лето '78

Эвану снились руки. Теплые руки, покрытые веснушками, блуждали по его телу, обжигая кожу. Движение горячих губ по чужой шее было таким ощутимым, почти реальным, он почти поверил в то, что на самом деле это происходило наяву. Эвану было жарко как под палящим солнцем, но он стремился коснуться его, прижаться к нему сильнее, даже если он мог сгореть. Сквозь сон Эван придвинулся ближе к Барти, но понял, что вместо него обнимал одеяло. Мысль: «Куда делся Барти?» — заставила его проснуться от испуга. Неужели после вчерашнего вечера он ушел, оставив Эвана одного? — Доброе утро, — Барти оказался на подоконнике с сигаретой в руке. Эван потер глаза и лениво потянулся, успокоившись. Он поднялся с кровати и подошел к Барти. Достал еще одну сигарету и прикурил от другой. Барти усмехнулся, стряхнув пепел. И снова тот самый взгляд. — Не знал, что ты куришь, — он положил руку на плечо Эвану и выдохнул дым ему в лицо. Тот зажмурился, но потом в отместку повторил то же самое. — Не так много, — ответил Эван. — Знаешь, мне кое-что снилось. Он провел пальцами по ноге Барти, ее открытой части, не спрятанной за шортами. Барти нагнулся к нему и взял за подбородок, заставив поднять голову. — И что же? — прошептал он почти в самые губы. Эван не ответил. Потушил сигарету и сократил оставшееся расстояние, впившись в чужие губы поцелуем. Барти свободно обвил руками его шею, на языке чувствовался вкус фильтра, у Эвана голова кружилась как после сигареты. Поцелуи с Барти были даже круче. Они снова упали на кровать, Эван не отлипал от Барти ни на секунду. Дыхание у обоих сбилось, волосы Эвана разметались по подушке, он раскраснелся от желания и нехватки кислорода. Локоны Барти щекотали лицо, он просунул руку под шорты Эвана, отчего тот рвано выдохнул на грани стона. — Родной, ты проснулся? — они оба подпрыгнули от внезапного стука в дверь и голоса миссис Крауч. — Вставай, а то работу проспишь. — Да, мам, спущусь через пять минут, — ответил Барти, силой заткнув Эвана ладонью, потому что тот находился на грани того, чтобы рассмеяться. Лишь когда шаги за дверью стихли, он его отпустил, и тогда они оба прыснули, не в силах больше сдерживаться. Эван в шутку побил Барти сначала рукой, затем подушкой, а Крауч пытался защититься. В итоге Эван оказался сверху, в порыве эмоций он укусил Барти за плечо, отчего тот вскрикнул. Интересно, что подумает его мать на этот счет? — Дурак, — Эван склонился над Барти, нежно погладив его щеку большим пальцем. — Твоя мама меня скоро в могилу сведет. — Тогда я лягу в нее вместе с тобой. Барти схватил Эвана за запястье и обхватил губами его пальцы, посмотрев на него в упор. Что-то в животе Эвана снова закрутилось и перевернулось, внизу стало горячо от притока крови. Уже в следующий момент они страстно прижимались к друг другу, комната наполнилась влажными звуками жадных поцелуев, тяжелым дыханием и стонами удовольствия. Это было самое лучшее утро в жизни Эвана.

