Наставник

Едва уцелевший парк казался кусочком нетронутого рая на фоне ближайших районов города Специй, лежащих в руинах в свете закатного солнца. Рейген, несмело приобняв тихо плачущего Моба за плечи, вëл его по в хлам разбитой дороге мимо искорëженных машин и обломков рухнувших зданий. — Бывает, ну... — говорил Рейген, хотя в голове была пустота да ветер свистел. — Ну, выше нос, Моб! Дальше будет только лучше! Болтать он был горазд, но сейчас подбирать слова давалось тяжело. Летящий рядом Ямочки скривился, не оценив эти потуги поддержать школьника с разбитым сердцем. Только ли из-за отказа Цубоми сейчас лил слëзы Моб? Рейгену казалось, будто он выплакивал всё то скопившееся в совсем ещё юном теле напряжение, и наверняка тяжело Мобу было идти среди разрухи, что случилась из-за него. И в каких-то словах он не нуждался — это Рейген тоже понял, а потому умолк, разве что чуть сильнее сжал ладонью дрожащее мальчишеское плечо. Просто чтобы дать понять, что он рядом, — наверное, так будет легче. Имел ли он право на это? Может, Мобу совсем не нужна была поддержка такого человека. Рейген, открыв правду, был готов к тому, что Шигео оставит его. Раз это не происходит сейчас — случится потом, чуть позже. Однако пока Моб не отталкивал его, не скидывал с себя его руку, Рейген с замирающим в ожидании сердцем шёл рядом. Сжимая в ладони уцелевший жёлтый цветок, рукавом Шигео то и дело вытирал слëзы, которые всё шли и шли, бежали по мокрым щекам. Их слишком долго сдерживали. Ямочки внимательно посмотрел сначала на ревущего школьника, затем на растерянного Рейгена, у которого лицо было такое, будто он находился в ожидании собственной казни. — Ой-й мда... — вздохнул Ямочки утомлëнно, закатив глаза. — Слетаю за Рицу. И прытким зелёным сгустком он взлетел выше. — А?! — едва не подпрыгнул Рейген нервно, вытаращившись ему вслед. — Эй, куда! Стоять! — Отвали, — ехидно прилетело в ответ сверху, и Рейген задрал голову, встретившись взглядом с духом. — Куда хочу, туда и лечу. Вам и без меня есть что обсудить. И Ямочки с чувством выполненного долга умчал, хохотнув напоследок. Моб никак на это не отреагировал, зато нервно сглотнул Рейген — без компании зелёной язвы он себя почувствовал совсем потерянным наедине с Шигео. На всю округу, казалось, они остались одни, одни посреди огромных обломков и перевëрнутых машин. Моб утëр слëзы рукавом и шмыгнул носом — кажется, успокоился. — В этом районе все на старый ремонт жаловались, — сказал Рейген, на которого молчание действовало удручающе. Район, о котором он говорил, весь лежал в руинах. — Ха-ха! Теперь он у них будет новый. И ремонт, и район. Очень даже неплохо, я считаю. Каким-то отсутствующим, замутнëнным взглядом Шигео посмотрел на обломки и торчащую во все стороны арматуру. — Вряд ли они хотели, чтобы ремонт им делали... так, — очень тихо сказал он. — Мало ли что они хотели! — заявил Рейген, воодушевившись. Наконец Моб ответил ему. — Чтоб построить что-то новое, надо снести всё старое. А их, знаешь, абсолютно всё не устраивало — ремонт плохой, асфальт крошился, воду часто отключали. А теперь тут всё по-новому отстроят. И всё будет отлично, я тебя уверяю! Как только Рейген сказал это — так тут же вздрогнул. «Уверяю» от него звучало как издевательство после его признания во лжи, и захотелось язык себе откусить. Рейген притих. Случайно, будто в наказание за неосторожные слова, наступил на что-то острое и шикнул едва слышно, но продолжил идти. — Как вы, наставник? — взволнованно спросил Моб, заметив, что Рейген прихрамывает. Казалось, ещё и на обе ноги. — Почему вы без обуви?.. Глаза его округлились в ужасе, когда он опустил взгляд и увидел изодранные, покрытые