***
В мире «Пути гордого бессмертного демона» существовала масса магических артефактов самых различных форм, размеров и назначений. Были боевые артефакты, позволяющие ставить барьеры и усиливающие мощь своего владельца, как, например, духовное оружие. Были артефакты-шпионы, нередко применяющиеся в политических интригах. Были артефакты, одаряющие своего владельца даром красноречия или мгновенно усыпляющие человека. Были артефакты для защиты дома от демонов и призраков. И наконец, артефакты-хранители, которые создавались специально для того, чтобы сберечь что-то важное, будь то запись разговора, ценные свитки или просто дорогая вещь. Они действовали по разным принципам, но их объединяло одно – из-под защиты такого артефакта практически невозможно было украсть то, что он оберегал. Сложное устройство тут же посылало сигнал владельцу о попытке взлома, нападало на похитителя или уничтожало себя вместе с охраняемым, оставив вора ни с чем. Именно таким артефактом была Нефритовая шкатулка, которая хранилась в кабинете главы храма Чжаохуа. В ней лежали важнейшие договора о содействии заклинательских школ, о заключенных тайных союзах, свитки с секретными техниками и заклинаниями, некоторые из которых никогда не должны были попасть ни в чьи руки, так как таили в себе огромную опасность для всего мира людей. Велика была их мощь, с помощью которой можно было бы двигать скалы, поднимать армии мертвецов и завоевывать целые народы, но еще больше была цена, которую пришлось бы заплатить. Их использование повлекло бы за собой реки крови и горы людских тел, поэтому они никогда не должны были увидеть свет. И все они пропали. – Великий мастер Учжэн, я не знаю, как такое могло произойти! Вся защита работает, как надо – только что адепта, из любопытства попытавшегося заглянуть на место преступления, чуть не спалило огненным кольцом! Наши сторожа день и ночь следили, не смыкая глаз, и сейчас в один голос уверяют, что ничего не видели. Их допрашивают с утра. – Вот как… Учжэн, правая рука настоятеля храма Чжаохуа, отвечающий за безопасность, сурово сдвинул брови. Эта кража была не просто чем-то беспрецедентным и вопиюще наглым – она грозила нанести огромный урон репутации самого храма, так как Чжаохуа издавна славился тем, что в любых разборках школ поддерживал нейтралитет и хранил доверенные им секретные документы. Каждый заклинатель знал, что в случае необходимости может отнести ценные свитки на хранение в храм Чжаохуа, где они будут в полной безопасности. Ни один вор не осмеливался сунуть нос в это место, так как монахи, несмотря на свой миролюбивый нрав, отлично владели боевыми искусствами и духовными техниками. И теперь кто-то пробрался в храм, не оставив ни малейших следов на сложнейшей системе защиты, которая совершенствовалась каждым настоятелем лично на протяжении многих лет, не попался стражам, духовным животным – лучшим лунным гончим страны, беспрепятственно взломал один из лучших во всей Поднебесной артефактов-хранителей и украл важнейшие документы и опасные для всего Китая заклинания. Зачем это сделали, понятно – далеко не все были довольны недавним объединением двух царств и новым Повелителем демонов, совсем еще мальчишкой, хоть и с огромным потенциалом. Украденные свитки дарили массу возможностей, Учжэн даже помнил несколько компрометирующих документов, с помощью которых можно было свергнуть пару-тройку глав заклинательских школ. Вполне вероятно, что вора нанял кто-то из очень влиятельных людей, чтобы подорвать репутацию конкурентов. Другой вопрос – кто, собственно, вор? Кто мог так ловко провернуть это дело? Учжэн устало потер виски. У него не было никаких идей. – Я думаю… Нам стоит созвать совет всех школ. Доложи Великому мастеру Увану, что я сейчас поднимусь к нему.***
