Другой способ

Нова просыпается с какой-то очень странной усталостью: тело болит, но будто больше от удовольствия, которое принесла неожиданно мягкая перьевая кровать, чем от затёкших во сне суставов. Поднимается, ступая босыми ногами на холодный пол, с которого тут же прыгает в тапочки, скривив лицо. Холодный… Вздыхает глубоко, откидывая назад свои блондинистые волосы, и удивляется такому свежему запаху. Чистое бельё, убранная комната, приоткрытое окно, из которого мягко падают золотистые блики, заполняя своими объятиями временное жильё ловчей — всё способствовало её комфорту. Она идёт в ванную комнату, быстро приводя в порядок своё лицо, что после сна было больше похоже на помятую футболку, которая, кстати, тоже была на ней. Усмехается своему отражению, вспоминая слова Константино о том, как она была хороша. Отражение в зеркале очень хочет с ним поспорить. Причём даже настырно. Решает надеть другую, более чистую одежду, чтобы хотя бы не пугать Оникса своим видом, который, судя по всему, уже проснулся, потому что на кухне громко гремели посудой. Нова мягко улыбается, сжимая пальцами дверцу шкафа. Решение позвать анимаморфа в качестве её компаньона ей очень нравилось. Ему самому, по видимости, тоже. Она резко качает головой, откидывая непрошенные воспоминания. Глаза широко распахивает и хлопает несколько раз ладонями по щекам, стараясь выкинуть навязчивые мысли. Не получается. Решая отвлечься, стремительно идёт к выходу, думая о том, как ей закончить их новую миссию. Рассуждает недолго, потому что запинается об свой же чемодан в прихожей, ударяясь мизинцем. Шипит проклятья, прыгая на одной ноге, но беззвучно, чтобы, — не дай Бог, — Оникс не вышел к ней. Жмурит лицо, но лишь немного. Звон посуды становится тише и она обречённо вздыхает: фамильяр ощутил её эмоции. Придав себе совершенно обычное выражение лица, Нова снова поправляет локоны, нарочно заглядывая в своё отражение, чтобы увидеть, что с ним всё было нормально. Мысль о том, что она старается для анимаморфа, пролетает лишь на секунду. В следующую её тело резко натягивается, как струна, и заходит на кухню. Почти заходит. Шага не хватает, чтобы до конца зайти, потому что картина перед ней встаёт не просто фантастическая, но нереально…завораживающая: Оникс, раздетый по пояс, быстро осушает полный стакан воды, набранной из-под крана. Кадык бегает вверх и вниз, кожа блестит от пота. Где-то даже были видны крупные капли, которые медленно катились по обнажённому спортивному телу всё ниже и ниже… Она еле отводит взгляд от торса, тихо охая. Поднимет глаза к его лицу и смущается: Оникс все время наблюдал за ней из-под стакана, нахально улыбаясь. Ловчая заливается сильным румянцем, словно маленькая девочка, что впервые увидела обнажённое тело парня. Осознаёт, что фамильяр почувствовал её полное смущение, потому что он снова смотрел на неё в упор, не позволяя отвести взгляд. Считывал каждую эмоцию, каждое промелькнувшее на миг действие. Нова быстро сглотнула и попыталась на что-то отвлечься. Взгляд упал на стакан, из которого секундами ранее пил анимаморф. Успокоиться не получилось… Чтобы скрыть неловкость, Оникс отправляет посудину в раковину, быстро ополаскивая. Совершенно спокойно начинает разговор: — Доброе утро. Ты рано встала. Нова сжимает руки в кулак, возвращая себе нормальное состояние. Говорит немного сбивчиво, но почти адекватно: — Да, я… Ты тренировался? — Йога. Мы с Хорхе занимаемся по два-три раза в неделю. Отъезд не повод пропускать. Шутливо крутясь вокруг ловчей, Оникс напрягал мышцы, показывая своё тело. Хвастался. — Чтобы поддерживать такую форму, важна регулярность. Нова принимает его шутливый вызов, складывая руки на груди. Усмехается и вскидывает голову, словно ей совсем не интересно смотреть на тело анимаморфа. — Не думала, что можно так накачаться, занимаясь йогой. — Ну, — он останавливается, поворачиваясь к ней лицом. Широко улыбается, — тут не только йога. Силовые, бег. — Фу, бег. Он звонко смеётся, и Нова снова незаметно ловит себя на мысли, что улыбка фамильяра вызывала в ней больше положительных эмоций, чем чья-либо другая. Опять случайно наблюдает за тем, как дрожит его тело от искреннего смеха. Ничуть не смущается его реакции, потому что знает, что он не со зла. Оникс останавливается, вытирая слёзы. Продолжает тему: — Я тоже бегать в человеческой форме не люблю, но это полезно. Особенно в ментальном плане. Указательный палец показательно постучал по виску, чтобы Нова поняла, о чем идёт речь. Затем Оникс снова набрал воду в стакан, осушая