На часах час ночи, и мальчик проснулся от шума на улице. Не успел он опомниться, как в его комнату вбежал взволнованный отец. Схватив в охапку сына, он побежал на чердак. Там же была и его перепуганная сестра. Пока мужчина объяснял детям, чтобы они ни единого звука не издавали, снаружи началась перестрелка.
Взгляд мальчика стал сложнее, в глубине аквамариновых глаз отразилось совсем не свойственная его возрасту эмоция. Но мужчина этого не заметил, только вышел из чердака и закрыл дверь на ключ. Оставив детей совсем одних.
Неведение — вот что больше всего пугает человечество. Майка в том числе. Мальчишка, совсем ещё юный, сидел в полной темноте и глядел прямо перед собой. В его душе горел огонь, а в глазах дикий страх. Сердце гулко билось где-то в горле и тошнота подкатывала. Он с трудом сглотнул и прижал к себе сестру. Девочка уже семь лет, но сейчас именно она доверчиво сжалась в объятиях младшего брата и тихо всхлипывала.
Снаружи дома все так же отчетливо слышались выстрелы и глубокое рычание.
Майк оглянулся на единственное маленькое окошко, и увидел полную луну. Еле уловимая догадка начала закрадываться в голову, но перепуганному мальчику было не до того. А сестра как некстати впала в истерику. Её дыхание участилось, и всхлипы стали громче. С каждым вздохом она все больше плакала и прижималась к родному человеку.
Майк почувствовал себя совсем беспомощным. Он приобнял сестру своими маленькими ручками, и погладил по голове.
— Эй, мелкая пигалица, — сказал он тихо, когда сестра снова захныкала от нового глубокого рычания, которое, казалось, становилось все ближе и ближе, — всё в порядке.
— Я боюсь, — почти завыла девочка, её голос дрожал, а сама она тряслась всем телом не прекращая.
Девочка даже не обратила внимание на ненавистное обращение, и только крепче обняла брата. Майк для нее был сейчас самой большой опорой, и она никак не могла злиться на него.
Майк ощущал себя совсем странно, девочка так доверчиво прижималась к нему, что он невольно вздрогнул. Непонятное чувство заполнило его сердце. Хотя они совсем юные, но успели невзлюбить друг друга.
Элисон родилась на два года раньше Майка, и к своим семи годам имела свой взгляд на мир. И ее брат с юных лет оказался бесчувственным чурбаном, который не ценил любовь и заботу матери, и был слишком избалован отцом. Она ругалась с братом по поводу и без, качала свои права как старшая. Но мальчик по мере взросления становился все несноснее. Отчего у сестры осталось только плохое впечатление.
Она совсем не догадывалась, что в теле ее нелюбимого брата взрослое сознание. Майк к четырем годам осознал себя совсем другим человеком, и с каждым годом все чётче вспоминал прошлую жизнь.
В отличие от сестры, его взор не был затуманен детской невинностью, он видел всё четко. Понимал, что родился в семье не совсем обычных людей. Что его родители зачастую казались обычными сожителями, а никак не супругами. Что новая биологическая мать была через чур строгой, и с первых дней ставила между ними невидимую преграду.
Она словно отгораживалась от него, всячески игнорировала, а иногда и вовсе кидала неуместные для матери взгляды. Ну вот не должно в глазах женщины отображаться отвращение и неприязнь к собственному ребенку! Майк ощущал это четко, так как Виктория — его мама, даже не пыталась это скрыть. Верно думала, что ребенок не поймет ничего. Но сильно ошибалась.
Ребенок то возможно и не понял бы, но Майк - совсем другое дело. И если бы её пренебрежительное отношение касалось обоих детей, мальчика так сильно это не задело бы. Но Виктория любила и лелеяла свою старшую дочь, в то время как с сыном общалась холодно и сухо.
Майк в прошлом был необычным человеком. У него характер не просто сложный, он ужасный. Как к нему обращались, также и он оплачивал другим. Он полностью вычеркнул Викторию из своей жизни, и рос, словно у него не было матери.
