя участвовать в конкурсе безумия с Шерлоком Холмсом в качестве соперника. Джон должен был понять это с самого начала, еще до того, как привел в действие свой дикий план. Он должен был знать, что никогда не сможет победить. Не говоря ни слова, с совершенно спокойным и невозмутимым видом Шерлок опустил свою длинную белую шею, положил руки по обе стороны от миски на кухонном столе и начал прихлебывать молоко. У Джона перехватило дыхание. Он моргнул. Дважды. Шерлок продолжал пить, его язык высовывался изо рта и погружался в молоко точно так же, как у кошки, глаза были закрыты под черными блестящими локонами, спадавшими на лоб. Он вел себя так, словно все это было естественно, словно ему это действительно нравилось. Как будто он был близок к тому, чтобы начать мурлыкать. К своему ужасу, Джон почувствовал, как в джинсах становится все тверже, а волна жара поползла вверх по шее и достигла ушей, заставив его неистово покраснеть. Шерлок на секунду перестал слизывать молоко и поднял голову. Он открыл на Джона свои гипнотические глаза, а затем медленно, целенаправленно провел изогнутым кончиком языка по верхней губе, сгоняя капельки, которые там задерживались, и все это время смотрел прямо в глаза Джону. Джон резко встал. И почувствовал себя немного глупо, хотя не мог сесть обратно, чтобы не чувствовать себя еще глупее. Он подумал, не попросить ли Шерлока остановиться, но потом вспомнил, что именно он начал все это. Как поступить в неприличной ситуации, которую ты сам же и создал? Шерлок молча наблюдал за ним, внимательно прислушиваясь к его дальнейшим действиям. Не зная, что делать, Джон последовал первому инстинкту — бежать из кухни так быстро, как только мог. Запершись в своей комнате, Джон едва успел обдумать только что произошедшее и начать метаться и паниковать, как услышал за дверью небольшой царапающий звук. Сначала он подумал, что сходит с ума и ему мерещится, но тут раздалось второе, очень отчетливое и настойчивое царапанье. Джону стало трудно глотать, во рту вдруг стало очень сухо. Шерлок скребся в его дверь, умоляя войти. Не постучал по-человечески. Не называл Джона по имени. Что, черт возьми, здесь происходило? Может быть, Джон мог бы извиниться и вернуть все на круги своя? До того, как ему пришла в голову глупая идея, которой он никогда не должен был следовать. Да, он собирался именно так и поступить, извиниться, прямо сейчас, может быть, даже умолять, если до этого дойдет, подумал он, с трудом открывая дверь. Они поговорят, а потом посмеются над этим, ну, Шерлок посмеется над Джоном и, конечно, оскорбит его интеллект, но Джон был не против, это была небольшая цена за то, что ему не придется снова переживать эту неловкую, слишком странную ситуацию. Когда дверь со скрипом наполовину открылась и несколько секунд ничего не происходило, Джон сделал пару шагов назад, мгновенно охваченный сомнениями. Он молил Бога, чтобы дикая мысль, которая только что пришла ему в голову, не стала реальностью. Он не думал, что сможет выдержать вид Шерлока, входящего в дверь, ползающего на руках и коленях. Он был уверен, что это выжжет ему мозги. Он чуть не воскликнул «слава богу!» от облегчения, когда его друг наконец вошел в комнату нормальным, человеческим способом, на двух ногах, с очень расслабленным видом, как бы назло напряженному состоянию Джона. Это был настоящий Шерлок. Вопреки всему, он не превратился в кошку, подумал Джон, немного истерично. Он начал готовить в голове извинения, но не успел их произнести, как поток его мыслей оборвался, а затем и вовсе оборвался, когда Шерлок стремительно опустился перед ним на колени и начал тереться лицом о ткань джинсов, вверх и вниз по бедрам Джона медленными, чувственными движениями, лаская его промежность, глубоко вдыхая и выдыхая через изящный носик, пока Джон не оказался полностью эрегированным, а его член не уперся в преграду из одежды. Ни с того ни с сего цитаты из статьи в Интернете вернулись к Джону, у которого начала кружиться голова. По всем признакам, к