Вальгалла

Ночь. Воздух холоден, а темное безлунное небо затянуло облаками. Старик-землекоп находит клочок земли на окраине города и начинает копать себе яму. В последнее время он устал и руки уже не могут вращать бур так хорошо, как раньше, а зрение ухудшилось. И холод постоянно пробирает его до костей. Но в яме тепло, даже уютно — привычное место для землекопа. В яме он и устраивается на ночлег, единственный товарищ, старый кротосвин, прижимается к его щеке. Даже во сне он копает. Он не знает — зачем, знает лишь, что должен. Слабыми руками старик роет без остановки, и вскоре скромная яма превращается в приличный туннель. Ползя на коленях, он прокапывает путь вперед, к неизвестной цели. Он слышит голоса. Слабые, отдающиеся легким эхом дальше по туннелю. Они зовут его по имени. И вдруг землекоп прорывается в пещеру и видит двух людей, стоящих перед ним на коленях, но лиц их разглядеть он не может. Их силуэты мягкие, полустертые из памяти, но знакомые и убоюкивающие, как старое одеяло. — Прости, что покинули тебя так рано, — говорит мужчина. — И не смогли быть рядом с тобой, не видели, как ты растешь, — с сожалением произносит женщина. — Но мы так гордимся тобой. — Ты хорошо потрудился, сынок. — Спасибо, — говорит старик и кланяется им. Они расступаются и старик продолжает копать. Яма ширится, но его руки устают. Теперь их четверо. Они вальяжно стоят перед ним, и землекоп останавливается, глядя в их лица. — Неужели это та мелкая лысая макака! Ты вырос настоящим мужчиной, — говорит один из них с диким хохотом. — И правда, — вторит резкий женский голос со смешком, похожим на удар хлыста. — Сражаться с тобой было честью для меня. — Для меня тоже, — третий голос звучит, как шелест перьев. — И для меня, — заключает голос, подобный рокоту самой земли. Старик кланяется четверке, стоящей по обе стороны от него; их силуэты напоминают человеческие, но это не люди. И продолжает копать. Кротосвин обеспокоено прижимается к его щеке, но старик успокаивает питомца, продвигаясь все дальше и дальше. Туннель расшираяется. Впереди виднеются огни и сияние фонарей. Разношерстная команда с гордостью и ликованьем приветствует его, стоит землекопу появиться перед ними. — Эгей! Ты здесь! Чувак, мы тебя ждали! — Ждем тебя! — Да, ждали! — Мужик, вот это ты наворотил! Так держать! — Так держать! — Ты лучший! — Да, капитан! Старик улыбается помимо воли. — Вы — просто нечто, ребята, — говорит он со смехом. Им он тоже кланяется. И продолжает копать, когда они расходятся, почтительно замолчав. В огромном туннеле землекопа встречает странное зеленое сияние. Внезапно перед ним появляется человек-гора. — Ты напоминаешь мне меня самого, мальчик, — говорит человек-гора. — Всегда идущий вперед. Но ты не повторял моих ошибок. — Ты не ошибался, — с поклоном отвечает старик. Гора сдвигается в сторону, и старик продолжает копать. — И ты был добр к моей дочери, — долетает ему в спину. Старик продолжает копать. Туннель становится все больше, а свет — желтым, ярче и теплее прежнего. На мгновение старик задается вопросом, зачем же он роет, если туннель и так стал гигантским, причем без особых усилий с его стороны. Но его руки так устали. Стоящий перед ним человек смеется, точно раскат грома. — Глянь на себя! — говорит он. — Самое время, негодник! Ушел и украл всю славу. Но ты молодец, — землекоп видит ослепительную улыбку парня в полумраке туннеля. — Ты славный малый. Никогда бы не подумал. Старик со смехом отмахивается и возвращается к рытью туннеля. Впереди теперь тусклый, успокаивающийй свет, а туннель такой большой, что старик даже не может разглядеть потолка. Он измотан, но знает, что должен продолжать копать. — Я ждал тебя, — слышит он голос за спиной. Старик замирает. — Много времени прошло, верно? — говорит он, не оглядываясь. — Так и есть. И ты по-прежнему роешь землю, как я погляжу? — Да. Я всего лишь простой землекоп. — Но оглянись и посмотри, что ты создал. Что оставил после себя. Старик оглядывается и видит их всех. Его мать и отец. Четыре генерала. Его павшие, любимые товарищи. Лордгеном. Киттан. Все радостно кричат и улыбаются, уже воздав ему должное. А рядом с ним стоит Камина, такой же высокий и величественный, каким он всегда помнил его. Симон не может удержаться от улыбки, хотя это грустная, прощальная улыбка. — Ты хорошо потрудился, Симон, — говорит Камина. — …да. Думаю, да, — отвечает Симон. — Осталось пройти совсем немного. Ты же знаешь, она ждет тебя. В конце туннеля он видит живых, излучающих память, возможности и надежду. И с буром в руках и Бутой на плече он пробивается к свету сквозь стену туннеля. Там стоит она, с сияющими глазами, полными любви, такая же прекрасная и совершенная, как в день их свадьбы. Он улыбается и шагает в ее распахнутые объятия. Так заканчивается история Симона Землекопа.