пылью ступни наставника. Рейген за всё это время не подал виду, улыбался, словно ничего не случилось, даже шëл вполне бодро рядом. Но ему было больно, и следом за ним по земле увивалась цепочка впитавшихся в грязь, едва заметных пятен крови. — А? — поднял брови Рейген и, увидев беспокойство на мальчишеском лице, дëрнулся, замахал руками. — А, в-всё нормально! Так, просто на пару камней напоролся, не обращай внимания, ха-ха-ха! — смех этот вышел натянутым, нервным. — А обувь... — резкими жестами он пытался отвлечь Моба, но тот продолжал таращиться вниз, на его израненные ноги, потрескавшиеся ногти и кое-где всё ещё кровоточащие пальцы. — П-представь, ботинки на ходу развалились, да... А консультант в магазине, зараза, уверял, что высшее качество, видите ли, очень прочные. В гробу видал я такую прочность, надо будет жалобу накатать!.. Он говорил и говорил в панике, пытался его уболтать, отвлечь, но с каждым словом в голосе Рейгена проскальзывало всё больше безнадëжности — Моб его совершенно не слушал. И плевать ему было на эти театральные возмущения о наглой лжи консультанта из обувного магазина, о которой Рейген только что наврал в три короба сам. Вся его сбивчивая, спутанная речь пролетела мимо ушей Шигео. Рейген сглотнул, намереваясь унести с собой в могилу причину, по которой он сам разулся ранее, когда по собственной воле бросился в эпицентр катастрофы. Мобу он такое даже под дулом пистолета не расскажет. А Шигео вдруг вытянул ладонь, и Рейген почувствовал и увидел знакомую силу, сиянием калейдоскопа окружившую его за секунду по воле хозяина. Сила эта плавно, аккуратно подняла Рейгена в воздух. Совсем ненамного — сантиметров десять над этой искорëженной, покрытой бетонной пылью землёй, лишь бы он не касался её ранеными ногами. — Эй! — крикнул Рейген и, извернувшись, схватил Моба за вытянутую руку. — А ну опусти меня обратно! Эта мальчишеская рука в его хватке едва ощутимо дрогнула. — Почему вы упираетесь? — спросил тихо Шигео, посмотрев на него снизу вверх из-под среза растрëпанной чëлки. — Вам же больно. — Не трать на меня свои силы, Моб, — серьёзно сказал Рейген, хмурясь и смотря ему в глаза. — Ты и без того устал. А если хочешь их куда-то использовать — делай это для чего-то более стоящего. Не для него. Глупый, глупый Моб — зачем же он заботится сейчас о человеке, что нагло врал ему в лицо с самого начала их знакомства? Лучше бы он обиделся, разозлился, раскричался, сказал бы Рейгену, какой он жалкий, убогий врун, лицемер, предатель — да кто угодно. Он был готов к этому, когда выложил на стол все карты, когда в отчаянии кричал свою отвратительную правду, перехватывая руки потерявшего над собой контроль Моба. Рейген открыл себя настоящего — такого жалкого, слабого, почти беспомощного и лживого, и такого его всегда бросали. Таким Рейгеном всегда разочаровались — родители, школьные и университетские друзья, немногочисленные девушки, все те, кому он открылся однажды. И потому в свои двадцать восемь он так одинок. Вот такой он, ничего из себя не представляющий. Пустое место за фальшивым фасадом из отборной лжи. Сплошное разочарование. А этот мальчишка до сих пор рядом. Даже пытается ему помочь. От этого Рейгену ещё хуже. Он не достоин его, этого ещё маленького, но уже великого человека. Со всей своей огромной силой Моб светлее, чище большинства жителей этого города. Он лучше их всех. И намного, намного лучше Рейгена. — Оставь меня, — беззвучно, одними губами взмолился Рейген. Пусть его бросят здесь, сразу. Не надо давать ему надежду быть кем-то принятым. Он не понял, услышал ли его Моб, осознал ли, о чëм он его попросил, но почувствовал вдруг, как искрящаяся вокруг него