•••

— Не пей слишком много, — Эван перевел взгляд с вывески клуба на Барти. — Если ты напьешься, я не буду нести тебя домой, просто брошу тебя здесь. — Я разве похож на алкоголика? — Барти сложил руки и приподнял бровь. — Ну-у, вообще-то да, — улыбка Эвана стала шире, а Барти закатил глаза и покачал головой. — Ты похож на алкоголика, наркомана, бандита… Да по тебе тюрьма плачет! — Это комплимент? — Да. — Что ж, крольчонок, ты прав, я и правда совершил преступление, — Барти решил отомстить. — Я украл твое… — Нет, Барти, фу, нет! — перебил Эван, прервав самый ужасный флирт в истории человечества. — Пойдем уже. Он взял Барти под руку и повел его внутрь. Народ постепенно заполнял тесное помещение клуба, громко играла песня из нового альбома Blondie — Heart of glass. Барти и Эван не стали долго задерживаться у бара, выпили по коктейлю и пошли в самую гущу танцующей толпы. Смех Эвана утопал в зажигательном диско, ему не нужно было быть пьяным, чтобы веселиться. К тому же Барти был его батарейкой, добавлял еще больше энергии. — Это моя самая лучшая «взрослая» тусовка, — крикнул Эван на ухо танцевавшему Барти. — Ты ходил в клубы и пил до восемнадцати? — Барти развернулся к нему, посмотрев на него тем самым взглядом и сверкнув клыками. Он продолжал двигаться в такт песне. — А ты нет? — они оба рассмеялись и продолжили танцевать. Эван закрыл глаза, сливаясь с музыкой и становясь с ней единым целым. Все в этот момент было прекрасно: его любимые песни, первое лето после школы, полная беззаботность и, конечно же, Барти, который танцевал слишком уж близко и ластился к нему как кот. В какой-то момент он просто уткнулся носом в шею Эвана, обняв за талию и по инерции продолжив раскачиваться под музыку. У Эвана мурашки побежали по всему телу. — Отцепись, — Эван попытался убрать руки Барти, но тот лишь схватился за него крепче и протестующе замычал ему в ухо. — Ты мешаешь. Барти отстал только после того как поцеловал Эвана в шею, заставив его, взбудораженного танцами, почти подпрыгнуть. Лицо Барти приблизилось к его лицу, он долгое время смотрел в светло-серые глаза Розье, прежде чем сказать: — Выйдем покурить? Эван кивнул, эта ночь станет еще лучше после сигареты. К тому же здесь стало так душно, что он был не против проветриться. Когда они вышли на улицу, Эван прикурил от сигареты Барти. Последние несколько дней они всегда делали именно так. Они отошли за угол подальше от входа и громких звуков, Эван прислонился к стене и глубоко затянулся. — О Лили, моя прекрасная Лили, — сигарета выпала из его рук, когда он услышал чей-то голос дальше по переулку. Барти напротив него нахмурился. — Я не вынесу жизни без тебя! Лучше мне выпить яда и лечь в могилу. Даже если это и был обычный алкоголик, его слова о смерти звучали жутко. Холодок пробежался по телу Эвана. Он повернулся и увидел неясный силуэт в паре метров от них. Кивнул Барти и поспешил к пьянице. Вблизи Эван разглядел совсем еще юношу, примерно одного возраста с ним и Барти, хотя взывавший к смерти голос сильно охрип после огромного количества алкоголя. Очки в тонкой оправе съехали на бок, взлохмаченные черные волосы обрамляли круглое лицо, темные глаза блестели то ли от слез, то ли от алкоголя. Такой невинной внешности юноша, а в руках у него — пустая бутылка из-под русской водки. Ему потребовалось приложить усилия, чтобы поднять взгляд на парней. Он расплылся в улыбке сквозь слезы и отсалютовал пустой бутылкой. — Gonna kill me? — спросил он. Барти уставился на незнакомого парня и шепнул Эвану на ухо: — Последняя стадия опьянения: подопытный начинает говорить на иностранном языке, — а затем присел перед парнем и похлопал его по плечу: — Эй, дружище, забудь ты эту Лили, кем бы она не была. И нет, мы не собираемся тебя убивать. — Лили — это моя жизнь, — запротестовал юноша и слабо отпихнул