мозгу поступало недостаточно крови, хотя он чувствовал, как она бешено колотится в ушах. Когда кошка трется о вас, она отдает вам часть своего запаха, говоря: «Это мое». Шерлок еще несколько раз провел кончиком носа по эрекции Джона, а затем отстранился, устремив на него напряженный взгляд. Ожидая чего-то. Хочет чего-то от него. Джон понял, что Шерлок не будет использовать свои руки. Конечно, не будет. Джон снова посмотрел на Шерлока, и его рука по собственной воле переместилась к промежности. Шерлок прервал зрительный контакт и с интересом наблюдал за этим движением. Когда пальцы Джона расстегнули пуговицу на его джинсах, веки Шерлока удовлетворенно опустились, оставив глаза едва приоткрытыми, а на губах появился слабый намек на улыбку, настолько слабый, что его почти не было, и он говорил Джону, что это именно то, чего Шерлок хотел. Когда молния Джона опустилась, Шерлок облизнул губы в предвкушении. Но при этом не убрал руки с пола. Дыхание Джона участилось, когда он извлек из трусов свой твердый член, и он громко задышал, почувствовав, как язык Шерлока тут же, без секунды колебаний, опустился на него. Шерлок не стал брать его в рот, конечно же, не стал. Он просто стал облизывать член Джона, поначалу проникая по всему стволу, не спеша, не торопясь, явно наслаждаясь. Затем он переместился назад, опираясь на лодыжки, и провел своим дьявольским языком прямо под головкой, заставив Джона застонать, а потом и вовсе заскулить, когда он почувствовал, как кончик языка медленно проникает вдоль щели, вперед-назад, собирая смазку и размазывая ее по головке, а затем игриво отодвигая крайнюю плоть еще немного быстрыми маленькими толчками. Джону хотелось почувствовать губы Шерлока на себе, эти невероятно чувственные губы, обхватывающие его, черт возьми, хотелось схватить Шерлока за затылок и просто затолкать себя внутрь этого влажного рта. Его рука уже зарылась в нечесаные кудри Шерлока, но он не мог заставить себя действовать столь решительно, как бы сильно ни был возбужден, поэтому ограничился легким почесыванием ногтями того места, где затылок Шерлока соединялся с черепом. Вздох, который издал Шерлок, почувствовав ласку, был громким и очень человечным. В качестве эксперимента Джон попробовал почесать за одним из ушей Шерлока. Шерлок очень растерялся, рот его был приоткрыт, губы блестели от предсмертной жидкости и слюны, а глаза превратились в тонкие белые полумесяцы, периодически вспыхивающие под трепещущими ресницами. Он совсем перестал облизываться и склонил голову на руку Джона, чтобы усилить контакт. Джон с готовностью подчинился, несмотря на то что его рука была достаточно твердой, чтобы начать болеть, но почему-то вид Шерлока, стоящего на коленях и отдающегося прикосновениям Джона с экстатическим выражением на лице, показался ему чертовски милым. И чертовски сексуальным. Он не хотел лишаться этого зрелища, несмотря на острую потребность, но внезапно Шерлок начал покусывать внутреннюю сторону предплечья Джона, быстро и яростно, словно ласки Джона были слишком сильными и ему нужно было немного ослабить возбуждение. Затем он остановился, так же резко, как и начал. Зубы все еще впивались в чувствительную кожу, он медленно посмотрел на Джона сбоку, глаза горели лихорадочным блеском. Его маленькая глупая теория оказалась настолько неверной, подумал Джон, и у него перехватило дыхание. У кошек определенно не было такого выражения в глазах. Словно прочитав мысли Джона, на что, как Джон был почти уверен, он уже должен был быть способен, Шерлок решил снова вести себя по-человечески. Он встал на ноги и подошел к кровати Джона. По пути он избавился от футболки и пижамы, в которых ходил весь день, и растянулся на матрасе на спине, открывая взору Джона вид на свое великолепное тело, бледное, обнаженное и твердое. О чем опять говорилось в статье? Ах, да. Поза «животом вверх» — очень уязвимая позиция, она предполагает полное доверие к собеседнику. Так кошка лениво приветствует своего хозяина. И вот кот