no longer alone

I hate when you go, but i hate when you're here. ©serious love — anya marina

За свою смерть Аластор смог уяснить многое: не покупать услуги у бесов, не доверять каннибалу, если это не Рози, и не открывать свои слабые места, сделать вид, что их попросту нет. Всё очень просто, но с третьим пунктом в последнее время справляться всё сложнее. Вокс агитирует грешников, говоря, что радио давно устарело, поэтому Чарли в очередной раз спрашивает про верхнюю губу, которая постоянно дёргается. Держать улыбку больше не получается. Никогда прежде слова Вокса не звучали так пугающе, как сейчас. И поиски настоящей причины такого поведения далеко не просты, но ниточка ведёт прочь из отеля, в место, которое ещё не открывало свои двери для Аластора, да и вряд ли когда-нибудь откроет. В голове всплывает вполне чёткая картинка хозяина, что приподнимает одну бровь и неодобрительно качает головой, показывая средний палец. Да, это в его духе. Ночи теперь более тёмные, чем в первый день пребывания в Аду. Хотя тогда казалось, что мрачнее быть не может. Но ведь даже оттуда получилось найти выход. Неужели с нынешними силами не получится выкинуть всё лишнее из своей смерти и продолжить вести эфиры? Только хочется ли ему ещё вести эфиры на радио? Принесёт ли это былое удовольствие? Аластор откидывается на спинку кресла в своём кабинете. Это просто глупо. При жизни он заработал признание людей, купался в обожании, потому что покорил всех своими вещаниями, своими программами, своим голосом и амбициями. Какой дурак станет отказываться от этого, когда в Аду статус радиоведущего превратился в более зловещий и властный? Надо сказать, что Аластор никогда и не мечтал. Он ставил цели и добивался их всеми средствами, что у него были. Ведь неважно как, главное, что получилось достичь того, чего желал. Но как получилось, что новым желанием стал Люцифер? И это не просто каприз грешной души, потому что заглушить жажду славы и дух соперничества, казалось, не могло ничто. По крайней мере, так было раньше. В дверь стучатся. Аластор не отвечает, постукивая ногой по деревянному полу. Дверные петли тихо скрипят, впуская взволнованную девушку в красном костюме. — Ты не спустился на ужин, — её голос звучит совсем слабо, будто она знает, что пришла не вовремя, но есть что-то такое в звучании этих слов. Исключительное. Искреннее. Жаль, что не цепляет. — Я сказал Ниффти съесть мою порцию, — Аластор смотрит в окно, не фокусируясь ни на чём, быстро переводя взгляд с одного прохожего на другого. Беседовать с принцессой Ада дело не особо приятное, когда в голове крутится совсем другой демон. — Считай, что так я проявляю свою заботу и подаю остальным пример, Чарли. — Позови, если устанешь от одиночества, — девушка собирается уходить и мягко берётся за ручку двери, чтобы не доставлять лишнего беспокойства. — Я не один, — эхом проносится по комнате, отчего у Чарли пробегают мурашки по коже, но она лишь смиренно выдыхает и, закрывая глаза, улыбается, пусть Аластор этого и не видит. — Об этом я и говорю. Дверь закрывается. Ложь для лжи. Потому что более одинокого существа, чем радио демон в Аду нет. День за днём ничего не меняется: вид из окна такой же перекошенный, обивка кресла такая же красная, а постояльцы отеля такие же безнадёжные, но даже у них случаются счастливые улыбки, проскакивают шутки, которые действительно хотелось пошутить. Даже у этих проблемных отбросов бывают моменты единения. Они вместе, а Аластор.. Аластор справляется. Ему нужно в это верить. Но вера рано или поздно иссякает. Особенно в час поражения перед ангелами. Одиночество скручивается вокруг искалеченного бледного тела, доставляя столько боли, сколько ни один человек бы не смог вынести. Нервный срыв настигает быстро и