Барти. — My love, mi amore… Была. Но теперь она умерла для меня! А значит я тоже должен умереть! Эван посчитал, что пора ему помочь Барти, и присел рядом с ними. Mi amore — кажется, это итальянский, подумал он. Созвучно с mon amour — «моя любовь» на их родном языке. Тем не менее, он забрал пустую бутылку из рук парня и отбросил в сторону. У того сделался такой удрученный вид, что Эван подумал, что он сейчас снова заплачет. — Как тебя зовут? — спросил он. — Джеймс, — голос Джеймса дрогнул. — Хорошо, Джеймс, а теперь скажи нам, где ты живешь, — Эван говорил с расстановкой, чтобы Джеймс смог переварить информацию. Но вместо четкого адреса он лишь помотал головой. Не помнит. Отлично. — Нужно отвести его… — Нет, Эван, — отрезал Барти, сверкнув острым взглядом. Эван удивленно захлопал ресницами. — Но он… — Нет! Я не собираюсь нянчиться с ним всю ночь, — он окончательно вспылил. Задумчиво посмотрел на Джеймса, потом на Эвана. — У меня есть идея. Отведем его на пляж. — Ты с ума сошел?! — теперь и Эван начал злиться. — Предлагаешь оставить его на улице на всю ночь? — Ночью тепло, он не заболеет и не умрет от пневмонии. К тому же он сам виноват в том, что напился, — прошипел Барти. И Эван не мог с ним поспорить, и от этого на сердце стало еще больнее. Общими усилиями они подняли бедного Джеймса и подхватили его с обеих сторон. Он был настолько пьян, что едва стоял на ногах, и это совсем не помогало их перемещению. До пляжа было недалеко, всю дорогу Джеймс вел себя тихо, за что Эван и Барти были ему премного благодарны, лишь бормотал что-то сам себе, но понять его было невозможно. — Меня сейчас… — Барти не стал ждать, направил Джеймса, чтобы его стошнило в ближайшую мусорку, пока Эван держал его волосы. — God damn, блевать так круто! — победно воскликнул Джеймс. — Да, да, братан, теперь ты будешь сладко спать, — Барти похлопал его по спине, и они продолжили путь. — Здесь, — скомандовал он, и они осторожно усадили Джеймса на песок, прислонив его спиной к выступу. — Вот так. Отлично сработано, Эван. А теперь пойдем домой. Эван молча кивнул и хотел было попрощаться с Джеймсом, но… тот уже уснул. Барти потянул его за рукав подальше от пьяницы, и ему пришлось пойти за ним. Если бы не отец Эвана, он бы отвел Джеймса домой, несмотря на то, что это далеко, и даже если бы рядом не было Барти, он все равно помог. Но нет, отец точно не позволил бы сыну притащить в их дом пьяного мужчину. Скорее, они бы с Джеймсом оба оказались на улице, чем это случилось. — Не понимаю я таких, — голос Барти выдернул Эвана из задумчивости. — Так убиваться по какой-то девчонке… Даже если она была самой красивой и умной девушкой, но отказала, то что с того? В мире всегда найдется кто-то лучше. Эван был согласен с Барти. Какой бы великой ни была трагедия, нужно двигаться дальше. И действительно, в мире нет идеальных людей, кто-то будет лучше, а другой — лучше предыдущего. Но почему так больно? Он долго думал, что ответить, было так много вопросов, острых как ножи, но ни на один из них Эван не хотел знать ответ. А что если… Нет, Эван никогда не окажется на месте Лили, а Барти — на месте Джеймса. И наоборот тоже. Это совершенно разные ситуации. — Ты напряжен, — он взял Барти за руку и переплел пальцы. «Ты тоже когда-то потерял человека?» — подумал он, с тоской взглянув на Барти, но решил оставить этот вопрос до более подходящего момента. — Расслабься. Дыши. Он показал на своем примере, как надо дышать — медленно и глубоко. Барти повторял за ним снова и снова, пока снова не улыбнулся. — Спасибо, крольчонок. — Теперь это снова был тот Барти, которого знал Эван. — Просто меня так бесят подобные… — Тш-ш, — Эван остановился и приложил палец к губам Барти, как сделал когда-то он с ним. Затем приподнялся на носки и поцеловал его, коротко и ненавязчиво. Это сработало: Барти