***
Перестав хныкать от негодования, Минни покинула кухню и завалилась на постель. Мягкие одеяла, что обычно манили к себе, сейчас казались слишком тяжёлыми и тёплыми, поэтому их пришлось откинуть в сторону. Водрузив ноутбук себе на колени, она открыла тот самый файл и продолжила гипнотизировать заголовок «Эпилог». Она всё ещё думала так же: «Как тебя написать, чёрт возьми?!» Раздражение повышалось с каждой секундой. Сделав пару глубоких вздохов в попытке успокоиться, Минни стёрла это предложение, чтобы оно не мозолило глаза, и опустила руки на клавиатуру. Стоило только начать, и продолжить уже будет легче. Не зря же говорили, что аппетит приходит во время еды. Как только Минни занесла руки над клавиатурой, телефон завибрировал. Миён звонила. Вроде и без звука, но больная голова не оценила такое. Она с виброрежима переставила телефон на беззвучный и наконец ответила Миён на звонок. — У меня обеденный перерыв на работе, ем пончики, которые оказались очень сладкими. Вспомнила о своей любимой, вот решила позвонить тебе, — мило хихикнула Миён. С Миён они встречались давно. Подростковая любовь переросла в зрелую и крепкую любовь двух взрослых людей. Забота вкупе с нежностью — так можно описать их отношения. Минни было хорошо и спокойно с Миён, а Миён — с Минни. А бабочки в животе это менее важно, чем комфорт и чувство безопасности. Миён первая, кто узнала о хобби Минни — писательстве. Первая, кто её поддержала и помогла монетизировать хобби. В конечном итоге хобби переросло в работу, которая приносила хоть и маленький, но всё же доход. Миён была той единственной, кому позволялось читать черновики рукописи (кроме, конечно, Соён), несмотря на весь бред, написанный там, начиная от несуразных диалогов до странных оборотов. Это говорило о многом. Так Минни благодарила Миён за её поддержку. «Так, значит, я сладкая?» — хотела было ответить Минни, но не смогла. В горле сильно запершило, говорить было трудно. Она смогла только зайтись в приступе кашля. — Солнце, всё в порядке? — в её голосе чувствовалась обеспокоенность, и обычно Минни бы разуверила её, что всё в порядке, но сейчас не смогла. Горло болело. — Я заболела, — хриплым сиплым голосом отозвалась Минни, убрала ноутбук с колен и поплелась на кухню, чтобы выпить стакан уже тёплой, а не холодной воды. Чуть-чуть полегчало. — Я сейчас приеду. Только с Суджин поговорю. Минни даже не успела возразить: Миён уже сбросила звонок. Эта девушка и покорила Минни своей решительностью и готовностью сорваться на помощь. А ей, между прочим, от офиса до их общей квартиры ехать далековато. Да и не факт, что начальница Суджин её отпустит. Она была менее строгой, чем Соён, но когда у неё было плохое настроение, то у ней лучше не соваться. Что ж, вдвоём веселее. Минни фыркнула и, вернувшись в постель к ноутбуку, глянула на пресловутый эпилог. Прошло минут десять, а она ноль слов написала, только стёрла старое предложение. Такими темпами, ей даже недели не хватит, чтобы закончить черновик. Спасите и сохраните её от будущего гнева Чон Соён.***
Дорога до многоэтажного дома, в котором они жили, заняла у Миён много времени, хотя она спешила как могла. Даже чуть не поругалась с водителем такси, потому что он не желал ехать быстрее. А у неё дома Минни одна, заболевшая! Наконец она доехала, вымотавшись, и прошла внутрь квартиры. Минни обнаружилась в спальне, дверь в которую была закрыта. Оттуда доносились ругательства, и Миён даже удивилась этому: обычно Минни была спокойной и не злословила так много. Что уже успело случиться? — Душа моя, ты чего заперлась? Миён перешагнула порог комнаты, и ей вмиг стало жарко и душно, а всё потому что окна были закрыты. Минни закуталась в одеяла, оставив на свободе только руки, чтобы печатать на ноутбуке. — Холодно, — едва разборчиво буркнула Минни, но стащила с себя