Невозможно быть недотрогой

Се Лянь не знал прежде, что даже призраки реагируют на альф. Видимо, Умин не так давно принял свой облик, поэтому реакции тела оставались такими же, как и при жизни. Этот маленький солдат был омегой, что удивило и позабавило бывшего принца. В армии омеге не место, но этот мальчишка умер лишь на поле боя, значит, хорошо прятался и другие солдаты не успели ему ничего сделать, иначе смелости в его поведении перед чужим альфой было бы меньше. Се Лянь раздражался от его скулежа, пару всхлипов он бы проигнорировал, если бы призрак затих после этого, но Умина он слышал очень хорошо, даже с полностью опущенной на лицо маской. — Ты можешь замолчать? — Се Лянь повысил голос, даже применил феромоны альфы, чтоб заставить призрака слушать. Против этого он бы не пошел никак, ему природой предписано слушаться тех, кто сильнее. — Простите... — тихий ответ был похож на писк. Омега в самом деле заткнулся, так еще и отошел подальше, забившись в противоположный угол хижины. Се Лянь пожал плечами, пусть сидит в углу, если хочет. Сейчас ему не нужен этот солдат. Бывший принц сунул в рукав руку, достав кусок остывшей лепешки. Он уже предлагал его омеге, а тот отказался. Призраки не едят. Странно, что есть ему не нужно, но от близости альфы рядом он скулил, как течный. Се Лянь откусил и, медленно жуя, повернул голову в сторону Умина. Тот подтянул к себе скрещеные ноги, весь сжался в клубок, даже лицом уткнулся в колени, прячась. Что же ему не сиделось дома, а захотелось на фронт? Мог бы остаться с родителями или выскочить замуж. Хотя бы был жив сейчас, а не сидел в грязной пустой хижине с едва знакомым альфой. — Точно не будешь? — еще раз спросил Се Лянь, смотря на лепешку. Он бы отдал эту часть ему, если б омега только сказал. Даже если от голода сам не умрет, чувствовать его противно и неприятно, но на большее он рассчитывать не мог. Умин ему не ответил. Не пошевелился, даже когда альфа подошел ближе, чтоб повторить свой вопрос. Се Лянь наклонился над ним, открыл было рот, чтоб спросить снова, но не успел сказать и слово, как призрак подскочил и пронесся мимо него на всей скорости. Моргнув пару раз Се Лянь заметил на деревянном полу влажный след, посмотрел еще раз на омегу, который от него отскочил и дрожал, мотая головой в улыбающийся маске. Однако Се Лянь все равно понял. Не хватало ему проблемного спутника, так проблема стала еще больше и не ясно, как скоро Умин ее решит. Лишь бы только самому принцу не пришлось заниматься омегой... Се Лянь не растерялся, течку он узнал и теперь обратил больше внимание на запах Умина, его поскуливание и желание крутиться рядом, пока Се Лянь не повысил на него голос. Он же применил еще и феромоны, чем только усугубил настроение омеги, приближающегося к течке. Умин понял, что не должен навязываться, поэтому отошел подальше, но сбежать насовсем он не хотел, да и не мог. Неизвестно, что будет хуже: его, призрака, заставят всего лишь упокоиться встречные заклинатели или поддадутся соблазну чужой течки и перед этим сорвутся во все тяжкие. Небожителя посещали циничные мысли, но он так давно находился в грязи и бедности смертного мира, что они не казались ему уже противными. Когда он видел, что получают омеги, не способные за себя постоять достаточно, испытал облегчение с того, что не был одним из них. Весь вечер Умин пытался избегать его, выбирая самый дальний угол, кутаясь плотнее в свое же одеяния, пытаясь всеми способами прикрыть бедра. Это было бесполезно. Альфа, который ему нравился постоянно был в поле зрения, занимал мысли и попросту не давал избавить голову от тревоги. Отваров, чтоб успокоить ноющие внутренности при себе не было, да и Умин не вышел бы в таком состоянии за ними. Се Лянь тоже не собирался выходить и оставлять одного омегу. Так тот хотя бы будет под присмотром и защитой, при Се Ляне его не посмеют трогать. Позже небожитель расстелил циновку, Умин все молчал, подавив даже всхлипы и дышал словно ровнее, по итогу уснув. Омега все сидел в углу, кое-как успокоив тело, горящее как от недуга. Се Лянь его не трогал, лишь присматривал, чтоб омега себе ничего не сделал. Тот даже не шевелился, лишь дышал во сне, что было