Дверь кабинета тихо скрипнула. Вошедший Учжэн поклонился настоятелю храма Чжаохуа. – Полагаю, Великий мастер, вы уже в курсе случившегося. Вор проник в ваш кабинет где-то в час Тигра и украл содержимое Нефритовой шкатулки. Ни одна система безопасности не среагировала на его присутствие, стражи ничего не видели, лунные гончие ничего не почуяли. Посторонних на территории храма не было. Никто ничего подозрительного не заметил. Сейчас адепты прочесывают территорию, но, если честно, я не уверен, что они найдут следы похитителя – если он так профессионально провернул все это… Вряд ли он был так неосторожен, что в спешке оставил что-то, по чему может быть узнанным. Я считаю, что надо созвать совет глав школ. Великий мастер Уван отставил в сторону чашу, наполненную зеленым чаем, и поднял руку в останавливающем жесте. – Постой, Учжэн. Я ценю твое рвение в поимке преступника, но прежде надо разобраться самим. Беспрепятственно мог открыть Нефритовую шкатулку только тот, кто имеет к ней допуск. У лунных гончих не вызовет подозрения тот, чья энергия Ци им знакома. Почему ты решил, что кража произошла именно сегодня? Потому что пропажу обнаружили сегодня? Да ты садись, выпей чаю. – Уван кивнул на циновку. Учжэн послушно сел и наполнил свою чашу. – Но Великий мастер… Допуск есть только у вас и у нескольких уважаемых глав школ… Вы хотите сказать, что… – Мы не можем исключать такую версию. Я бы советовал тебе не торопить события и тщательно изучить текущие взаимоотношения между школами, глав которых «знала» Нефритовая шкатулка. Кому могли понадобиться документы? Чью репутацию сейчас будет выгодно подорвать, или наоборот, укрепить? Я дам тебе список допущенных. – Уван открыл ящик стола, достал оттуда небольшой свиток и передал Учжэну. – Тех, кто мертв на данный момент, свиток вычеркивает сам. Думай, изучай, не руби с плеча. Соберем совет через пару дней. Ступай, Учжэн. Как появятся идеи, дай знать. – Да, Великий мастер. Учжэн, не торопясь уходить, развернул свиток и вчитался в содержимое. Его брови удивленно поползли вверх. – Выбор небольшой! Вы, глава хребта Цанцюн Юэ Цинъюань, глава обители Тяньи Ли Мэйшу да глава дальней школы Цзилю. Ли Мэйшу сейчас в отъезде, да и лунные гончие, насколько я помню, ее никак не хотели признавать. Чуть не покусали, когда она приехала с визитом. Она точно непричастна. Что до главы школы Цзилю… Вряд ли ему хватило бы наглости и способностей пробраться сюда. Его школа не обладает таким могуществом. – Вот как… – Уван прищурился. – А что скажешь про главу Юэ? - На данный момент школа Цанцюншань – сильнейшая. Не стоит упускать из виду и то, что Ло Бинхэ был их адептом. Глава Юэ – умный, хитрый, сильный заклинатель, и при желании запросто мог бы… Ну… – Что ну? – Он порядочный человек. Он бы ни за что не стал красть содержимое Нефритовой шкатулки. Мы пересекались несколько раз, и каждый раз глава Юэ был вежлив, учтив и готов оказать содействие. Среди всех заклинателей он самый деятельный и честный. – Ты так уверен в этом? Именно школа Цанцюншань какое-то время скрывала Ло Бинхэ от других заклинательских кланов. – Одно дело – прятать бывшего ученика, и совсем другое – своровать ценнейшую информацию! Да и зачем Юэ Цинъюаню ее воровать, если у него есть доступ? Это же бред! Настоятель Уван почесал бороду. И правда, зачем? Но по всем уликам выходило, что Юэ Цинъюань – единственный, кто мог такое сделать. – Как вариант, шантажировать кого-то наличием компромата. – Кого?! - Или он хочет использовать запрещенное заклинание… Скажем, чтобы снова разделить