Doesn't mean anything?

      Вдох, выдох. В темноте плотный пар особенно хорошо контрастировал с пустой стоянкой под её ногами, постепенно растворяясь в небытие. Вот бы и ей так же.       Она вцепилась в ледяные перила до белых костяшек и сломанного ногтя на указательном. Шумно втягивая колючий воздух до рези в лёгких, Миднайтс пыталась вытеснить одну боль — другой, но сердце упрямо пульсировало в груди, грозя вырваться наружу — или разорваться к чертям. Она цинично гадала, какой из вариантов её устроил бы больше.       Ей кажется, или весна в этом году наступила на порядок раньше?       Даже порывы тёплого ветра не могли выбросить из её головы навязчивые образы «сладкой парочки» за столиком. Когда Мидни увидела их в кафе, её там же, на месте, чуть не вывернуло наизнанку недавно допитым кофе. Она сама не знает, как ей удалось сохранить на лице непринуждённую улыбку и не скривиться. Хотя, что-то ей подсказывало, эти двое всё равно бы ничего не заметили. Тошнота новой волной скрутила желудок от одного воспоминания о них, и девушка ещё сильней впилась ладонями в железную перекладину.       У новой пассии Реп милая улыбка на губах, блондинистые волосы с розовыми кончиками, тончайшие запястья и длинные ноги. Она выглядит шикарно. И это бесило Миднайтс похлеще её постоянных прикосновений к рукам Репутации, но не настолько сильно, как губы Реп, сцеловывающие её неодобрение от слишком обширного круга наблюдателей.       А ведь совсем недавно по ночам Репутация этими же губами, опаляя, касалась пшеничных волос Мидни, и в тот момент в животе что-то противно переворачивалось и неприятно подкатывало к горлу вопреки улыбке.       Немой крик отчаяния и боли слетел с губ очередным клубом пара. Колени самовольно подкосились, и девушка на секунду перегнулась через металл перил, каким-то нечеловеческим усилием удерживаясь всё-таки на месте. В груди жгло, словно кто-то нагретой добела кочергой прижигал рваные раны, но наружу ни один звук так и не вырвался, будто его что-то останавливало на полпути. Больно, больно, больно. Так, как сто лет не было. Обжигающе больно.       Миднайтс сама не знала, как это вообще произошло. В какой момент они с Реп отдалились и стали друг другу чужими. Когда это всё успело закончиться?       Ей казалось, что виновата во всём она, что именно она совершила очень большую ошибку. А, может, и не казалось вовсе.       Девушка запрокинула голову в попытке унять крупную дрожь, причиной которой была вовсе не зимне-весенняя погода. Именно в тот момент, как назло, скорее почувствовала, чем услышала её шаги сзади и открывающуюся-закрывающуюся с лёгким скрипом дверь. Её она ни с кем другим уже не сможет спутать.       Конечно, Реп знала, где её найти. Мысленно Мидни дала себе по лбу ладонью, стойко выдерживая и её присутствие, и собственное поражение.       — Мидни.       Она до скрежета сжала зубы. Голос Репутации бархатом обволакивал всё, чего касался, и она, на свою голову, не оказалась исключением. Не_иммунноустойчивая. И этот апокалипсис ей вряд-ли пережить.       Пожалуйста, молчи, пожалуйста, пожалуйста, пожа—       — Тебя повсюду ищут подруги, — всё-таки сообщила Реп то, что девушка и без неё знала. Миднайтс фыркнула, стараясь не сломаться у неё на глазах сразу.       Без единого зазрения совести она наигранно-спокойно пожала плечами, вглядываясь в далёкие огни трассы. Мол, пусть ищут, не умрут же. Пальцы уже давно болели: не то от холода, не то от перенапряжения, и, казалось, успели срастись местами с ржавым металлом. Она искренне надеялась, что Реп не заметит. Уйдёт.       Напрасно.       Слух уловил тихое движение: каблуки ботинок — о бетонную плиту, и Миднайтс вздрогнула от контрастно-горячих прикосновений к ледяной коже плеч. Точно 220 по венам. Нужно спасаться. Она поёжилась, будто бы это её ладони были сделаны изо льда, и попыталась отстраниться. Репутация послушно отняла руки, лишь на полсекунды дольше, чем нужно, задержавшись кончиками пальцев на её предплечьях.       — Ты совсем продрогла, — заключил она, — Пойдём внутрь.       Мидни помотала головой, не оборачиваясь, и ещё сильнее впилась натёршими мозоли ботинками в бетон, словно бы опасалась, что потащит силой. Холод уже совсем не чувствовался, пропитав её насквозь.       Какое давно забытое чувство.       Она закусила губу, осознавая вдруг, что по её щекам уже добрых десять минут тихонько бегут слёзы, разбиваясь о потрескавшуюся эмаль перил. Закатила глаза, поражаясь собственной недальновидности: только этого для полной картины беспомощности ей не хватало. Нужно собраться. Ведь уязвимой перед Репутацией сейчас быть ей точно ни к чему.       