Не время

На одном из интервью во время семнадцатого сезона «Битвы» его спросили: — Ревнуете ли вы Мэри? — Конечно, — с неизменной улыбкой ответил Саша. Лжец. Он знал правду, и для этого не нужно было заглядывать в глубины души. Ведь ревновать можно только того, кого любишь. И в этом крылась проблема. Любить Мэри, нежную, милую, красивую душой и телом Мэри, было очень легко, и Саша правда ее любил. В четырнадцатом сезоне «Битвы» они стали сначала хорошими друзьями, а после и парой. С Мэри было легко и спокойно, рядом с Сашей она цвела, Саше и самому казалось, что рядом с Мэри он расцветал. Их гармония тянулась два долгих года, родители намекали на свадьбу, и Саша был готов купить кольцо и сделать предложение, но каждый раз его будто что-то останавливало. Выпавшие из рук кольца, закрытые магазины, когда все же появилось время зайти и посмотреть, дух прабабки, которая являлась крайне редко, говоривший, что ещё не время. Обстоятельства были выше него. В очередной раз уже весной 2016 года, когда Саша собрался пойти за кольцом, его прямо возле входной двери остановила уже много лет как мертвая прабабка, пожилая женщина в платье из грубой ткани и в выцветшем платке. Как и раньше, она покачала головой. — Не время ещё. Саша, обычно спокойный и уважительный в общении с покойниками, особенно родными, сейчас вспылил. — А когда придет время? Когда нам будет восемьдесят? Я уже год не могу назвать ее своей официально, и ты тоже в этом виновата! — Так надо. — Кому надо? Тебе? Мне? Ей? Или самой Вселенной неугодно, чтобы я был счастлив с той девушкой, которую я люблю? — Ты всё поймёшь позже. Не время кольцо покупать. Женщина скривила лицо и неодобрительно покачала головой. У Саши сложилось впечатление, что ей самой не нравится говорить все это. Прабабка, при жизни бывшая сильной ведьмой, и после смерти оставалась связующим звеном между мирами, но сейчас она передавала волю Вселенной. Глядя на недовольную родственницу, Саша начал успокаиваться. Мертвые знают больше, и раз родная кровь говорит, значит так надо. Он мог лишь надеяться, что не придется ждать слишком долго, чтобы узнать причину такого поведения прабабки. Саша спросил уже без претензий и раздражения, лишь с некой усталостью: — Сколько ещё ждать? Мэри надеется, мама уже прямо говорит, что пора бы мне свою семью создать. — Начало лета. Ты поймёшь. Прабабка исчезла, оставив Сашу в раздумьях. Что за событие в начале лета? Может быть, это связано с каким-нибудь из путешествий? В любом случае, ждать оставалось недолго. В начале июня Саша и Мэри приехали в Самару. Старшие Шепсы за несколько месяцев до назначенной даты предупредили детей, что хотят встретиться всей семьёй и провести несколько дней на даче. В сборе были почти все, ждали только Олега — у него сегодня был последний экзамен в сессии. Саша вышел во двор покурить, опёрся на перекладину забора и задумался. Он давно не видел Олега, последний раз общался с ним по телефону неделю назад, а потому безумно соскучился. Как бы они ни отдалились друг от друга в последнее время, Олег оставался любимым младшим братишкой, которого Саша чуть ли не сам воспитывал. Он вспомнил, как совсем маленький Олег улыбался рядом с ним, как уже чуть подросший ребенок бежал через двор этой самой дачи к нему в объятия, как сам учил братика кататься на велосипеде и лечил сбитые коленки отчаянно старавшемуся не заплакать Олеже. Но беззаботное детство давно прошло, брат стал совершеннолетним, однако в глазах Саши не перестал быть тем самым малышом, который прибегал к нему ночью после кошмаров и так доверчиво утыкался мокрым от слез личиком в его шею. Сашины раздумья прервал звук шагов по дороге рядом с калиткой. Тихий, спокойный, уверенный — Олежа. Для Саши навсегда маленький братик, что бы ни произошло. Калитка открылась, Саша повернулся и остолбенел. Казалось бы, все тот же Олег в домашней футболке с принтом и обычных синих джинсах, но Сашу поразило то, что брат буквально полыхал. Аура, раньше не такая заметная, сейчас горела изумрудно-зеленым на полдвора. Она волновалась, местами вспыхивала и тухла с такой скоростью, что у Саши рябило в глазах. Очевидно, брат был рад встрече — об этом говорила не только ставшая еще ярче при взгляде на Сашу аура, но и быстрая походка Олега, приближавшегося с чуть разведенными для объятий руками. Саша не мог отказать брату, ведь и сам соскучился не меньше. — Дай хоть на тебя посмотрю, а то будто сотню лет не виделись. Саша с тихим смешком за плечи отстранил от себя Олега и вгляделся в родные черты. Братик очевидно похорошел — начала исчезать детская припухлость, проявились острые черты. Глаза горели так же, как и аура. От Олега невозможно было оторвать взгляда. Саша с пугающей ясностью осознал, что ему понравился родной брат. С тех пор все его мысли занимал Олег. Отношения с Мэри пошли на спад — тема свадьбы быстро сошла на нет, частыми гостями в их доме стали ссоры и конфликты, после которых Саша ночевал в недорогих отелях — все же он не мог выгнать женщину на улицу, а потому предпочитал покидать квартиру сам. Примирения после таких случаев были не менее горячими, чем сами ссоры, но на душе оставался мерзкий осадок. Саша чувствовал себя лжецом, ведь иногда, целуя Мэри, представлял, какими были бы губы его младшего брата, был бы Олег настойчивым, грубым или податливым и нежным, краснел бы после поцелуя или уверенно требовал еще. Мэри чувствовала ложь, но не понимала причину. На прямой вопрос о том, есть ли у Саши кто-то, он отвечал отрицательно, и она знала, что это не ложь, но чувствовала в сердце любимого другого человека. Осенью того же 2016 года они решили взять паузу. Мэри переехала в другую квартиру, оставив Сашу в одиночку бороться с его внутренними демонами. Хлопку входной двери вторил едва слышный треск внутри. Следующие месяцы для него прошли как в тумане. Встречи, консультации, семинары, интервью, заботы о Мастерской. И звонки. Частые, почти ежедневные звонки брату — только бы услышать его голос, только бы почувствовать себя нужным кому-то — нет, Олег не был обезличенным «кем-то», он был особенным — для Саши самым особенным. Саше нужна была поддержка не от семьи или друзей, а от самого родного, самого любимого человека. Пусть он знал, что любовь его не такая, какой должна быть к брату, но не отрицал ее. Первое время пытался, старался переключиться, вернуться к Мэри, вновь почувствовать к ней то же, что было до этого, разжечь пламя из тлеющего уголька. Желанию не суждено было осуществиться — Саша понял, когда в очередной раз едва сдержал себя, чтобы во время секса не прошептать родное имя на ухо Мэри. Она была достойна большего, чем Саша, утонувший в своей неправильной по меркам общества любви. Сам он никогда свою любовь не считал мерзкой, ведь то были чувства к его маленькому братишке, самому чистому, светлому и доброму человеку, которого он встречал в своей жизни. О да, он любил не только внешность брата, но и характер. Его Олежа всегда был готов прийти на помощь, выслушать, поддержать в трудный момент, и за это Саша был брату безумно благодарен, ведь в тот период без поддержки, вероятно, поехал бы крышей. Олег был тем якорем, константой, что не позволяла раствориться в отчаянии и ненависти к себе. Однако Саша и сам в ответ отдавал не меньше. Теперь, когда Мастерская перестала вытягивать так много сил, когда не нужно было уделять внимание не только клиентам, но и девушке, Саша отдавал все свободное время брату, старался быть рядом как можно больше, пусть и не физически. Возможно, он пытался скомпенсировать все те месяцы, когда с братом связывался хорошо если раз в неделю на пару минут. А ведь Олежа переживал. Казалось бы, он должен обозлиться на брата за то, что оставил одного, прекратить общение, но Олег всегда был слишком добрым для этого мира, готовым простить все, даже то, что многие посчитали бы предательством. А между тем семнадцатая «Битва» подходила к концу, нужно было взять себя в руки, пойти на финал Мэри и снова сыграть идеальную пару. Саше было ужасно неприятно лгать в лицо стольким людям, он чувствовал себя грязным, но покорно согласился в последний, как ему сказали в редакции, раз сыграть на камеру влюбленных, дабы поднять рейтинги скандалом. Снова целовать Мэри, уже почти привычно представляя на ее месте младшего брата, оказалось не менее мерзко, чем в каждый из предыдущих раз. Саша снова чувствовал себя отвратительным, но любовь из сердца выбросить не мог, ведь она была одним из немногих столпов, на которых держались остатки его психики. Мэри снова не взяла эту чертову руку. Саша обнимал и целовал ее на камеру, под сотнями взглядов, жадно следивших за каждым их вздохом. Однако что бы они не делали тогда в Доме Стахеева, в реальности отношения ни капли не изменились. Справедливости ради, он и не пытался вернуть Мэри, ведь понимал, что ей будет лучше найти кого-то другого, чье сердце сможет открыться для нее, а не для собственного младшего брата. Финал семнадцатого сезона был одним из самых ярких событий последних месяцев, однако не смог вытянуть Сашу из тумана. Кажется, прошла зима, да и весна подходила к концу. Все время занимали съемки, Мастерская, консультации и все те же звонки Олегу. Хоть что-то оставалось стабильным. Еще одним не таким ярким, но запоминающимся пятном стало сообщение от Мэри, где она предлагала расстаться. Один звонок все решил, и хотя для обоих было тяжело заканчивать все именно так, по телефону, это было лучшим решением. Треск внутри заглушил гудки сброшенного звонка. Следующим потрясением, буквально вынесшим дверь в его сознание с ноги, стала новость о смерти Илоны. В прошлом девушка, но уже давно просто хорошая подруга, она занимала