одеяло. — Так, иди на кухню, комната проветрится — вернёшься. — Мамочка, блин, — фыркнула Минни, недовольно надув губы. Она всегда обижалась на то, что Миён была немного старше и позволяла себе побыть строгой воспитательницей. Миён лишь хихикала с этого и целовала Минни, пока та не переставала дуться. — Ким Минни, не спорь со мной. Миён улыбнулась тому, как Минни намеренно потащила одеяло с собой на кухню, чтобы закутаться в него там, и открыла окна. Нужно было запустить в комнату свежий воздух. А потом пришла на кухню. На кухне было светло благодаря куче окон. Удобно для готовки, чему особенно радовалась Миён, любившая готовить и радовать вкусной едой Минни. Сейчас тоже ничего не изменилось — нужно приготовить сначала чай, а потом бульон для заболевшей. — Ну-ну, девочка моя, ты чего обижаешься на меня? Болеть Минни не любила, а Миён, ухаживающая за ней, тоже не любила, когда Минни болела. Минни становилась вредным ребёнком, которому всё вынь и подай и только попробуй предложить противной молоко с мёдом. А ещё она не одобряла вполне безобидное замечание Миён насчёт детского поведения Минни. — Да, — буркнула Минни и зашлась в приступ кашля. — Горло болит? — обеспокоенно спросила Миён и, даже не дождавшись ответа, пошла ставить чайник и доставать баночку мёда. — Сейчас мы это исправим. Минни молчала, обнимая себя за колени, пока Миён готовила и параллельно с этим болтала о работе. То коллеги что-то учудили, то у Суджин снова плохое настроение, то горели дедлайны по заказу. Это успокаивало и поднимало настроение. Улыбка Миён имела целительные свойства, не иначе. Чайник закипел, и Миён разлила кипяток по кружкам с заваркой. На них было написано розовым милым шрифтом: «Любимая дочка» и «Любимая невестка», которые им подарили родители на новоселье. Закончив, Миён поставила на стол и пододвинула к Минни чай и мёд. — Вкусно? — Сладко, — шепнула Минни, помешивая ложкой чай в кружке. — Не слаще тебя. Миён улыбнулась, и глаза её заблестели от счастья и умиления. Она накрыла свободную ладонь Минни своей и легонько сжала её, показывая, что она рядом. С заботливой Миён Минни болеть долго не будет. Минни уже меньше хмурилась и обижалась, спасибо чаю и Миён. Та уже пошла закрывать окна, и в скором времени Минни вернулась в комнату, а Миён на кухню, чтобы вымыть кружки. Вернувшись, она застала Минни с ноутбуком. — Птичка моя, ну ты почему в ноутбуке сидишь? Болеешь же ведь, отдыхать надо. — Дедлайну и Соён всё равно на мою болезнь, — фыркнула Минни, даже не оторвав взгляд от экрана, чтобы взглянуть на Миён. — Мне дали неделю, чтобы закончить черновик. Минни ещё сипела, несмотря на согревающий чай, но это было поправимо. Миён присела на край постели и с лаской в глазах глянула на Минни, заправив выбившуюся из общего ряда прядку. — Много осталось? — Эпилог. — А написано сколько? Миён прекрасно знала писательскую рутину Минни, всячески поддерживая её. В моменты вдохновения она ей не мешала, оставляя её одну в спальне, а сама семенила на кухню готовить. В моменты мозгового штурма и работы на сюжетом и линиями она крепко обнимала её и поддакивала, направляя в нужное русло. Когда ей впервые отказали в издательстве, она её утешала и вытирала слёзы с её лица. — Ноль слов, — горько вздохнула Минни. — Поэтому мне надо писать. Миён поджала губы, а потом вдруг нахмурилась. Положила ладонь на лоб Минни, а потом прижалась к нему губами. Горячая! Температуры только не хватало на их голову. — Да ты горячая! — Горю от любви к тебе, дорогая, — прошептала Минни, а потом пересеклась взглядом с Миён, и поняла, что та шутку не оценила. — Это просто простуда — переживу. А вот встречу с Соён я не переживу. Миён взглянула на свою любимую, горящую любимым делом, но иногда забивающую на себя Минни. Так же нельзя, прежде всего — здоровье. — Я понимаю, что недели может быть