А что, если бы..

Прошло какое-то время с того момента, как город Нахичевань-на-Дону восстановили. И сказать, что Леша был не рад означало согрешить. Да, уменьшение территорий - это явно не то, что ему хотелось, но увидеть Наринэ еще раз - бесценно. Он все еще где-то в сердце хранил ее, пряча от Жени.. И от самого себя тоже. Наконец-то встреча организована, но ужас как не вовремя. В этот момент как раз гостил Дунайский. Сейчас украинец доедает несчастный виноград, который остался на столе. Он аккуратными тонкими пальцами отправляет виноградинки себе в рот, и заскучавши оперся на правую руку. Донской все утро бегает по квартире, носится туда-сюда в попытках найти что-то официальное и приличное. — Леша, ты чего такой замотанный? Шо таке? Вон, ишь, собираешься куда-то, меня не пригласил. — фырчит Евгений, доедая очередную кисточку винограда. На то Донской лишь неловко улыбается, кажется, чувствуя себя как-то странно и неправильно сейчас. Он мнется перед "женой" еще несколько минут, — Ну ты шо, как воды в рот набрал? — — Жень, ты ведь помнишь, я про Наринэ говорил? — резко начинает кудрявый, присаживаясь рядом. Одессит сразу теряет дар речи, когда слышит что-то подобное. Тема с Нахичеванью всегда была у них под запретом, — Я не знаю.. Ты может по новостям там видел.. Я в общем...- — — Стоп. Леша, не делай мне смешно, она не могла вот так воскреснуть. Ну не могли они заново отстроить город.. так еще й армянский? — Но казак выглядел слишком серьезно. Это даже напрягало. — Я просто.. Поедешь со мной? — — Я даже не знаю.. В смысле, было бы странно, но если ты настаиваешь, то я.. Это.. — Теперь уже замялся Женя, кажется, для обоих это было чем-то сложным. Но не идти будет как-то неправильно. Так что робко кивнув, украинец чуть засуетился. У него не так много вещей в доме Лëши, например прямо сейчас он сидит в растянутой ростовской футболке.. Еще несколько минут в тишине потрачены на сборы. Так долго они никогда не молчали, но, кажется, именно сейчас им обоим было нужно это время, все обдумать и понять. Еще несколько мгновений и они сидят в лешиной машине, уже такой знакомой изнутри. — Ты до сих пор ее любишь? — мычит Дунайский, на что Леша сильнее давит педаль газа. Отвечать не хотелось. Еще час.. А может и больше, оба совсем сбились с счета времени. Выходя из машины, ростовчанин открывает дверь своему партнеру, помогая выйти тоже. Женя крепче хватается за его руку, явно нервничая не меньше, что замечает Алексей, резко остановившись и развернувшись к нему лицом. — Ты чего? — он успокаивающе гладит по щеке, целует в лоб и нос, — много времени с того момента прошло и многое поменялось.. Ты для меня теперь единственный, слышишь? — но кажется не успел он договорить, как одессит уткнулся носом в его грудь, явно стараясь не заплакать. — Ты ведь любишь меня? — как-то обиженно и растроенно бурчит Женя, чувствуя, как грубые пальцы перебирают его мягкие волосы. — Конечно люблю.. — Нет, Ростову не сложно потратить еще несколько минут, если его возлюбленному это надо, — очень сильно, брульянтик.. — он шепчет, посвящая эти слова только одному блондинистому еврейчику. — Я... Не важно. Идем в общем.. — Как-то печально произносит это Одесса, пропуская слова через сердце. Еще несколько домов оказались позади, они шли в нервирующей и давящей тишине до того момента, пока не наткнулись на здание, — Это здесь что ли? — — Выходит, что так. А мы с тобой уже в Нахичевани, получается.. Ухх, карты менять.. Я хорошо знаю.. Знал. Пролетарский район. Так что пока тут еще название улиц не поменяли - все хорошо. — улыбается Леша, — о кстати, знал, что в Нахичевани были улицы типа «1-я Соборная» и «2-я Соборная» — он опирается на своеобразное ограждение не желая заходить внутрь. Дунайский обходит дом взглядом. Не сильно большой, даже, наверное, жилой. Вот так в неформальной обстановке пригласила? Обычная ростовская многоэтажка. Из собственных мыслей вывел бархатистый голос Донского. — Хах.. У них совсем фантазии не было? — вскидывает бровь Одесса, засунув руки в карманы. — Та не.. Так было со многими улицами.. Типа улицы которые шли ко мне, ну, то есть в центр Ростова.. Это были первые, а те, которые на восток