сила оплела его бережнее, заботливее. — Я считаю это стоящим, — улыбнулся Шигео и медленно продолжил идти. Опешивший Рейген в вертикальном положении, подхваченный его силой, парил рядом над пыльным, разбитым в крошку асфальтом. — Э-эй! — воскликнул он и растерянно буркнул в сторону: — Вот же упрямец... Такой мягкий и неконфликтный Моб умудрялся становиться крайне упрямым, когда дело касалось чего-то важного для него. — Не беспокойтесь о моей силе, наставник, — сказал он, перебирая в пальцах стебель единственного уцелевшего цветка. Посреди царящей вокруг разрухи эти жëлтые лепестки были словно сгустком собранных закатных лучей. — Её хватает. Хотя, — удивительно проницательные для подростка глаза вновь обратились к Рейгену, — даже если бы она была последняя, я всё равно использовал бы её именно так. — Дурак совсем, что ли? — завороженно спросил Рейген. — Нашёл ещё, на кого свои последние силы тратить! Напомнить тебе, кто я? А то совсем всё забыл, походу, после отказа Цубоми... Поздно он прикусил язык — вновь поднимать тему первой отверженной любви Шигео Рейген не собирался, сдуру ляпнул. Он опасливо покосился на Моба, но тот на его слова, казалось, совершенно не отреагировал, будто вовсе не услышал. — Я ведь уже говорил, кем считаю вас, наставник. А нет, всё-таки услышал. — И кем?.. Рейген не помнил, чтобы Моб хоть раз когда-нибудь назвал его жалким лжецом или, допустим, ничтожным лицемером. Моб улыбнулся одними лишь уголками потрескавшихся, обветренных губ. — Хорошим человеком, — ответил он, едва заметно пожав всё ещё узкими, мальчишескими плечами. — Моё мнение не изменилось, наставник. Рейген болезненно скривил губы, словно его ударили под дых, вышибли воздух из лёгких. Наставник, наставник, наставник — это обращение теперь обжигало уши, будто плетью хлестало по лицу. — Перестань, — голос его задрожал. — Никакой я тебе не наставник. Нет у меня сил, слышал? Никаких сил, Моб. И он усмехнулся — горько, устало, разочарованно. — В глубине души, — признался Шигео негромко, — я это знал. — Зачем тогда оставался со мной? Я все эти годы тобой... пользовался, — последнее слово далось Рейгену с большим трудом. — Управлять силой вы не могли меня научить. Но научили многому другому. — Рейген, упрямо — или же немного боязливо — смотрящий до этого на развалины рухнувшей многоэтажки, всё же повернул голову и встретился взглядом с Мобом. Тот ему вновь улыбнулся, и блеснули на его щеках дорожки от уже высохших слëз. — И вы всегда были рядом. Благодаря вам я не был одинок. Чуть более четырёх лет назад встретились эти два одиночества — оставленный всеми молодой человек и потерянный, замкнувшийся в себе ребёнок. Стало быть, они друг друга спасли. — Разочарован во мне? — спросил Рейген так, будто его совсем это не интересовало, и небрежно засунул руки в карманы изодранных брюк. Однако, спрятав ладони, он нервно сжал их, готовясь услышать заветное, но страшное «да». Он готов, но ему так не хочется терять этого ребёнка, что однажды робко заглянул к нему в офис. — Нет, — вопреки своим ожиданиям услышал он и вздрогнул. — Не знаю, как сказать... Я восхищаюсь вами, наставник. — Смеёшься, что ли? — измученно скривился Рейген. Это такой новый вид издевательств? Моб освоил сарказм? — У вас нет сил, а вы всегда были со мной там, где даже экстрасенсам опасно. Даже теперь... — Шигео потерянно обвёл взглядом разруху вокруг, которая случилась по его вине, — вы здесь. Вы сильный человек. И смелый. Не надо. Прекрати, прекрати, перестань, что же ты говоришь такое, Моб? Рейген едва дышит, поджимает губы и смаргивает появившуюся пелену перед глазами. В носу защипало. Лгун, трус и слабак — вот он кто, и именно это