забавно видеть у призрака. Верно, он еще не смирился с новой формой существования. Так Се Лянь и уснул, смотря на темную сгорбившуюся фигуру в углу. Разбудил его шум и чьи-то шаги, альфа дернулся, хватаясь за рукоять меча, но в темноте никого не рассмотрел. Только Умин стоял у его циновки на коленях. Стоило Се Ляню глянуть на него, как сладкий феромон стал ощутимее. О демоны, этот призрак его сведет с ума, его запах уже натягивал нервы, а поведение в ночи раздражало. — Ложись, не мозоль глаза, — раздраженно попросил Се Лянь, опуская меч и отворачиваясь спиной. Плевать, он устал и хочет до утра побыть в тишине. Омега опустился с краю циновки, попробовал лечь рядом, но не прошло даже мгновение, как он всхлипнул, заставив Се Ляня сильнее сжать веки. Как же это раздражало. Его запах, звуки и поведение. — Снова… скомандуйте мне что-нибудь. Тело слушается только альфу, — сквозь скулеж спросил он. — Веди себя тихо и спи, — проворчал Се Лянь с раздражением, отпустив феромоны. Возня сзади прекратилась, Умин лег смирно и замолчал даже. Поспать долго не удалось, но несколько часов спокойствия альфа все же получил. Умин не скулил в голос, но дышал шумно, свернувшись на боку и притянув к себе колени. Теперь-то запах течки стал еще ярче и яснее. Се Лянь растерялся от него, боясь, что омегу можно учуять на целый ли отсюда. Улыбка на маске, скрывающей лицо, выглядела издевательски. Умин под ней явно не улыбался сейчас, он нуждался в помощи. Запах кружил голову, давил на виски и нарастал с каждым мгновением. Омега не делал это осознанно, скорее его тело просто пыталось просить то, что было заложено природой в подсознании. Привлекательный альфа рядом, сам омега не против с ним проводить время, все поддерживало инстинкт, заставляющий сходиться альф и омег вместе. Се Лянь положил руку на плечо призраку, того трясло в ознобе, но тело его было горячим даже через одежду. На ткани осел запах, пот и влага, показывающие, насколько омега оказался глубоко в течке. Умин перевернулся на спину от легкого толчка, уставился вверх к лицу принца и с опаской замер. — Я… недостоин внимания Вашего Высочества… Альфа сильнее сжал пальцы, не желая снова слышать это обращение в свой адрес, но с бестолковым Умином говорить не было смысла. Под действием течки он поймет разве что командный голос или феромоны альфы. Если это не поможет, то неизвестно, сколько еще протянется течка и сколько нежелательного внимания получит Умин, если попадется еще кому-то на глаза. — Перестань. Сам ты справляешься отвратительно, — Се Лянь вновь использовал свой запах, чтоб утихомирить омегу. Работало это на Умине прекрасно. Он замолчал, задышал ровнее, разве что под штанами стала виднее эрекция, не скрывшаяся от Се Ляня. Он думал быстро. Если омега жаждет спариться, то нужно ему обеспечить разрядку с помощью альфы. Се Лянь приложил руку на пах. В прорезях маски забегали искрящиеся глаза разного цвета, алый правый заблестел кровавым огоньком. Умин попытался отстраниться, сдвинуться так, чтоб ладонь не давила на его промежность, но шевелился он с трудом и даже этот неудавшийся побег разозлил альфу до рычания. Се Лянь нервно сжимал челюсти, но звук достиг чувствительных ушей и убедил не сопротивляться. У омеги в течке и так не будет сил, чтоб спастись от внимания. Се Лянь развязал пояс, распахнул темные одежды и спешно спустил штаны с омеги. Ткань хотя бы немного, но сдерживала феромоны. С открытой кожей ниже пояса запах усилился, став манящим цветочным дурманом. Разум альфы все сильнее плыл, грозясь вот-вот совсем лишить контроля. Быстрее бы начать и покончить с проблемой. Умин заплакал, стоило его тронуть за вставший член. Се Лянь, никак не ожидавший, что прикосновение доведет омегу до слез, чуть замедлился. Он же не давит, не принуждает, наоборот, помочь хочет, чтоб призрак перестал страдать от течной агонии. Разрядка облегчит его участь. Альфа стал аккуратнее, бережно обхватил член, погладил пальцем розовую головку и неспешно двинул рукой к основанию. Омега затрясся сильнее, а руками прикрыл глаза даже через маску. От стыда его лицо пылало. Се Лянь понятия не имел, что именно понравится омеге, действовал лишь интуитивно, не зная, получится