царство демонов и царство людей. – Но это же полный бред! – У тебя есть другие идеи, Учжэн? – Я… Дверь с грохотом отворилась, не дав Учжэну окончить мысль, и в помещение влетел растрепанный и запыхавшийся старший адепт. – Великий мастер Учжэн, настоятель Уван, там… Там… Заклинатели взволнованно переглянулись. – Что? – Там… Там труп лунной гончей! Мы обнаружили его в лесу, в трех с половиной ли от главного храма. Учжэн вскочил. – Труп лунной гончей?! Но эти духовные звери крайне осторожны и выносливы, у них усиленная регенерация, убить их невероятно сложно… На это способен только небесный демон или демоническое животное невероятной силы, которое не осталось бы незамеченным! – Или очень сильный заклинатель. – Настоятель Уван отодвинул чашу и встал. – Отведи нас к трупу. Немедленно.***
Лунная гончая лежала на боку, вытянув лапы. Казалось, она просто спит – если бы можно было спать со сломанными ребрами и разломившимся на две части позвоночником, которые Уван и Учжэн заметили, лишь подойдя ближе. Крови, как и открытых ран, не было, но тело будто били мешком с чем-то тяжелым, а потом просто согнули так, что даже очень гибкий позвоночник животного не выдержал такой нагрузки. И ни следа крови того, кто это сделал, хотя ни одна лунная гончая никогда не сдастся без боя. Учжэн присел на корточки возле тела и провел рукой по некогда сиявшей, но теперь тусклой и полупрозрачной шерсти. – Синсин… – Она была твоей любимицей. – Уван медленно подошел и встал за плечом Учжэна. – Я сожалею. В храме Чжаохуа Учжэн отвечал не только за безопасность. Он еще и разводил лунных гончих – уникальных духовных животных, которых вывел один настоятель храма, используя гончих Бездны как генетический материал. Эти звери стали поистине настоящим украшением Чжаохуа – грациозные собаки высотой около двух с половиной чи с длинными тонкими лапами, худым телом и мягкой шерстью, отливающей звездным серебром и излучающей неяркий свет, когда гончая возбуждена. Но главной особенностью этих собак была их способность проходить в мир духов и чувствовать помимо обычных запахов энергию Ци. Лунные гончие с легкостью отличали своих от чужих и брали след по одной лишь капле духовной энергии, что делало их невероятно ценными. Синсин, одна из лучших гончих своры, была еще и мамой троих щенков – девочек Юэлян и Хэйтянь и мальчика Гуана (по старой традиции всех щенков называли словами, так или иначе связанными с ночью). Сейчас она, изломанная и потухшая, медленно истаивала под руками Учжэна – после смерти лунные гончие целиком переходили в мир духов, а их физическое тело просто растворялось. – Нам надо немедленно созвать совет. – Дрожащий голос Учжэна звучал непривычно глухо. – Если это сделал Юэ Цинъюань… Рука Увана легла на его плечо. – Убийство лунной гончей лишь доказывает то, что за всем стоит очень сильный заклинатель. То, как именно она была убита… Я не берусь утверждать, но характер травм… Учжэн с силой сжал кулаки и сглотнул ком, вдруг вставший в горле. В глазах стоял туман. Мир вокруг странно поплыл, смазались очертания предметов, и все вокруг – стволы деревьев, силуэты адептов, неподвижное тело Синсин – теперь виделось ему одним нечетким пятном. – Юэ Цинъюань. Это в его стиле – давить духовной мощью, не доставая Сюаньсу из ножен. Я… – Он как-то особенно рвано то ли вдохнул, то ли всхлипнул, – Я обязан отомстить за ее смерть. Преступник должен быть наказан. Великий мастер, совет должен быть созван немедленно. Уван помолчал. – Я назначу совет на завтрашний полдень. Там мы предъявим обвинение – все улики указывают на него. Учжэн ничего не ответил, потирая между пальцев прядь уже ставшей почти прозрачной шерсти. Единственная слеза упала на холодное тело гончей. Синсин продолжала таять, с каждой секундой все больше исчезая из мира живых.***