его за два глотка. — Да? — Ну, знаешь, — он отводит взгляд, и Нова ощущает его печаль и страх. Что-то сильно терзало анимаморфа, — как-то мысли в порядок приводит, когда начинаешь слишком о чём-то переживать. Снова одаривает своей фирменной флиртующей улыбкой, и Нова не выдерживает, улыбаясь в ответ. — В общем, настоятельно советую. Можем вместе на пробежки выходить. Нова резко вздрагивает: не может. Она уже…всю жизнь бегает от себя такой. Бегает за кем-то и от кого-то, кого сама не знает. Оникс ощущает её перемену в настроении и немного тускнеет. Знает, что у неё так же были секреты, как и у него. Оба это понимают. Оба скрывают. Нова натягивает на лицо улыбку, пытаясь притвориться, что всё нормально. Смотрит на него, а сама жалеет. Больно становится. — Нет уж, извини, откажусь. — Ну и зря, мышка. Она почему-то замирает от этого прозвища. Трясущиеся руки прячет в карманы домашних штанов и пытается не улыбаться так широко, как хотелось бы. Всё заходит слишком…далеко. Смотрит на Оникса по новому и осознанно, но мыслями далеко. В том моменте, где произошёл их поцелуй. Оникс видит её перемены. Знает, что она может чувствовать к нему, и не понимает, почему отвергает. Предполагает, что дело связано с тайной, которую она отчаянно пыталась скрывать. Боится, что тайна эта далеко не самая безобидная, но не может заставить себя забыть её. Мурашки пробегают по телу, когда он вспоминает их неожиданный поцелуй. Он был…страстным. Животным, опасным. Он подаётся ближе, становясь совсем рядом. Нова не отодвигается, но руки сжимает так, словно решается на что-то. Указательный палец поддевает кончик её носа. Ловчая смешно щурится и смотрит в глаза. Оникс слегка наклоняется вперёд и сверлит её цепким взглядом. — Личное пространство… Щеки розовеют, но никто друг друга не отталкивает. Вместо этого Оникс тихо, почти мурчаще шепчет слова, опуская палец на подбородок: — Такая возможность побольше времени со мной проводить, а ты отказываешься. — Можно подумать, я других способов не найду. Смотрит на него с вызовом. Прекрасно понимает, к чему всё идёт, но не может заставить себя отойти. Палец на подбородке обжигает, глаза напротив сводят с ума. Нова не должна этого делать. Второй раз это не будет просто «ошибка», которую оба так называли. Это будет намеренный поцелуй. Осознанный, потому что второй раз ошибиться невозможно. В их случае так точно… — И какой же способ придумаешь, мышка? — Прояви терпение, кот. Зрачки Оникса расширяются, заставляя Нову покрыться мурашками. Он опускает взгляд на её губы, тихо сглатывая. Ждёт. У Новы ещё есть время, чтобы отодвинуться и перевести всё в шутку. Есть время, чтобы сказать, что это неправильно, но она не двигается. Даже наоборот: так же, как и Оникс, смотрит на его приоткрытые губы. Видит острые клыки, вспоминая, как они слегка царапали её язык в прошлый раз. Дышит тихо, боясь спугнуть или себя, или его. Палец на подбородке слегка поднимает голову вверх, на фамильяра. Совсем немного. Нова неосознанно задерживает дыхание, глядя на то, как Оникс медленно улыбается и проводит кончиком языка по своим верхним зубам, едва задевая губу. Она не знает, куда деть дрожащие руки. Впереди обнажённая грудь Оникса, а стол слишком далеко. Ноги подкашиваются от ожидания, и Нова уже не думает о том, что правильно, а что нет. Больше не хочет. Вместо этого думает над тем, что будет хорошо и ещё лучше. Оникс её настроение чувствует, и сам пытается оттянуть момент. В прошлый раз эмоции взяли вверх и они даже не поняли, что произошло. В этот он первым делом хотел убедиться, что Нове не будет дискомфортно. Что она не оттолкнёт его и не назовёт снова ошибкой. Палец на подбородке сменяется ладонью на шее. Он гладит её кожу большим пальцем и смотрит на туманные глаза. Дышит отрывисто, и шагает на неё, заставляя пятиться. Тело Новы рефлекторно следует в то место, куда направляет фамильяр. Идут медленно, шаг за шагом, не сводя глаз друг с друга. Пока ловчая не упирается бёдрами о стол, осторожно положив руки на голову анимаморфа. Перебирала его кудрявые, влажные волосы, наполовину собранные в резинку. Задевала кошачьи уши, заставляя их дёргаться. А Оникс смотрел на неё, пытаясь увидеть хотя бы малейший намёк на отрицание. Уже не улыбался, но по расширенным зрачкам было понятно, что хотел продолжать. Нова медленно переводит ладонь на его лицо, оглаживая щёки. Затем ниже — шею. Пальцы скользят по сырой коже, запоминая все ямочки и выпуклости. Опускаются на грудь и под неё, оглаживая самую заметную родинку. Собирают влажную