уходили - вторые. — явно тяжело было вспоминать, потому что сколько времени прошло, думать как-то не хотелось. — А еще знаешь че? — кивок со стороны Дунайского дал возможность продолжить. — вот ты думаешь, откуда у меня армяне, а Нахичевань ж армянский город. Там после русских вторые армяне идут, прикинь? Вот.. А че еще.. А, ну типа у нас с Нахичеванью никогда границу никто не воспринимал. Типа ты буквально мог идти и даже не заметить, как уже из Нахичевани в Ростов пришел.. А вообще у нас деление было на.. Где там, господи.. А! На Театральной площади. Вот там мы с Наринэ и познакомились кстати. А.. Это я кстати как раз про Пролетарский район все рассказываю. То-есть, де-факто, большинство уроженцев Пролетарского района живет, ну то есть уже жило, в Нахичевани. — Младший хихикает, ему правда было интересно узнать что-то новое о Леше.. И его этой Наринэ. — Ну, Женька... Пойдем тогда что ли? — на что блондин кивает, — Ты не парься, она нормальная. — хмычет ростовчанин. Дверь в подъезд открыта и подперта кирпичом, осталось лишь найти нужную квартиру.. Вот она прям перед носом. Алексей мнется на коврике при входе, сжимая руку в кулак, дабы постучать. Голубые глаза падают на него, после сталкиваются с зелеными, а владелец очаровательного моря в радужке, глядит сейчас ростовчанина по руке, давая понять, что все хорошо. И вообще, зачем стучать, если рядом есть звонок. Нажав на него с полсекунды, дверь открыла ну просто очаровательная кудрявая девушка с ореховыми глазами и мягкими чертами лица. Но кажется, она слишком худая.. Или по-своему стройная? Чем-то она даже похожа на Донского. Армянка улыбается, влетая в объятия бывшего мужа, утыкаясь носом в его плечо. Алëша прижимает девушку к себе в ответ, слабо улыбается. На что Дунайский сверлит пару взглядом. — Я тебя ждала, джан! Ты тут как без меня? Ой! Алëш, так ты с гостем? А что это за милейшая девушка? — хлопает глазами "Донская", отлипнув от шеи казака. — Ну это.. Это Женя, он вообще парень. — криво усмехается Ростов. И правда, Евгений ну чересчур напоминал девушку. — А и это еще.. — он замялся. — А еще я его парень. Неофициальный муж.. Партнер короче. — фырчит одессит, нахмурив брови. — А..? Алёш? — Наринэ в недоумении распахивает свои карие глаза и хлопает ими несколько раз, — Джан, ты же.. — — Наринэ, послушай! — — Ты же обещал.. — девушка вдохнула, — Ладно.. Ладно, я не в обиде, все хорошо.. — казак хватает ее за плечи. — Наринэ, ты считала сколько прошло? — — кажется.. Около ста лет? — — Вот именно! А ты знаешь, как быстро люди меняются... Ты бы явно не хотела меня видеть таким, каким я был знаком с Женей. — вздыхает Донской, уже готовый прямым текстом сказать, что было в девяностые. — О чем ты? — склоняет голову армянка, роняя взгляд на зеленоглазого. — О- — его быстро заткнул Женя, пихнув рукой. И правда, Нахичевань не должна была ввязываться в это, — Не важно.. Тогда просто было всем тяжело.. — — Я.. Займусь изучением того, что произошло за это время. — — .. Цавт Танем, мне очень жаль, что так вышло. В плане, я никогда не думал, что властям вздумается сейчас возводить Нахичевань снова. То есть, это не значит, что я не рад. Скорее.. Нет, я даже не скажу, что чувствую сейчас. — В то время Женя тух у стенки, отбивая что-то своими пальцами. — Ладно. Кажется я не готова принять эту информацию прямо сейчас. Я еще подумаю, лав? — Леша кивнул, быстренько взял Женьку за руку и ретировался из квартиры. — На армянок тянет? — блондин прокрутил маленький ножик в руке. — Та ну тебя! Это давно было.. — — Гаразд. Леш, а на каком она говорила? — — Ну русском. А если ты про.. Ну, собственно, за акцент, то это армянский. Ты чего, она же сама армянка. Иногда слова вставляет, меня там чему-то учила.. Давно еще, но наверное вспомню что-то.. — Женя кратко протянул "Скажешь что-нибудь?" — Ну там, Բարեւ Ձեզ (барев дзез) или.. Ես հայերեն լավ չեմ խոսում (Эс айэрэн лав чем хосум). Еще пиво помню как будет короче. Գարեջուր (Гарэджур). — Кажется, Леше давалось слишком сложно вспоминать то, что было почти век назад, из-за этого Дунайский лишь рассмеялся. Но пора уходить. Пора отпускать прошлое и жить настоящим. Хотя выбор точно будет трудным.