снова выжидающе смотрит на Джона, словно хочет, чтобы ему почесали живот, причем немедленно. Однако Джон хотел сделать гораздо больше. Их взгляды встретились, когда Джон не спеша подошел к кровати. Они оба знали, всегда знали, что это должно было случиться с самого начала. То, что этого не произошло в первую же ночь пребывания Джона на Бейкер-стрит, объяснялось лишь той маленькой безумной игрой, которую они негласно разделяли, основанной на ложном непонимании, реальном интересе, извращенной натуре Шерлока и британской вежливости Джона. Однако, похоже, этой ночью игра должна была закончиться. Опустив колено на матрас, чтобы он просел под его весом, Джон принялся поглаживать грудь Шерлока по всей поверхности, восхищаясь ощущением гладкой кожи и упругих мышц под пальцами. Его руки переместились к бокам Шерлока, не прекращая легких, нежных движений. Очевидно, Шерлок был очень чувствителен, судя по мурашкам, появившимся на его руках и ребрах, и по тому, что его соски превратились в крошечные твердые пики, которые Джон просто не мог не поцеловать. Только когда Шерлок потянул его за джемпер и стал настойчиво сжимать ткань в кулак, Джон понял, что на нем все еще слишком много слоев одежды, а Шерлок этого не потерпит. Джон прекратил свои поиски, чтобы снять одежду, разуться и стянуть носки. Покончив с этим, он издал долгий удовлетворенный вздох, когда наконец присоединился к Шерлоку на матрасе, едва прикрывая своим телом огромное тело любовника и наслаждаясь великолепным ощущением «кожа к коже». Язык Шерлока снова стал активным и нашел шрам на плече Джона, с любопытством и некоторой жадностью нащупывая поврежденную кожу, заставляя Джона шипеть, хотя он не был уверен, от боли или от удовольствия. Правая рука Джона пробралась между их телами, и когда он схватил эрегированный член Шерлока, изо рта Шерлока вырвался придушенный, глубокий крик удовольствия, не совсем человеческий, на самом деле он звучал так по-звериному и грубо, что Джон снова растерялся. Однако он не стал задерживаться на этом ощущении, сосредоточившись на том, как хорошо Шерлок чувствует себя в его руке, пульсирующий, толстый и живой. Он начал с нежных движений, но то, как Шерлок толкался в ответ на его прикосновения, убедило его стать немного грубее, заставив Шерлока задыхаться и извиваться под ним, сжимая кулаки в простынях, и он выглядел как самое прекрасное, что Джон когда-либо видел. Именно поэтому Джон принял решение проигнорировать собственные потребности и заставить Шерлока кончить, заставить его потерять контроль над собой, чтобы Джон смог увидеть, насколько более великолепным он может быть. Но не тут-то было: Шерлок быстро раскусил намерения Джона, как это было свойственно ему, и начал брыкаться и сопротивляться. Несмотря на все попытки Джона удержать его на месте, через несколько мгновений он обнаружил, что смотрит в потолок, а его запястья прижаты по обе стороны от головы, крепко удерживаемые Шерлоком. Шерлок улыбался, но не загадочной, едва заметной кошачьей улыбкой, а своей ослепительной, редкой, победоносной улыбкой, словно он наслаждался лишь победой в их коротком поединке за доминирование. Джон тоже пытался сопротивляться, но все было бесполезно, особенно когда Шерлок сдвинул колени по обе стороны тела Джона и начал двигаться с членом Джона, скользящим между его щеками, огибая его промежность: избалованный мальчишка громко и ясно давал понять, чего он хочет, не произнося ни слова. На самом деле единственными звуками, которые он издавал, были очень низкие мурлыканья от удовольствия, самые близкие к мурлыканью, которые когда-либо вырывались из человеческого горла. Джон прекрасно понял, о чем идет речь. «Да, да, хорошо, хорошо», — сказал Джон, сдаваясь. «Но ты должен отпустить меня, если действительно этого хочешь». Это был кошмар (ну, не совсем кошмар. Кошмары Джона никогда не были такими чувственными и веселыми) — пытаться вырваться из путаницы конечностей, в которую их затащил Шерлок, потому что Шерлок тоже не облегчал