Она почти физически ощущала тяжёлый взгляд, ввинчивающийся ей прямиком промеж лопаток раскалённым металлом, но с достоинством выдерживала пытку. Фонарные огни отражались от пайеток лавандового костюма, замысловато сверкая мириадами звёзд, а она высоко держала мокрый подбородок, смотря куда угодно, но только не назад. Потому что, как только она взглянет на Реп, она разобьётся, что знала. А она и без того уже балансировала на самом краю, будто перил, за которые она в отчаянии держалась, у этого маленького клочка выпирающего из общей конструкции бетона вовсе не было.       Она могла бы прогнать её, могла. Совершенно точно, могла... Наверное, стоило попытаться, но девушка раньше дозволенного выбросила вверх белый флаг. Глупо и недальновидно. Бездарно проёбанная попытка спастись утопилась в луже.       Сзади послышались недовольный вздох и характерный шорох ткани, а в следующее мгновение плечи осторожно придавила тяжесть кожанки Репутации. Мидни обволок терпкий аромат парфюма, что она безрезультатно пыталась удалить из памяти последние пятнадцать минут. Опять неудача. Сегодня явно не её день.       — Не стоило, — глухо отметила она.       — Лучше так, чем простынешь.       Она не успела подавить нервный смешок. Смотрите-ка, Репутация, оказывается, о ней заботится. Заботится! Просто охренеть можно! Она едва не всплеснула руками. Она бы, и правда, всплеснула, не хватайся она ими за перила, как за жизнь. Миднайтс откровенно не понимала, какого хера Реп от неё сейчас нужно было. Нашла? — Нашла. Молодец, иди и скажи об этом остальным. Но нет. Репутация стояла за ней в каких-то сантиметрах, наплевав на все «личные пространства» и эту её новую «возлюбленную». И даже если Реп вдруг забыла, то она-то помнила. Она всё очень хорошо помнила.       Мидни почувствовала, как ещё две влажные дорожки прочертили на её лице серым, и с силой зажмурилась, из последних сил стараясь унять надвигающуюся истерику. Челюсть свело от её усилия заглушить вновь нараставшую боль в груди.       И она решила, что с неё на сегодня хватит этого дешёвого спектакля. Попыталась скинуть с себя злополучную кожанку, словно та была корнем всех её бед, но не успела. Крепкие ладони вновь легли на плечи, удерживая вещь на месте и не давая девушке провернуть этот трюк, но лишь досаждая ей сильнее.       Она строптиво дёрнулась. Репутация впилась в неё пальцами ещё крепче. Миднайтс в этом раунде не победит, она это понимала. Исход раунда, где Реп находит её здесь в темноте, был предрешён с самого начала.       Одним движением Репутация развернула её к себе лицом, заставляя, наконец, отпустить измусоленный кусок металла, и замерла в замешательстве, вглядываясь, сверху вниз, в заплаканное лицо и искусанную нижнюю губу с наполовину съеденным блеском. Брови сами собой сползли на переносицу.       Немая сцена. Гонг.       Реп явно этого не ожидала. Она явно ожидала чего угодно, но не этого. Что здесь вообще происходило? В голову закралась мысль, что она своим появлением нарушила что-то очень личное, тайное, сокровенное. Что-то, что её взгляду точно не предназначалось. Репутация в растерянности моргнула пару раз, убеждаясь, что ей не привиделось. Не привиделось: влажные дорожки до самых ключиц отражали жёлтые огни. Медленно выходя из оцепенения, она попыталась заглянуть в кажущиеся совсем чёрными в темноте глаза, что Мидни упрямо отводила.       — Что случилось? Детка?       Уж явно не ей задавать сейчас этот вопрос. Миднайтс яростно замотала головой и снова с силой дёрнулась в руках Реп, заставляя девушку заткнуться. Мидни терпеть не могла это её снисходительное «детка», которым она раньше одаривала всех девушек без разбору. Так бы и влепила ей пощёчину, не удерживай Репутация её руки всё в том же положении.       — Отпусти меня, Репью, — прошипела она вместо ответа, — Пусти! Какая тебе вообще разница!       И Реп словно переклинило.       Неожиданно для них обеих, Реп перехватила её за затылок, вплетая пальцы в блондинистые пряди, и резко притянула к себе, до крови разбивая верхнюю губу об острые зубки, но ей уже было похуй. Тихий возглас возмущения Миднайтс. Губы Репутации, с остервенением изучавшие её, солёные от слёз. Медный привкус на языке. Полное исступление.       Неосознанно, Реп притянула её к себе близко, сократив расстояние до нуля, исследуя руками изящную спину под грубой тканью собственной кожанки. Репутация почувствовала, как Мидни прогнулась в пояснице, когда её ладони коснулись выпирающих рёбер. Пальцы Миднайтс своенравно закрались под свитер, царапнув голую кожу ногтями. Нечаянный низкий стон мгновенно вырвался из горла Реп.       