Если бы и отец так себя вел, Майк, возможно, бросил бы всех и убежал, как только ему исполнится восемнадцать. Но Крис был другой. Во взгляде сурового мужчины проскальзывало такое обожание и любовь к сыну, что мальчик зачастую стеснялся смотреть на него. Новоявленный отец оказался человеком с добрым сердцем и мягким нравом.
Он дарил сыну любовь в двойном объеме, раз мать его этим обделила. Он старался как-то сгладить углы, но получалось это плохо. Ни Виктория, ни тем более Майк не хотели идти на контакт. Так и получилось, что семья разделилась. А в месте с ним и дети вели себя не как брат с сестрой.
Майк называл сестру мелкой пигалицей и никак иначе. Тогда как «принцесса» желала его наказать за плохое поведение и неуважение к матери. Мальчик слушал её тирады, кивал, а после уходил ничего не сказав. Все же он куда взрослее девочки, и не хотел с ребенком ссориться. Она пока была маленькая и неразумная, вот и не воспринимали её всерьез.
Так было до сегодняшнего дня. Майк вдруг позабыл всё произошедшее за последние годы, и что есть мочи обнял сестру. Да, именно сестру. Он, ребенок с душой взрослого человека, не мог спокойно смотреть на страдания девочки. Именно сейчас последние преграды ломались, и черствое сердце начало таять.
— Элисон, — Майк впервые назвал её по имени. — Я никогда не позволю ничему причинить тебе боль, обещаю, — мягко сказал он ей, отчего сестра на мгновение прекратила плакать.
— Обещаешь? — спросила она, ее голос звучал ровнее, она больше не запиналась.
— Обещаю, — твердо сказал он ей, обняв за плечо и притянув ближе к себе.
Пока они говорили, Майк слышал, как рычание и топот ног становятся всё громче, а снаружи на мгновение прекратились выстрелы. Дверь чулана раскололась и влетела внутрь. Элисон вздрогнула и посмотрела в ту сторону. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, кто к ним ворвался. И в тот же миг она истошно завопила, в ушах Майка зазвенело. Он резко вскочил и встал перед ней, и только сейчас увидел внезапного нарушителя спокойствия.
Человекоподобное существо, ростом не меньше двух метров, стояло перед выбитой дверью. Он почти не помещался в проём, его мохнатое тело застряло там. Когтистые руки тянулись к ним, а звериная морда исказилась в жуткой гримасе. Он натурально рычал, клацал клыками и капал слюнями на пол. В голове Майка пронеслось: «Оборотень!». Но додумать он не мог.
Темно-красные глаза монстра смотрели дико, когда он громко рычал. Клыкастое существо все же сумело протиснуться на чердак. Майк встал перед сестрой, он не ощущал, как горькие слезы хлынули из глаз. Его обуревало дикое желание жить, и вместе с ним адреналин. Он не понял, как поднял с земли первый попавшийся предмет, коим оказалась старая сломанная кукла.
— Давай, сука, подойти ближе, и я тебе глотку вырву! — кричал что есть мочи Майк, совсем не замечая, что перешел на русский.
Мальчик глубоко вздохнул, а после побежал к монстру с криком. Перед его глазами пронеслась вся жизнь. Как новая, так и старая. Он наконец вспомнил всё, осознал кем был в прошлом, но то было не самое лучшее время. Элисон у него за спиной уже не могла кричать, её рот открывался в немом крике, а голос застрял где-то в горле. Она упала на колени и закрыла лицо руками, в то время как брата за горло схватил монстр.
Когти неприятно впились в шею мальчика, кровь текла по белоснежной коже и окрасила пижаму в ярко алый цвет. Майк смотрел на монстра такими же дикими глазами, он то ли рычал, то ли кряхтел. Какие-то нечленораздельные звуки вырывались из глубин его горла. Но он не собирался так легко сдаваться. Бил мохнатую ручищу своими маленькими кулачками. А оборотень в свою очередь оскалился, широко раскрыл пасть, готовясь укусить ребенка.
Майк был готов вновь принять смерть, но монстр не сомкнул зубы на его шее. Прозвучала серия выстрелов, и хватка монстра ослабла. Монстр взвыл, отбросил ребенка в сторону и обернулся, зло скалясь на Криса и Викторию.