ему задачу: каждый раз, когда Джон пытался высвободиться из объятий Шерлока, маленький (ладно, не такой уж маленький) монстр находил способ перевернуть его и снова прижать к себе, и каждый раз яркая улыбка вновь появлялась на его красивом лице, как по волшебству. Джон предположил, что это была версия игривости Шерлока. В конце концов, возможно, пот, выступивший на его лице от всех этих толчков и пиханий, сделал его скользким, потому что ему чудом удалось наконец встать с кровати, чтобы поискать презервативы. Это было довольно просто, поскольку Джон всегда носил их с собой в бумажнике, который нашел в заднем кармане брюк; сложнее было найти маленькую бутылочку лубриканта на водной основе, который он получил по специальному предложению в аптеке, где покупал презервативы. Он знал, что где-то хранил его, но не мог вспомнить, где именно, и если он его не найдет, то будет очень обидно отменить все дело из-за «технических трудностей». Порывшись в ящике с носками и аптечкой, которую он держал под кроватью, и как раз в тот момент, когда он начал думать, что у него уже не осталось вариантов, потому что его комната была не такой уж большой и грязной, Джон наткнулся спиной на второй ящик тумбочки, который висел наполовину открытым. Он совсем забыл об этом ящике, так как обычно использовал верхний только для хранения пистолета и снотворного. Джон мог бы поклясться, что еще секунду назад этого ящика не было. Шерлок лежал на животе, откинувшись на подушки лицом в другую сторону, как будто не имел к этому никакого отношения. Джон пожал плечами и издал победное «ага!», когда обнаружил внутри смазку. Это заставило Шерлока тихонько захихикать, а затем повернуть голову в другую сторону и посмотреть на Джона, глаза которого сияли, как чертовы рождественские огни. Джон собирался сделать замечание о том, что он все больше и больше ускользает от своей кошачьей персоны, что могло бы спровоцировать его на новый разговор, но Шерлок выбрал именно этот момент, чтобы растянуться на кровати, вытянув свое тело до невозможной длины, а затем принялся извиваться и кататься по простыням в праздной и ленивой манере, которая вызвала бы несомненное восхищение у настоящей кошки. Джон не мог не улыбнуться при виде этого ласкового (и, как ему казалось, немного глупого) зрелища, хотя оставалась одна проблема, требующая решения, и это его немного беспокоило. «Шерлок, — тихо позвал он. Шерлок перестал двигаться, снова улегшись на живот. Джон понял, что привлек его внимание. «Ты… Я буду…» начал Джон, а потом разозлился на себя за то, что не сказал это прямо. «Шерлок, — начал он снова, — это твой… ну, знаешь, твой первый раз?» Шерлок бросил на него забавный одноглазый взгляд, вытянутая рука скрывала половину его лица. Что вы думаете? Джон прочел в глубине этого единственного зрачка, устремленного на него. Джон вздохнул, но он ничего не мог сделать, чтобы расколоть этого человека. «Ладно, — сказал он, — пусть будет так. В любом случае…» Он просунул руки по обе стороны таза Шерлока и приподнял его бедра так, что Шерлок оказался на руках и коленях. «…эта позиция должна быть легче для нас обоих», — закончил он. По реакции Шерлока, выражавшей лишь предвкушение и не выражавшей ни малейшего признака брезгливости или дискомфорта, Джон понял, что он определенно делал это раньше и похоже, ему очень нравится именно эта позиция, судя по тому, как он реагировал на ласки Джона по позвоночнику, выгибал спину в такт прикосновениям и дрожал от удовольствия, его шея выгибалась, как слабый стебель, он опускал голову вперед, когда Джон проводил рукой между лопаток и вверх по затылку, чтобы снова почесать там. Зажав один обернутый презерватив между зубами, Джон встал на колени позади Шерлока и выдавил на одну руку щедрую порцию смазки. Он немного согрел ее между пальцами, а затем раздвинул ягодицы Шерлока и нежно потерся о его дырочку. Он раздвинул его средним пальцем, который был достаточно скользким, чтобы проникнуть внутрь до конца. Джон отбросил бутылочку