заткнулся и внимательно посмотрел на Эвана, полностью поглощенный им. — Давай не будем об этом. Мы не знаем всей ситуации. Кто знает, может, Джеймс и вовсе выдумал эту Лили? Ну, знаешь, прочитал «Лили» на какой-нибудь рекламе, вот ему и привиделось в пьяном угаре. Барти совсем смягчился, расплывшись в клыкастой улыбке. — Звучит как вариант. Сегодня снова ко мне? — сменил он тему, и они пошли дальше по улице. — Нет, мне нужно домой. Отец начнет ругаться, если я буду слишком часто ночевать вне дома. — Я думал, он у тебя всегда ругается, — усмехнулся Барти. Эван натянул ответную усмешку, ему не очень приятно говорить об отце даже с Барти, с которым обычно все было так просто. — Не хочу, чтобы он ругался сильнее. — Тогда я провожу тебя до дома, — и Эван снова почувствовал то самое тепло, которое было только рядом с Барти. Пусть у кого-то все было хуже некуда, у них все было хорошо. Остаток пути они провели в комфортном молчании, ни на секунду не выпуская руки друг друга. — Завтра я пойду на пляж, — начал Барти, когда они остановились у калитки. Почему-то он говорил полушепотом, видимо, чтобы никто из дома не услышал. — Буду рад, если ты придешь. Попросим у моего приятеля «Калипсо» и прокатимся. — Я приду, — так же вполголоса ответил Эван, проведя по груди Барти, а затем поцеловал его на прощание. На самом деле, у него были немного другие планы. Он собирался пойти к Джеймсу утром, чтобы помочь ему и узнать больше, о нем самом и о Лили, правда ли она была настоящей или Эван был прав насчет рекламы. Он не хотел тревожить Барти, тот ясно дал понять свою позицию, но и оставить Джеймса он тоже не мог. Прокравшись в свою комнату, Эван лег на кровать, закинув руки за голову. Но сон никак не шел, поэтому он надел наушники и включил плеер. Прошел час, другой… В конце концов Эван оставил попытки уснуть и стал собираться для завтрашнего похода на пляж. Одежда насквозь пропахла алкоголем, по вине Джеймса, очевидно. Эван переоделся в шорты и белую хлопковую рубашку, наверх надел джинсовую куртку, чтобы не замерзнуть ранним утром, когда земля и воздух еще не прогрелись. В сумку-почтальонку положил шляпу, пару бутылок воды — для Джеймса, на всякий случай взял сменную одежду, вдруг кто-то упадет в воду и она понадобится. Затем он спустился на кухню, осторожно ступая по половицам, чтобы не скрипели лишний раз. Здесь он нашел несколько пачек снеков, сделал сендвичи и бережно завернул их в салфетки — тоже для Джеймса. Эван знал, как сильно может разыграться аппетит на утро после пьянки. Эван выглянул в окно — начался синий час, скоро начнется рассвет. Летом ночи были до безумия короткие. Уже можно было выдвигаться. Напоследок он оставил на кухне записку, чтобы родители были в курсе, что он ночевал дома. Он вдохнул свежий воздух полной грудью. Пока он дойдет пешком до пляжа, солнце окончательно поднимется над городом. В такие прогулки Эван не мог обходиться без своего плеера — новые технологии, пока находившиеся за гранью его понимания. Далеко не у каждого был свой плеер. Эван своим очень гордился, родители подарили его перед экзаменами в честь выпуска из школы. С тех пор он пользовался им почти каждый день. Надо будет показать плеер Барти. И Регулусу. Интересно, у Регулуса есть свой плеер? Нужно встретиться с ним и сходить к нему в гости, посмотреть, как он обустроился в другой стране. Итак, в наушниках играла «Boys don't cry» от The Cure, Эван размышлял о планах на ближайшее время, пока одна улица сменялась другой. Пляж пустовал, людей не было, все ларьки были закрыты, а первые солнечные лучи окрашивали море и берег в ярко-малиновый. Джеймс оказался на том же месте, где его оставили прошлой ночью. Кажется, он проспал без задних ног все это время, но Эван пришел как раз, когда он начал просыпаться. — Держи, — он протянул бутылку. Прежде чем взять