ли у него хоть что-то. Однако Умин вскоре перестал хныкать так часто и даже вздрагивал, подаваясь бедрами вперед. Хороший знак. Призрак больше не сводил колени, наоборот со всей неловкостью пытался раздвинуть ноги. Инстинкты говорили, что нужно так сделать, чтоб альфа в него вошел, чтоб скребущее внутри чувство прошло. Ласки только на члене становилось мало, хоть возбуждение и росло, а грань, за которой будет оргазм, становилась все ближе, но Умин гораздо проще бы смог ее достичь, если бы его ласкали изнутри. Он с позором осознал, что у него так зудит от неудовлетворенности, что он хочет сам залезть на альфу. Чуть склонив голову, омега попытался рассмотреть, была ли у альфы реакция на него, но из-за позы Се Ляня и свисающих пол верхнего одеяния он не смог увидеть, был ли альфа твердым в паху. Стоило подумать о том, что Его Высочество тоже мог возбудиться, пока удовлетворял его, как Умин застонал. Он ухватился за эту мысль, желая, чтоб принц тоже чувствовал влечение к нему, захотел хотя бы его тело. Умин бы служил ему каждой частичкой себя. Лишь бы получить позволение, омега бы и ноги раздвинул, и сам сел на член, и ртом бы опустился до горла, принял бы его весь и проглотил до капли его семя. Порочные грязные мысли захватили его пустую голову, окончательно доведя до животных стонов. Умин почти завыл, чувствуя приближение разрядки и лелея себя фантазиями, в которых Се Лянь его трахает и не жалеет совсем. По пальцам потекла белесая влага, за несколько толчков призрак излился до капли, не сдерживая голос. Кажется, стало легче. Се Лянь вытер руку, накинул тряпицу на живот омеги, прикрыл подтеки на плоском животе, предлагая утереться. Умин не спешил и еще долго переводил дыхание, а после с трудом привел себя в порядок и, перевернувшись на бок, заснул. Еще не успел подняться рассвет, так что Се Лянь вернулся на свою половину циновки и сам закрыл глаза. Разбудило его вновь движение рядом, на этот раз альфа не потянулся за клинком, а всего лишь, распахнув глаза, ударил наглеца в плечо. Умин нависал над ним, заглядывая в лицо, и от полученного удара отлетел в сторону с циновки. Се Лянь проморгался, сгоняя дремоту, и вновь ощутил яркий запах течки. Первая попытка ему не помогла успокоить омегу, так что нужно было придумать еще что-то. — Зачем ты лезешь? — спросил Се Лянь, потирая точку на лбу. Возможно он оставил синяк на омеге сейчас, но Умин ничего ему не сказал, только вновь ближе присел, будто стараясь предложить себя, — тебе не стало легче? Он помотал головой, улыбка на маске раздражала, когда Се Лянь был в паршивом настроении. Раз он начал, то придется продолжить, чтоб этот скулящий призрак не свихнулся в край. Ворот его одежды уже был распахнут, открывая шею, а на ней еще одну чувствительную и ароматную точку. Собранные в кривой хвостик волосы не прикрывали железу под затылком. Очень зря, ведь в течку альфа может покуситься на нее, не сдерживаться и пометить омегу, как своего. Потом от позора не отмыться и не избавиться, хотя призраку должно быть все равно. Он уже мертв. Омега подвинулся снова, его колено коснулось чужой ноги, а Се Лянь поднялся с циновки, лишь скомандовал Умину, что тот должен лечь. Без сопротивления, омега лег на спину. Теперь он не сжимал колени, держа ноги так, чтоб при желании между них можно было легко устроиться. Альфа жалел, что дал слабину, позволил так на себя повлиять и поддался соблазну. Стоило отдать Умина в другие руки, которые бы лучше и дольше выжимали бы из него все возбуждение. Да, грубо, но течному не все ли равно, кто будет его иметь. Се Ляню самому стало противно от своих мыслей, даже ревность закралась в голову. Другой не будет так терпеть чужие слезы и осторожничать в попытке приласкать. Умин стал смелее, набрался сил после сна, а первая попытка облегчить ему страдания стала сигналом, что он может рассчитывать на помощь альфы. Се Лянь жалел, но не отступил. Он растолкал его колени, устроился сверху и прижал Умина к полу. Его бедра раскрылись сильнее, призрак нетерпеливо погладил себя по груди через распахнутую одежду. Его кожа была бледной и белой, шрамы светлыми полосами покрывали грудь, особенно много их было возле когда-то бьющегося