Внеочередное собрание застало врасплох всех совершенствующихся. Заклинатели возбужденно переговаривались, теряясь в догадках о том, зачем их собрал храм Чжаохуа. Юэ Цинъюань, прибывший в сопровождении Лю Цингэ и, как ни странно, Шан Цинхуа, в нетерпении прогуливался из стороны в сторону вдоль ряда прилавков с товарами, который обустроили монахи Чжаохуа, чтобы скрасить ожидание приглашенных, время от времени сжимал эфес Сюаньсу и озабоченно хмурился. – Шиди Шан. – Да, глава Юэ? – Шан Цинхуа мигом отвлекся от беседы с каким-то заклинателем и оказался возле Юэ Цинъюаня. – Я слышал, что в царстве демонов сейчас неспокойно, но не знаю последних новостей. Мобэй-цзюнь ничего тебе не рассказывал? – Мой ко… Кхм, Мобэй-цзюнь говорил, что часть демонов очень недовольна тем, что Ло Бинхэ объединил два царства и хочет его свергнуть и вернуть все, как было. Сейчас на дворец Ло Бинхэ и на него самого регулярно совершаются нападения, правда, безрезультатно, но часть дворца уже разрушена. Ло Бинхэ нервный, злой, Шэнь-шисюн жаловался, что житья от него совсем, хе-хе, не стало, постоянно… Ой, – Шан Цинхуа испуганно замолк, – глава Юэ, я не думаю, что вам стоит знать такие подробности. – Сяо Цзю в порядке? – Да что ему сделается! Только более ворчливым и вреднючим стал. «Не трогай меня, Цинхуа, я такой весь из себя важный гуй бумажный, убери свои руки, бе-бе-бе!»… А я, между прочим, просто муху прогнать хотел… – Ну так а на кой черт ты его трогаешь, если тебя попросили убрать клешни? – Раздался сзади вкрадчивый угрожающий голос. Шан Цинхуа испуганно взвизгнул и отскочил. – Ой-ей! Шиди Лю, ты меня напугал! Не дыши мне в ухо! – Руки сломаю. Юэ Цинъюань недовольно покосился на лорда Байчжань. – Шиди Лю в последнее время совсем не в духе… Расходы Цяньцао растут в геометрической прогрессии. Такими темпами у тебя целых учеников скоро не останется. – Уже. – Недовольно буркнул Лю Цингэ. – Весь пик временно освобожден от занятий. – Что-что? – Ничего. – Да он просто по Шэнь Цинцю скучает! Два месяца не виделись, вот и бесится. Морду-то больше некому начистить… Лю Цингэ схватил Шан Цинхуа за воротник и приподнял над полом на пару цуней. Тот тут же заверещал в ужасе. – Хочешь, тебе начищу? Так начищу, что блестеть будет... – Шиди! Поставь меня на землю немедленно! А-а-а! Я… Я тебе больше не буду поставлять новую мебель взамен той, которую угробили твои уголовники! – Хоть бы раз придержал свое гадкое помело… Или что там у тебя вместо языка? Мельница? Трепло поганое! – Шиди Лю, успокойся сию же секунду. Поставь его на землю! – Юэ Цинъюаню хватило лишь легкого повышения голоса, чтобы спорщики тут же успокоились. – Встаньте по разным сторонам от меня. Как дети малые, честное слово. Цингэ, я понимаю твои чувства. Мы все скучаем по Шэнь Цинцю, но кроме тебя никто в драки не лезет. Потерпи немного – скоро он должен снова навестить наш хребет, и я этого жду не меньше, чем ты. – Да куда уж мне… Юэ Цинъюань вопросительно изогнул бровь. – Я что-то слышал, шиди? – Показалось. – Лю Цингэ кинул полный презрения взгляд на Шан Цинхуа и отошел в сторону, к прилавку с безделушками из нефрита. На сердце было тяжело. Лю Цингэ устал раз за разом смотреть на измученное лицо человека, который был ему так дорог. Устал наблюдать за тем, как скотина Бинхэ самым наглым образом лапает своего учителя прилюдно и шепчет ему на ухо пошлости, от которых тот едва заметно кривит губы. Устал ждать редких коротких встреч. Больше всего на свете Лю Цингэ желал уберечь Шэнь Цинцю от ежедневного