ее, Джеймс с минуту пытался прийти в себя, а затем удивленно заморгал, уставившись на Эвана. — Ты кто? — прохрипел он и прокашлялся, но бутылку взял. Несколькими большими жадными глотками он выпил все до дна, Эван сразу протянул ему еще одну. — Совсем не помнишь ничего с прошлой ночи? — Джеймс покачал головой. Эван мягко улыбнулся. — Я Эван. Твое имя я знаю, Джеймс. Мы с Барти, моим другом, помогли тебе добраться до пляжа. Ты был так пьян, что мешал в своей речи английский и итальянский. Кажется, Джеймс покраснел от стыда и закрыл лицо руками. Эван продолжил, подавив смешок: — Больше не пей так много водки за раз. Она подчистую стирает воспоминания. Ну, как себя чувствуешь? — Лучше, — Джеймс и вправду стал выглядеть лучше, взгляд прояснился. На рассвете его загорелая кожа отливала золотом. — Спасибо тебе, Эв! Ох, я так голоден… Слушай, у тебя нет… — Есть, — перебил его Эван, усмехнувшись, и вручил ему бутерброды. Джеймс впился в них как хищник в добычу. — Вчера ты говорил о какой-то Лили… Это из-за нее ты так?.. — Ага. Она бросила меня и рванула с каким-то ушлепком в Италию, — глаза Джеймса были как у маленького, очень грустного, олененка. Эвану стало действительно жаль его. — А я… Мы были близки с начала средней школы. Я любил ее все это время! И сейчас люблю… — О, твое сердце и правда разбито, — сочувствующе ответил Эван и достал сигарету. — Куришь? — Нет, — признался Джеймс, но уже через мгновение проглотил последний кусок бутерброда и выхватил сигарету из рук Розье. Эван достал еще одну. — Но сейчас очень хочется. Знаешь, стресс и все такое. Эван не стал возражать. Ему было смешно с реакции Джеймса — как он закашлялся, как только затянулся, и сморщился. Да и сам Джеймс казался забавным парнем. Более простым, что ли. Простым и искренним. — Это нормально, что у меня все немного плывет? — вот она — простота и искренность, даже наивность, особенно во взгляде. Эван кивнул: — У меня так же было в первый раз. Сейчас эффект более слабый, привык уже. Но я не так часто это делаю, и тебе не советую. — Он осмыслил свои слова и тихо засмеялся, вдавив окурок в камень. — Ну да, самое то — говорить тебе такое, после того как ты всю ночь хлестал водку. Джеймс подхватил его смех и прислонился затылком к холодному камню. Какое-то время они ловили мгновение и наблюдали за рассветом. Странно, подумал Эван, но они с Барти еще не встречали рассвет вместе. А с Джеймсом это случилось спустя несколько часов знакомства. Хотя с другой стороны, Эван не был в гостях у Джеймса, как был у Барти в день шторма, в их самый первый день. — Знаешь, Эв, — заговорил Джеймс, по-прежнему смотря на восток, — наверное, мне стоит забыть ее. Знаю, будет сложно, но ведь жизнь на этом не заканчивается? — Да ладно, Джеймс, — Эван радостно приобнял его за плечи и слегка встряхнул, — вот это настрой! Так держать. Кажется, Барти говорил тебе об этом вчера. — Но я ни хрена не помню. Хотя, может, это и запомнил. Передай Барти «спасибо». За то, что открыл мне глаза. — О, не за что, Джеймс, — на ступеньках возле места, где они сидели, показался Барти. Он подошел к ним и поцеловал Эвана в щеку. — Ты вернулся к нему? — Не мог оставить его, — Эван поднялся, вместе с ним встал и Джеймс, правда, он все еще слегка покачивался. — Спасибо вам еще раз, — он поправил очки и неловко улыбнулся Барти. — Мне бы домой… Надеюсь, мы встретимся еще. — Обязательно, — заверил Эван, похлопав Джеймса по спине. — Но только пообещай, что забудешь ее. — Обещаю, — просиял Джеймс. — и что не буду больше пить водку. Никогда в жизни. Они остались вдвоем, Барти привычно обнял Эвана со спины. — Ладно, не такой уж он и плохой, — смирился Барти. — Но сейчас — только о нас. Мне удалось уговорить Марка. Яхта наша на целый день. Только ты и я, солнце и море. — И самое главное — хотя бы один из нас умеет плавать.