Изображение на стене часовни

      Могло ли это быть наказанием, Азирафаэль не знал, хотя скорее всего да. Но не от Неё. Нет. От Метатрона, Михаила, Уриила и даже Сандальфона вероятнее. Он не сгорел в огне, но теперь не способен творить чудеса. Да, он по-прежнему являлся ангелом, но без способностей. Вероятно, кто-то из архангелов позаимствовал в аду блокиратор чудес. Но это беспокоило Азирафаэля меньше всего. Его вообще ничего не волновало больше, кроме потери Кроули. Он помнил и не помнил одновременно тот самый момент, когда вмешалась Она. Белый тёплый свет и Её голос, говорящий, что позаботится о заблудшем ангеле, имея в виду Кроули. И всё. Больше он ничего не слышал о своём демоне. Азирафаэль пытался расспросить Мюриэль, но она сказала, что не знает. Внутри него с каждым днём росла пустота, тоска, а беспокойство стало постоянным спутником. На все его вопросы остальные говорили угрюмо: “Иди, работай, Азирафаэль! Скажи спасибо за Её благосклонность!”       Ангел больше не мог находиться долго в тишине, мысли были слишком громкими. Он закрыл магазин и сел в Бентли, которая осталась теперь на попечение Азирафаэля. - Я тоже скучаю по нему дорогая!       Из приёмника тихо заиграла песня полная тоски, полностью соответствующая его настроению.       Азирафаэль особо не следил, куда едет, просто наугад, иногда он позволял машине определять направление. Они уже давно покинули пределы Лондона и колесили по деревням. И проезжая мимо одной из них, он увидел небольшую часовню. Ангел не задумывался, почему он захотел туда зайти. Он остановился и сказал машине: “Я ненадолго”. Осторожно открыв скрипучую дверь, Азирафаэль вошёл. Внутри никого не было, что было немного странно. Ангел осторожно сказал “Здравствуйте”, тем самым предупреждая о своём присутствии, но в ответ была тишина. Но раз было открыто, значит ничего страшного, что он тут немного побудет. Он бесцельно бродил по помещению, чувствуя себя слегка не в своей тарелке. Глупость какая, зачем он пришёл? Свет, проникающий внутрь через отверстия в куполе, ложился разноцветными кляксами на его бежевое пальто. Азирафаэль заметил это не сразу. Но стоило немного поднять голову, как он ахнул. Со стены на него смотрел Создатель звёзд, коим раньше был Кроули. Внутри всё сжалось. Теперь его ничего не волновало, он смотрел на изображение достаточно долго, пока не почувствовал, что света становится меньше, потому что солнце садится. Азирафаэль не помнил, как вернулся обратно в свой магазин - спасибо Бентли, которая на автопилоте его довезла. Вместо белого шума в голове возникла масса вопросов, на которых нет ответа. Но что он точно знает, так это то, что вернётся туда не раз.       Теперь все последующие дни проходили по одному и тому же ритуалу: Азирафаэль отправлялся в часовню после обеда, хотя едва досиживал до этого времени, если бы только не необходимость создавать видимость работы для руководства на случай проверки. Он даже просил Бентли ехать чуть быстрее, чем обычно, чтобы не терять сильно время. Это все казалось безумием, но от созерцания изображения на мгновения становилось чуть легче, не считая ещё большей тоски, приходящей после.       Азирафаэль вновь и вновь приходил в часовню. Смотрел на изображение. Что-то едва слышно рассказывал, после резко замолкая. Он надеялся, что сегодня боль и тоска не так быстро обрушатся на него. А до того он чувствовал, как солнечные лучи, проникающие внутрь, грели лицо, и он мог хоть на мгновение представить, что это прикосновение Кроули. До тех пор, пока разум не начнёт кричать, что ничего этого нет.