особое место в сердце и после ее смерти эта часть ушла вслед за ней. Саша с удивлением понял, что сердце у него все-таки оставалось, ведь что иначе могло причинять такую боль? Лето, проведенное с семьей, с любимым братом, было лучшим его отдыхом за долгое время. Внутренняя пустота заполнилась смехом и приятными воспоминаниями, но ненадолго. Осень, поляна, на которой собрались в большинстве своем клоуны, что пытались привлечь внимание своими якобы способностями. Саша пришел туда не один. Невысокая блондинка с пышными формами, которую он представил своей протеже, на деле не умела почти ничего. Саша выбрал ее лишь потому, что девушка не была похожа на них. Светлые волосы не напоминали о Мэри и Олеге, низкий рост также делали ее полной противоположностью им. Прийти с рыжеволосой девушкой было бы предательством, несмотря на три месяца как разорванные отношения. Была бы Сашина воля, вообще никуда бы не пошел, но редакция «Битвы» настояла. Благо хоть дали возможность выбрать спутницу самому. Конечно же, эта пустышка ничего не смогла. В ней не было и тысячной части той силы, которая была у Олега или Мэри. Утопая в ненависти к себе, Саша вернулся домой опустошенным до невозможности. Кого он хотел обмануть? Надеялся, что чувства остынут и сможет переключиться на другого человека? А была ли у него хоть капля веры в это? Отвратительная попытка в очередной раз сбежать от чувств, очередная неудача, очередное предательство любимого человека, пусть Олег об этом и не узнает. Треск внутри заглушил все внешние звуки. Не нашел в ванной лезвие и решил воспользоваться ножом. Чертова сталь была слишком тупой, чтобы причинить достаточную боль. От безысходности он впился ногтями в кожу лица и волосы и просто закричал, выплескивая все чувства, что так долго держал в себе. С оглушительным звоном лопнули все лампочки в квартире, окна заходили ходуном, посуда на столе разлетелась мельчайшими осколками. Сорванный голос, усеянные осколками руки и красные полосы на лице, из которых тонкими струйками текла кровь, были даже приятными, поскольку позволяли отвлечься от душевной боли, хоть ненадолго заглушить разрушающие изнутри мысли. В реальность вернула мелодия вызова на телефоне. Она была только для Олега, ни для кого другого. Саша с ноткой безумия улыбнулся, скользкими от крови пальцами с третьего раза принял принял вызов и поставил на громкую. — Олеж? Чего так поздно не спишь? — Сашу было едва слышно на другом конце. — Я почувствовал… Саш, что у тебя с голосом? Олег прервался на полуслове, чтобы с беспокойством спросить о самочувствии брата. Даже в такой ситуации оставался до ужаса заботливым. Саша утер слезы рукавом, лег на пол прямо на осколки и положил руку с зажатым в ней телефоном рядом с головой. Теперь он мог смотреть на звезды в окне и представлять, что Олег делает то же в Самаре. — Ничего страшного, Олежик, простыл немного, не переживай. Все хорошо. — Опять куртку не надел? Саш, здоровье важнее. Одевайся теплее, пожалуйста. — Как скажешь, Олеж. Оба понимали, что Саша вряд ли исполнит обещание, но Олегу ничего не оставалось, кроме как просить — никак иначе он не мог воздействовать на брата, находясь так далеко. — Так чего ты звонил? Что-то случилось? Договаривались же завтра созвониться, поздно уже. Саша с наслаждением потер шею, размазывая кровь по слишком бледной коже. Боль в сорванном горле усиливалась во время разговора, и это отрезвляло, не позволяло сказать лишнего. — Саш, я… Прости, ты говорил, что не против, если я буду на тебе тренироваться… — Олег начал тараторить. — Тише, Олеж. Все хорошо. Я не против, чтобы ты использовал меня в качестве подопытного, когда учишься контролировать силу. — Я пробовал почувствовать тебя, а там… Так много боли… Саш, ты ведь не простудился на самом деле, правда? — с ноткой обреченности спросил Олег. — Теперь все хорошо. Все обязательно будет хорошо. Саша сжал телефон сильнее, вгоняя мелкие осколки глубже в кожу. Он отвратителен. Заставил переживать брата по такому пустяку. — Саш, пообещай, что позвонишь мне, если будет плохо. В любое время. Я отвечу, даю слово. Пожалуйста, пообещай. По голосу можно было понять, что Олег вот-вот расплачется. Саша сидел в слезах, но улыбался невероятно ярко. Сейчас могло бы показаться, что именно Олег старший, а не наоборот, и эта забота грела душу. — Обещаю, родной. — Я тебя очень люблю, Саш. — И я тебя тоже, очень. Несколько секунд помолчали, наслаждаясь этим теплым ощущением внутри. — Поздно уже, Олеж, а тебе завтра на учебу. Иди спать, не хочу, чтобы ты лоб расшиб по дороге до универа. — Хорошо, как скажешь. Ты тоже тогда иди спать, а то встретишь завтра фанаток, а они испугаются мешков под глазами. — Спокойной ночи, Олежик. — Спокойной. И знаешь, Саша, я тоже. Тихий смех и едва слышный мелодичный звон внутри утонули в гудках сброшенного звонка.