Судьба отверженного

Мой экипаж остановился у роскошного дома, стоявшего, правда, в одном из самых бедных кварталов Петрограда. Русский кучер сам распахнул мне дверцы и помог сойти. - Благодарю тебя, Бабу (уважаемый. {уважительное обращение на санскрите}))/ Русских цен на услуги возчих я не знал и дабы не оскорбить его, дал ему высокую цену за столь длительную поездку. Ведь он вёз меня от самых южных границ Российской империи. Кучер расскланился и укатил. А я остался стоять перед своим приобретённым дворцом в миниатюре. Беломраморное здание с тяжёлой окованной железом дверью, но с прекрасными стрельчатыми, забранными изнутри решётками окнами-бойницами. В архитектуре моего нового дома сочетались несколько стилей. Основой послужил великий Тадж-Махал, но монументальность дому предавала архитектура западноевропейских замков Шотландии. Дом был построен по моим эскизам. Как принадлежащий к высшей касте, имея знатное происхождение, я был и превосходно образован. Среди прочего я недурно рисовал, хотя до настоящего художника мне было далеко. Теперь я стоял перед своим новым домом в одиночестве. Несмотря на моё богатство и происхождение, слуг с собой я не брал. Я не любил людей. Ведь именно люди, а не птицы, или дикие звери вынудили меня покинуть благословенные края моего детства и юности и бежать через полмира в неведомую страну. Какие чувства я должен после этого к ним испытывать. Мне ведь всего восемнадцать лет. Я наследник великой фамилии. По закону моей родины, у моего рода не было фамилий, но попав в Российскую империю, я взял фамилию Бакши, означающую «казначей королевской армии»,ведь я планировал заниматься ростовщичеством. Мои таланты певца и музыканта мало кому пригодятся в этой холодной северной стране. Тем более наша индийская культура слишком не похожа ни на европейскую, коей так увлекаются здесь, ни на истинно российскую. Так что мои песни и танцы попросту не поймут. Для того, чтобы писать книги, надо в совершенстве знать язык и культуру. Я не знал ни того, ни другого. Кое-как я изъяснялся по-русски, но для написания книг и стихов этого мало. А ростовщик – занятие порицаемое, зато выгодное и единственно доступное для меня в данное время. Нет, было ещё одно дело, которым я мог бы заниматься, но против этого противилось всё моё существо: продавать женскую любовь за деньги… Нет, на это я не пойду. Так я поселился в трущобах Петрограда.