не сказать, что неожиданно. Неконтролируемое желание разбить чьё-нибудь лицо пульсирует в кончиках пальцев, заставляя мышцы судорожно сжиматься от напряжения. Рози учила дыхательной гимнастике, но злость лишь растёт, когда Аластор сбивается со счёта на выдохе. Спасательный круг ему сейчас никто не бросит, а плыть до берега слишком небезопасно, есть вероятность утонуть. Ноги дрожат, стараясь удержать демона от падения. Берег где-то на горизонте, нужно только сделать несколько шагов. И почему все вокруг снова шарахаются лишь при взгляде на него? Что-то не так с его болезненной улыбкой или дёрганной походкой? Изо рта вырывается смешок. Нужно же было так самоуверенно вступить в бой с Адамом, чтобы сейчас, чуть не падая, долбиться в дверь владыки Ада, мучаясь от дикой боли во всём теле. Люцифер резко дёргает дверь на себя, готовя все самые едкие высказывания в адрес того, кто так нетерпеливо и громко стучится, но в итоге еле ловит обессиленного Аластора в свои руки. Непонимание и шок накрывают с головой. Люцифер пытается докричаться до демона, но тот лишь что-то мычит, намертво схватившись за рукава белой рубашки. — Блять, ты мог прийти ещё позже, чтобы обеспокоить меня сильнее? — строгий тон звучит приятнее того наивно-заботливого, что Аластор слышал в своём кабинете пару дней назад от Чарли. Цепляет. — Я был не уверен, что ты пустишь меня. Морнингстар шипит, в попытках затащить тяжёлое тело в дом. Он с трудом поднимает Аластора на руки и несёт в гостевую комнату, чтобы перестать мучить их обоих. Матрас слегка прогибается и скрипит, когда радио демон с протяжным стоном ложится, но всё ещё держится руками за рубашку Люцифера, сталкиваясь с ним взглядом. — Отпусти, я принесу медикаменты. — Не нужно, — Аластор, противореча самому себе, ослабляет хватку, а после полностью опускает руки на кровать. На самом деле ему уже лучше. Он не в своём душном кабинете и не один. — Посиди со мной немного. — Посижу, пока буду обрабатывать твои раны, — Люцифер говорит отрывисто и быстро, съедая окончания слов. Его будоражит такой вид этого засранца. Даже подбешивает немного, если честно, но пока Аластор в таком состоянии, все распри нужно оставить за дверью. — Я.. Просто не хочу, чтобы ты.. — эти слова даются особенно тяжело. Что ж, годы практики сокрытия чувств под предлогом того, что это слабость, не прошли зря. Радио демон отворачивает голову к окну, чтобы не видеть удивлённое лицо Люцифера. — Ты мог бы сесть рядом и.. Сидеть. Наверное, это то, чего я сейчас действительно очень хочу. Не знаю, я устал. Аластор закрывает глаза, когда слышит скрип половиц. Всё же уходит? Но прежде, чем открыть глаза и увидеть пустую комнату, он чувствует, как что-то касается его волос. Воздух застревает в лёгких, словно крупные рыбные кости. Морнингстар проводит ладонью по красным прядям и забирается на кровать с ногами. Должно ли это быть таким смущающим? — Что ты делаешь? — Аластор разворачивается и хватает Люцифера за запястье, дёргая его на себя. Щёки пылают огнём и это точно не может быть хорошо. Наверное. Такое происходит впервые. — Сижу с тобой! — голос Люцифера раздражённый и громкий. — Ты сам меня попросил или память за секунду отшибло? Аластор наблюдает за эмоциями на лице Морнингстара и старается не моргать, чтобы эта картина отложилась в памяти. Ноздри владыки Ада раздуваются как у маленького мальчика, у которого отобрали любимую игрушку. Это настолько забавно, что хочется придвинуться ближе, чтобы увидеть каждую деталь, поэтому Аластор бездумно тянется вперёд, чуть наклоняясь влево и прикрывая глаза. Люцифер реагирует незамедлительно и выдёргивает свою руку, вскакивая с кровати. Они оба совсем не понимают как взаимодействовать друг с другом. — Если не нравится моё.. Ээ.. Сидение, я