мало, но простуда — это тоже не шутки. Давай, ты сначала выздоровеешь, а потом будешь писать, — говорила Миён максимально нежным голосом, уже убирая из рук Минни ноутбук и, сохранив файл, выключила его. — Хорошо? Минни поникла окончательно, когда Миён убрала ноутбук на рабочий стол, и откинулась на кучу мягких подушек. От резкости действия даже закашляла. — Я пойду готовить бульон для тебя, только попробуй снова писать, — сказала Миён и для пущего эффекта пригрозила пальцем. — А поцелуй? Я пытаюсь быть послушной вообще-то. — Никаких поцелуев до выздоровления. — Да ты просто издеваешься надо мной! — разочарованно воскликнула Минни, распахнув глаза и нахмурив брови, и откинулась на кучу мягких подушек позади. Даже голова снова заболела. — Жестокая. — И я тебя люблю, зайчик.***
Миён, включив музыку через умную колонку, пританцовывала и готовила простой куриный бульон для Минни. Приятная ритмичная музыка позволила расслабиться и раствориться в незатейливых движениях. Но прикрывать глаза от удовольствия было ошибкой: она чуть не упустила момент, когда вода с курицей закипела. Быстро спохватившись, она нарезала морковь и лук и закинула в кастрюлю. Проверив жидкость на соль, она снова поставила бульон закипать и вернулась к танцам. Она любила это дело, особенно, когда по вечерам Минни отвлекалась от писательства, и они растворялись в медленном танце, слегка покачиваясь. Миён любила в такие моменты утыкаться носом в шею Минни и щекотать её дыханием. Сейчас Минни простудилась, и, по-хорошему, надо было бы снизить контакты с ней до минимума, но две проблемы: они жили вместе — от Минни никуда не спрячешься — и Миён без своей возлюбленной долго бы не продержалась. Любовь она такая штука. Несмотря на то, что встречались они достаточно долго, Миён всё ещё тянуло к Минни. Миён улыбнулась от мыслей о Минни и вернулась в реальность, а заодно уменьшила газ и дальше варила бульон на малом огне. Уже в скором времени бульон был готов и сервирован на подносе. Миён надеялась, что Минни правда послушалась её и не побежала включать ноутбук, как только Миён покинула спальню. — Котёнок, ты как? — голос у Миён был высоким, а интонации нежные и ласковые — всё идеальное, чтобы милашничать с любимой. И куда же без романтичных прозвищ! — Я закончила с бульоном и сразу же пришла к тебе. — Ты всё ещё ведёшь себя, как моя мама, — нетерпеливо фыркнула Минни. — И она мне тоже постоянно готовит бульон. Вы даже похожи. Миён хихикнула. Если уж она мама, то Минни точно ребёнок. Такой же временами вредный, но которого, разумеется, любишь. Аккуратно управляясь с подносом, Миён передала его Минни. Лучшая замена ноутбуку, вечно покоящемуся на её коленях. Тем более он помогал восстановить силы и был полезен для горла, которое как раз и болело у Минни. Миён с нежностью и лёгкой улыбкой на губах смотрела на Минни, покорно поедающую бульон. — Ты на меня так внимательно смотришь. Это нервирует. — Ты прекрасна, а ничего не могу с собой поделать, хорошая моя, — ухмыльнулась Миён. — Бульон хоть вкусный? Я старалась. — Вкусный, как у мамы. — О, это лучший комплимент для меня. Может, нам с твоей мамой стоит открыть свой ресторан? И ты будешь главной вип-гостьей, — погружаясь в мечтания, отозвалась Миён. С Минни мечтать было легко, а ещё проще — исполнять эти мечты. Но главное, чтобы главная мечта Миён уже давно была исполнена — она встречалась с потрясающей девушкой, с которой хоть Эверест, хоть Сахару покоряй. — Ага, конечно, — закатила глаза Минни, вмиг раздражаясь. Это её суперспособность во время болезни. И ближе к выздоровлению Миён здоровски от этого уставала. — Если не пришлю Соён черновик через неделю, то мне несдобровать. И я буду максимум официанткой в вашем ресторане. Минни жить спокойно не могла, как и болеть, хотя, впрочем, простуды всегда протекали неспокойно. Хотелось