Эспериан

Переезд удался на славу. Мне как самому старшему было поручение перерезание символической ленточки перед дверями нового приюта. Поднимаясь по лестнице, я чувствовал тяжелые взгляды на своей спине. В гробовой тишине ножницы с лязгом перерезали красную ленту. Эванс с благоговением наблюдал за всем процессом, стоя рядом. С трудом развернувшись, я окинул взглядом собравшихся. Хрупкие детские тела жались друг к другу, несмотря на жаркий полдень. На их лицах читался страх. Нас разделяло всего девять бетонных ступеней. Я уже хотел было спуститься, но Эванс молча придержал меня за плечо. — Прежде чем вы разбредетесь по комнатам, я бы хотел вам напомнить, что любая попытка побега будет жестоко караться. Здесь намного проще контролировать ваше перемещение, поэтому можете не волноваться, я вас все равно достану, — он улыбнулся и кивнул на камеру, висящую прям над порогом, — На выходе постоянно дежурят охранники, внутри тоже. Еще около пяти минут Эванс грозился несовершеннолетней толпе слушателей, которая даже если сильно бы захотела, вряд ли бы смогла дать ему отпор. Несмотря на то, что абсолютно все из них обладали способностью. Эванс все-таки изучал одаренных, а не учил их пользоваться своими силами. Мне до сих пор была не ясна его мотивация. Насиловать детскую психику ради денег? Я знал, что он низкий моральных качеств, но в глубине душе все же надеялся, что не настолько. Да и чувствовалось, что за всеми этими опытами стоит что-то такое, до чего мне вряд ли когда-то удастся добраться. Из мыслей меня выдернул голос Эванса. Он разговаривал с кем-то по телефону, и, по всей видимости, диалог был очень приятный, потому что тот прям светился от счастья. — Хорошо, скоро буду. Мы тут как раз недалеко. — Уезжаете? — И ты едешь со мной, судя по всему, Сиэль обнаружил кое-какую интересную способность. — А дети? — Медики с ними разберутся, не волнуйся. Сиэль. Это имя было мне знакомо, но вспомнить человека получилось не сразу. Мы редко пересекались, а последние два года вовсе не виделись, потому что он жил с кем-то из доверенных лиц Эванса. Пунктом назначения оказался полицейский участок. Там была оживленная обстановка. В коридоре нас встретил то самое безымянное доверенное лицо. Среди всей этой толпы Сиэля я признал сразу, он сидел на диванчике в белом костюме и недовольно поглядывал по сторонам. — Здравствуй. — А, это ты, — он отвернулся, — привет, сядь, пожалуйста. Не могу смотреть на тебя. — Я вроде причесывался утром. — Да не в этом дело. Мы молча уставились на двух конвоиров, ведущих женщину, залитую кровью в допросную. — Выйдем? — Пожалуй. Когда суета осталась за дверьми, Сиэль смог наконец выдохнуть, но при этом он всячески продолжал избегать смотреть на меня. — Не принимай слишком близко к сердцу, твоя способность до сих пор вызывает дрожь по коже. Мне того раза хватило. — Способность? Я же не пользуюсь ей. — Как я понял, я вижу любую способность даже если ей не пользоваться. А они все такие уродливые и жуткие… ни одной хотя бы не страшной не видел. — Ммм… а я могу стереть память на тот объем, сколько знаком с человеком. — И сколько у меня? — Чуть меньше двух тысяч дней. Мы помолчали. — Дирк знает? — Еще нет. У тебя? — Тоже. — Да уж, влипли мы с тобой, конечно, — Сиэль шумно вздохнул и облокотился на перила. — Способности действительно страшные? — Не то слово… первое время было нормально, но когда я стал на постоянке видеть их… стало сложно. Я покосился на свежие синяки на его шее. — Ты ведь не видел их изначально? — Ага. Похоже, способность имела свойство развиваться самостоятельно, без вмешательства владельца. В таком случае, может ли она быть бесконтрольна? — Знаешь, а ведь даже переходя дорогу ты можешь встретить какого-нибудь одаренного, их не так мало, как мне казалось изначально. — Даже при всех связях Эванс все равно не сможет поймать абсолютно всех. — Хотелось бы в это верить. Да и, как я понял, взрослые ему не очень-то нужны. Вспомнить только наших шкетов. Там, по-моему, мы самые старые? — Ага, еще человек восемь, вроде. Снова повисла пауза. — Ты как тут оказался? — Тут недалеко мамашка какая-то зарезала мужа своего на глазах у ребенка. Когда наряд приехал, она вышла к ним с документом, который подписал господин Эванс. Так и понеслось. Меня притащили взглянуть