кошмара, в который превратился его ученик. Бывший ученик, что бы по этому поводу ни думал сам Ло Бинхэ. После всего, что он натворил, этот зверь просто не может, не имеет права продолжать звать себя учеником Шэнь Цинцю. Почему Цинцю ушел с ним, выбрал его, а не родную школу? Выбрал выродка-демоненка, а… А не самого Лю Цингэ? Лю Цингэ скучал. Мучительно, безумно скучал по прогулкам в Бамбуковой роще, по беседам ни о чем и обо всем сразу под светом луны, по неприятностям, из которых регулярно приходилось выручать беспечного шисюна, по потерянным веерам, по смеющимся изумрудным глазам. Скучал по Шэнь Цинцю. Без него хребет Цанцюн как-то сразу опустел, потерял краски и словно перестал быть родным местом, куда хотелось возвращаться. Появилось много свободного времени, и Лю Цингэ не знал, чем себя занять и не находил себе места. Раньше все это время занимал Шэнь Цинцю. Коллеги по школе отмечали, что за минувшие полгода и без того не сахарный характер лорда Байчжань сильно ухудшился – Лю Цингэ стал более раздражительным, вспыльчивым, срывался на окружающих по поводу и без и специально нарывался на драки. Му Цинфан пытался напоить его настойкой из каких-то трав и говорил, что ему просто нужно время. Лю Цингэ лишь фыркал – время! Какое еще время? У него его и так предостаточно! Вот только… Времени с Шэнь Цинцю было катастрофически мало. Таиться в осколках случайных редких встреч с каждым днем становилось все невыносимее, и Лю Цингэ чувствовал себя оставленным псом. Он хватался за каждый повод увидеться, и, сам того не осознавая, все глубже погружался в пучину постоянных мрачных мыслей о своем шисюне. Внезапно взгляд Лю Цингэ зацепился за простенькую нефритовую подвеску, лежащую на прилавке. От прочего товара ее отличало полное отсутствие вычурных элементов и необычный бледно-зеленый цвет, едва заметно отливающий желтизной. Неизвестный мастер вырезал лист какого-то растения, наполнив холодный камень жизнью и сумев передать тот трепет, с которым лист колышется на ветру – казалось, чуть дрогнет воздух, и он тут же оживет и полетит, подхваченный озорным вихрем, закрутится и упадет к ногам. Лю Цингэ был очарован. Своими изяществом и легкостью эта подвеска вмиг напомнила ему Шэнь Цинцю. – Сколько? – Что – сколько? – Продавец, пухлый монах в годах, недоуменно посмотрел на стоящего перед ним заклинателя в белых одеждах. – Я хочу узнать цену этого нефритового листка. Сколько он стоит? – Бессмертный мастер желает приобрести кулон? – Монах поднял листок за нитку и покачал на пальце, давая возможность ближе рассмотреть товар. – О, он стоит немалых денег. Видите ли, все дело в том, что нефрит, из которого вырезан кулон… Лю Цингэ не дослушал. – Мне плевать. Я покупаю. На прилавок тяжело шлепнулся набитый монетами кошель. Монах взвесил его на ладони и удовлетворенно кивнул. – Да, все верно. Желаю, чтобы ваш брак процветал на протяжении многих лет. Амито Фо! Уже уходящий Лю Цингэ тут же развернулся к монаху с выражением крайнего удивления и гнева на прекрасном лице. – Какого... Еще брака?! Что ты несешь?! – Вы не дослушали, а меж тем этот кулон был создан из особого нефрита. Этот нефрит добывается в Пещере Звездного Серебра на западе Поднебесной в районе Хотан и обладает некоторыми свойствами – очищает разум, защищает от дурных снов, не дает подобраться злым духам… Но все это не так важно – прежде всего этот сорт нефрита упрочает брачные узы и способствует деторождению. Изделия из такого нефрита, как правило, приобретают в подарок для возлюбленного или возлюбленной… Эй, вы куда? Покрывшийся красными пятнами Лю Цингэ как ошпаренный отскочил от прилавка, сунул сверток с подвеской