постоянно злиться, и только попробуй сделать хоть что-нибудь не так или задержаться на пару секунд после того, как Минни позвала Миён. Вдобавок к этому в голове витали мысли о горящем дедлайне. Писать Минни, безусловно, любила и могла это делать быстро — хоть десять эпилогов за неделю настрочи, но сейчас так не получится. А всё дело в том, что она боялась облажаться с эпилогом, а ведь это одна из самых важных частей книги, после кульминации и экспозиции. И дедлайны она не любила. В голове вилась бегущая строка «Неделя, осталась неделя. Не больше. Иначе меня съест Соён и не подавится». — Ангелочек мой, я понимаю, писать не то что хочется, а больше надо, но ты же болеешь. Голова быстро разболится, стоит сесть за ноут. — Да понимаю я всё, — обиженно хмыкнула Минни, отправляя ложку бульона в рот. — Может, я хотя бы поговорю с тобой об эпилоге? Минни говорить любила, особенно о своих книгах. Держать всё в голове утомительно, продумывать и думать про себя ей было неудобно, зато делиться мыслями с Миён было как минимум интересно, а как максимум — мило. Миён хороша в поддержке и утешении. — Без проблем, родная. Минни довольно улыбнулась. Миён знала, как поднять ей настроение. Поднос она перенесла на рабочий стол, надеясь, что мир не схлопнется, если она не помоет посуду сейчас же. Потом забралась к Минни под одеяло и обняла её за талию. Близко, тепло и уютно. Даже если Миён после контакта с Минни тоже заболеет, то плевать — переживёт. Не может она без своей любимой сладкой Минни. — Так вот, я остановилась на магической битве. Антагониста победили, его приспешников тоже, но протагонисту это далось нелегко. — Ты же не убила моего любимого персонажа? Миён знала о сюжете и персонажах многое, потому что сама же и помогала с их проработкой. У неё уже появились фавориты и те, которые её очень сильно раздражали, так что она молила Минни то сохранить жизнь персонажу, то, наоборот, убить его. И судя по взгляду Минни с шаловливыми искорками, она не исполнила мольбы Миён. — Мы опустим этот момент, — увернулась от ответа на вопрос Минни и перешла к следующему. — Ещё мне нужно раскрыть момент с артефактами и магией, чтобы уже закрыть эту линию. Зря я что ли наставника главного героя убивала… — Я всё ещё не простила тебе его смерть, — горько вздохнула Миён, но обнимать Минни как ни в чём не бывало. — А та парочка абьюзеров рассталась? — Нет, это меня и останавливает. Боюсь, как бы я с драмой не переборщила да с расставанием не затянула. А то оставила его в эпилог… Но если что дополнительный рассказ напишу для коллекционного издания, если оно, конечно, будет. — У тебя будет всё, солнце, только скажи. Миён невольно зевнула, и глаза уже начали слипаться. Они ведь даже не так много проболтали о книге, но это был тяжёлый день. Тем более голос у Минни сладкий и нежный, таким колыбельные бы петь. Самое то вместо снотворного. У Миён будет спокойная ночь и прекрасные сны, спасибо Минни, лежащей под боком и согревающей её. — А ещё я думаю написать рассказ про нас. Ну, не прям про нас, но о том, как ты заботишься обо мне. И перенесу это на персонажей. Кажется, я начну первой писать фанатские истории о своей книге, а не читатели, — усмехнулась Минни. — Про мою любимую второстепенную пару? — состроила милые глазки Миён, надеясь, что Минни хоть эту её просьбу исполнит. Дальше Миён уже провалилась в сон, наконец прикрыв глаза, и не услышала, как Минни сказала «Всё для тебя, ласточка моя» и поцеловала её в макушку. Слишком трогательный момент, ради которого можно было и наплевать на правило о поцелуях до выздоровления.***