сердца. Се Лянь обвел их пальцами, соображая, что шрамы похожи на следы от ранения стрелами. Призрак погиб на поле боя, он вполне мог от них и умереть. Альфа не стал ничего говорить, увел пальцы в стороны, сжав за соски. Умин выгнулся к нему, заскулил, упрямо прижимаясь к рукам грудью, а промежностью к телу принца. Внизу было мокро и горячо. Тело само просилось навстречу ему. Оно хотело скорее принять в себя хоть что-то. Набравшись смелости, Умин взялся за чужую руку, направил ее вниз к себе туда, где пульсировал горячий влажный вход. Даже через ткань стало ясно, насколько в нем нуждается омега. Сладкий запах дурманил голову. Се Лянь не убрал ладонь, наоборот, сунул под одежду. Умин вскрикнул, пальцы коснулись его там, где только он сам мог себя трогать, так еще и вторглись без предупреждения. Он истекал смазкой, так что проскользнуло совсем легко. Омега хотел этого, но трясся от волнения. Се Лянь наугад гладил его, изображал толчки, тянул в стороны пальцы, расширяя местечко, норовящее туго сомкнуться вокруг его пальцев. Альфа надеялся, что получится так же быстро, как и в первый раз, но с этой стороны, кажется, нужно было больше сноровки, чтоб дать омеге то, в чем нуждалось тело. Умин скулил и выгибался, его член прижимался к животу, явно показывая реакцию тела. Он возбужден, а единственное желание в течку это получить альфу. Се Лянь с трудом понимал, почему недостаточно того, что он рядом, что он уже имеет омегу. Было ли Умину хорошо? Он был в восторге и трепетал от малейшей ласки. Жаль, что пальцев внутри было мало и нужда никак не проходила. Запах альфы ему помогал скорее потечь и возбуждаться еще и еще, но дойти до грани он не мог. Движения руки было слишком мало. Омега попытался трясущимися ногами обнять Се Ляня, но неловко толкнул его в спину, прижимая еще теснее к себе. У альфы в паху было твердо, что очень воодушевило. Продолжить бы еще ближе. — Я… мне… нужно внизу еще, — промямлил он очень неразборчиво, так еще и маска заглушила голос. Альфа его не понял. Для Се Ляня, плохо разбирающегося во взаимоотношениях альфы и омеги, было не ясно, почему внизу недостаточно помощи рукой. Умин потерпел еще немного, а после, преодолевая туман в голове, положил руку так, чтоб нащупать под штанами член альфы. Он смело обвел пальцами изгиб члена, приласкал головку пальцами и остался доволен крепким достоинством. Вслед за радостью появился страх, что он с трудом войдет внутрь, ведь пальцам было довольно тесно, даже Умин ощущал это. Он повторил просьбу более прямо. — Вставьте в меня. Се Лянь остановился и медленно отнял пальцы. Его рука до запястья была запачкана в любовных соках, которые выпускало открытое тело. Умин пытался ласкать его член, а за ткань штанов притягивал еще ближе к себе. Кажется, на этот раз альфа понял, что от него хотели. Омега все же сумел стянуть ниже штаны и взять в руку член, не глядя на него. Сглотнув слюну, призрак погладил его пару раз, насладившись чувством теплой гладкой кожи. Умин не соображал, о чем и кого уже просит, как и Се Лянь, с каждым мгновением все больше поддающий нежному запаху цветов. Альфа не думал ни про удовольствие, ни про оргазм, даже с затуманенной головой он хотел лишь того, чтоб омега перестал страдать. Его нытье мешало, но первопричиной была конечно течка. Се Лянь освободил себя от нижней одежды. Тела соприкоснулись плоть к плоти. Омега, который всем собой просил внимания теперь замер, растерявшись, и не шевелился, лишь ладонью погладил себя по внутренней стороне бедра, сильнее раскрывая ягодицы. Тут уже побывали пальцы, место раскраснелось от трения, но омега все равно желал продолжить даже через неизвестность и боль. Больно стало, когда альфа в него уперся и попробовал протиснуться внутрь. Там, куда он стремился, было недостаточно еще пространства. Узко, туго, движение не приносило облегчения, только неприятное распирающее ощущение. Умин через маску уставился на альфу. Так не должно быть! Он любит его, значит, и сейчас все должно быть хорошо. Он хочет альфу, а его тело просит проникновение, тогда почему же ему больно и плохо даже от неглубокого проникновения. Слезы потекли по щекам. Это длилось бесконечно долго. Нутро