И это словно послужило отрезвляющим фактором.       Вдруг распахнув глаза, Миднайтс со всей силы толкнула Реп в грудь, заставляя отступить назад, чтобы не потерять равновесие. Не ожидая столь резких действий, Репутация на миг опасно пошатнулась. Затуманенным ещё от возбуждения взглядом девушка наблюдала, как Мидни испуганно закрыла рот ладонью, в следующую секунду стирая остатки блеска. Неистово. Так же, как мгновение назад целовала её.       Лишь когда дыхание постепенно пришло в норму, Репутация начала полностью осознавать, что она только что натворила.       Губы всё так же жгло от её лихорадочных, до укусов, поцелуев. Хотелось продолжения, но Реп упрямо отогнала от себя дерзкую мысль.       Если судить уж совсем строго, то она только что банально и совершенно беззастенчиво воспользовалась ситуацией. Её собственные внутренние установки включили в мозгу запоздалую сирену, что противно пищала на все лады: «так нельзя». У тебя теперь другая. Репутация совершенно точно не должна была целовать Миднайтс. А та совершенно точно не должна была отвечать ей с такой охотой, будто ждала этого так самозабвенно.       Так нельзя. Но было уже поздно.       — Мидни, это, — начала Реп и запнулась, отдавая себе отчёт в том, что голос отказывался слушаться. Хрипло. Без брони.       Миднайтс встряхнула блондинистыми волосами, выстреливая резким:       — Ничего не значит.       Двенадцатым калибром. Больно прошивает самое сердце. Из неё вышел бы неплохой снайпер.       Реп нахмурилась. Вообще-то, она хотела сказать, что «это было всё также охуенно, хоть и безрассудно и, возможно, неправильно», и укороченный на две трети вариант Мидни ей не понравился совсем. Вообще-то, она отказывалась в это верить. Потому что, вообще-то, слова Миднайтс сейчас были полярно противоположны её же действиям ещё минутной давности.       Миднайтс сделала шаг назад, упираясь позвонками в холодные перила и, впервые за всё это время, поднимая на неё взгляд. Ледяной. Почти безжизненный.       Репутация так растерялась от столь стремительной перемены, что даже забыла на мгновение, как дышать. Она ошеломлённо наблюдала, как та стягивает с себя чужую кожанку, вновь подставляя лопатки знакомым уже порывам ветра и гордо расправляя плечи. Держа Реп за петлю тем самым указательным с обломанным коготком, она уверенно выставила руку вперёд.       — Тебя ждут, — холодно произнесла она.       В её горле стоял ком, но она заставила себя сказать это ровно, глаза — в глаза, не отводя, бросая Репутации и самой себе вызов. Реп словно окатили ледяной водой, и она инстинктивно поёжилась. Тут Мидни была права: её, и правда, ждут. Она бессильно развела руками в повисшей тишине. На бэкграунде нервно просигналило авто-полуночник, унося за собой пронзительный звук в самый центр города.       Наконец, Репутация собрала разбегавшиеся слова воедино:       — Если я задела тебя... — Но Миднайтс оборвала на полуслове:       — Совершенно — ничего, — отчеканила она, бросая в Реп осколками льда. Та стойко приняла удар.       — ...мне жаль, — закончила девушка.       Вышло как-то бесцветно и не к месту. Наверное, раньше надо было думать, вот только, на самом-то деле, ни о чём она не жалела. Уж точно не о содеянном.       Репутация прерывисто вытолкнула из груди остатки воздуха, разочарованно и устало прикрывая глаза.       — Зря ты так. Я ведь, — закусила губу; сердце Мидни предательски ёкнуло, но она тут же послала его куда подальше, — А, ладно, — махнула рукой Реп, немного кривясь и отводя взгляд. В её голосе слышался укор.       Задела-таки. Смогла. Вот только отчего-то вместо должной радости кровь Миднайтс вновь закипала раздражением.       — Оставь себе, — кивнула Репутация напоследок на свою кожанку, разворачиваясь на ботинках.       Та ненужной тряпкой осталась покачиваться между ними на вытянутом пальце.       Дверь скрипнула, скрывая за собой эхо её удаляющихся шагов. Миднайтс со злостью бросила им вслед несчастный предмет одежды, но тот застрял в закрывающемся дверном проёме и так и остался лежать на пороге, запуская в здание ночную прохладу города.       Злые слёзы вновь брызнули из глаз. Мидни яростно ударила раскрытыми ладонями по стене.       Дура, дура, дура! Какая же она дура!       Она всё-таки закричала. Громко. В этот раз, тишину над парковкой разрезал её пронзительный плач, отражаясь от мокрого асфальта и пары забытых на ночь машин, перемешиваясь с неконтролируемым потоком слёз.       Дикий. Истошный.       Исступлённый.       Абсолютно безрассудный...       До омерзительного правдивый.       Как же сильно я тебя люблю.