Миён — ранняя пташка с уже давно выработанным режимом. Даже если в офис на работу идти не надо было, она всё равно вставала рано и без будильника. Минни же была любительницей понежиться в тёплых одеялах и мягких простынях и раньше десяти не просыпалась. А ещё любила завтраки в постель, чем Миён сейчас и занималась. Чайник закипал, а овсяная каша на молоке уже остывала. Оставалось нарезать фрукты и украсить ими вместе с изюмом тарелку. Миён прекрасно знала вкусовые предпочтения Минни, не зря же они столько времени встречались и жили вместе. Приготовив всё тот же поднос, она уместила на него кашу, фрукты и чай с лимоном и понесла в спальню. — Радость моя, — пропела Миён, а потом фыркнула. — И с самого утра ты уже за ноутом. — Вдохновение пришло, ничего не могу с собой поделать, — бескомпромиссно заявила Минни. И тем не менее, несмотря на вдохновение, Минни отложила ноутбук в сторону и приняла поднос от Миён, вызвав у неё улыбку. Лимон добавлял кислинки в чай, создавая интересное сочетание с бергамотом. Каша оказалась сладкой, такой, как и любила Минни, а бананы — мягкими и жёлтыми. Говорили же, Миён прекрасно знала вкус Минни. — Сколько уже написала? — Не так много, но я хотя бы начала. Может, даже успею к дедлайну — Молодец, сладкая моя. Минни даже оторвалась от каши, потому что обычно Миён в такие моменты целовала её, но сейчас она болела. Чёртова болезнь! И чёртово правило о поцелуях до выздоровления. Минни фыркнула и обиженно надула губы, вновь возвращаясь в режим вредного болеющего ребёнка, на что Миён только усмехнулась. — Если будешь писать, то только недолго. И нужно померить температуру. — М-м, а если я не хочу, — замотала головой Минни. — Горло почти прошло, я даже говорю нормально! Мне правда лучше. — За один день? — неверяще хмыкнула Миён и всё равно пошла за градусником. И пока Минни с недовольным лицом измеряла температуру и поглядывала на Миён, та решила устроить влажную уборку. А потом ещё нужно было проветрить комнату. Миён с влажными губками, салфетками витала по комнате, протирая то подоконники, то пустые вазы, то рабочий стол и остальные предметы и технику, на которых быстро скапливалась пыль. — Я же говорила, всё хорошо — температура нормальная, — её голос сочился детской обидой, пока что не раздражением — уже хорошо. Миён, оторвавшись от протирания книжных полок, проверила градусник и кивнула. Всё и правда в порядке. Потом, на всякий случай, приложила ладонь ко лбу Минни, который уже, к счастью, не был горячим, как вчера. — Я могу обратно писать? — Только недолго. Минни послушно кивнула, а потом послала Миён взгляд, состроив щенячьи молящие глазки. На неё это уже не работало: привыкла. — Точно не хочешь меня поцеловать? — Как выздоровеешь — зацелую, а сейчас иди писать, куколка. Пока я не передумала, — сказала Миён и, чтобы Минни окончательно не поникла, послала ей воздушный поцелуй.***
Так и проходила их жизнь: Миён позволяла Минни немного писать, чтобы та слишком не перетруждалась, а потом они обсуждали написанное и пытались сделать всё гладко и плавно. Миён всё ещё не теряла надежду уломать Минни на то, что бы она оставила её любимчиков из книги в живых. Минни упрямо отказывалась пить молоко с мёдом, поэтому приходилось заменять его чаем с лимоном. На завтрак — каши, на обеды — бульоны, — на ужины — рис. Минни поняла, что еда — самое скучное в болезни. Спасали только полдники с фруктами, потому что киви, яблоки и бананы она любила. Когда Миён уходила на работу после быстро пролетевших выходных, у Минни наступала более или менее свободная жизнь: можно было расписаться, пока приходило вдохновение. Потом Миён замечала её покрасневшие уставшие глаза и ругала её. Правда, её милый нежный внешний вид не сочетался с руганием и только вызывал хихиканье. — Я дома, конфетка, — послышался привычный крик из прихожей. Минни даже соскучилась о Миён за время рабочего дня и пошла её встречать. Пальто повесила на крючок, сумку забрала из рук и положила на нужную полку. Улыбка играла на её губах, и Миён, глядя на Минни, не могла не улыбаться в ответ. Она