распирало от болезненного жара, альфа себя не контролировал, но хотя бы ради своей же безопасности не стал пихать глубже против воли. Омега стиснул его внутренностями, не давая никак продолжить. Обоим было паршиво в этом положении. Се Лянь провел пальцами по члену Умина, тот стал мягче, растеряв все возбуждение. — Расслабься. Ты… умница. Не делай себе хуже, — хрипло заговорил Се Лянь, лаская призрака, хнычущего под маской. Сладкий феромон вновь стал выделяться, смешивая запахи пары между собой. Глубоко вздохнув, альфа наклонился ниже, всем телом накрывая Умина, и прижал его голову к себе. Маска сдвинулась с лица, губы омеги впервые коснулись чужого плеча. Чуть повернувшись от испуга, он оказался рядом с шеей альфы, учуяв сильный аромат и замолчал, дыша им. Хорошо. Его альфа сейчас успокоит и утешит, затем и непослушное тело сдастся и впустит к себе без проблем. Ноги тряслись от напряжения, но оно уходило, стоило задышать глубже. Плотно прижавшись к принцу, Умин закрыл глаза. В такой позе он ощутил, что член гладко входит в него во всю длину. Между ног наверняка собралась лужа из-за того, что место с феромонами альфы теперь было у него под носом. Умин заскулил, когда начались движения. Так хорошо ему еще не было. Течка вновь избавила голову от опасений и теперь призрак лишь подмахивал своему партнеру, чтоб обеспечить ему тоже удовольствие. Влажный звук раздавался снизу, как и звук от соприкосновения голой кожи, ударяющейся друг о друга. Любовный инстинкт подсказывал, как двигаться и что делать дальше. Даже если ласк никаких больше не было, призрак понимал, что ему несколько движений достаточно, чтоб самому закончить. Так и случилось, он вновь сжался с мягкой пульсацией в мышцах, постанывая от того, как хорошо было. Поддавшись искушению Се Лянь двигался снова и снова, пытаясь нагнать что-то неизвестное, пока не осознал, что не может уже двинуться. Глянув на место, где соприкасались тела, соединившись в одно целое, альфа ужаснулся. Он не заметил, как излился внутрь. Отверстие, испачканное во влаге, плотно обхватывало даже расширившуюся часть у основания члена. Узел плотно встал внутри без возможности больше двинуться. Умин растерянно дышал открытым ртом, распахнув искусанные губы. Се Лянь все смотрел на промежность со стыдом и решился увести взгляд. Лучше не стало. На плоском нездоровом животе проступала небольшая выпуклость, ясно показывающая, где именно в нем находился альфа. Зачаровывающее зрелище. Тело перед ним, истощенное и едва не прозрачное, ласково согревало внутри член за время связки. Когда они повторили все вновь, а Умин снова сжал его в себе после оргазма, рука Се Ляня надавила на живот с усилием, которого для уставшего призрака было слишком много. Умин очень ярко почувствовал очертания находящегося в нем члена и с трудом сдержался от слез. Какой бы приятной не оказалась желанная близость, для него это было за гранью. Его трясло, под маской он шумно дышал, даже если его нынешнее тело уже не нуждалось в воздухе. Оказалось, что призрачное тело хотело альфу даже сильнее, чем при жизни. Несколько дней возле Се Ляня превратили его в того, кто с первых намеков был готов расставить ноги. Альфа его уже замучал, не давая отдыха, заставляя Умина хныкать и подтирать слезы рукавом. Возразить он даже не пытался, да и не особо хотел. Один звук и Его Высочество оставил бы его, а так он окружен вниманием альфы, его запахом и теплом тела, даже если сам хотел бы более нежного обращения с собой. Он понимает, что для альфы близость не так сакральна, как для него. Зато внизу в животе больше не поднимается буря, от собственного запаха не болит голова и мышцы не ломит. Его маска от темпа их близости не удержалась на лице, съехала уже вниз, а когда он захотел поправить ее, то Се Лянь взялся за его запястье. — Оставь так. И смотри на меня. Он послушался. Се Лянь, не отворачиваясь, смотрел на два разноцветных глаза, покрасневших от слез. Лицо ниже прикрывалось маской, но глаза все показывали ясно. Омега покорился и старался надолго их не закрывать, чтоб не потерять этот зрительный контакт, будто Се Лянь может исчезнуть, если моргнуть. Его брови страдальчески изогнулись, когда альфа чуть