Сломай мне крылья

Дыхание спокойное, неспешное, взгляд карих глаз сосредоточен только на нём, и четкие слова: — Ты знаешь что я хотел сказать… Нохо стушевался. Закусил губу и, покачав головой в жесте отрицания, шумно втянул носом воздух. Он ведь всегда безответно влюбляется. Почему сейчас все так гладко?! Взгляд Кристобаля меняется на беспокойный, он видит как Хэнка начинает мелко трясти и подается вперед, мягко касается ладонью безволосой щеки и гладит пальцами скулу. Кожа на его руках — шершавая. От тренировок, стали оружия и, возможно, впитавшейся крови. Но такая теплая и живая… В нос бьёт резкий запах свеженанесенного крема и Нохо наконец сосредотачивается на нём. Долго смотрит, не говоря ничего. Рассматривает темные глаза, густые, вразлет, брови, нос с легкой горбинкой, смуглую шею, переходящую в широкие, мощные плечи, затем взгляд Нохо поднимается, на секунду скользит по напряженному лицу и останавливается на кучерявых волосах, настолько кажущихся ему, Хэнку, тёмными сейчас, что хочется утонуть в них. Зарыться носом в их мягкость, вдохнуть настоящий аромат Кристобаля и дышать, дышать, дышать, позволяя легким наполниться им, на мгновение забыть как пахнет кровь, наркотики и порох. Слышать только его шепот, свое имя, срывающееся с любимых губ и ловить каждое движение его пальцев. — Хэнк. Хэнк… — секундная пауза и снова: — Хэнк??? В глазах Кристобаля беспокойство. Настоящее беспокойство за него. Истинное. Его невозможно подделать… И Нохо наконец отпускает. Он смаргивает остолбенение и из стеклянного, его взгляд медленно становится осмысленным. — Повторишь? Хэнк ощущает что ладонь Кристобаля уже дрожит от напряжения, но все еще касается его щеки. Через мгновение, Сифуэнтенс наконец отнимает руку, его лицо вытягивается, а потом он смеется. Недолго, но так заразно и звонко что Хэнк улыбается. Немного отстраненная, ошарашенная улыбка касается тонких губ и Нохо, выждав когда смех прекратит сотрясать и без того напряженный воздух вокруг, вновь шепчет: — Повторишь?.. — уже не так уверенно и почти на грани слышимости. Кристобаль замирает и кивнув, мягко произносит: — Я хочу чтобы ты был рядом, Хэнк. Всегда… НоХо пытается разглядеть в Сифуэнтесе хоть каплю фальши или лжи, но не находит ничего кроме всепоглощающего тепла. — Всегда… — повторяет он слова Кристобаля и вновь начинает будто уходить вглубь себя. — Хэнк! — широкие брови боливийца сходятся на переносице и поднявшись с кресла, он подходит к остолбеневшему Нохо, протягивая к нему руки, обвивая ими узкие плечи, поглаживая спину. — Я рядом. Здесь… — Я всегда был один. — слишком шаткая психика Нохо не выдерживает нагрузки и в носу у того начинает нещадно колоть. — С чего ты вообще решил быть со мной?! — голос Хэнка пропадает к концу фразы и он почти выдавливает из себя слова. Руки Кристобаля сжимаются сильнее, а ладонь замирает в районе левой лопатки Нохо, чуть отстранившись, он заглядывает в наполненные слезами карие глаза и по-доброму ухмыляется. — Я хочу быть с тобой. — просто отвечает он, выделяя «хочу», давая понять Хэнку что это его решение и отступать он никак не намерен. Нохо шмыгает носом, смотрит на него доверчиво, словно все ещё пытаясь найти в его взгляде ту ложь, к которой так привык и, снова не найдя, закусывает губу, чуть морщась. Кристобаль улыбается. Он наблюдает за мимикой Хэнка с удовольствием, внутри отмечая что только он, Нохо, так способен показать все свои мысли. Его ведь как раскрытую книгу прочесть можно… — Правда?! — Хэнк говорит это тихо, воровато озираясь по сторонам, будто боясь что кто-то сейчас войдет без стука. Но кто посмеет?! — Правда. — Улыбка никак не желает сходить с губ Кристобаля и он чуть подается вперед, касаясь губами мягкой, бледной щеки Хэнка. Того словно током прошибает и