***

      Создатель звёзд суетится. Такого беспорядка он ещё не видел среди своих творений. И он искренне считает, что хаос, созданный им, отличается от того, что он наблюдает сейчас. Несмотря на то, что многие ангелы да и архангелы отмахиваются от него, Она в свою очередь говорит ему, что он прекрасно справляется с работой.       Возможно ли слышать, находясь среди звёзд, чей-то шёпот? Стармейкер сначала не обращает внимания на это, но потом голос становится чуть громче, и он чувствует что-то такое чужое, гнетущее… тоска?! Постепенно интенсивность нарастает, кто-то его зовёт, говорит. И его тянет ответить, откликнуться на этот зов, в котором есть что-то знакомое. Это бред, кому мог понадобиться он? Уж точно не какому-нибудь астроному, по крайней мере не с теми эмоциями, что обрушивают на него. Однако, любопытство это уже породило. Стармейкер решает не обращаться с вопросами по этому поводу к коллегам, а проверить сам.       Со светом утренней звезды он спускается, следуя за отголосками, которые становятся чуть громче по мере приближения к Земле, и особенно - в определённом месте. Часовня. Она не выглядит сильно заброшенной, но и людной не назвать. Нужно увидеть, кто к нему обращается. Он осторожно проникает внутрь вместе с солнечным светом - просто посмотреть, не обязательно давать о себе знать.       Кто этот человек? Человек ли. На ангела не похож, но Стармейкер знал, что некоторые мимикрируют под людей. Хотя стали бы свои его звать... Не так уж и часто к нему вообще обращаются. Он не решается отзываться напрямую и удаляется поскорее. Инструкция запрещает. Но всё последующее время Создатель звёзд думает об этом незнакомце. Почему он так явно чувствует все эмоции того? И в конце концов решает сам спросить у человека, пусть это и опрометчиво. Хотя в истории ангелы контактировали с людьми. Но его уже не остановить в своей решительности.

***

      Тепло, оно ощущается теперь совсем по-другому. Это теперь точно не солнце. Оно ласковое и окутывает почти с ног до головы. Сердце Азирафаэля яростно забилось. Нет. Это мираж. Не может быть. Но он находит силы оглянуться. Рыжеволосый ангел, который рассматривает его с любопытством. Теперь сердце зашлось ещё сильнее. Азирафаэль чувствует, как это тепло разливается внутри. Кроули, его Кроули, но только ангел. Не важно. - Кто ты? Почему зовёшь? Почему я слышу только тебя? - в вопросах рыжеволосого ни грамма осуждения. Чистейшее любопытство! Тысяча и одна эмоция.       Азирафаэль сник. Конечно, Кроули его не помнит. Это же та самая жертва, так просто ничего не бывает. - Я просто любуюсь этим прекрасным изображением, - Азирафаэль пытается соврать, но выходит слабо. Он не может и не хочет лгать, тем более Кроули. Он устал. В повисшей тишине Азирафаэль хочет запомнить такие родные черты. Потому что ангелу положено вернуться на рабочее место к звёздам. - Ты не похож на человека. По крайней мере теперь я что-то ощущаю, пусть и слабо. И людей я не слышу, не в моих обязанностях, - размышляет Создатель звёзд. - Ммм, я просто живу среди людей, не пользуясь чудесами, - Азирафаэль размывает формулировку, что больше он не может сотворить чудо и просто находится среди смертных. - У меня чувство, будто я тебя знаю. Твоё лицо… - Да, - тихо говорит он, - наверно суток не хватит, чтоб рассказать. Голос дрожит. - Мне так жаль, что всё так вышло, так жаль! Я был таким идиотом!       Самообладанию Азирафаэля пришёл конец. Он слишком долго держал всё в себе. Ангел не замечает, в каком замешательстве Стармейкер. Казалось бы, зачем незнакомцу просить прощения, но есть ощущение недостающих событий, это потерянное чувство. Рыжеволосый видит состояние собеседника. Этот порыв ничем не остановить, Азирафаэль не успевает отшатнуться от объятий и предостеречь: "Не надо, вдруг у тебя будут неприятности". Не хватает только чтобы он снова пал, повторение той боли превращения в демона. Азирафаэлю страшно. - Ты не должен был спускаться!       Но кажется уже поздно. Вспышка света, которая заливает всё пространство часовни. И Её голос. Не осуждающий, без порицания или снисхождения, как будто говорят с ребёнком, который сделал всё по-своему, снова. - Я знала, что рано или поздно это всё же произойдёт. Любопытное дитя, которое тянется ко всему, что интересует... Но раз вы вновь встретились, так тому и быть.       Свет слепит их обоих. Но вскоре всё возвращается в норму. Азирафаэль наконец видит, что теперь перед ним его Кроули. Чувства, захлестнувшие его, выплескиваются наружу. Наплевав на всё, Азирафаэль утыкается лицом в грудь Кроули, заключая его в объятия. - Прости меня! Прости! Азирафаэль чувствует, как ладонь успокаивающе пробегается по его спине, а нежный поцелуй касается виска. - Тебе не за что извиняться, ангел.

***

      Они стояли в обнимку ещё долго. Солнечный свет всё также проникал в часовню, но что-то в ней определённо изменилось. Теперь на месте стены был большой величественный витраж, на котором был изображён Ангел и Змей Эдемский. Совсем не друзья, нет.