тоже скучала, но поцелуя хотя бы в лоб не последовало. Они вернулись в спальню, где Миён переоделась в домашнюю одежду, и Минни потянула её на себя, затаскивая её в постель. В итоге Миён оказалась сверху Минни, а ладони Минни — на её бёдрах. — Пытаешься уломать меня на поцелуй? — Ага, — промурлыкала Минни. — Я скучала. — Не сработает, крошка. Хотя когда Минни начала поглаживать ладонями бёдра сквозь ткань домашнего костюма, Миён была близка к тому, чтобы передумать. Она тоже скучала, поэтому потянулась к лицу Минни и поправила слегка взлохмаченную чёлку. Нежно улыбнулась, думая «Один — один, Минни», а потом вылезла из тёплых объятий любимой. — Я так устала после рабочего дня, — устало протянула Миён, ложась рядом с Минни. — Не думаю, что я в состоянии поговорить о твоей книге. — Тогда могу просто почитать тебе вслух? — Было бы неплохо, я люблю твой голос. Минни кивнула, и Миён мечтательно прикрыла глаза. Удобная поза нашлась быстро. Тепло, исходящее от лежащей рядом Минни, и её же сладкий низкий голос быстро усыпили Миён. Она не помнила, в какой момент провалилась в сон и на каком моменте она перестала слушать, так что Минни придётся перечитывать ей произведение сначала. — Спокойной ночи, счастье моё.***
Неделя пролетела быстро. К её концу Минни окончательно выздоровела, и работа над эпилогом продвигалась, временами быстро, временами она стопорилась, но Минни писала, а это главное. Самым трудным всегда было начать, но она быстро преодолевала это и писала. Эпилог вышел объёмным, ведь она закончивала конец не только второй книги, но и всего цикла. Линии закрывались, подводился итог. Ещё она работала над архитектурой всего произведения и немного правила стилистику. В последний день дедлайна она перечитала весь написанный эпилог, отредактировала его и чуть ли не в самую ночь отправила Соён файл черновика рукописи. «Ещё бы в двадцать три пятьдесят девять прислала», — быстро пришёл ответ от Соён, и Минни даже через сообщение почувствовала раздражение и усталость редактора. Чуть позже Соён назначила личную встречу Минни для обсуждения черновика. Они с Миён условились, что она заберёт её после встречи. Миён покорно ждала, когда Минни закончит встречу. В её руках цветы — лилии, нежные, белые, с ярким экзотическим запахом, напоминающем восточные духи. Лилии — это чистота, величественность, благородство и искренность. Идеально для яркой звёздочки Минни. Уже скоро объявилась Минни. Она улыбалась, но, судя по внешнему виду, была близка к нервному тику после Соён и её замечаний. — Фух, отмучилась. Миён невольно усмехнулась и заключила Минни в крепкие-крепкие объятия, убирая лилии в сторону, чтобы их не помять случайно. Уткнула нос в шею, щекоча её дыханием. Теплота и нежность окутывала их, сочилась в каждом жесте и действии. — Соён понравилась рукопись? — Сказала, что доработка, разумеется, нужна, но эпилог ей особенно понравился. Мол, грамотное закрытие линий, и, в общем, я молодец. На лице Минни выглянула гордая улыбка. Миён улыбнулась в ответ и разорвала их объятия, чтобы преподнести букет Минни. Белыми лилиями можно было сказать «Это нечто божественное — быть рядом с тобой!» и выразить своё восхищение и уважение получателю. А Миён правда восхищалась Минни. — Ты проделала отличную работу, любовь моя. Минни зарделась, как влюблённая школьница, но цветы приняла. Глаза её заблестели от счастья и любви. — Поцелуешь наконец? Миён усмехнулась, но с решимостью в глазах кивнула. Наклонилась к лицу Минни, ненадолго задержалась, растворившись в её глазах, и потом наконец прижалась к её губам своими. Свободная рука Минни легла на талию Миён и притянула её ближе. Мягко и с нежность сминая губы, она не хотела, чтобы всё это прекращалось. Уж слишком нравилась ей романтичность момента. У них по-другому быть и не могло. Только сладко, нежно и мило.