капельку, и Оникс вздрагивает, когда она шутливо щекочет его бока. Взгляд всё ещё туманный, желанный, но улыбка на губах искушительна. Привлекающая и манящая. Ловчая тихо шепчет севшим от возбуждения голосом: — Мышка, значит? Оникс ухмыляется, отвечает таким же: — Кот, значит? Руки анимаморфа ложатся по обе стороны от девушки, лицо становится ближе. Нова дышит отрывисто и жадно, смотрит томно и раскрыто. Именно это хотел видеть Оникс. Она подаётся вперёд, останавливаясь прямо у губ. Говорит и ненароком прикасается к ним, ощущая трепет везде, где только можно: — Пожалеешь. Оникс дышит ей в губы, желая полностью прикоснуться к ним, чтобы наконец ощутить всё то, что так долго скрывал от ловчей. Чтобы показать, что за ошибку их предыдущий поцелуй он не считал, хотя и сказал обратное, потому что видел, как отреагировала она на это. Но сейчас… — Заставь меня, мышка. И произносит он это так заигрывающе, что Нова не выдерживает. Накрывает его губы своими, в этот раз решив сама брать инициативу. Чувствует, как он моментально кусает её, проталкиваясь глубже. Как со свистом втягивает воздух, прижимаясь к телу сильнее. Нова сквозь футболку ощущает его обнажённый торс и закрывает глаза, впиваясь ногтями в плечи и спину. Тянет на себя, подставляя тело под сильные руки, которые тут же обвивают талию. Чувствует его хвост, щекочащий бок, но так сильно нуждается в его губах, что даже не реагирует на щекотку. Они сплетают языки в бешеном танце двух сердец, утягивая друг друга в ту пропасть, из которого выйти поодиночке не получится. Его, такой шершавый, поглаживает и заставляет забываться. Губы болят от укусов, от разодранной кожи на них, но они продолжают. Оникс несильно отстраняется и слизывает кровь языком, а затем снова впивается, не желая останавливаться. Руки смелее бегают по телу. Задерживаются в волосах, натягивая их, открывая доступ к шее. Нова не сопротивляется, податливо выгибаясь. От этой картины анимаморф издаёт хриплый звук, утыкаясь в шею. Говорит так низко и рокотно, что Нова жмурится, руками опираясь на стол позади себя: — Хороший способ всё же нашла… Ловчая не понимает, о чем он говорит, да и не поймёт до завтрашнего утра как минимум, потому что пальцы фамильяра ловко сжимают её бедра, задевая те точки, от которых она дрожит. Он мокро целует в шею, оттягивает кожу зубами и снова впивается в сильном поцелуе. Слышит её редкие звонкие стоны и не может оторваться. Глаза сфокусировать не в состоянии, потому что и его, и её ощущения смешиваются в одно, заставляя обоих чуть ли не погибать под ласками рук и губ. Нова хватает его за плечи и немного тянет назад, жалобно всхлипывая. Оникс напрягается: всё повторяется в точности как в тот раз. Смотрит на неё напряжённо, готовясь сбежать от страха, но ловчая меняет его планы, сама прикасаясь к шее. Слизывает капли, заставляя Оникса держать её за плечи, закусывая собственную губу до крови. Впивается в них до сильных пятен, двигает ближе к себе, чтобы ей было удобнее. Распаляется сильнее, горит быстрее, осознавая, что ещё немного, и он не выдержит. Жадно хватает воздух и медленно отстраняет её от себя, замечая припухшие красные губы и румяное лицо. Целует быстро, давая понять, что ему всё понравилось, задерживаясь лишь на том, чтобы в очередной раз посмотреть ей в глаза. Нова напоследок оставляет красный след на его шее, и тут же недоумённо хлопает глазами. Анимаморф поднимает бровь, но потом начинает смеяться бархатно и звонко, когда она щурится, доставая изо рта кусочек кошачьей шерсти. Крепко обнимает её и чувствует, как она, хмыкнув, этот волос вставляет ему в голову. — Потерял, кажется. Она ложится ему на плечо и вздыхает такой приятный аромат мускуса и амбры, растворяясь в его запахе. Замирает, понимая, что произошло. Оникс, кажется, тоже осознаёт, усиливая хватку. Не хочет, чтобы в этот раз она опять уходила. Молчат долго, пытаясь переосмыслить ситуацию. Думают, медленно остывают и не поднимают голов. Оникс украдкой смотрит на Нову, которая рассматривала пол, обувью отсчитывая каждую полосу. Слышит её смятение и попытку понять, что дальше. Он тоже об этом думает. Волнение поднимается в груди, но лишь до тех самых пор, пока Оникс не начинает говорить: — Готов поспорить, это был твой самый лучший поцелуй. Нова смотрит на него снизу вверх, не сдерживая улыбки. Оникс задерживает взгляд на её разодранных губах, думая о том, что они будут болеть. — Хм. Нет, не самый. Он возмущённо хлопает глазами, поднимая уши вверх, и Нова подавляет в себе смешок. — «Самый» был в прошлый раз.