на обстановку, я так там и осел. Как оказалось ребенок одарен каким-то чертом, я даже разглядывать его не стал. — Как все удачно сложилось. — Нечисто здесь что-то. — Так можно сказать обо всем, чего касается Эванс. Нас позвали внутрь. Рядом с диванчиком, где мы недавно сидели, стояла какая-то девочка в компании Эванса. Ей было лет восемь-девять. — Это она… — послышался отчаянный вздох Сиэля. К своему счастью, я не видел того, что видел он. — Милая, тебя как зовут? — Сида… — тихо ответила малышка, после чего посмотрела на меня. В ярко-зеленых глазах были загадочные кольца, которых я насчитал три штуки. Кроме глаз выделялись длинные белоснежные волосы, на свету отливающие ядовито-зеленым оттенком. Мало походило на простое окрашивание, потому что брови и ресницы были такого же цвета. — Сколько тебе лет? — Восемь. Вспоминая произошедшее, мне становилось не по себе с такой сухой реакции. У нее даже лицо заплаканным не было. По всей видимости, она все еще находилась в шоке. — Сида, милая, пойдешь жить с нами? — Пойду. — Правда? Тогда отлично, — Эванс протянул ей ладонь, после чего кивнул офицеру, который молча наблюдал за происходящим неподалеку, и вышел. Сиэль стоял в стороне и немного трясся. Мне стало немного даже жаль его. — Мне кажется, она создаст нам проблем, — пробубнил он под нос. ** Вернувшись в центр мы с Эвансом и Сидой почти сразу направились в приют. Внутри здание оказалось похожим на больницу. Комнаты выглядели вполне приличными: две двухъярусные кровати, тумбочки, шкаф для вещей и два рабочих стола — но, несмотря на это, они казались абсолютно безжизненными. Сида по дороге до кабинета директора шла молча (директором, естественно, был Эванс). Я иногда поглядывал на нее, но в детских чистых глазах не было ничего. Эванс уверенно вел ее за руку, держа в руках пакет каких-то документов, по всей видимости, на «удочерение». Когда мы зашли, Эванс вручил мне бумаги, а сам в это время занялся изучением девочки. Я погрузился в чтение документов. Как оказалось, это были подробности уголовного дела, заведенного против матери Сиды. Ситуация обстояла так: пьяный отец полез на дочь с ножом, но мать, в попытках защитить дочь выхватила у него нож, после чего нанесла семь ножевых ранений в грудь и брюшную полость. Походило на бытовой случай домашнего насилия, перешедшего грань. Но тогда как объяснить просьбу матери передать Сиду именно Эвансу, а не другим родственникам? — Как тебе? — Превышение самообороны? — Я так не думаю. Это официальная версия. Мне же сообщили некоторые другие подробности. Когда тело обнаружили, крови было не так много. — При таких-то ранениях? — Да. Я задумался. — Значит, он уже был мертв, когда наносили удары? — Верно мыслишь. Не знаю, с каких пор я увлекся детективами, но случай меня действительно заинтересовал. — У вас есть какие-то мысли? Эванс махнул градусником в сторону девочки. В груди что-то кольнуло. — Серьезно? — Сиэль не зря так нервничал, я же правильно понимаю, — Эванс скользко улыбнулся и посмотрел в глаза, — по всей видимости у нее какая-то серьезная способность, которая смогла без следов убить. — Может, не при ней, хотя бы? — А какая разница? — он подошел ко мне и чуть тише проговорил: — может ты заберешься к ней в голову и узнаешь, как там все было? — Вы сами прекрасно знаете, что я так не могу. — Может, я чего-то не знаю? Стало совсем не по себе. Эванс действительно не был в курсе того, чему я научился за последние годы или только притворялся? Выдавать себя не хотелось. — Может быть, но ко мне это не относится. Он отстранился. Пронесло, кажется. — Жаль, в таком случае придется на практике выяснять, что у нее за способность. — Вы считаете, что такие провокации на меня повлияют? Эванс пожал плечами, так ничего и не ответив. ** Вечером, сидя на ступеньках перед приютом, я молча смотрел по сторонам, обдуваемый легким ветерком. Голова гудела от увиденного за сегодня, поэтому хотелось немного проветриться перед сном. Из-за угла здания вышли два сотрудника. Они о чем-то беседовали. Я бы не обратил на них внимания, если бы один из них, тот, кто с сигаретой, не попрощался с коллегой и не сел рядом со мной. — Вам не страшно курить здесь? Я был в курсе, что Эванс страшно не переносит запах курева. — Не-а. А должно быть? Я промолчал. — Помогает