куда-то в складки ханьфу и поклялся себе никогда больше не вспоминать о его существовании. А если бы он по незнанию подарил это Шэнь Цинцю?! Какой позор! Способствует деторождению! Образованный лорд Цинцзин наверняка был в курсе свойств этого камня и поднял бы своего невежду-шиди на смех! Нет, никогда он не узнает о несостоявшемся подарке. И ни одна живая душа не будет знать о том, какой товар только что приобрел Лю Цингэ. – Шиди Лю, все в порядке? Кажется, ты чем-то встревожен. – Юэ Цинъюань будто из ниоткуда возник за его спиной. Лю Цингэ обернулся и через силу выдавил из себя дежурную полуулыбку. – Нет, ничего. – Скоро начнется собрание. Нам надо занять места. – Да, глава Юэ. Вы узнали что-нибудь о теме? – Все заклинатели, с которыми я успел пообщаться, ничего не знают. Их тоже вызвали внезапно. Каждый теряется в догадках. – Я думаю, что это что-то очень важное, но случившееся неожиданно. Китай неспокоен после памятных событий на хребте Майгу… Как бы не война. – В царстве демонов сейчас беспорядки. Ты слышал, что рассказывал Шан Цинхуа. – Юэ Цинъюань вежливо кивнул монаху, дежурящему у входа в Главный храм, и предъявил свиток с приглашением. Тот отворил тяжелую дубовую дверь и склонился в приветственном поклоне. – Вполне вероятно, что демоны вдруг решили вторгнуться в царство людей, и сейчас храм Чжаохуа собирает заклинателей, чтобы противостоять их нашествию. – Чушь собачья. – Проходящая мимо молодая заклинательница в синих одеждах, отделанных серебром, тряхнула длинным хвостом черных шелковых волос. – Демоны не настолько глупы, чтобы соваться к нам, не разобравшись со своими внутренними конфликтами. – И тебе привет, Ли Мэйшу. Я вижу, ты специально вернулась из путешествия, чтобы посетить совет. – Юэ Цинъюань слегка поклонился. – Рад видеть тебя в добром здравии. Лю Цингэ, знакомься – это глава обители Тяньи, Ли Мэйшу. Очень талантливая заклинательница и при этом, несмотря на свой возраст, грамотный политик – я имел удовольствие работать с ней вместе. Глаза Лю Цингэ презрительно сощурились. – Что-то не больно она похожа на грамотного политика – вместо приветствия называть слова уважаемого человека чепухой. – Глава Ли, это лорд одного из двенадцати пиков хребта Цанцюн Лю Цингэ. – О, глава Юэ, этот человек не нуждается в представлении. – Ли Мэйшу вернула Лю Цингэ уничтожающий взгляд. – Я имела неудовольствие быть с ним знакомой. – Взаимно. – Процедил Лю Цингэ, сжав эфес Чэнлуаня. – Ты, я смотрю, так и не научился вести себя в приличном обществе. Как был грубияном и хамом, так им и остался. – А ты осталась редкостной стервой. Ли Мэйшу звонко рассмеялась. – Понимаете ли, глава Юэ, когда нам было по 14 лет, наши семьи решили, что брак по расчету – отличная идея. Что Цингэ, что я – аристократы. Наши родители – не последние люди в Поднебесной, и союз кланов, скрепленный браком двух знатных отпрысков, принес бы огромную выгоду. Настал день, когда мы должны были впервые увидеть друг друга, и я, признаться, была очень взволнована предстоящим знакомством… Когда я увидела его, я была очарована. Первые пять минут. Потом выяснилось, что юный наследник Лю был не в курсе, что девочек бить нельзя. – Таких – можно. Тем более ты сама попросила, чтобы я показал тебе боевые приемы, а потом разнылась, что я испачкал твой наряд. Юэ Цинъюань сделал вид, что закашлялся, чтобы спрятать рвущийся наружу смех, и тут же сделал серьезное выражение лица, подобающее главе сильнейшей школы заклинателей. – Потом мы встретились на Собрании Союза Бессмертных, где старший ученик пика Байчжань обозвал меня… Как там было… – Пустоголовой дурой. – Охотно пришел на помощь Лю Цингэ. – Потому что только пустоголовая дура может забыть свое оружие в трупе убитого монстра! – Кхм… Ну, слово за слово мы крепко поругались. В жизни не встречала большего невежу! Лю Цингэ вдохнул поглубже, намереваясь ответить что-то резкое, но был прерван ударом медного гонга. Совет школ начался.***