вздрогнув, он наконец обнимает Сифуэнтеса в ответ, объяв его торс с нежностью на грани нерешительности. — Я тоже хочу быть с тобой. — бубнит он в цветастую рубашку боливийца, уткнувшись лицом ему прямо в грудь. — Всегда… Они долго так сидели. Обнимая друг-друга и прислушиваясь к стуку сердец в унисон. Кристобаль нежно гладил плечи и спину Нохо, а тот, в свою очередь ластился о его грудь, утыкаясь носом то в ключицы, то куда-то в район подмышки. Ему нравился аромат тела Сифуэнтеса, он, словно наркотик, сначала просто сводил с ума, когда боливиец только начинал с ним вести дела, а теперь, когда тот был совсем рядом, и вовсе снес крышу. — Что ты творишь?! — цыкнул Кристобаль, когда Хэнк слегка прикусил кожу у его соска сквозь ткань рубашки. На мгновение отстранившись от теплой, смуглой груди Сифуэнтеса, Нохо задорно улыбнулся и, игриво вздернув безволосые брови, с улыбкой выдал: — Соблазняю. Не нравится?! Кристобаль прыснул. Переместил ладони со спины, на предплечья Нохо и аккуратно отстранил его от себя полностью. — Нравится. Но что если я сделаю так же? — боливиец взглянул на ставшее наигранно-удивленным лицо Хэнка и улыбнулся еще шире. Так, что уголки его губ полностью скрыли густые усы. — Сделай. — кивнул Нохо, — Но у меня есть условие. В мысли Кристобаля закрались нехорошие сомнения, когда взгляд Хэнка пал на его лицо чуть ниже носа и выше губ, но все же он спросил, уже ожидая услышать очевидное: — Ты их сбреешь! — тонкий, ухоженный палец Нохо ткнул прямо в пучок черных волос на лице боливийца и тот свел брови. — Нет. — коротко ответил он. — Ну пожалуйста! — Нет, Хэнк. Никогда. — Почему?! — надув губы, Нохо состроил лицо капризного ребенка. — Почему нет-то? Что здесь такого?! Они же колются! — Я. Сказал. «Нет»! — Кристобаль не казался злым, говорил размеренно, но четко. — Ну почему-у-у? Сбрей их, они мне не нравятся. Ты такой красивый, а этот хвост дохлого помойного кота у тебя под носом, портит всю твою обаятельность! Сифуэнтес даже задохнулся на мгновение от таких слов. Вскочив на ноги, он оставил Нохо на диване наблюдать за тем, как он меряет шагами зал и возмущенно тараторит на смеси английского и испанского. — Нет, ну назвать мои bigote precioso «дохлым помойным котом» мог только ты, Нохо! ¡No esperaba esto de ti! Как так можно, это ведь наследие моих предков, al final! — Наследие… Предков?! — хлопая своими карими глазами в полном непонимании, Хэнк слегка вздернул брови и тоже встал с дивана, подходя ближе и поймав возмущенно бурчащего Кристобаля за плечо. — Неужели для тебя это так важно?! — Si. Очень. — Сифуэнтес покачал головой. — Это единственное что осталось от меня прошлого. От того где я жил и кем был до того как ввязался в tratos con la mafia, понимаешь?! — в моменте Кристобаль просто сдулся и опустил плечи. — lo siento cariño. Я не хотел ругаться. — Все хорошо, если эта часть тебя так важна. Я приму её. — Хэнк чуть наклонился и прильнул к губам Сифуэнтеса своими, оставляя на них легкий поцелуй на грани невинного, почти детского. — А знаешь… — отстранившись произнес он с улыбкой, — Не так уж и колется. Может я просто завидую?! — Может и завидуешь. — усмехнулся боливиец, а потом задумчиво хмыкнул и опустил взгляд на ширинку брюк Нохо. — Да. Там тоже все гладко. — игриво протянул Хэнк и подмигнул вскинувшему лицо Кристобалю. — Да ладно? — почти в неверии протянул Сифуэнтес, — Серьезно?! — Вполне. Повисла гробовая тишина, разбавляемая лишь звуком ветра за окнами и тихим дыханием двоих. Внезапно послышался звук ткани и еле слышный щелчок расстегиваемой пуговицы. — Хочешь проверить? — шепот Хэнка обжег Кристобалю мочку уха и тот сглотнул, почти бесцеремонно сунув руку в его трусы. Брови боливийца поползли вверх, а глаза медленно расширились. — Santa mierda!