с лубрикантом на простыню, но она все еще была под рукой на случай, если понадобится еще. Он толкал и тянул палец внутрь невыносимо горячего тела Шерлока, медленно входя и выходя из него извилистыми движениями, от которых бедра и руки Шерлока дрожали, словно он изо всех сил пытался удержать равновесие. Вскоре Джон ввел и указательный палец. Он стал раздвигать оба пальца, ввинчивая и вывинчивая их, сначала совсем немного, а потом все шире и шире, поощряемый небесными криками, которые он издавал из Шерлока, все сильнее растягивая мышечное кольцо. От этого зрелища, а также от вида члена Шерлока, с которого капала смазка на простыни, рот Джона наполнился водой, а член снова стал твердым и покраснел, и ему даже не пришлось прикасаться к себе. Он отстранился и нежно поцеловал Шерлока в основание позвоночника, как обещание, когда Шерлок издал жалобный и разочарованный скулеж в пустоте, которую Джон на время оставил позади. Из-за отчаянного возбуждения Джона и влажности его пальцев ему было трудновато разорвать упаковку презерватива; слава богу, ему это удалось, но после некоторой возни он скатал его по длине. Проникнуть в Шерлока, зарыться в него поглубже, дойти до самой рукояти — это было ни с чем не сравнимо. Джон обнаружил, что ему нужно немного времени, прежде чем делать что-то еще, хотя бы для того, чтобы научиться снова дышать, но Шерлок, как всегда нетерпеливый ублюдок, заставил его двигаться, раскачиваясь взад-вперед на нем. И Джон, как всегда, со свойственной ему снисходительностью, поддался и подчинился. Через некоторое время оказалось, что Шерлок снова обрел голос и наконец-то заговорил как человек — кошачьего облика нигде не было. Если, конечно, это можно было назвать разговором. Было что-то чрезвычайно приятное в том, что этот интеллигентнейший человек, обладавший таким обширным словарным запасом, сводился к грязным односложным словам, когда Джон с силой вколачивал в него: «Джон, да, о боже, трахни, Джон, да, еще, там, да, о, о, о, трахни, пожалуйста, боже, Джон», — пока слова не слились воедино и он уже не мог сформулировать ни одной связной мысли. Я буквально трахаю его большие мозги, самодовольно подумал Джон, глядя, как пот капает с его бровей и скатывается по вискам. Дыхание стало коротким, словно он пробежал марафон; он чувствовал, как мышцы на бедрах тоже начинают гореть. Давненько у него не было такого бурного секса, но все это стоило затраченных усилий. Он чувствовал, что тоже близок к этому, поэтому взял в руки член Шерлока и начал дрочить его без лишних предисловий. Шерлок застонал и выпрямил спину, перенеся вес на колени, пытаясь повернуться к Джону в невозможной позе: верхняя часть его тела была вывернута так, чтобы он мог целовать Джона, а тот, в свою очередь, толкал его член вниз и вставлял в руку. Шерлок вскрикнул от экстаза, и Джон впился в его рот, когда он кончил и выплеснулся ему в руку. Джон последовал за ним, крепко обхватив руками грудь Шерлока, несмотря на то, как сильно болело его плечо, и не отпуская его. *** Приподнявшись на локте, Джон смотрел, как Шерлок притворяется спящим. В порыве чувств он потянулся свободной рукой, чтобы почесать Шерлока за ухом, но тут раздался глубокий голос Шерлока: «Прекрати». «Я думал, тебе это нравится», — пробормотал Джон. Шерлок слегка повернул голову, чтобы посмотреть на Джона через плечо, и несколько секунд рассматривал его. «Как бы это ни было приятно, я не кот, Джон. Надеюсь, ты понимаешь, что это было один раз и больше не повторится». Джон, должно быть, сделал при этом уничтожающее выражение лица, потому что Шерлок с досадой поднял руки и воскликнул: «Боже, какой ты медлительный, я имел в виду кошачью ролевую игру. Я не против идеи снова переспать с тобой, совсем наоборот. Проще говоря, если я и согласился подыграть твоей маленькой фантазии, то только для того, чтобы дать тебе хоть какое-то чувство завершенности, чтобы ты больше никогда не выдумывал подобных нелепых мыслей. Ты не сможешь обучать, воспитывать или