– Амито Фо, господа бессмертные! – Настоятель Уван поднял руку, привлекая всеобщее внимание. – Сегодня я созвал вас на совет, чтобы сообщить две новости. Первая – у храма Чжаохуа украли одну очень важную для всего мира совершенствующихся вещь. Тут Уван слегка покривил душой. Украли не одну вещь, а несколько свитков, но он решил умолчать об этом, чтобы репутация Чжаохуа не пошла ко дну окончательно. По рядам сидящих заклинателей прокатилась волна возбужденных шепотков. – Украли?! Из храма Чжаохуа?! – Быть такого не может! Это же невозможно! Уван махнул рукой, призывая к тишине. – К сожалению, мы не смогли поймать вора с поличным. Но уверяю вас – похищенная им ценность угрожает сложившемуся миропорядку, и поэтому в наших интересах как можно скорее привлечь преступника к ответственности. Кроме того, убегая, этот человек крайне жестоко убил лунную гончую. – Что? – Убил лунную гончую?! Лю Цингэ струной вытянулся вперед и напряженно ловил каждое слово. Ограбили храм – ладно, гуй с ним, и не такие случаи бывали, но убийство лунной гончей – кое-что посерьезнее. Для этого надо было обладать невероятно высоким уровнем совершенствования! Дело в том, что лунные гончие обладают связью с миром духов и при прямом нападении могут прятаться и залечивать раны там, что делает их очень проблемными противниками. Чтобы убить лунную гончую, надо сперва разорвать ее связь с миром духов, а это под силу далеко не каждому заклинателю. – Вторая новость – мы знаем имя человека, который совершил это. У нас есть доказательства. Виновник сейчас среди нас, в этом зале. Шепот на трибунах перерос в гул, наполнивший огромный каменный зал храма в считанные секунды. Лю Цингэ не двигал ни единым мускулом, весь обратившись в слух. – Я, настоятель храма Чжаохуа, Великий мастер Уван, перед советом школ официально заявляю, что преступник – глава школы Цанцюншань, Юэ Цинъюань. Он убил лунную гончую и ограбил храм. В зале поднялась невиданная суматоха. Все были в абсолютном шоке от услышанного. Ли Мэйшу вскочила со своего места и ее звонкий, громкий голос, усиленный энергией Ци, перекрыл многоголосый шум. – Этого не может быть! Я, глава обители Тяньи, Ли Мэйшу, требую немедленно предъявить доказательства! – К украденному имели доступ всего несколько человек. Любого другого наша защита убила бы на месте. Юэ Цинъюань – единственный из списка, кто не может доказать свою полную непричастность на момент похищения. Это раз. Два – лунная гончая была смята, ее хребет был переломлен пополам, но на ее теле я не обнаружил ни единой раны от меча, а как мы все знаем, Юэ Цинъюань никогда не обнажает свой меч и предпочитает драться с помощью чистой энергии Ци. Кроме того, можем ли мы сохранять прежний кредит доверия к школе Цанцюншань, если она укрывала от нас небесного демона Ло Бинхэ, который объединил два царства? Ли Мэйшу, поджав губы, села на место. Ее янтарные глаза наполнились слезами. Бледный как мел Юэ Цинъюань медленно выпрямился во весь рост, одной рукой удерживая рвущегося набить морду настоятелю Лю Цингэ, а другой судорожно сжимая Сюаньсу. – Эти… – Его голос дрогнул. – Эти обвинения совершенно беспочвенны. Я не совершал ничего из перечисленного. Уван нахмурился. – Да? Тогда, полагаю, вы не откажетесь пройти проверку отваром Правды? – Откажусь. Все собравшиеся ахнули. Отказ от проверки в таких случаях практически всегда означал