Распадаясь

— Иджичи-сан сказал, что задержится. Юта убирает смартфон в карман форменных брюк, поворачиваясь к Маки. Она же на эти слова тяжело вздыхает, качая головой, и садится на бордюр. Казалось, совсем недавно начинали сгущаться сумерки, а на улицах только-только зажгли фонари, но небо над их головами совсем почернело, а людей вокруг стало на порядок меньше — только редкие прохожие, решившие, что пора бы заканчивать гуляния да отправляться домой, и иногда проносящиеся мимо машины. Юта садится рядом с Маки, легонько толкая ее колено своим, и ободряюще улыбается. Она в ответ на это лишь беззлобно фыркает и приваливается боком к Юте, кладя голову ему на плечо. Они только что закончили одну из своих редких совместных миссий, и оба порядком устали. Проклятия, с которыми им поручили разобраться, устроили настоящие прятки с догонялками, и это при высоких рангах что Юты, что Маки. Конечно, за пределы завесы еще никто не сбегал, но даже внутри нее пришлось попотеть. Зато хоть что-то интересное — по словам Юты. Зато отличное кардио — по словам Маки. То, как за работой пролетело время, не заметил никто, но вот они здесь: на глухой окраине Токио, где лишь череда невысоких домишек, двухполосная дорога да маленький садик, который летом был бы красивым и уютным, но сейчас, в холода, не мог похвастаться своей зеленью. Только они, редкие звезды в небе и доносящаяся из ресторанчика неподалеку легкая музыка. — Замерзла? — Юта, обнимающий Маки за плечи, чуть сильнее прижимает ее к себе, мягко поглаживает ее руку, и зарывается носом в ее волосы. В ответ раздается тихое утвердительное мычание, на что Юта так же тихо смеется, целуя девушку в макушку. Спустя время Маки стала позволять себе, казалось бы, непозволительное — быть обычным человеком. У Юты бы никогда язык не повернулся назвать это проявлением слабости, потому что какая же это слабость, признавать, что ты устал, голоден или замерз, все это не более чем базовые потребности всех людей. Но Маки так не умела — не привыкла, всегда вынужденная доказывать, что она сильная и достойна стоять с другими шаманами на одной ступени. И вот, научилась. Пусть даже показывает она это всего паре человек, пусть только в быту и никогда на поле боя, Юта уже в бесконечной нежности тонет всякий раз, когда его Маки перед ним — просто Маки. Юта чуть отстраняется, чтобы стянуть с себя форменную куртку, и набрасывает на ее плечи, с бережностью в движениях рук поплотнее заворачивает в нее девушку. Все-таки, на дворе действительно зима. Форма хоть и гораздо плотнее летней, но все же без активного движения на улице долго находиться в ней прохладно. Не наденешь ведь на себя сто слоев теплой ткани, когда любая скованность может привести к последствиям на очередной миссии, вот и приходится жертвовать чем-то. Юта вот, в частности, иногда готов немного поморозиться. Переползая с бордюра на корточки перед Маки, он заботливо застегивает пуговицы, пока девушка с затаенной нежностью во взгляде удерживает улыбку, так и рвущуюся наружу. Не сопротивляется, но не может не сказать: — Ты же сам замерзнешь, забери. Но в ответ на это Юта лишь сжимает обеими руками ее ладони, подносит к губам и мягко целует, чтобы после, не отпуская ее пальцев, будто согревая своим теплом, ответить: — Заберу только в машине. Завернусь в нее, попрошу Иджичи-сана включить печку и свалюсь в твои теплые руки, и будешь греть меня, а пока согревайся сама. Маки тихо усмехается, качая головой. В глазах Юты Маки всегда была самой сильной и ни в чьей помощи не нуждающейся. Да и не только в его глазах, и ни в чьей помощи Маки действительно не нуждалась. Она и сейчас может справиться сама. Но что-то стало тянуть за грудиной, когда она начала позволять Юте немного о себе заботиться; от того, как у него глаза загорались самыми далекими звездами, как губы изгибались в улыбках от таких, казалось, мелочей: когда Маки голову ему на плечо клала, когда неуверенно и еле ощутимо касалась своими пальцами пальцев Юты, чтобы, пока никто не видит, их переплести нежно, но надежно, когда засыпала в его объятиях вечерами во время просмотра очередного странного фильма. У Маки был свой, ни на чей более не похожий язык любви — не слова, не прикосновения, не еще что-то там психологами прописанное, а доверие, которое было ценнее любых сокровищ мира. Юта благодарит всех известных богов за то, что подарили ему возможность не только об этом языке узнать, но и уметь его безошибочно читать. Он снова садится рядом, снова обнимает Маки за плечи и