дисциплинировать меня, и в нашем распорядке ничего не изменится, потому что он прекрасно работал для меня, пока ты не начал вести себя неразумно. Я по-прежнему буду проводить свои эксперименты где угодно и с чем угодно, а тебе придется делать то, что я скажу, потому что так надо». «Неразумно?» Джон недоверчиво фыркнул, слишком сильно оскалившись, чтобы перечислять все остальное, что сказал Шерлок, и все это было еще более неправильным. «Я?» «Да, именно. Так что вбей это сразу в свой толстый череп: Я. Я. Не. Кошка. Я никогда не изменюсь, и ты никогда, никогда не сможешь мной командовать. Мы поняли друг друга?» На самом деле, несмотря на то, как несносно Шерлок высказал свое требование, Джон был совершенно не против больше не обращаться с ним как с котом. Это было забавно и все такое, но Шерлок Холмс был гораздо более сложным существом, и советы из онлайн-руководства по кошкам не могли быть применимы в общении с этим необычным человеком, который наконец-то стал его любовником, а никак не домашним животным. Поэтому вместо ответа Джон быстро взъерошил Шерлоку волосы, просто чтобы досадить невыносимому сопляку — и это сработало, если судить по раздраженному воплю Шерлока. Придется изобрести новую форму обучения, — размышлял Джон, отворачиваясь на бок, чтобы снова заснуть, и чувствуя, как Шерлок ворчливо поглаживает его по ложке сквозь неясное полусознание. Он был уверен, что сумеет справиться с этим. В конце концов он же Джон Ватсон.Часть 1
14 марта 2024 г. в 13:37
Обычно Джон старался не слишком беспокоиться о ситуации с Шерлоком, потому что знал, что ничего не поделаешь.
Сначала он думал, что сможет заставить себя смириться с глазными яблоками в микроволновке, частями тела в холодильнике и тем, что живет в шкафах, для которых Шерлок настаивал оставлять свиную котлету каждую вторую пятницу (Джон никогда не спрашивал, почему, что или как, он знал только, что котлета всегда исчезала бесследно).
Но, по правде говоря, это начинало надоедать. Он все еще не мог привыкнуть к этому, и его по-прежнему шокировало и раздражало, когда, например, он обнаруживал розоватую неизвестную материю, забившую ванну, когда он возвращался домой с работы и жаждал принять горячий расслабляющий душ.
Справедливости ради стоит отметить, что Шерлок компенсировал свою эксцентричность… еще большей эксцентричностью, но это была менее вредная и более восхитительная разновидность странностей, поэтому Джон старался терпеть все эти «побочные эффекты» как мог, но время от времени ему очень хотелось, чтобы дом 221Б по Бейкер-стрит оказался более спокойным местом, где ему не пришлось бы беспокоиться о том, что он взорвется на куски или будет съеден в своей постели неизвестным видом, жаждущим кровавой мести.
Так случилось, что решение его многочисленных проблем появилось в один прекрасный день, причем самым банальным образом: он проверял свой почтовый ящик на Yahoo! , когда его внимание привлекла статья в разделе новостей, прямо между результатами шведского исследования, объявившего, что фелляция вызывает рак, и краткой новостью, заголовок которой гласил «Велосипедист убит замороженной колбасой». Немного полистав сайт , он наткнулся на статью, которая называлась: «Основы дрессировки кошек — как учится ваша кошка или котенок».
И тут его осенило.
Не как нахлынувшая волна, не ослепительный свет. Просто крошечная лампочка зажглась в его голове, очень простая, очень безумная искра идеи, благодаря которой все встало на свои места. Джон подумал, не так ли чувствует себя Шерлок, когда в его гениальном мозгу разгадывается тайна; должно быть, так, потому что ощущения были чертовски яркими, и он понимал, как можно подсесть на подобный прилив сил.
Предпосылки были таковы:
Шерлок был котом.
Это не имело никакого отношения к какому-то силлогизму, основанному на том, что Шерлок смертен (Джон не был уверен, что это так). Нет, нет: Шерлок действительно был. Котом. В человеческом обличье.
Все улики указывали на этот вывод. Невероятно, да. Но не невозможно.