двинулся, а вместе с этим узел внутри тоже едва шевельнулся. Нижняя часть тела была слишком напряжена, чтоб не ощущать этот ужасающий стимул. Крепко сплавившись на время сцепки, они смотрели только друг на друга, дорвавшийся альфа и заплаканный омега. Се Лянь погладил его по виску, коснулся под глазом, где застыли слезы, вытирая их. — Болит? Умин слабо покачал головой. Уже не болело. Он быстро привык к размеру альфы, к его резкости в движении. Наверняка, его тело было не лучшим подношением для божества, оно при жизни перестало быть чувствительным к дискомфорту, а в призрачном облике и того легче переносило неудобство. Когда было больно, он мог просто переждать. Он мог собой гордится, но свои усилия он все равно считал недостаточными. Нельзя было вешать на альфу свою проблему, он бы перетерпел течку. Как жаль, что глупая голова в такие моменты подчиняется лишь инстинкту. — Мне хорошо, — слабым голосом сказал он, но не был уверен, что под маской его слышно, однако Се Лянь ему улыбнулся. — Мне тоже, — ему показалось, что теперь улыбка Его Высочества иная, более теплая и нежная. Запах омеги становился все слаще в течение дней течки. Умин хотел бы не навязываться, спрятать свою проблему вновь и не даваться в руки, но нахождение Се Ляня рядом рушило все его планы. Одного зова было достаточно, чтоб он потек и стал избавляться от одежды. Терпение было на нуле у него. Сопротивляться и быть недотрогой не получалось, поэтому очень скоро он стал во всем слушаться альфу, который им занимался. Се Лянь принюхивался к его шее, лизал ее, заставляя Умина жалеть, что он не пускает в ход клыки. Альфа пытался проявить хоть немного уважения к телу омеги, доверившегося ему, даже если сам омега уже жаждал абсолютно иного от спутника. Кожа на загривке пахла хорошо, но приятнее всего тянуло сладким цветочным запахом ниже. Когда Се Лянь осознал, откуда распространяется этот аромат, он не стал сдерживаться. Умин развел перед ним ноги, стоило только наклониться, но быстро пожалел, поняв, что сделал перед принцем. Ладони он тут же опустил вниз, прикрывая стыдливые места: свое твердое возбуждение и течный вход, куда смотрел Се Лянь, уложив колени омеги себе на плечи. На этот жест альфа несдержанно прорычал, чувствуя, как омега в испуге дрожит. В таком положении это было словно угроза. Однако альфа только взял его за руки, убирая холодные руки призрака в стороны. На коже, на головке блестела влага. Вновь его запах коснулся носа, будто перед принцем было самое вкусное, приготовленное только для него одного. Он не успел притронуться, но омега уже всхлипнул. Не став обращать внимание, Се Лянь спустился, крепко держа Умина. Не зря. Умин дернулся от мягких касаний языка к сокровенному месту, от урчащих звуков, которые он слышал от альфы между своих ног. Он захныкал. Се Лянь широкими движениями собирал влагу, прижался губами к дырке, чувствуя, что течет она сильнее от таких движений. Призрак скулил, как раненый зверь, но не смел сопротивляться. Се Лянь увлекся, перестав его слушать. Бедра дрожали от ласк между, а вход чуть сильнее открывался, трепетая от кончика языка. Смазки становилось больше и ощущалась она, к удивлению, приятной на вкус. Отвлекаться было сложно, но альфа повел лицом выше, касаясь еще и нежного члена и мошонки влажными губами. Омегу трясло от того, насколько он стал чувствительным. Се Лянь с сомнением посмотрел наверх, открыв глаза. Маска напуганного призрака валялась сбоку, а сам он, растерянный и красный, стыдливо встретился взглядом с принцем. В смелых фантазиях он бы никогда не вообразил, что между его ног будет находиться наследный принц. Самое сладкое, что при всем недовольстве их положением, Се Лянь не отпускал его от себя все те дни, которые Умин мучался с течкой. Даже после, когда Умин плакался Се Ляню в плечо от осознания, что его усилия над ним пошли в пустую, ведь призраки не беременеют. Се Лянь в шоке погладил его по затылку, не понимая, за что ему такое наказание в виде прилипчивого омеги. На него даже прикрикнуть не получилось бы, когда он в таком упадническом состоянии, поэтому Се Лянь мог только сказать, что потом у него все получится. Се Лянь не знал наверняка, но соврал ему.