пойду за медикаментами. — Говорю же, мне ничего не нужно, — Аластор вновь валится на постель и закрывает лицо ладонями, сразу же зачёсывая волосы назад. — Конечно, я вижу, — Люцифер остаётся стоять на месте, держась за запястье. Он отчётливо чувствует чужие пальцы на своей коже. Тишина не становится тем самым спасением и ключом к безмолвному понимаю. Напряжение ползёт из всех углов, скапливаясь на груди Аластора, пока Люцифер с опущенной головой смотрит на свою обувь. — Отвратительно, — шум помех исчезает из голоса демона, что звучит теперь мелодично и плавно. Маска сильного и неуязвимого держится на Божьем слове — то есть уже упала. — Мне отчего-то очень тяжело. Я потерял так много, но смог это вернуть, а теперь.. Теперь я снова всё теряю, молча наблюдая издалека. Люцифер, будто завороженный подходит к кровати, стараясь заглянуть Аластору в глаза. Он отрицательно качает головой и садится рядом. — Но ты ещё не потерял отель. — Мне плевать на отель, — радио демон переходит на шёпот, потому что больше не хочет врать ему, но он слишком слаб, чтобы отказаться от этого. — Я знаю, что нет, — Люцифер тянется к дрожащей руке в красных волосах и с силой сжимает её. — Чарли чувствует твою заботу. Я очень благодарен тебе за помощь, которую ты оказываешь моей дочери. — Пожалуйста. Морнингстар улыбается и боязливо ложится на живот Аластора, пытаясь показать свою поддержку. Они безумно раздражали друг друга, готовы были клясться в своей неприязни, ждали удобного случая для подкола, но совсем упустили момент, когда стали просто с нетерпением ждать новой встречи. Привязанность может появиться даже из ненависти, особенно, если эта ненависть подделка. — Что в твоей голове? — Люцифер закрывает глаза и ощущает тепло, которое обжигает сердце. Признаваться в своих настоящих чувствах трудно, ведь он только и делал, что пытался действительно найти в себе эту взаимную ненависть. Одно было правдой — этот демон сводит его с ума своими выходками и плохим характером. — Я просил посидеть рядом, а не рыться в моих мозгах, — Аластор утыкается лицом в подушку, игнорируя недовольное ворчание Люцифера. У него слишком мало сил для таких разговоров. — Никто не спрашивал у меня об этом. Никогда. Морнингстар замирает, тихо поднимая голову, пытается посмотреть Аластору в глаза. Конечно, они оба всегда были одни. Одиночество оставляет свой уродливый шрам на каждой душе, которой касается. Грешник ты или грех — спастись нельзя, если близких рядом нет. Это страшнее Ада, страшнее, чем наблюдать за действиями экзорцистов под руководством Рая. Личные проблемы разрушают изнутри, поэтому мир вокруг начинает трескаться, а идеальная картинка жизни и смерти сгорает в пламени собственного отчаяния. — Мы страдаем от одной хвори. Аластор поворачивается к Люциферу, всё ещё выискивая фальш в его заботе, но находит лишь горящие искренностью глаза. Вот оно, что-то настоящее, что точно перекрывает своим светом радио. — Ложись ко мне, — голос дрожит, но теперь Аластор вполне уверен в своих желаниях. Больше нет нужды отталкивать от себя эти чувства. Вместе они точно смогут излечиться и задышать полной грудью. — Пожалуйста. Люцифер молча устраивается на другом краю кровати и притягивает к себе Аластора, мягко поглаживая его по спине и голове. Ближе, чем когда-либо либо, интимнее, чем с кем-либо. — Можешь пообещать, что будешь делать так всегда, если я захочу? — радио демон закрывает глаза, думая, что наконец-то сможет заснуть. Он не спал два дня после последнего "истребления" из-за всех мыслей в голове и удушающего одиночества. — Да, — Люцифер тоже начинает проваливаться в сон, целуя Аластора в макушку. У обоих на секунду замирает сердце. — Теперь ты не один. — Я правда очень боялся. — Тебе больше не придётся.