Сначала глаза. Глаза Шерлока были определенно кошачьими: миндалевидные, цвета драгоценных камней, с жутким любопытством, словно Шерлок мог одним взглядом охватить вашу душу, словно в реальности существовала какая-то завеса, которую можно было пробить и разорвать одной лишь силой его взгляда. Когда Шерлок смотрел на вас такими глазами, вам ничего не оставалось делать, как застыть на месте и смотреть в эти завораживающие сине-серые чары, которые можно было разрушить только в том случае, если их обладатель решил наложить их на кого-то другого.
Затем — природная кошачья грация Шерлока. Он двигался так, словно был создан из чистого инстинкта и сдерживаемой силы. Никто не двигался так, как Шерлок, по крайней мере, никто из людей. Благодаря его плавной координации мышц самые грациозные люди, которых знал Джон, выглядели как марионетки с перерезанными ниточками.
Потом — отношение. Иногда надменное и отстраненное, иногда игривое, с редким блеском юмора в потусторонних глазах, требовательное, грубое, и всегда, всегда он вел себя как император всего на свете. Бывали моменты, даже когда ему было скучно и он активно дулся, когда казалось, что Шерлоку ничего не нравится больше, чем лежать на диване в своей ленивой, но царственной манере, периодически впиваясь проворными пальцами в подлокотник, совсем как кошка, которая разминается.
И последнее, но не менее важное: каждая чертова вещь в нем. Мертвые вещи, которые он приносил домой. Разрушение мебели. Черт возьми, даже то, что он любил молоко, но не покупал его сам!
К тому времени как Джон дошел до конца своих рассуждений, он был достаточно убежден, чтобы начать читать онлайн-руководство, и это натолкнуло его на еще более безумную идею: он мог бы попробовать применить все это на практике.
Что можно было потерять?
К тому же Шерлок устраивал с ним трюков и похуже, ставя на нем ужасные эксперименты и вообще обращаясь с ним как с собакой (Джон как можно быстрее отмахнулся от этой мысли. То, что Шерлок был котом, — это одно, но он не хотел задерживаться на возможности того, что он, Джон, похож на собаку больше, чем на одного).
Не успел он убедить себя отказаться от этой идеи, как Джон уже был в супермаркете и искал в садоводческом отделе бутылку с распылителем
Магия, не иначе. В его голове все еще звучал ноющий голос, говоривший ему, что это нелепо и никогда не сработает, но Джон быстро загорелся идеей, и в этот момент он был слишком далеко, чтобы заботиться о нелепости.
Он выбрал небольшую бутылку с пульвиризатором, сделанную из зеленого и белого пластика, легкую и простую в обращении. Он купил предмет и отправился домой. Однако, добравшись до Бейкер-стрит, он почувствовал себя гораздо менее уверенным в своем первоначальном плане.
Что он делал? Неужели его окончательно добило безумие Шерлока? Он должен был быть здесь зрелым и надежным.
Он рассмотрел небольшой предмет в своих руках и пожал плечами, решив отдать его миссис Хадсон; она всегда сможет использовать его для своих комнатных растений. Джон подумал, что нужно быть совсем отчаянным, чтобы прибегнуть к этому, и, как бы ни злился и ни раздражал его Шерлок, Джон решил, что до этого дело не дойдет.
Оказалось, что в течение часа ему представился шанс воспользоваться этим средством. Первой ошибкой Джона было то, что он решил, что яйца в безопасности. Точнее, его первой ошибкой было недооценить сверхъестественную способность Шерлока превращать невинные, повседневные вещи в очень неприятные сюрпризы, так или иначе связанные с кровопролитием. Так, когда Джон разбил одно яйцо о сковороду, чтобы сделать себе омлет, вместо привычных желтка и альбумина получилась густая кровь, которая брызнула на один из его любимых джемперов, а тот в свою очередь поджарился на сковороде, мгновенно распространив неприятный запах.
Как раз в этот момент на кухню вошла чума жизни Джона, одной рукой постукивая по графическому калькулятору, а другой составляя текст.
Шерлок ненадолго поднял голову и сделал двойное дубль-таке, приняв застывшую позу Джона с яичной скорлупой в руках и кровью на джемпере.