Мальчик сквозь боль и слезы увидел Криса со странным оружием в руках, а также Викторию. Они вдвоем стреляли в монстра без перерыва, и все пули попадали точно в цель, не доходя до детей. Элисон давно потеряла сознание из-за страха, Майк же продержался не долго. Когда его грубо бросили, он сильно ударился обо что-то. Кровь, казалось, была везде, ребенок уже не видел ничего, перед глазами все помутнело, и его настигла спасительная темнота, забирая с собой остатки боли и страха.
Как же глупо было бросаться на него без оружия...
***
Майк проснулся от пиканья приборов и резкого запаха антисептика. Голова трещала, а в уши словно воды налили. До него доносились чьи-то голоса, но все как будто в вакууме. Глаза никак не хотели открываться, и мальчику ничего не осталось, кроме как сдаться.
—… ты так думаешь? — прозвучал знакомый голос.
Майк наконец смог избавиться от звона в ушах и расслышать говоривших. Ими оказались его родители. Они общались не громко, но в оглушительной тишине, кроме пиканья прибора, их голоса были достаточно громкими.
— Прошла уже неделя, а он не просыпается, и раны не заживают, — сказал Крис, явно намекая на Майка. — Можно сказать, он не обернется.
— Но это не точно, — добавила женщина. — Нужно дождаться полнолуния…
— Для начала, пусть он отсюда выберется, — грубо оборвал жену Крис. — Наш сын почти при смерти, а ты думаешь о полнолунии и каких-то жалких царапинах!
— Эти жалкие царапины были оставлены альфой, — жёстко отрезала Виктория, и в долгу не осталась. — Если бы ты тогда не пощадил этих монстров, а убил, нашего сына сейчас здесь и не было бы!
Майк если бы мог, выгнул бровь и недоверчиво уставился бы на женщину. Он впервые слышит ,чтобы она называла его сыном. И вообще как-то показывала свое беспокойство. А женщина действительно переживала.
— Хватит, не начинай, — тяжело вздохнул Крис. — Что бы не произошло, одно понятно... Если Майк как-то переживёт эту рану, у него точно есть иммунитет, и он не обернется.
Муж с женой на долгие несколько минут погрузились в размышления и не говорили. Майк тоже не спешил открывать глаза. Он мог узнать из этого разговора много интересного.
— Джерарду или Кейт расскажем? — вновь подала голос Виктория.
— Нет, — твердо заявил Крис.
— Даже если он потом окажется обращённым?
— Даже тогда.
— Наш кодекс требует другого, — Виктория нервно засмеялась. — Если он станет таким… Нам придется его убить. А если мы не сможем, — голос ее становился все тише. — Кто-то другой сделает.
Майк от этого заявления, мягко говоря, был в шоке. Он не ожидал такого решения от матери. Да, она недолюбливала его, но точно не ненавидела до такой степени. Мальчик надеялся, что хоть Крис ее сейчас вразумит. Но мужчина молчал, и это вовсе не понравилось его сыну.
— Будем надеяться, что он имеет иммунитет, — всё же подал голос Крис.
— Также, как когда надеялись... Что он будет обычным ребенком, а этого не произошло? — Виктория начала ходить из стороны в сторону. — Он странный, его взгляд меня зачастую пугает. Словно, не на ребенка смотрю, а на взрослого человека, - тон женщины становился все грубее. - У пятилетнего мальчика не должно быть такого взгляда, Крис! Как и новорожденный, который не должен был рождаться мертвым, а потом через несколько минут ожить!
— Мы уже все обсуждали, это была врачебная ошибка. Он тогда родился с нехваткой кислорода, сердцебиение слабое было, — Крис говорил это без запинки. — Хватит искать в нормальном здоровом ребенке что-то сверхъестественное! Он не виноват, что его мама постоянно боится его и остерегается. Ты бы хоть иногда следила за собой…
— Так теперь, это я виновата? — фыркнула Виктория. — Ты просто не видел того, что видела я! Он был мертв! Наш сын был мертв! Я держала его крошечное тело на руках, пока доктора записывали дату смерти, — ее голос дрогнул, а сама она горько улыбнулась. — Но вдруг я почувствовала какое-то тепло на руках, и ребенок начал светиться! Он буквально светился! Его до этого темные волосы... Стали светлыми! И мертвое сердце стало биться! Все это происходило у меня на руках! Я все это видела!