готовился услышать. А в ответ на эти слова внутри всё свело. — Не захваливай меня, ха-ха, — заявил он задорно, самодовольно, и широким, уверенным жестом отмахнулся ладонью. Снова пытался забраться в свой едва ли пробиваемый панцирь самоуверенного шарлатана. Да только внутри у него всё звенело, трескалось, ломалось, и в горле комок мешался, и пришлось прятать влажный блеск в глазах, отвернувшись. — Скажешь тоже, Моб. Побольше непосредстверности в бойком голосе — всегда так делал и всегда работало. Однако, глянув на Моба, он сглотнул. Шигео смотрел так, будто видел его насквозь. — Наставник? — спросил он тихо, и Рейген едва слышно, дрожаще выдохнул. Хотелось спрятаться за очередной широкой улыбкой, да не выходило. — М? Вдруг Моб обнял его. Уткнулся щекой в грудь, сцепил руки на его спине, сжал, может, чересчур сильно — глухой болью отозвалось измотанное тело, но оторопевший Рейген ни слова не сказал об этом. — Чего ты?.. — спросил он удивлённо и замер, почувствовав неожиданную, едва заметную дрожь в мальчишеских плечах. То был не плач, а сказавшееся на нём перенапряжение — Моба немного трясло. Быть может, до сих пор он был и напуган, смотря на руины вокруг. — Спасибо, — сказал Шигео приглушëнно, а Рейген задержал дыхание. Неясно чего боялся больше — спугнуть его или себя. — Я рад, что нашёл вас тогда. Тогда — чуть более четырёх лет назад. Рейген и сам рад, что Моб нашёл его. Что бы с ним было, не постучись к нему в офис тот маленький экстрасенс? И снова помутнело в глазах. Рейген осторожно положил руки на плечи Шигео, опустив взгляд на тëмную макушку. И усмехнулся, отчётливо вдруг заметив — надо же, как быстро вырос этот мальчик, что пришёл однажды к нему. Помнится, ему приходилось присаживаться на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне, а теперь посмотрите-ка — через пару лет Моб точно будет с него ростом. — Надеюсь, вы будете моим наставником и дальше. — Шигео отстранился, снизу вверх заглянув во влажно блестящие глаза, и Рейген тут же отвернулся. — Ну, — пожал он плечами, будто раздумывал над нелёгким выбором. — Ладно, если хочешь. А на самом деле у него огромный камень рухнул с плеч. Боковым зрением Рейген видел, как Моб улыбнулся шире обычного. Шигео Кагеяма всегда его удивлял. А дальше всё было проще, лучше, легче — и идти дальше, и говорить. Казалось, и жить тоже. Рейген совсем расслабился в коконе экстрасенсорных сил Моба, которые держали его над землёй ощутимо бережно, а Шигео говорил даже больше, чем раньше. И обращение «наставник» больше не жгло Рейгену уши. На фоне огромного силуэта рухнувшего многоквартирного дома вдруг замелькала фигура — то бежал и оглядывался в поисках своего брата Рицу, которого привёл Ямочки, как и говорил. — Рицу! — позвал его Шигео, и младший Кагеяма резко обернулся в его сторону. — Брат! Братец! — Рицу рванул к нему, и Шигео побежал навстречу, перескакивая обломки на пути. — Ты как? В порядке? Тебя машина сбила?! Сначала Рицу с разбегу обнял его, а потом, вцепившись крепко, затряс за плечи. А рядом с Рейгеном, который незаметно и тихо остался в стороне, чтобы не мешать воссоединившимся братьям, опустился откуда-то сверху Ямочки. Оценив искрящуюся вокруг Рейгена силу Шигео, зелёный дух одобрительно хмыкнул, а потом удивился, заметив, что у того глаза на мокром месте. — Ты чего это? Рыдаешь? — спросил Ямочки, смерив Рейгена подозрительным взглядом. А у того были с силой поджаты губы и ресницы слиплись от влаги. Рейген, и без того вымотанный, держался слишком долго. — Пыль попала. И солнце в глаза светило, — сдавленно ответил он, а потом отвернулся и прижал ко рту ладонь. А Ямочки сделал вид, что не заметил, как задрожали его плечи.