Затем он вернулся к постукиванию по обоим устройствам и легкомысленно обронил: «Почему ты выбрал для своей стряпни яйца, которые я с таким трудом очистил и наполнил свиной кровью, — это выше моего понимания. Жаль. Постарайтесь в следующий раз обращать внимание на ингредиенты, которые вы используете».
Вот и все. Джон увидел красный цвет. Он бросил яичную скорлупу в раковину, сходил за баллончиком, вернулся на кухню, где Шерлок все еще стоял посреди комнаты, полностью поглощенный своим занятием. Джон наполнил емкость водой из крана, закрутил крышку и повернулся к своему соседу, держа предмет в твердой руке и целясь Шерлоку в голову.
Он прочистил горло, чтобы привлечь внимание Шерлока. Через несколько секунд он получил его безраздельно.
«Что ты с этим делаешь, Джон?» — спросил Шерлок осторожным тоном. Он совсем перестал писать и вычислять и стоял очень неподвижно.
Время от времени удивлять великого Шерлока Холмса было очень приятно.
«Яйца, — начал Джон мрачным тоном, — не должны быть наполнены кровью. А если это так, то по какой-то причине, которую я даже не могу себе представить, их не следует класть в холодильник вместе с другими съедобными яйцами. Я хочу иметь возможность насладиться простым омлетом, не вымазавшись в свиной крови, черт побери!» — Он сделал паузу, собираясь с силами:
«Я, — вздохнул Джон, качая головой, — недоволен тобой, Шерлок».
«Ты серьезно пытаешься просветить меня с помощью баллончика, Джон?» спросил Шерлок, все еще не двигаясь с места, но уже незаметно принимая оборонительную позицию. «Что на тебя нашло?»
Несмотря на всю свою браваду, Шерлок начинал волноваться. Это не было обычным логичным поведением Джона. Это не поддавалось осмыслению. Шерлок должен был быть психом. А не Джон.
Джон почувствовал, как на его губах заиграла злая ухмылка, и без лишних слов нажал на спусковой крючок и брызнул Шерлоку в лицо водой.
Шерлок подпрыгнул и отшатнулся, глаза его расширились от оцепенения.
«Что?» — потрясенно произнес Шерлок. «Ты что, с ума сошел?»
«Это твое наказание», — сказал Джон, надвигаясь на своего сожителя с бутылкой с распылителем в руках, заставив Шерлока рефлекторно сделать несколько шагов назад. Руки детектива были заняты хрупкими электронными устройствами, не совсем водонепроницаемыми, и это было серьезным недостатком. Ему нужно было либо бросить их, чего он не сделал, потому что, очевидно, еще не закончил с ними, либо найти способ защитить их, что не оставляло ему другого выбора, кроме как отступить.
Поэтому в отчаянной попытке не упустить преимущество Шерлок пустил в ход свои последние козыри: презрительный взгляд и злобное фырканье.
«Неужели ты думаешь, что немного воды в лицо может меня напугать? Уверен, даже ты не настолько глуп. Чего ты вообще пытаешься добиться этим идиотским методом? Ты хоть понимаешь, что не существует ни одной сферы, где бы на меня это подействовало?»
«О. Значит, ты не боишься?»
Джон агрессивно поднял баллончик, и Шерлок вздрогнул, выглядя все более разъяренным и расстроенным.
«Прекрати.» Он явно старался сохранить авторитетный тон голоса, но, тем не менее, в нем нарастала паника. «Я требую, чтобы вы немедленно прекратили это».
Если бы Шерлок сформулировал свою просьбу иначе, возможно, Джон бы подчинился и даже почувствовал бы себя немного виноватым. Но вместо этого он, не говоря ни слова, сделал еще один выстрел. Шерлок издал возмущенный возглас и поспешил прочь из кухни. Вскоре Джон услышал, как хлопнула дверь спальни Шерлока, и по квартире разнеслись пронзительные звуки скрипки.
Джон с благоговением и уважением смотрел на баллончик в своей руке, словно это было какое-то совершенное оружие. Это действительно может сработать. Он захихикал, когда скрипка взяла несколько высоких нот. Было ли совпадением, что даже избранный Шерлоком инструмент напоминал ему мяуканье кошки в гневе? Ему хотелось думать, что нет.