— Все, успокойся, и давай выйдем отсюда, — Крис на эмоциональные слова жены отреагировал как-то устало. — Не стоит тревожить сон Майка. Он и так многое пережил…
Виктория быстро пришла в себя, кивнула, взглянула на сына и вздохнула.
— Я тогда не знала, что он такое… Я думала, он какое-то неведомое существо. Смотрел на меня пустыми глазами, и вел себя не как ребёнок. Я думала… — тут женщина подошла к мальчику и нерешительно погладила по голове. — Я думала, он опасен. Думала, когда-нибудь он покажет истинное лицо…
— Он наш сын, и другого не дано. Я тебе это много раз говорил.
— Да, но я не верила… а сейчас...
— Что сейчас?
— Он показал, что не боится смерти и защищал Элисон. Я… ошибалась?
— Кем бы он ни был, мы в тот день решили принять его. И не смеем забирать слова обратно.
— Мы все также не знаем, как он отреагирует на царапины от альфы.
— Это уже время покажет…
Крис и Виктория тихо общались между собой, и вышли из палаты. В то время как Майк открыл глаза, уставившись в белый потолок. Этот разговор действительно оказался полезным. Для себя он многое узнал. Даже то, что Виктория все это время боялась его.
Это многое объясняет.
Виктория сама по себе сильная личность. Она может стерпеть любую боль, и не показывать никому свою слабость. В этом плане Майк её уважает. Но как мать, она полный профан. Чем-то напоминает его прежнюю маму. Отсюда и лёгкая неприязнь с его стороны.
Он может понять женщину, и даже принять её ужасное поведение. Но как мать, он её не принимает. Упустила она свой шанс, поздно уже. Майк всё вспомнил, и сейчас он тот Максим, который жил в далёкой России. А не её пятилетний сын Майк.
Это невозможно вообразить, он и сам не понимает, как такое могло случиться. Но возможно, его душа вселилась в уже мертвое тело. Отсюда и воспоминания, и тот инцидент после родов.
Несмотря на все что он только что узнал, у Майка осталась куча вопросов. Кто его родители на самом деле? То существо действительно было оборотнем? И какая ещё нечисть существует в этом мире?
Только что пришедший в себя Майк подумал, что это слишком сложно, и просто лег спать. Ему нужно было набраться сил, и если что…
Убежать.
***
Несмотря на все опасения Криса и Виктории, их сын не обратился. Майк спокойно восстанавливался, царапины заживали медленно, но верно. Его выписали из больницы через неделю, а через две настало полнолуние. Мальчишка никаких реакций на полную луну не проявлял.
Он спокойно спал, проснулся и занимался своими делами. С сестрой очень сильно сдружился. Они больше не ругались по пустякам, Элисон постоянно тянулась к нему. И также быстро забыла про нападение оборотня. Детская психика гибче, так что в памяти девочки этот момент сохранился, как что-то незначительное. Но родители регулярно водили детей к знакомому психиатру, которому можно было доверять, и который также является охотником.
Ардженты вздохнули с облегчением, когда и во второе, и в третье полнолуние ничего не произошло, и им пришлось признать, что у мальчика либо иммунитет, либо царапины оказались не слишком глубокими. Как бы то ни было, семья из четырех человек снова зажила спокойной жизнью. Уже в другом городе, подальше от
того пережитого кошмара.
Из-за всего случившегося, изменения произошли только с Викторией. Она стала смотреть на сына другим взглядом. Заметила какой он чуткий, развитый не по годам мальчик. Ее глубоко укорененный страх начал постепенно уходить. И женщина хотела сблизиться с Майком. Только он не давался. Никак.
— Сама виновата, — сказала себе как-то женщина.
Она наблюдала, как ее муж и дети играются во дворе, и грустно улыбнулась. Из-за своих стереотипов и страха, она оттолкнула сына. Хотя за это время могла наладить с ним отношения. Ему сейчас почти шесть, так что, не все ещё потеряно, говорила она себе.
Не все ещё потеряно…