прижимает ее к себе, рассеянно поглаживая ее руку, они снова молчат, наслаждаясь размеренностью вечера и тишиной, нарушаемой лишь музыкой, доносящейся из ресторанчика неподалеку. И ничто не помешало бы им так и просидеть остаток времени, ожидая, когда их наконец подберут, но Юта вдруг подскакивает на ноги, вставая перед Маки с хитринкой в улыбке. — Знаешь, ты права, я действительно замерзаю. Не-а, даже не думай, — он останавливает Маки, что уж было потянулась пальцами к пуговицам, чтобы без любых возражений вернуть куртку Юте. Она лишь вскидывает на него взгляд, чуть приподнимая бровь, пока Юта протягивает ей обе руки и продолжает: — Потанцуешь со мной, чтобы согреться? Маки зависает на несколько мгновений, распахивая глаза в чистейшем непонимании, но в конце концов коротко смеется, все так же с толикой удивления. — Танцуя под такую медленную музыку ты не согреешься, — и все же она вкладывает пальцы в его протянутые ладони и поднимается на ноги, не отпуская после его рук. — С тобой — согреюсь. — Я не умею танцевать. — Я тоже. Когда нам мешало какое-то неумение? — Мы почти ночью одни посреди пустой улицы, ты не думаешь, что это будет выглядеть странно? — Если ты не хочешь, то всегда можешь прямо мне отказать. Но в ответ на это Маки сильнее сжимает пальцы Юты и делает пару шагов, задавая движение и наглядно демонстрируя, хочет она или нет. Юта расплывается в улыбке, что скулы сводит, и моментально подчиняется ритму; ненавязчивым движением предлагает Маки обнять его за шею, а затем смыкает свои руки на ее талии, прижимая девушку к себе. От контакта тела к телу становится теплее, но не так, как от одного лишь факта того, кому это тело принадлежит. Для него рядом с Маки всегда весь мир — вверх дном. От этих ее неловких, но абсолютно счастливых улыбок, от того, как она расслабляется в его руках, от того, как сама льнет к нему чуть ближе, действительно стараясь дать чуточку тепла, — внутри взрываются целые вселенные, рождая все новые и новые, заставляя проживать каждый миг рядом с ней так, будто он последний, и все равно никогда не насытиться. — Ну вот, не так уж и сложно, как думаешь? — Я все еще считаю это очень странным. Танцевать и вправду никто из них не умел, поэтому все это выглядело маленькими шажками по импровизированному кругу и небольшими покачиваниями тел в объятиях друг друга. Все как на любой школьной дискотеке, за небольшим исключением того, что они никогда на таких лично не присутствовали. А теперь — наверстывали упущенное. На глухой окраине Токио, на пустой улице недалеко от местного ресторанчика, в котором по счастливой случайности неплотно закрыли окна, и музыка доносилась даже до одной странноватой парочки, танцующей под редкими звездами над головами. Но ни одна звезда в бесконечно расширяющейся вселенной не сравнится с маленькими звездочками блеска глаз Маки. Ни одна из них не согреет сильнее ее мягких улыбок, одному только Юте в этом мире адресованных. Юта смотрит на нее, такую поразительно и уже привычно нежную в его руках, позволяющую вести себя в этом танце, и распадается на самые мелкие частицы. Он наклоняется к Маки, легонько потирается кончиком носа о ее собственный и произносит тихо-тихо, будто боится, что кто-то еще может услышать: — Я так сильно тебя люблю. Маки прикрывает глаза и потирается носом в ответ. В их паре Юта говорил о чувствах за них двоих, никогда не прося ее возвращать их тем же. Ее действий, взглядов, ее доверия ему более чем хватало и всегда было мало одновременно. Наклоняясь еще чуть ближе, Юта невесомо касается губ Маки, ожидая разрешения один короткий миг, прежде чем девушка сама подается вперед и целует в ответ, более ощутимо, но неторопливо и мягко. Момент прервется, когда под опущенными веками засветится яркость фар подъезжающей машины, что остановится на обочине, ожидая, когда они вдвоем сядут на заднее сидение. Оказавшись внутри, Маки тут же снимет с себя куртку, собственноручно заворачивая в нее Юту, попутно прося Иджичи включить обогрев, а после обнимет его крепко-крепко, неизменно кладя голову на плечо Юты. Он привычно для них обоих зароется носом в ее мягкие волосы и оставит легкий поцелуй, прежде чем они так и заснут там вдвоем после тяжелой работы, наслаждаясь теплом друг друга. Но до этого еще долгие, тягучие мгновения, которые каждый из них проживает так, будто они последние в их жизни: на глухой окраине Токио, танцуя под редкими звездами на небе на пустой улице под тихую музыку и распадаясь на самые мелкие частицы в объятиях друг друга.