расслабиться на такой работе. Так пропустил одну-две и сразу спокойнее становится. — Вы о жизни побеседовать сели? — Нет, просто ты все время такой напряженный ходишь, может, тоже бы попробовал. Я посмотрел на него с некоторым подозрением. — Курить вредно, — все чем я мог откреститься от него. — Ты прав. Но если это помогает немного скрасить тяжелые будни, то почему бы и нет? — Кем вы работаете? — Патологоанатомом. — Понятно. Мы оба замолчали. — А можно одну? Он протянул коробочку с последней сигаретой. — Держи еще зажигалку. — Спасибо, я верну потом. — Не стоит, я потом новую куплю, у тебя-то вряд ли есть. — Без сигарет от нее не будет смысла. — Тоже верно, — он посмеялся. Он объяснил мне с какой стороны поджигать и как курить, чтобы запаха на руках оставалось меньше. Жаль, только, забыл упомянуть, что делать глубокую затяжку на неподготовленные легкие плохая идея. Минуты две я пытался выкашлять неприятную вонь из легких, в то время как врач смеялся рядом. Естественно, я не смог осилить даже половины. Неприятное горькое послевкусие надолго осталось во рту. Несмотря на все это, я понял, что больше никогда не смогу обойтись без сигарет: голова перестала болеть. — Ну как? — Голова перестала болеть, а так, гадость. Он снова рассмеялся, после чего поднялся, похлопал меня по плечу и ушел. Недокуренную сигарету я перекинул через забор, после чего встретился взглядом с зорким глазом камеры, направленной прямо на меня. Что ж, надеюсь Эванс в это время не был в мониторной комнате. Чтобы вернуться в комнату, потребовалось некоторое время проветриваться. Моя новая спальня была обустроена примерно также, как и предыдущая. Уюта все еще не хватало, но жаловаться не приходилось. Все-таки я как минимум жил один, в отличии от других. Из окна открывался вид на город, и, если всматриваться, можно было увидеть стеклянный «Омфал». ** Когда я уже лежал в постели, в надежде поскорее уснуть, в комнату, как всегда без стука, зашел Эванс. — Су, выйди на минутку. Пришлось подняться. Он отвел меня к себе в кабинет и запер за собой дверь. На душе стало неспокойно. — Что случилось? Эванс молча улыбался, но через мгновение улыбка исчезла с его лица. Он схватил электрошокер со стола и что было сил воткнул мне его между ребер. Резкий разряд тока до того больно прокатился по телу, что у меня потемнело в глазах, и я невольно вскрикнул. Но это было не все. Словно афтершок, через пару секунд ужасная распирающая боль в груди сковала легкие, было ощущение, будто ребра ломаются изнутри. — Как ощущения? — Эванс поставил ногу мне на затылок и прижал лицом к полу, — Нравится? Вы все корчитесь так даже от легкого заряда, который для обычного человека ощущается как незначительный укол. Знаешь какое отличное средство для пыток, никаких ножей не нужно. Я все еще не понял, из-за чего это происходит, но ты не волнуйся, скоро обязательно пойму. Он сел на корточки и за волосы отодрал меня от пола. Я все еще плохо соображал. — А теперь слушай внимательно. Ты, кажется, маленько зажрался. Тебе не кажется так? Я тебе и все условия для жизни, и бесплатное обеспечение, а ты берешь и наплюешь на все, и куришь прямо на пороге моего офиса. Ну не обнаглел? Мне кажется да. Будь так добр, не разочаровывай меня. Если ты станешь бесполезным, мне ничего не помешает избавиться от тебя. Ты ведь еще и посмел скрывать от меня свои способности. Я прекрасно знаю, что ты можешь стирать память. И, не волнуйся, про способность Сиэльки я тоже в курсе. Понял? Говоришь, у тебя голова болит от работы. Ничего, перестанет. У меня как раз есть идея, как пустить твои мозги по кругу. В ту же секунду я задумался над тем, чтобы стереть память ему. Число было приличное, но меня это не пугало, необходимо было только коснуться его лба. — Куда ручонки потянул, мне почистить решил? Какая умница, — он схватил мою руку своей, — неплохое решение, жаль бесполезное. Перейдем к интересному, будешь меня слушаться? Я молчал. — Я не слышу, Су. — Мг. — Я могу еще разок электрошокером зарядить, на этот раз на полную мощность. Проверим, выдержишь ты или нет? — Мргх, ладно. — Замечательно. Он отпустил меня и поднялся. Замечательная возможность броситься на него, попробовать сделать хоть что-нибудь, скажет кто-то. Но Эванс прекрасно знал, что я не смогу пойти против него.