прямое доказательство вины. Юэ Цинъюань продолжил говорить. – Я глава школы. Так как отвар Правды обладает побочным эффектом – выпивший его человек рассказывает все, что знает, будучи не в силах остановиться, я просто не могу себе позволить его выпить. Если я это сделаю, секреты Цанцюншань станут известны всем собравшимся, а этого допустить я не могу. Цингэ, немедленно угомонись! – Это уже было сказано полушепотом и адресовано персонально лорду Байчжань, который пребывал в таком шоке и возмущении, что не мог вымолвить ни слова, а лишь пытался вырваться из стальной хватки главы школы и попасть в центр зала к настоятелю Увану с отнюдь не мирными намерениями. – В таком случае вас, глава Юэ, придется заключить под стражу до окончания полного расследования. Надеюсь, вы проявите благоразумие и не станете сопротивляться. Раздался треск ткани. Лю Цингэ наконец освободился и молниеносно оказался около настоятеля, даже не используя цигун. – Глава Юэ невиновен! Ты... Как ты смеешь его обвинять?! – Господин бессмертный, вернитесь на свое место пожалуйста. Доказательства вины Юэ Цинъюаня налицо. – Доказательства?! Как тебе такое доказательство?! – Вскричал Лю Цингэ, вместе с этим нанося Увану мощный удар в челюсть. Все находящиеся в зале затаили дыхание. – Цингэ! Ты в своем уме?! – Юэ Цинъюань сбежал по мраморным ступеням, по пути зацепившись заколкой за свисающую шелковую занавеску, отделяющую центр зала от трибун. – Я ему покажу доказательства… – Не надо никому ничего показывать! Я согласен отправиться под стражу. Подбежавший Шан Цинхуа уцепился за его ханьфу и заверещал. – Глава Юэ, вы не можете! Вы нужны хребту Цанцюн! – Цинхуа, Цингэ, послушайте. Меня обвиняют в очень серьезном преступлении, которое я не совершал. До подробного разбирательства я обязан находиться под стражей как преступник, пока не будет доказано обратное. Уверен, это недоразумение скоро разрешится. Чэнлуань серебряной молнией рассек воздух, являясь на зов хозяина. Лю Цингэ тут же вскочил на меч и взлетел под самый пололок храма, откуда заговорил, усилив голос энергией Ци, как ранее сделала Ли Мэйшу. – Бессмертные заклинатели! Все мы знаем главу школы Цанцюншань, Юэ Цинъюаня, как мудрого и честного человека, который никогда, повторю, никогда не был замечен в темных делах. Он обладает огромной мощью, но всегда использовал ее во благо своей школы и всего мира заклинателей, и заточение Тяньлань-цзюня тому пример. Сложившиеся сейчас обстоятельства выглядят так, будто кто-то очень хочет подставить главу Юэ, а потому, если настоятель Уван не будет возражать, – Уван при этих словах потер скулу и сморщился, – я беру на себя расследование этого преступления. Я не дам запятнать честь своего боевого брата и возводить на него напраслину. – Лорд Байчжань поклонился и спикировал вниз. Уван вновь поднял руку, призывая к тишине. – Принимая во внимание только что сказанное господином Лю, я могу допустить, что наши обвинения и вправду ошибочны, а главу Юэ хотят подставить. Но все же доказательства против него слишком очевидны, поэтому я сомневаюсь, что расследование господина Лю принесет желаемый результат. Тем не менее… – Выдержал он паузу, – Я даю согласие на это расследование. Но на своих условиях – во-первых, срок. Господин Лю, я даю вам два месяца. К концу этого срока вы должны будете предоставить мне преступника и доказательства его вины. Второе условие – расследование вместе с вами будет проводить независимый человек, не принадлежащий ни к одной школе заклинателей. Вы познакомитесь с ним завтра. Я все понятно объяснил? Лю Цингэ многозначительно хрустнул шеей и протянул настоятелю руку. – Я принимаю ваши условия.