how late in the day (насколько поздно сейчас) am I good to get away with making (для меня попытаться избежать того, чтобы) one more cup of coffee (сделать ещё одну чашку кофе) and a hundred more mistakes or so? (и примерно сотню ошибок?) jack stauber — my dumb heart
иногда юта думает, что слишком привык совершать ошибки. из раза спотыкаться о собственные невысказанные чувства и набивать себе ссадины. спотыкаться самому и тянуть за собой кого-то. потому что высказывать свои чувства непривычно. потому что высказывать свои чувства страшно. потому что высказывать свои чувства неловко. может, именно поэтому его и привлёк тогэ? потому что это казалось легко — не говорить. не обсуждать. игнорировать вопросы и недопонимания в голове. можно молчать, имитировать спокойную идеальную жизнь и избегать необходимости решать проблемы. потому что за обсуждениями и вопросами обязательно следуют обиды и ссоры. юта не хочет ссор. оглядываясь назад, он хочет назвать обманщиком и трусом прежде всего себя. юта заваривает себе кофе перед работой. из ванной слышен тихий шум воды — тогэ собирается тоже. как и всегда, как можно тише. инумаки каждый день рядом, на расстоянии протянутой руки, но кажется невозможно чужим и далёким. почти незнакомцем. у юты дрожат руки. кофе на вкус отвратителен (у инумаки получается куда лучше), от наступающей снова тревоги сжимаются сами гланды и становится больно глотать, больно дышать. чёртовы антидепрессанты закончились, и есть только душащая тревога — волной накрывает с головой, она заполняет всё пространство кухни, поднимаясь к потолку. всё тонет и рушится. юта чувствует себя, как замерзающий джек в ледяных океанских водах. злился ли он, что всё, что он может — держаться за жалкий обломок двери ради жизни роуз? вряд ли, но о чём только не подумаешь на краю гибели. титаник обречён затонуть, но, возможно, роуз стоило бы слегка подвинуть свою задницу, или отдать свой спасательный жилет, или вообще сделать хоть что-то. юта со стуком ставит кружку с кофе на стол и пытается быть решительным. инумаки стоит в дверном проёме и смотрит на него очень внимательно, с немым вопросом во взгляде. юта думает: не скажет ничего сейчас — не скажет никогда, промолчит, закопает глубоко в себе. и юта говорит. потому что он привык совершать ошибки.***
маки всегда слишком понимающая. молчание с ней отличается от молчания с тогэ — потому что с ней юта каждый раз чувствует, будто его черепную коробку сканируют, видят насквозь роящиеся там навязчивые мысли. потому что маки тоже порой молчит, но молчит так правильно, и юта чувствует себя подростком, уткнувшись в её тёплое плечо и позволяет себе плакать. он вырос и стал на две головы выше маки, но она будто не изменилась — такая же немногословная, надёжная и понимающая. «иди поешь» — говорит ему маки. «ты молодец» — говорит ему маки. «у тебя всё получится» — говорит ему маки. подшучивает над его побитым видом, крепко обнимает, грея спину горячими ладонями, внимательно слушает. и юта ей верит. всегда верит. потому что с маки легко по-домашнему, уютно. это как дышать: вдох, выдох, свежесть весеннего ветра через окно и немного — запах сладкой выпечки из пекарни рядом с домом. неважно даже, они играют, смотрят что-то дурацкое на ютубе, просто разговаривают за чашкой чая — с маки всегда легко. маки ломает свой серьёзный и строгий образ, смеётся громко и шутит ужасно неприличные шутки, которые не рассказала бы кому-то другому — и юта смеётся вместе с ней. маки с ним открытая, и юта хочет быть более открытым тоже. — тебе зелёный с мёдом? — да, спасибо. и так легко помнить, что ей нравится. так легко заваривать чай в её любимой кружке с вейн, которую сам же подарил. легко вспомнить недавнюю с ней переписку и испортить всё. от догадки сердце, кажется, стучит прямо в ушах. — почему ты не говорила, что тебе нравился кто-то ещё до нобары? и юта задаёт вопросы, о которых всегда молчал. о которых, возможно, следовало бы молчать. маки смотрит уязвимо, держа кружку обеими руками. смотрит разбито — но прямо в глаза. а после отвечает уверенно: — мне нравился ты. и снова чёртова волна поднимается, грозясь снести дрейфующие обломки титаника. и снова всё разбивается в груди, горит и ломается. и юта говорит: — ты мне нравилась. с самой первой встречи. потому что он привык делать ошибки. слёзы жгут лицо, и посмотреть маки в глаза страшно. комната вокруг размывается, словно растёкшаяся от переизбытка воды акварель. рёбра разрывает от распускающихся бутонов и рвущихся наружу бабочек. юта обещал себе об этих чувствах молчать, но для молчания в груди больше нет места. — трансляция скоро начнётся, — маки говорит, и её голос тоже дрожит. она включает видео и кладёт руку слишком близко. случайно, конечно. и никаких айсбергов, титаников и ледяных волн. потому что внезапно сломалось молчание нескольких лет. потому что в параллельной вселенной роуз внезапно отдаёт свой жилет джеку, они счастливо уплывают на спасательной шлюпке и живут свою дурацкую счастливую жизнь с кучей детишек. юта думает: надо забыть всё сказанное. надо забыть и не вспоминать об этом ни завтра, ни послезавтра и никогда. но их с маки мизинцы соприкасаются, и юта совсем не собирается отодвигаться. потому что слишком привык совершать ошибки.